Готовый перевод A Painting of the Villainess as a Young Lady / Злодейка, рисующая картину: Глава 19

Предаваясь мысли о том, чтобы шлепнуть Роэна по щеке, Вайолет в конце концов вздохнула. Возможно, ее воображение слишком уж начало разыгрываться.

И все еще в перепачканной краской одежде Вайолет повела двоих мужчин в свою неорганизованную студию.

Мэри просто тихо стояла возле гостиной, поэтому она тоже последовала за ними тремя.

— …

— …

— …Гордиться нечем, как я уже сказала.

Двое новоприбывших в студии замолчали.

Во-первых, вся комната была в беспорядке.

Нет, не просто в беспорядке. Это было положительно хаотично.

Стены были забрызганы краской, а различные инструменты — мольберты, кисти и мастихины — были разбросаны повсюду. Похоже, они были организованы по-своему, но все равно выглядели довольно загроможденными.

— Вот почему я сказала вам, что должна прибраться в комнате, миледи.

— Однако это сбивает с толку, когда вещи внезапно оказываются в других местах.

— Но мне все же следовало немного прибраться.

Глядя, как совершенно ошеломленные отец и сын смотрели в альбом Вайолет, Мэри и Вайолет шептались между собой так тихо, как только могли.

— Хм…

— …

Сразу после потрясения беспорядком в студии, двое снова были переполнены удивлением, увидев картины Вайолет.

Глядя, что Роэн почему-то не может привести в порядок свое выражение лица, Вайолет нахмурилась.

Что он собирался сказать Эйлин на этот раз?

Однако, вне зависимости от того, хмурилась она у них за спиной или нет, Роэн и герцог долгое время просто смотрели на ее работы, возможно, борясь со своими мыслями.

Это искусство производило фурор, это правда. Но оно намного опережало это время. Тем не менее, это был единственный способ для Вайолет выразить себя.

В эпоху, в которой сейчас жила Вайолет, имело значение то, насколько реалистично художник мог запечатлеть мир, как это делал человеческий глаз. Чем больше картина была похожа на предмет, который она намеревалась изобразить, тем лучше она соответствовала эталону красоты той эпохи.

Вайолет вспомнила, что в эти дни фотоаппараты были исключительной собственностью богатого аристократа. Движения в искусстве должны были меняться вместе с развитием фотографии, но в этом мире стандарт все еще был довольно устаревшим.

Было совершенно очевидно, что искусство Вайолет слишком опережало свое время.

Хотя это был портрет, стиль, в котором Вайолет рисовала, был с неясными, нечеткими формами.

И лицо человека было покрыто цветами, из-за чего было трудно различить, мужчина это или женщина. Кроме того, человек лил слезы лазурного и обсидианового оттенков.

На первый взгляд можно было подумать, что между лепестками виднелись усеченные рожки, и это предположение могло вызвать образ дьявола в глазах смотрящих.

Кроме того, лепестки, как правило, раскрашивались яркими красками, а здесь они изображались с мрачным синим оттенком — как еще это можно интерпретировать, кроме как «странно»?

Ошеломленные, герцог и Роэн продолжали листать страницы альбома. Однако используемые цвета становились все ярче и ярче, с более пастельными оттенками по мере того, как они доходили до более поздних произведений.

Но, конечно, они все же не были нарисованы в стиле реализма.

— Это действительно…

На самом деле, если бы Вайолет вернулась в эпоху четыре века назад, она не смогла бы протестовать, даже если бы ее отправили в священный трибунал и осудили как ведьму.

В тот момент Роэн и герцог подумали так же.

— Это неплохо… Я не знал, что у тебя есть такой талант, дочь моя.

Казалось, что герцогу все же понравились ее картины, даже при таком первом впечатлении.

В ответ Вайолет только и делала, что царапала кистью и мастихином холст, неловко улыбаясь.

— Ты, должно быть, достигла этого момента, потому что рядом с тобой не было учителя. Было бы здорово увидеть, как мир искусства движется в этом новом направлении. Это действительно уникально.

Герцог разъяснил различные идеи из работы Вайолет. Глядя, как герцог так внезапно стал многословным, Вайолет не могла не сжать руку в удивлении.

Безусловно, ее искусство было странным и эксцентричным, но в то же время в нем было таинственное очарование, способное притягивать зрителя.

Цветовые комбинации, которые она использовала, были необычными, а мазки и текстуры, которые она оставляла на холсте, располагались в нужных местах, что доказывало ее превосходное мастерство.

В частности, несмотря на то, что голубой свет, падающий на объект, был довольно необычным, он был прекрасен.

— …Я только слышал, что ты рисуешь в уникальной манере.

Пока глаза Роэна продолжали смотреть на ее картины, он слабо пробормотал эти слова.

Что именно сказала Эйлин, чтобы он так отреагировал?

Но вместо ответа Вайолет лишь небрежно пожала плечами.

— …

Все картины Ён Ха Юн, написанные Вайолет, раскрывали ее самые сокровенные мысли и чувства.

Усеченные рога. Лицо, покрытое гигантскими лепестками. Стекающие черно-синие слезы.

Это была первая картина, которую Вайолет нарисовала после того, как упала в озеро и вернулась к жизни, и она была особенно темной.

Все еще глядя на картину, Роэн слегка шевельнул губами. В конце концов, он действительно мало что мог сказать.

— …Это сильно отличается от того, что я слышал.

— Даже не знаю, что ты мог услышать.

— Вайолет, ты…

Роэн открыл было рот, чтобы спросить что-то, но его оборвали на полуслове.

Герцог Эверетт, который некоторое время смотрел на картину Вайолет, наконец заговорил.

— …Если ты не против, я хотел бы попросить одну из твоих картин в подарок. Даже Его Величество Император позавидовал бы.

http://tl.rulate.ru/book/72429/2682041