Готовый перевод A Painting of the Villainess as a Young Lady / Злодейка, рисующая картину: Глава 24

Вайолет начала новую картину.

Как всегда, ее картина намного опережала свое время. И, как всегда, ее искусство было способно покорить сердце зрителя.

Среди всего сказанного Алеком, единственное, с чем Зило тоже согласился, это то, что «искусство Вайолет похоже на картину ведьмы». Если бы она родилась на несколько сотен лет раньше, в книгах по истории она была бы записана именно как ведьма.

Несмотря на это, в то время как ее искусство продолжало будоражить умы зрителей, ее повседневная жизнь не сильно изменилась.

Вайолет по-прежнему ладила с сотрудниками. И ей втайне нравилось болтать со служанками, просто ей больше нравилось их слушать, чем говорить.

Она провела долгие часы, работая над своей новой картиной, и еще больше спала.

Дни текли мирно.

Положение модели Вайолет для ее набросков в конечном итоге было передано Зило; они все равно всегда были вместе. В конце концов, он смирился с тем, что стал ее моделью.

При всей суете и суматохе пикник — или что-то вроде пикника — было вполне естественно, пока они разделяли эти неторопливые часы.

То же самое было и в тот день. Мэри расстелила циновку там, где обычно сидела Вайолет, и даже принесла заранее приготовленные закуски. Зило также обычно давали перекусить.

— Поскольку мы уже здесь, я тоже хочу понаблюдать за вашими мышцами.

— …Сделаю вид, что не слышал этого.

— О, дядя! У вас хорошее тело?

— …Я не дядя.

— Мэри, все рыцари — квази-аристократы, так что тебе нужно быть осторожнее в разговорах с ними. Кроме того, сэр Бентел явно благородного происхождения.

— О боже, я дико извиняюсь.

— …Все в порядке.

Последовали более мирные дни, кроме одного.

* * *

В конце концов Алека выгнали из пристройки.

Ну, было бы расплывчато сказать, что его «выгнали». Тем не менее, Вайолет и всем остальным стало легче из-за того, что он больше не вернулся в это место.

Сам герцог Эверетт изгнал Алека из пристройки.

Хотя он был очень занятым человеком, герцог Эверетт заглядывал в пристройку по крайней мере раз в две недели.

Никакой особой суматохи не привело к тому, что Алека выглани. Скорее, в отличие от того, как явно он скалил зубы перед Вайолет, он лежал на земле, находясь в присутствии герцога. Он показывал такой слабый нрав в тот момент, когда столкнулся с кем-то более сильным, чем он.

Тем не менее его понизили.

По единственному велению герцога.

А причина этого была проста — глаза у этого человека были наглые.

Алек не осмелился протестовать против приказа герцога. Его имя было исключено из рыцарского ордена герцогства и он был немедленно понижен в должности до службы вассальному дому.

Зило кратко посетовал. Другой рыцарь давно бы занял место этого парня, если бы он сообщил об этом раньше. Если бы он это сделал, герцог отменил бы весь рыцарский орден на том основании, что все они осмеливались вести себя безрассудно против своего господина.

С другой стороны, вовлечённая в это женщина ни на йоту не заботилась о ком-либо враждебно к ней настроенному, включая Алека.

Конечно, герцог тоже не был исключением в ее равнодушии.

Встречи между герцогской леди и герцогом всегда были простыми. Они могли немного поболтать за чаем, а затем подняться наверх, чтобы герцог мог взглянуть на картины Вайолет. У герцога было не так много свободного времени, поэтому он был ограничен в количестве действий в этот промежуток времени.

Стоя рядом с ними, пока они коммуницировали таким вялым образом, Зило устал наблюдать за отцом и дочерью.

Херрон, помощник герцога, одарил Зило товарищеской улыбкой. Единственной, кто уже привык к виду отца и дочери, была Мэри, и она непременно следовала за Вайолет и обслуживала ее.

— Но когда ты пришлешь мне картину…

— …Вы правда хотите ее?

— Я не из тех, кто говорит пустые слова.

— …У нас недостаточно людей, чтобы послать кого-то отдельно.

— Завтра я пришлю еще одного нового рыцаря сопровождения.

— …Пожалуйста, не посылайте больше одного. Я не люблю усложнять.

— …Хорошо.

Слушая их разговор, Зило вспомнил один момент из давних времен.

Михаил однажды выместил на нем свой гнев, сказав, что любимым ребенком герцога является Вайолет.

Правда, после кончины герцогини герцог не особенно заботился о внутренних делах дома, но и о том, чтобы он уделял герцогской леди особое внимание, речи не шло. Поэтому Зило слегка отмахнулся от этих слов, думая, что это скорее были лишь домыслы братьев и сестер.

Но понял позже. На самом деле герцог благосклонно относился к герцогской леди. Действительно, несмотря на то, что она совершала такие ужасные поступки, герцог не наказывал ее. Это и доказывало его фаворитизм.

Тем не менее, несмотря на то, что отношение герцога к ней больше граничило с апатией, трудно сказать, было ли это привязанностью, не говоря уже о фаворитизме.

Зило снова посмотрел на отца и дочь перед собой. Увидев необычный вкус герцога в искусстве и решительный настрой герцогской леди… Зило неосознанно отступил еще на шаг назад.

Рядом с ним Херрон слабо улыбнулся. Был шанс, что он лишь подсчитывал, сколько осталось работы и сколько сверхурочных часов ему придется отработать позже, но, тем не менее, его улыбка была смешана с оттенком скорби.

* * *

Новый рыцарь сопровождения, которого послал герцог, был тихим человеком.

Возможно, герцог думал, что то же самое может произойти снова, если он пошлет рыцаря из простолюдинов, поэтому новый рыцарь также был членом вассального дома, как и Зило.

Новый рыцарь, Озен, был молчалив настолько, что его нельзя было прочитать. Что ж, Вайолет все равно не удосужилась задаться вопросом, что творится у него в голове, поэтому вскоре пошла дальше.

Даже жители пристройки не отвергли нового рыцаря, не вызывающего никаких казусов.

Но какие бы перемены ни происходили вокруг нее, Вайолет продолжала рисовать, когда хотела. На самом деле, кроме этого, ей больше ничего не нужно было делать.

— Мое тело немного затекло.

— Не потому ли, что Миледи каждый божий день только и делает, что лежит или рисует? Вы также должны иногда двигаться и разминаться!

— …

Вайолет была по большей части безмятежной. Однако были еще моменты, когда ее чересчур мирная жизнь поражала тревогой.

Эта герцогская резиденция не была мирным местом по своей сути. Как Император правил своей Империей, так и герцог правил своим огромным герцогством. Таким образом, в герцогстве была такая политика и собственное правительство.

И именно по этой причине герцогство было переполнено политическими интригами, а инциденты и конфликты не прекращались.

http://tl.rulate.ru/book/72429/2714353