Готовый перевод The Way of the Executioner Girl / Жизнь девушки-карателя: Глава 9. Интерлюдия

Это было похоже на что-то из сна наяву.

Город был покрыт снегом. Это место, где проживало множество жителей, было окрашено в белый цвет. И среди этого белоснежного пейзажа неподвижно стоял молодая Мэну.

Белый пейзаж расходился от белоснежной девушки, стоявшей перед глазами Мэну.

На вид ей было где-то около десяти лет. Волосы девушки были черными, как и глаза. Кожа имела здоровый загар. Ее форма состояла из светло-голубой рубашки и темно-синего жилета. Она ни в коем случае не была одета в белое - более того, на ее одежде вообще трудно было найти белый цвет.

Но почему-то в глазах Мэну девушка выглядела только белой.

— Ааа... ааа... Мне так жаль!

Таинственная белая фигура отчаянно смахнула снег, налипший на Мэну. Она сама создала этот снег, но почему-то смахнула его с Мэну, как будто это было ужасно грешно.

Город - и здания, и люди - уже побелел и потерял форму, рассыпавшись, как свежий снег. Мэну была единственной выжившей. И скоро даже ее собственное имя будет стерто и станет неузнаваемым.

Она не чувствовала страха.

Дух Мэну тоже стал белым. Граница между ней и остальным миром была нечеткой. Она едва могла отличить себя от кого-то другого. Оставалось только ее имя.

Все, что делало Мэну собой, - это имя “Мэну”, единственное, что еще не стало белым.

— Почему это? Нет... Я не... Это не... А, но... кто-то... Я... Что я?

Судорожно счищая снег с лица Мэну, белокожая девушка продолжала что-то бормотать про себя. Ее слова звучали неуверенно, так как она пыталась связать их воедино. Наблюдая за девушкой и ее трагическим видом, Мэну и сам начал грустить.

С таким слабым чувством собственного достоинства, как у нее, она легко поддавалась чужому горю. Если кто-то плакал, Мэну не могла не отразить этого. Когда сама Мэну стала таять в окружающей ее белизне, чувства девушки стали и ее чувствами.

Даже снег вокруг нее, казалось, отражал ее страдания. Все окружающее стало частью белизны девушки.

В какой-то момент белоснежная девушка бросила попытки смахнуть снег с Мэну и стояла, схватившись за голову.

— Белая... Мир... белый... Я... белая... Нет, это не так... Я только хотела... вернуться в Японию... Ах, я...

— Просто умри.

Кинжал вонзился в голову девушки.

Это было настолько неожиданно, что почти не имело смысла. Даже стоя прямо перед сценой, Мэну не понял, что произошло. Казалось, что кинжал внезапно вырос из головы белоснежной девушки. Через секунду она рухнула на землю.

Почему это произошло? Когда Мэну в замешательстве оглядывался по сторонам, пейзаж замерцал.

Часть пейзажа исказилась, словно подернулась дымкой.

Затем из искажения появилась высокая женщина с темно-рыжими волосами.

Когда Мэну смотрела на нее, по ее зрению словно пробежала рябь.

Цвет волос высокой жрицы контрастировал с белоснежным духом Мэну. Даже здесь, в этом чисто-белом городе, где Мэну потеряла ощущение границ между собой и другими, эта рыжеволосая жрица все равно явно выделялась среди других людей.

— Кто ты?

— Ты не можешь сказать по моей одежде? Я жрица - чистая, правильная и могущественная.

В ее самопрезентации чувствовалась ирония, как будто она сама не до конца в это верила.

Но теперь, когда она упомянула об этом, все стало понятно. На женщине было одеяние жрицы цвета индиго, поняла Мэну. Насыщенный красный цвет ее волос производил такое сильное впечатление, что Мэну даже не обратила внимания на ее одежду цвета индиго.

— Белый, да? Это, конечно, эффект Бланш, но... странно. Если бы это было второе пришествие Айвори, то выживших бы точно не осталось. А значит...

Женщина замолчала и положила ладонь на голову Мэну.

В точке соприкосновения в Мэну что-то вошло.

— Связь между нашими направляющими силами не причиняет тебе вреда... Понятно. Хм... Ты слишком высокого уровня, чтобы быть простым выжившим.

Убрав руку от Мену, жрица огляделась вокруг.

Весь город стал белым, не осталось никаких видимых очертаний и границ. На снегу лежала чисто-белая девушка, получившая ножевое ранение.

Проследив за взглядом жрицы, Мэну заметила, что грудь девушки двигается вверх-вниз. Удивительно, но она, видимо, еще дышала.

Ее тело начало излучать белый свет.

Направляющая сила: Подключение - Неправильная привязанность, Чистая концепция? Белый? - Пробуждение [Где... это...? Кто... я...?].

Белый Путеводный Свет вспыхнул во всех направлениях.

Белизна, которая когда-то была городом, стала собираться в одну точку. Все, что было видно, собралось вокруг мертвой девушки. Кроме Мэну, все, что составляло город, стало белым и возвышалось над ним.

— Ха. Какая неудача - похоже, ты даже умереть нормально не можешь.

Жрица явно не боялась колоссальной массы, вмещавшей в себя все, что когда-то было городом. Громко и издевательски смеясь, она держала в руках кинжал, казавшийся ничтожным на фоне гиганта.

— А... — Мэну почувствовала, как в ее сердце поселилось глубокое чувство одиночества.

Она тоже должна была быть где-то в этой белизне. Ее должны были отбелить, осушить и сделать белой вместе со всем остальным. От осознания того, что ей не удалось превратиться в отсутствие цвета, остаться в стороне от остальной группы, ей стало немного одиноко.

Как грустно...

В этот момент ее сердце по-настоящему заныло.

Затем вверх взметнулся столб света.

Направляющий свет, образованный из огромной энергии, засветился, словно отталкивая от себя белый пейзаж. Колдовство развернулось вокруг, создавая из света церковь. Раздался чистый звон колокола, возникли чисто-белые стены, появилась неприкосновенная, первозданная преграда с тяжелыми воротами.

Получилась псевдосвятая земля. Она сковала белого гиганта в своих стенах, и звон колокола чистой силы медленно разрушал ее с каждым звоном.

Но эта сцена была создана не жрицей.

Рядом с ней неторопливо шла пожилая женщина с тростью.

— Основать святую землю с псевдоцерковью, да? Думаю, от женщины, которая в одиночку создала защитный барьер Гарма, старухи Оруэлл, меньшего ожидать не стоит. Это яркий ход, надо отдать тебе должное.

— Хех. Вижу, твоя страсть к секретности ничуть не изменилась.

— Не смешивай меня с собой, старина. У нас совершенно разные роли.

Пожилая женщина при ходьбе держала трость обеими руками. Вместо индигового одеяния жрицы на ней было священное и достойное одеяние епископа.

— И я не думаю, что тебе стоит появляться на казни потустороннего существа.

— Да, но этот случай произошел в моем собственном государстве. Редко кто из потусторонних причиняет вред в таких масштабах, поэтому я считаю, что должностное лицо должно вмешаться.

Женщина по имени Оруэлл перевела взгляд на Мэну. В глазах старухи блестели непередаваемые эмоции.

— А кто эта девушка?

— Выжившая.

Жрица, похоже, заметила эмоциональную реакцию Оруэлл и непринужденно предложила.

— Не возьмешь ли ты ее к себе? Конечно, благородная задача заботы о сироте должна быть возложена на такого чистого человека, как ты, а не на того, чья работа такая же грязная, как моя.

— О, Боже. Лично я думаю, что ты лучше справишься с этой задачей. Ты ведь недавно стала Мастером, не так ли? Тебе следует попробовать себя в более сложных работах, а не только в тех, которые даются естественно. Я уверена, что этого желает и наш Господь.

С этими словами старуха просто ушла.

— Ха! За свою долгую жизнь эта старуха кое-чему научилась. Я никогда не могла ее обмануть.

Женщина от души рассмеялась, а затем посмотрела на Мэну.

— Так что же ты хочешь делать?

Это был самый неожиданный вопрос.

Единственным чувством, которое хоть немного пробудилось в Мэну, было замешательство, и, должно быть, это отразилось на ее лице, потому что женщина через мгновение продолжила.

— У тебя серьезный колдовской потенциал, и я подумала, что, может быть, удастся столкнуть тебя с нее, но вместо этого она снова взвалила тебя на меня. Мне, в общем-то, все равно, что тебя ждет в будущем, но что ты хочешь делать? Если у тебя есть какие-то надежды, давай послушаем их.

— Ничего.

У Мэну не было никаких особых мечтаний или желаний.

Ее разум, душа и воспоминания были окрашены в белый цвет, и от них не осталось ничего, кроме имени. Она сохранила достаточно знаний, чтобы удержать имя, но, поскольку ее прошлое и все остальное было стерто, никаких спонтанных стремлений в голову не приходило.

— Совсем ничего.

Жрица посмотрела на Мэну, не обращая внимания на ее апатичный взгляд на собственное будущее.

— Ну что ж, раз это по пути, я буду нянчиться с тобой, пока мы не достигнем Святой Земли. Если ты доберешься туда живой, то сможешь делать все, что захочешь.

Жрица положила руку на голову Мэну, все еще не проявляя интереса.

Возможно, дело было в том, что Мэну оказался как раз такого роста, чтобы женщина могла положить на него руку. Она не погладила Мэну по голове и не попыталась сделать что-нибудь столь раздражающее, как держание за руки.

Но, как ни странно, в этом не было ничего неприятного.

Для Мэну, чье чувство границы между собой и этой женщиной стало расплывчатым, в прикосновении ее руки было что-то обнадеживающе определенное.

http://tl.rulate.ru/book/74502/3297924