Готовый перевод The Chronicle of the Oriole Island / Хроника Иволгового Острова: Глава 3 - Госпожа Мужун

/Дочь в глазах матери/   Поздно вечером няня Чжун принесла мне блюдо с фруктами. Я взглянула на яркую луну на небе и вдруг спросила: «Цян-эр почивает?»    Няня Чжун посмотрела на небо и улыбнулась: «Госпожа, Вы сегодня переутомились? Ещё не так поздно, и старшая молодая госпожа ещё в учебной комнате занимается как обычно».    «Это дитя... - я поднялась, и няня Чжун поспешила помочь мне. - Я пойду навещу её».    Сделав несколько шагов, я вдруг вспомнила и обернулась сказать няне Чжун: «Не следуй за мной, я хочу поговорить с ней наедине».    Учебная комната Цян-эр была построена на утёсе в западной части поместья. Не знаю, почему дитя выбрала эту комнату, но вот уже как прошло восемь лет. Я слышала, няня Чжун говорила, что от того, что свет в этой учебной комнате горел до полуночи, для проходящих короблей она стала ориентиром. Он очень известен на этом морском пути и зовётся Павильон Разузновать брод (1), Вэньцзинь.    Яркая луна на небе освещала дорогу. Зная бережливось Цян-эр, я погасила огни и медлено пошла по дорожке.    Когда я подошла к заднему саду, я вдруг услышала всхлипы из-под дерева в углу у стены, я приостановилась, и кто-то вздохнул: «Завтра свадьба нашей старшей молодой госпожи, если тётушка Чжун увидит, как ты плачешь здесь, вот тебе влетит от неё.»    Всхлипы прекратились и голос робко ответил: «Просто я плачу за нашу старшую молодую госпожу! Госпожа такая предвзятая. Она даже простила вторую молодую госпожу после её побега. Почему это наша старшая госпожа должна жертвовать собой? Этот господин Жэнь, каждый раз как я вижу его, меня пробирает дрожь, боюсь, госпожа настрадается после замужества».   Я вздохнула про себя и тихо кашлянула, и девицы под деревом смолкли. Я медлено продолжила свой путь.    С детсва Цян-эр никогда не баловали. По-правде, мне бы хотелось заботится о ней, но я не знаю как.    В год, когда умер господин, мой отец с братом за должностные преступления были отправлены в тюрьму. Дядья в семье были подлы и коварны, и воспользовались возможностью. Они отобрали большую часть наших клановых посевных земель и домов.    Я была в то время в состоянии постоянного страха и беспокойства. Один день Цян-эр принесла нефритовый диск и спросила: «Маменька, что это такое?»    Я была поражена и осмотрела его внимательно, это был диск, подтверждавший право главы клана Мужун. Я спросила: «Цян-эр, где ты это взяла?»    «Папенька дал мне это, когда умирал,» - тихо ответила она.    «Ты должна хорошо спрятать это, и никто другой более не должен этого видеть», - я спешно запихала нефритовый диск в её рукав. Во главе клана Мужун прежде никогда не было женщины. Когда я подумала о том, как тяжело придётся Цян-эр в будущем, слёзы покатились из моих глаз.    «Маменька, я слышала, отец говорил, что родовой дом Мужун - маленький остров в Южном море».    «А?»    «Маменька, давайте уедем на Иволговый остров и позволим им драться за всё, что они хотят от семьи Мужун в столичном городе».    Иволговый остров, хотя это родовое имение Мужун, отдалённое и пустынное место. Когда некоторые наши родственники прослышали, что мы переезжаем сюда, они не могли дождаться проводить нас. Будто бы мы отдали им за ничто семейную собственность. Казалось, они наконец-то вспомнили, кто мы есть. Что за любовь и привязанность показывали они нам тогда. Они начали подготовку всего, что требовалось для отъезда. В действительности нам самим даже ничего не пришлось делать.    Я не знаю, из-за этой ли перемены. Но с тех пор Цян-эр выросла и повзрослела, она была совсем не похожа на десятилетнего ребёнока. Иногда мне хотелось побаловать её, как Вэй-эр. Но я оставила все попытки, когда каждый раз натыкалась на её улыбку.    Я воспитывалась в большой семье. И хотя после замужества я звалась хозяйкой дома, всё было организовано и исполнено другими, и я ничего не знала о ведение дел. Я едва справлялась первые два года на острове, но мы довольно скоро превысили наши расходы.    Один день Цян-эр проходила мимо учебной комнаты и увидела, как я смотрела в расходную книгу и плакала. Она тихо сказала: «Маменька, я недавно прочитало несколько книг и выучила различные методы ведения учёта. Позвольте мне взглянуть на это?»    Я передала ей расходную книгу. Она немедля принялась просматривать её и указала на некоторые ошибки, затем она села и прочитала расходную книгу от начала до конца, и объяснила мне в деталях несоответствия.    И так просто, она переняла на себя семью Мужун.    Люди сперва хвалили её, но Цян-эр была так тиха и скромна, она отличалась от Вэй-ер, и редко говорила о своих достижениях. С течением времени жители острава стали воспринимать это как само сабой разумеещиеся. И хотя я её мать, семейные правила и распределение средств должны определяться ею. Я просто не могла обращатся с ней естественно. Было сложно проявлять к ней близость. Вэй-эр было всего шесть лет, и ей не было нужды заботится о чём либо. Кроме того, она росла подле меня, когда была маленькой. В глазах других людей, я лучше обхожусь с Вэй-эр.    Как время шло, Вэй-эр становилась всё прекрасней. Цян-эр также баловала её больше, чем прежде. Если она что-то хотела, Цян-эр непременно доставала ей это. Один день Цян-эр неожиданно спросила меня: «Маменька, Вэй-эр уже не ребёнок. К сожалению, остров слишком изолирован. Как может молодая госпожа Мужун оставаться здесь навечно и совершенно ничего не знать о внешнем мире? Нам следует позволить ей выходить в свет. Маменька, как Вы считаете?»    «Как славно, - улыбнулась я, - от твоего дяди пришло позавчера письмо, он сообщает нам, что восстановил свой должостной пост в столичном городе, и приглашает меня. Будет лучше возпользоваться этой возможностию и переехать всей семьёй обратно в город».    «Я знаю, маменька испытывает ностальгию по дому, но, как я слышала, недавнее время Мужун в столичном городе расыскивают нефритовый диск главы клана. Если мы вернёмся в такое время, то это неизбежно вызовет подозрения. Лучше некоторое время подождать, и у меня имеются некоторые планы», - улыбнулась Цян-эр.    Цян-эр многие годы была хозяйкой дома, и я привыкла к этому, не говоря уже о том, что эти годы я была в далеке от столичного города. К тому же, я пообвыклась на Иволговом острове.    Но Вэй-эр была полна восторгов и в предвкушении, когда узнала о предстоящей поездке. Я же была слишком рада, чтобы заметить, что Цян-эр так и не начинала паковать свой багаж. Вечером накануне отъезда я спросила у неё про это. Она засмеялась и сказала: «Маменька, не беспокойтесь обо мне, на острове слишком много дел, и слишком сложно их оставить. Я дождусь другого раза».    Видя её нисколько не расстроеной этим, расстроилась и почти что заплакала я, думая о её вкладе в благополучие семьи и об её отложеном замужестве. И как я, будучи её матерью, сама находилась под её заботой, а не она под моей.    Я только подумала об этом, как услышала, как Цян-эр сказала: «Маменька, Вэй-эр уже достаточно взрослая для замужества, пожалуйста, обратите внимание в столичном городе».    Внутрене мне было больно, и после этих слов я не смогла сдержаться. Цян-эр не знала, что случилось, она лишь могла только нежно обнять меня в утешение.    Вернуться в столичный город после десяти лет было словно попасть в другой мир. Город давно поменял свое обличие. Шумные улицы были заполнены иноземными автомобилями и людьми в западных платьях. Это было так не похоже на прежде. Внутрене я чувствовала раздражение и желала вернуться обратно на Иволговый остров, но я надеялась найти хороших мужей для моих дочерей.    Если бы это было десять лет назад, то муж дочери семьи Мужун мог быть только высшего сорта. Теперь же, наши родственники в столице пришли в упадок, тогда как все молодые таланты были совершенно обыкновенными. У них даже не было интереса найти себе жену из большой семьи, что говорить о маленькой, живущей на заброшеном острове и без всякого влияния. И хотя Вэй-эр была несравненной красавицей и привлекала внимание многих людей, дитя было слишком гордым, и никто из них не мог удавлетворить её.    Пробыв несколько дней в городе, я вернулась на Иволговый остров, оставив Вей-эр заботам её тёти. Цян-эр, видя, что вернулась я безуспешно, не была этим раздосадована, а напротив утешила меня. Вэй-эр, однако, была так заворожена столичным городом, что после всегда спешила туда при первой же возможности. Цян-эр всегда смеялась этому.    Однажды Вей-эр сказала мне, что её сестра наняла ей учителя, который стал учить её западной живописи. Я была удивлена востором и гордостью в её словах, однако подумала, что у неё всегда ко всему был интерес, и не придала тому значения. В то время я жила, всегда полагая, что Цян-эр могла обо всём позаботиться, и не беспокоилась о семейных делах. После, я не могла не сожалеть об этом, но сложно было винить в этом кого-то, кроме себя самой.    Несколькими месяцами позже на остров прибыл особый гость.    В то время служанка только сообщила мне, что один из старых друзей господина пришёл с визитом. Я была в замешательстве. Ведь не зря говорят, когда дерево падает, обезьяны бросаются врассыпную. А наша семья пребывала десять лет на заброшеном острове. Откуда мог явиться этот старый друг?    Некоторое время спустя в комнату вошёл молодой мужчина. Хотя я уже не была молода, я по-преждему была им восхищена: до чего красивый мужчина! Ему было около двадцати семи лет, высокий и прямой, с бровями в форме меча. В военной форме, как же он был красив.    Его звали Жэнь Сыцюн, он был внуком Торговой кампании Жэнь в столичном городе. Я выслушала рассказаную им историю. Много лет назад наш господин оказал содействие его отцу. Позже его отец начал дело заграницей и позже вернулся, но к тому времени господин Мужун уже покинул этот мир. Он многие годы искал нашу семью, и поэтому он приехал сюда, чтобы вернуть оказаное одолжение.    Я никогда не могла вообразить, что филантропический жест старого господина принесёт нам красивого молодого мужчину выразить благодарность. Я была несказано рада и позвала няню Чжун скзать молодым госпожам, чтобы они вышли встретить гостя.    Я вспомнила, что Цян-эр по-прежнему была в своей циановой юбке, и, должно быть, очень уставшая из-за дел с ремонтом причала. Но Вэй-эр была в новом бархатном костюме для верховой езды. Она была блистательна и великолепна. Господин Жэнь был совершенно равнодушен к Цян-эр, он лишь слегка кивнул ей, но очень внимателен и нежен с Вей-эр. Я видела это и внутри была расстроена этим, но Цян-эр это, казалось, не заботило, и она по-прежнему стояла с улыбкой в стороне.    С того дня господин Жэнь часто наведывался на остров. Все знали, что он испытывл глубокие нежные чувства к Вей-эр. Однако, он был так суров к Цян-эр, часто создавая для неё трудности. У Цян-эр был слишком мягкий нрав, но боль в её глазах становилась всё очевидней.    Я наконец-то не могла больше вынести и один день сказала ей: «Господин Жэнь так груб с тобой. Даже если он и обходится с Вей-эр хорошо, мне он всё равно не нравится».    Цян-эр засмеялась: «Маменька, это не важно, как он обходится со мной. Пока он с искренностью заботится о Вэй-эр, я буду спокойна. К тому же, он просто слишком прямолинееный и откровененый, а не непомерный. Не обращайте на это внимания».    «Просто что... он из семьи торговцев, и хотя они были недавно возведены в графы, всё же его семья недостаточно благородная... Я боюсь, что Вей-эр будет чувствовать себя ущемлённой», - выразила я тогда мои пережевания, не отпускавшие меня в те дни.    «Маменька волнуется из-за этого? Не говоря уже о том, что люди не рождаются с титулами, что же до брака между семьями равного социального положения, то нынешняя семья Жэнь достойна Мужун. К тому же, его внешний вид и интеллект превосходны. Для Вей-эр нет причины быть недовольной таким замужестом».    Прежде, если кому случалось к нам посвататься, Цян-эр всегда была полна критики, однако этому мужчине у неё были только похвалы. Я вздохнула про себя, потому что я сомневалась, что Цян-эр не знает своего сердца.    После этого я тайно наблюдала за поведением Цян-эр и была всё больше шокирована. Каждый раз, когда господин Жэнь прибывал на остров, Цян-эр лучилась от радости. Она была интровертна по-натуре, но её глаза сияли, и она не могла сдержать себя. Однако, резкие слова и сарказм этого человека беспрестанно ранили её. И хотя Цян-эр каждый раз отвечала ему с улыбкой, вдали от посторонних глаз она становилась всё более меланхоличной.   Один день на остров прибыла сваха от господина Жэнь. Я очень обрадовалась и с охотой приняла предложение, но волновалась, как это воспримет Цян-эр. К счастью, она была искренне рада. И мне стало несколько легче.    Но Вэй-эр была очень недовольна. Она с самого детства была высокомерной и гордой, и теперь она была неуправляма. Только после того, как Цян-эр отчитала её, она успокоилась.    Тем временем, Мужун в столице прослышали про помолку Вей-эр и прислали нам устав клана, указывая что старшим и младшим следует хранить свои места. И Цян-эр должна выйти замуж первой.    Меня пробрала дрожь, и я поспешила с письмом к Цян-эр. Прочитав его, она презрительно улыбнулась и кинула письмо в огонь. Она сказала: «Не волнуйтесь об этом, старейшины просто боятся, что, вступив в брак с Жэнь, мы вернём себе наше влияние. Поэтому они хотели помутить воду. Не говоря о том, что нефритовый диск в моих руках, они не в силах ничего сделать мне. Если они действительно захотят говорить с Вами о наших клановых правилах, просто ответьте им, что я стала монахиней и не собираюст выходить замуж. Станут они приезжать на остров, чтобы проверить это?»    Я понимала, что Цян-эр шутила со мной, но когда я подумала о том, что она и вправду может остаться на всю жизнь одна, я не могла остановить свои слёзы. Цян-эр не знала, о чём я думала, она, должно быть, решила, что я по-прежнему переживала из-за кланового устава. Она снова стала утешать меня. Позже Вей-эр сбежала с учителем рисования. Я была в ужасе от случившегося. Когда я узнала об этом, я переживала, что Вей-эр попался дурной человек, и что она будет сожалеть об этом всю свою жизнь. В то же время, я была разгневана на неё за то, что она совершила такой в значительной мере затрагивающих всех поступок. Думая о помолвке с семьёй Жэнь, я испытывала всё большее беспокойство.  Цян-эр также сперва была крайне встревожена и полна беспокойства, но после, успокоившись, вернулась в своё обычное состояние. Она настойчиво убеждала меня не волноваться. Что господин Сюй был надёжным человеком, любящим Вей-эр. Что они будут счастливы вместе. Она также сказала мне, что ей было известно состояние Вэй-эр, и, если что-то изменится, то ей сообщат об этом. Только тогда я поняла, что всё произошло с молчаливого согласия Цян-эр. И даже сама идея могла возникнуть под организовнными для этого обстаятельствами.  На следующий день на остров приехал господин Жэнь. Цян-эр всё ему рассказала. Я испугалась и потеряла сознание. Когда я пришла в себя, господина Жэнь уже не было, а Цян-эр безмолвно стояла на коленях. Видя, что я открыла глаза, она сказала: «Маменька, Жэнь не станут винить нас за Вэй-эр, покуда одна молодая госпожа Мужун выйдет за него замуж». Я увидела выражение её лица и тогда поняла, что у Цян-эр не было никакого противодействия. Как мать, которая многие годы полагалась на неё, я забыла, что она сама была слабой     девушкой. Как бы умна ни была она, груз на её плечах был тяжёл и анормален.  На протяжение более, чем десяти лет, это была Цян-эр, кто баловала меня и Вэй-эр. Я была так робка и труслива. Я просто хотела жить без забот и никогда не думала о чувствах моей дочери.  Сегодня последняч ночь Цян-эр на острове.  Я медленно вступила в учебную комнату Цян-эр, слыша только звук ударяющихся об скалы волн. Думая о восьми годах, что она провела здесь, моё сердце снова заныло. Лань-эр была права, я была предвзята. Я была близка с Вэй-эр, и запихнула Цян-эр в одиночестве в эту пустую комнату. Ещё более смехотворно, я считала, что понимаю её.  Цян-эр услышала шум моих шагов, подняла голову и увидела меня стоящей, прислонившись к двери. Она отложила свою письменную ручку и улыбнулась: «Маменька, почему Вы не отдыхаете?»  Я подошла к ней, погладила её чёрные волосы и обняла её: «Мама скучает по тебе». Чёрные эти волосы были шёлковые и мягкие, и непривычные на ощупь. Это напомнило мне, что я не гладила Цян-эр по голове более десяти лет, и никогда прежде до этого не обнимала.  Оказалось, заботится о Цян-эр было так просто, и я ни разу не подумала об этом, как же я смехотворна и глупа.      (1) 问津  wènjīn  разузнавать брод (переправу; обр. в знач.: подступаться; искать подход к вопросу; досконально разведывать, запрашивать, собирать справки)

http://tl.rulate.ru/book/76945/2299432