Готовый перевод A Painting of the Villainess as a Young Lady / Злодейка, рисующая картину: Глава 35

Когда Вайолет не смогла ничего возразить, Эйлин, хихикнув, побежала к Роэну, проходившему недалеко от них.

 — Брат!

Когда она произнесла это единственное слово, как могло случиться, что оно содержало в себе такую ​​прелесть?

Он не твой брат. Вайолет пришлось сдержать эти застрявшие в горле слова.

Среди такого количества перешептываний вокруг нее единственное, что могла сделать Вайолет, — это быть «идеальной герцогской леди».

Она использовала свое благородство как щит, чтобы никто не мог критиковать ее, чтобы она была вне досягаемости Эйлин. Она была полна решимости стать таким элегантным и утонченным человеком.

Она думала, что все будет хорошо, пока она остается выше той девочки.

— Но у людей такие хитрые умы. Скорее, чем больше я это делала, тем больше меня связывали с такими высокими ожиданиями.

Покойная герцогиня действовала лучше при тех же обстоятельствах.

Она была харизматичной и щедрой одновременно.

Даже если она была великодушна, она не позволяла этому повредить ее авторитету.

Но как ребенок и взрослый могут быть одинаковы в результатах? Чем больше Вайолет подражала достойному взрослому, тем больше чужих противоречивых слов обрушивалось на нее, так сильно ее стесняя.

А тем временем ее сердце действительно сжималось не на шутку.

Все из-за постоянного накопления ложных обвинений, пусть даже незначительных, и холодной провокации, которую Эйлин время от времени делала ей.

Вайолет ненавидела Эйлин. Она презирала ее. Но в то же время она ревновала ее. Она яростно ненавидела ее.

С ее стороны было ошибкой думать, что с ней все будет в порядке, пока она превосходит Эйлин. Единственное, что это сделало, это ускорило ее изоляцию.

— Посмотри на то, что ты видишь. Ты правда называешь это правильной прогулкой? Как бы я на тебя ни смотрел, тебя нельзя называть уважаемой дочерью герцогского дома.

— …Да на тебе практически тряпка. Ты даже не представляешь, насколько твои действия подорвут репутацию Герцогства?

— Ты лицемерка. Ты продолжаешь действовать по своим прихотям, но разве ты не думаешь о том, сколько неприятностей это принесет?

Иногда собственные слова Вайолет казались слишком резкими даже ей самой. Но эти слова все равно срывались с ее губ.

В попытке опорочить репутацию Эйлин все, чего добилась Вайолет, — это разрушение ее собственного характера.

Возможно, найдуться один или два человека, которые восхищались действиями Вайолет. Ну, это было только в те дни.

Четырнадцать лет и двенадцать лет. Обе девочки были еще юны, но Эйлин была младше Вайолет, а стандарты этикета Вайолет были слишком высоки.

Всякий раз, когда это происходило, Михаил, Роэн и Каирн критиковали Вайолет за ее резкие слова. Однако Эйлин отговаривала братьев. Она даже плакала.

Окружающие хвалили доброе сердце Эйлин за то, что она вставала на защиту старшей сестры.

Ни разу Михаил не послушал Вайолет.

Он всегда говорил ей одно и то же.

Ты должна больше понимать свою младшую сестру, потому что ты старшая.

Почему ты не можешь быть понимающей сестрой для нее?

Натиск резких слов заставил Вайолет в какой-то момент превратиться в недалекую, мелочную особу.

Михаил начал считать Вайолет лгуньей и каждое слово, исходившее из ее уст, он считал ложью.

Что касается Роэна… С каких это пор.

В отличие от двух других братьев, открыто презиравших ее, Роэн не переставал ей улыбаться.

— …Так что было время, когда я надеялся, что брат Роэн меня выслушает.

Вайолет слегка улыбнулась. Что говорил Роэн в ответ?

— Но ты не должна так себя вести. Если ты попытаешься вести себя по-другому, люди тоже тебе поверят.

То, что он сказал, было отвратительно, претенциозно и лицемерно.

— Но до какого момента я должна быть хорошей? — переспросила Вайолет.

Четырнадцатилетняя Вайолет уже делала все, что могла, в ее возрасте. Переполненная такой злобой, она уже не знала, как себя вести.

Никто не слушал ее рассказ.

Все, что она слышала от других — от тех, кто находился за пределами воздвигнутых ею барьеров, — это набор лицемерных слов. Ты можешь измениться, говорили они.

Несмотря на возражение Вайолет, Роэн только извергал еще больше лицемерия.

Твои действия неправильны, значит, ты виновата. Вот почему ты должна быть хорошей.

— …Дело не в том, что меня абсолютно никто не слушал.

Вайолет подружилась с молодыми благородными леди ее возраста. Одна из них глубоко сочувствовала Вайолет, но в какой-то момент она стала держаться на расстоянии. Затем она начала проводить время с Эйлин.

Эйлин всегда сравнивала себя с Вайолет.

— Я недостаточно хороша по сравнению с сестрой.

— В отличие от сестры, я просто…

— Другим людям понравится кто-то вроде сестры намного больше, чем я. 

Пока она продолжала говорить такие вещи, все больше и больше людей отгораживались от Вайолет.

Способ Эйлин сравнивать себя с Вайолет был довольно своеобразным.

Всякий раз, когда она это делала, это описывалось так, что Вайолет была «злодейкой».

Эйлин иногда рассказывала истории о вещах, которые Вайолет не делала, но как будто она действительно делала.

Жить так из-за того, чего она даже не делала… Был ли кто-нибудь еще, кто знал такую жизнь лучше?

Если Вайолет никому не могла доверять, у нее не было выбора, кроме как остаться одной.

После попыток, сопротивления, борьбы за признание Вайолет наконец стала идеальной.

Но никто ее не признал.

Ее уже заклеймили как плохого ребенка, и поэтому прозвище «злодейка» постепенно расцвело.

Таким образом, поскольку герцогской леди больше не на что было опереться, она наконец сдалась, уступив этому титулу. 

http://tl.rulate.ru/book/72429/2779622