Готовый перевод After the Full-Level Boss is Reborn / После возрождения полноуровневого босса: Глава 9

После того, как группа покинула кровавый туман, они обосновались в гостинице неподалёку в маленьком городке.

Эти двенадцать или тринадцатилетние девочки наконец снова обрели свободу, и все они были очень взволнованы. Они уселись за длинный стол и болтали.

Говоря о преступлениях, совершённых в Яньцуне, он снова заплакал.

Было очень шумно.

Хуай Бай от души вздохнул и мельком взглянул на молчаливого ребёнка рядом с собой. Пэйюй уже успела помыться и переоделась в чистую одежду, её большие глаза были очень ясными, как будто она была другим человеком.

Ребёнок выглядит всё более и более довольным, но он слишком худой, как котёнок.

«Младшая сестра», — Чжао Цзяньи, запершийся в комнате, наконец-то вышел, держа в руках деревянную яньцзя в виде повязки на глаза, — «Я только что сделал для тебя Чжоу Гунъи». Он надел яньцзя на глаза и продемонстрировал: «Вот так, надев её перед сном, можно спать спокойно всю ночь напролёт».

Эта штука интересная.

Вся яньцзя сделана из древесины черного золота с выгравированными на ней тонкими узорами и позолоченными краями. Когда Пэйюй взяла её, она обнаружила, что она была лёгкой, как перышко, и в ней чувствовалось немного теплоты, и она невольно подумала: «А...».

Чжао Цзяньи громко рассмеялся: «Ты тоже об этом узнала, да? Хотя это сделано из очень тяжёлого эбенового дерева, её очень легко держать в руке. Смотри», он наклонился и указал на два выпуклости на яньцзя, — «Я поместил двух духовных жуков в эти отверстия, а затем намазал порошок из духовных камней на поверхность яньцзя. Таким образом, духовные жуки будут безрассудно лететь вверх, чувствуя запах духовных камней. Но вес яньцзя равен весу, который они могут выдержать, так что она просто поддерживается в таком состоянии».

Он говорил об этом просто, но на самом деле многие вычисления и измерения очень сложны.

Пэйюй Юй Яньшу тоже это знает, и понимает, что даже ученик пяти школ Момэня не сможет создать этот изысканный гаджет всего за один час.

Этот мальчик непрост.

Глядя на ошеломлённых детей, Хуай Бо слегка улыбнулся и сказал: «Откуда ваша младшая сестра так много знает? Поторопитесь и соберите свои вещи и отвезите этих детей в их родные города. Я просто пойду на фестиваль любования цветами сам».

Чжао Цзянь опустил брови и издал унылое «хм».

Хуай Бай слегка удивился: «Что? Ты так хочешь пойти? Это просто куча старых дураков, говорящих глупости, очень скучно».

Чжао Цзянь покачал головой: «Ничего особенного».

Чу Сяотан пронаблюдал за ситуацией и быстро сказал: «Раз уж бессмертному начальнику есть важные дела, то я отвезу их домой».

«Нет», — задумался Хуай Бо, — «Вы, девушки, у которых мало сил, выходите на улицу одни, и вы не знаете, каких злодеев вы можете встретить. Таким образом, Цзянь И, если ты хочешь пойти на фестиваль цветов, ты можешь пойти один, чтобы покрасоваться. Город, я их провожу».

«Мастер, меня не интересует фестиваль любования цветами, но...» — Чжао Цзяньи вздохнул, — «Я слышал от людей, которые ходили на фестиваль любования цветами в прошлый раз, что каждый гость, входящий на мероприятие, может получить десять высококачественных духовных камней. Если я не пойду, то я просто так упущу эти десять духовных камней, увы».

Хуай Бай тихо рассмеялся: «В прошлый раз фестиваль любования цветами проходил в Восточно-Китайском море, люди из Шэнжэньчжуана богаты и влиятельны, и нередко каждый человек раздавал по десять высококачественных духовных камней. Но на этот раз это происходит в Сяньчэне, вы забыли правила секты Момэня? Есть ли в ней пункт о том, что нужно экономить деньги?»

Чжао Цзянь открыл рот и наконец через долгое время удручённо вздохнул: «Жаль, что я ждал десять лет, поэтому я не пойду».

Хуай Бай улыбнулся и кивнул, перевёл взгляд на Пэйюй и задумался: «Твоя младшая сестра никогда не сможет гулять с тобой».

Почему бы и нет? Я построю телегу из дерева для моей младшей сестренки, чтобы она могла идти в ногу со мной.

Хуайбай ненадолго замерла с чашкой в руках и мельком взглянула на взволнованного молодого человека. По какой-то причине Чжао Цзянь уловил в этом мимолетном взгляде нотку презрения.

Она отпила чая и медленно сказала: "Я просто беспокоюсь, что Пэйюй устанет".

Чжао Цзянь был сильно потрясен: "Ох".

Хуайбай с большим беспокойством взяла ребенка за руку: "Твоя младшая сестра хорошая девочка".

Чжао Цзяньи отозвался: "Он и правда хороший мальчик".

"Жаль, что он слишком добрый и никогда не защищается от других. Я правда не могу быть спокойна". Хуайбай была обеспокоена, она не хотела отпускать мальчика с Чжао Цзянем, а оставлять его одного ей было тревожно.

"Учитель", Пэйюй поджала губы, "я просто останусь здесь и подожду вас".

Только что она согласилась уйти с Хуайбай, потому что знала, что та собирается на праздник любования цветами. Как минимум несколько месяцев, а то и целый год учитель будет занята и не сможет о ней позаботиться.

Хуайбай покачала головой: "Нет, нет, я знаю, что ты сочувствующая учительница, но ты такая маленькая, если за тобой не будут приглядывать, то и не знаешь, что с тобой может приключиться".

Пэйюй: "..." Она закапризничала: "Я правда могу остаться одна..."

Хуайбай погладила ее по голове, в глазах ее появилось все больше жалости: "Мой хороший мальчик, ты такая заботливая, мне все больше и больше не хочется быть твоей учительницей".

Пэйюй опустила голову и в итоге решила промолчать.

Чу Сяотан вмешалась: "Бессмертный Принц, позвольте мне приглядеть за моей сестрой здесь".

Она думала, что Хуайбай откажет, но не ожидала, что фея с улыбкой посмотрела на нее и кивнула: "Хорошо, давай".

Неужели все так просто?

Хуайбай улыбнулась и сказала: "Мисс Чжао, вы правда очень хороший человек".

Чу Сяотан натянуто улыбнулась и тихо проглотила такие слова, как "Вы так добры ко мне, так и должно быть", "Бессмертному старшему не нужно быть столь учтивым, не говоря уже о том, чтобы принимать меня в ученицы", "Лицемерить и льстить".

Чжао Цзяньи тоже вздохнул с облегчением и сложил руки в благодарности: "Мисс Чжао, вы такая хорошая! Я сначала передам новости в Цзянчэн, чтобы ваши родители не беспокоились. А вас попрошу остаться здесь и позаботиться о моей младшей сестренке".

"...Так и должно быть".

Хуайбай взяла Пэйюй за руку и пошла на улицу. Небо было затянуто мглистым моросящим дождем. Хуайбай держала в руке бумажный зонт, наклоняясь вбок и полностью закрывая ребенка. Зеленые перья на ее плечах были размыты дождевой водой, как будто прозрачные волны, которые тянутся и вторгаются в нежную траву, что было очень красиво.

"Пэйюй, оставайся здесь сначала. Через некоторое время, Цзяньи придет, чтобы забрать тебя на Гушань". Хуайбай посмотрела на ребенка сверху вниз. Ее зеленые брови были слегка приподняты, а глаза были наполнены прозрачной водой: "Позаботься о себе".

Пэйюй кивнула, поклонилась и попрощалась: "Учитель, вы тоже позаботьтесь о себе".

У ребенка было серьезное лицо и поднятые короткие руки. Он согнул свое худое тело в поклоне и торжественно отсалютовал.

Этот короткорукий и короткорукий парень правда милый, но выглядит как взрослый.

Хуайбай прикрыла рот и не смогла сдержать улыбки. Она покатала миндалевидными глазами.

"Эй, будь послушной". Она отдала зонт ребенку и медленно пошла в завесу моросящего дождя и косого ветра. Ее длинные рукава слегка раздувались, зеленые перья развевались на ветру, а на талии у нее висел кулон. Звук был похож на гудящего мужчину в небе.

Пэйюй по-прежнему низко держала свое тело, лишь слегка подняла голову и наблюдала, как луч весны растворяется в пространстве.

Кажется, Хуайбай что-то почувствовала и спокойно оглянулась назад. Ее нефритовая кожа омыта дождем, затмевая легкий дым и редкие ивы по всему городу. Она улыбнулась и помахала рукой Пэйюй——

"Я обязательно вернусь!"

Хуайбай уже давно ушла, но Пэйюй все еще почтительно кланялась и не пошевелилась ни на шаг.

Чу Сяотан держала над ней зонт, глядя на небо, покрытое весенним дождем, то и дело опускала взгляд на девочку, стоявшую столбом, и очень хотелось ее спросить, не болит ли у нее спина. Спустя время у нее уже заболело от зонта запястье, но девочка так и не сдвинулась с места, и в конце концов она не выдержала и напомнила: «Сестричка, главаря шайки уже и след простыл».

Когда ж ты взмолишься?

Пэйю выпрямилась, не обращая внимания на шум вокруг, и целенаправленно направилась к трактиру.

Чу Сяотан опешила и поспешила побежать и придержать для нее зонт.

«Сестричка, а может, конфет купить на палочке?» — ласково спросила Чу Сяотан, кивая на кристально-прозрачные и румяные конфеты. По ее мнению, нет такого ребенка, которому не нравилось бы это лакомство.

Пэйю холодно на нее взглянула, взгляд у нее был как лед.

Чу Сяотан тут же замерла, кровь у нее в жилах будто застыла, все тело задрожало, зубы застучали.

Такой страшный взгляд… Такого она не видела даже у разбойников в деревне Янь.

Зонт в ее руке беззвучно упал на землю, а на ее светло-розовую юбку брызнула какая-то грязная вода, но ей было все равно, в голове ее только и вертелось — страшно, страшно, страшно!

Когда она очнулась, Пэйю уже нигде не было видно.

Чу Сяотан подняла зонт и поспешила вперед, крича: «Маленький бессмертный!»

Она и не заметила, как переиначила ее имя.

Пэйю проигнорировала крик, раздавшийся у нее за спиной, достала с пояса маску привидения и надела себе на лицо, после чего тело ее распрямилось подобно ветке цветущего дерева, становясь все выше и стройнее.

Чу Сяотан в панике подбежала и вдруг увидела, как на опустевшей улице стоит, выпрямившись, женщина в черном одеянии. А вот девочки нигде нет.

Она огляделась по сторонам, на этой улице не было никаких развилок, неужели маленькая бессмертная смогла сбежать?

«Девушка, вы не видели, как здесь проходила маленькая девочка, лет семи-восьми?»

«Нет».

Голос мужчины звучал странно хрипло и неразборчиво.

Чу Сяотан вдруг всполошилась и пристально на нее посмотрела. Фигура у женщины была высокая и стройная, как у одинокого журавля в дождь, длинные волосы водопадом ниспадали на плечи, в них смутно проглядывались серебряные нити, а черный плащ развивался на ветру.

«Тут всего одна дорога, как это вы ее не видели?» Чу Сяотан вспомнила, что было в деревне Янь, и тут же крикнула: «Вы что, похищаете детей!»

Ветер и дождь усилились, черные тучи заволокли небо.

Женщина и ухом не повела и пошла вперед.

Чу Сяотан поспешила за ней: «Эй! Ты…»

Голос ее резко оборвался, все тело ее задрожало, губы побелели, и она со страхом смотрела на женщину перед собой.

Багровые шрамы на лице у этой женщины были похожи на укусы какого-то свирепого зверя, и ни одного живого места на коже не осталось.

Только один взгляд светлых, как осенняя вода, глаз, сияющих, как холодные звезды, намекал на то, что когда-то она была, возможно, красавицей.

Женщина равнодушно глянула на Чу Сяотан и медленно шагнула в дождь.

Чу Сяотан застыла на месте, затаив дыхание и боясь, что если она неосторожно пошевелится, эта Шура одним движением руки прикончит ее, как муравья, — а ведь она вполне в состоянии это сделать!

Спустя долгое время Чу Сяотан села на землю, не обращая внимания на грязь и лужи, и наконец осмелилась заплакать.

Эти люди такие страшные, у-у-у.

Пэйю дошла до окраины деревни и свистнула.

Дождик был как дымка, рисуя сетку на рисовых полях. Она тихонько стояла, заложив руки за спину, и вдруг прибежал теленок, встал на четвереньки и ласково прижался к ее руке.

«Ты же знаешь, кто я». Она сняла маску привидения, все так же прицепив ее к поясу, и, вскочив теленку на спину, направила его в сторону кровавого тумана.

Много лет назад Пэйю была еще бессмертной в облаках на границе с горой Гуду.

Когда она отправилась в путешествие в горы, так случилось, что город был осаждён куклами-трупами.

Волна трупов подобна морю, а небольшой квадратный город — словно одинокий остров посреди этого моря, который вот уже несколько дней находился в осаде.

Среди кукол-трупов был трупный король, уровень совершенствования которого приближался к силе юаньин. Он блокировал все пылающие перья из города, окружил его, не убивая, и хотел медленно замучить жителей города до смерти.

Повелитель города и его подчинённые погибли в битве, а жители города побледнели на стенах, давно потеряв надежду.

Тёмные тучи накрыли город, и небо померкло.

Девушка в белом, словно луч света в отчаянии, медленно шла со стороны облаков. В руках у неё был красивый румяный нож, и она медленно проговорила: «Не бойтесь».

Не бойтесь.

Произнеся это, она пошла в море трупов, одна с ножом.

Добрее люди увидели, что она была только на уровне золотого ядра, поэтому поспешно остановили её и сказали: «Бессмертная глава! Внутри есть трупный король, который близок к юаньин, и даже повелитель города погиб. Если вы пойдёте одна, то боюсь...»

Девушка оглянулась и слегка улыбнулась, её брови и глаза успокаивали, как цветущий персик.

Она просто сказала: «Не бойтесь».

Через три дня и ночи куклы-трупы отступили, словно прилив, а девушка с ножом в руке медленно вышла из облаков.

Она была одета в белое, без единого пятнышка. Только изящный красивый нож в её руке всё ещё капал кровью.

Никто не знает, как совершенствующаяся на уровне золотого ядра убила трупного короля с душой зарождающегося младенца. Трупный король бессмертен, обладает безграничной силой и владеет сотней видов даосизма.

Но через три дня и ночи он превратился в лужу мяса.

Не просто убийство, а настоящая резня.

Новичок на горе Гушан, она прославилась в одной битве.

Тогда кто-то пропел:

Яркий меч, как кровавая луна, а человеческая голова — как винная чаша.

Пойду один на пир и выпью всю кровь врага.

Когда ветер и дождь усилились, девушка села на спину быка, с улыбкой на губах, и без колебаний ринулась в клубящийся кровавый туман.

Её губы шевелились, но она не говорила: «Не бойтесь», а —

«Охота началась».

http://tl.rulate.ru/book/74489/4014321