Готовый перевод Salvation Equation / Уравнение спасения: Глава 8. Болезнь графа

Перевод: Astarmina

Мэдлин посмотрела на Корри, осторожно погружаясь в воспоминания.

Она держала Корри.

Шерсть собаки была слегка влажной, но грязи не было и следа. Когда слугу позвали копать в саду, а Чарльз, лакей, пришел к ней ночью, она услышала эту историю.

Подумать только, Чарльз пошёл на такой риск. Мог ли это быть приказ графа? Но Мэдлин не верилось, что граф пошёл бы на такие меры ради какой-то «собаки».

Однако, когда люди начали собираться и обсуждать это, ей пришлось поверить. Она лично поблагодарила Чарльза.

Конечно, она попыталась выразить свою благодарность материально. Однако, когда Мэдлин протянула ему конверт, Чарльз выглядел крайне смущённым.

— Госпожа, я всего лишь исполнял свой долг.

— Но всё же. Это должно было быть нелегко, подвергаться опасности.

Мэдлин покраснела. Она осознавала, как по-детски себя ведёт.

— Нет, правда, всё в порядке.

— Нет, пожалуйста, примите это, Чарльз. Это моё искренняя благодарность.

— Ох, если вы так говорите, я окажусь в затруднительном положении.

Чарльз занервничал, не зная, что делать. Спустя некоторое время колебаний, он, казалось, уступил Мэдлин. Она также думала о том, не покажется ли передача денег ему чем-то вроде чаевых.

И вскоре после этого граф заболел. Мэдлин решила подняться наверх, в кабинет, чтобы встретиться с ним. У неё не было какой-то конкретной причины, чтобы поговорить с ним, но он был её мужем, и для встречи между супругами не нужно искать повода.

«Во многих отношениях лучше убедиться лично».

Это было скорее перемирие, чем примирение. Правда заключалась в том, что их общение оставляло желать лучшего. Нельзя было провести всю жизнь, оставаясь врагами.

В этот момент, когда она направлялась в кабинет графа, дворецкий Себастьян преградил ей путь. В отличие от своего обычно невыразительного облика, на этот раз он остановил Мадлен с серьезным и строгим выражением. Его лицо покраснело, словно он сердился на нее.

— В чем дело, мадам?

— Не думаю, что мне нужен особый повод, чтобы увидеться с мужем, будучи его женой, — в растерянности резко ответила она.

Когда Мэдлин подняла брови, Себастьян несколько раз прочистил горло.

— Мадам, граф... он, кажется, хочет побыть один.

— Прекрасно. Ты можешь сказать ему, что я хочу его видеть?

Лицо Себастьяна стало еще краснее. Он машинально допустил ошибку, которую тут же осознал. Мужчина запнулся и огляделся.

— Мадам… граф…

— Я знаю. Он не хочет, чтобы его навещали. Особенно я, верно?

Мэдлин подняла голову. Да, и в этот раз она проиграла.

— Хорошо. Если он болен и не хочет видеть меня, ничего не поделаешь. Жаль. Я думала, мы могли бы выпить вместе.

Она сказала это небрежно, но на самом деле искренне беспокоилась. Тяжело было представить Иэна Ноттингема, ослабленного ранением, который слег из-за болезни.

Конечно, его организм был ослаблен последствиями травмы.

— Вы вызвали врача?

— Да, госпожа. Все необходимые меры уже приняты, так что, пожалуйста, не беспокойтесь. Доктор настоятельно рекомендовал полный покой.

От защитной позиции Себастьяна Мэдлин немного растерялась. Возможно, это было потому, что он был слугой графа.

— Если что-то случится, пожалуйста, сообщите мне.

Оставив лишь эти слова, она развернуласт и ушла.

Но...

***

Наступила ночь. Темная ночь. Темнее, чем что бы то ни было. Ночь в поместье Ноттингем была темнее, чем где-либо еще. Это словно пещера, поглощающая весь свет мира. Мэдлин не могла уснуть, ворочалась с боку на бок. Почему? Все тело казалось тяжелым и подавленным. Шея была зажата и болела.

— Может быть, я простудилась, — прошептала она.

Женщина села. Невыносимая жажда. Тревога. Вес, который давил на грудь и на все тело. Она не знала, откуда взялось это удушающее чувство. Нет, знала.

[Вернись.]

Мужчина, который говорил эти слова. Вспоминая эмоции, отпечатавшиеся на его уставшем и раздраженном лице, она не могла вынести этого. Почему он смотрел на нее так? Лучше бы не говорил с ней, будто беспокоится о ней, ненавидел ее, презирал!

Она пыталась покинуть это поместье несколько раз, но он останавливал ее. Всегда находил. Словно у него был магический хрустальный шар.

Когда она думала о слугах, ждущих на лондонском вокзале, её всё ещё пробирал холод.

В конце концов, Мэдлин всегда возвращалась в особняк. Это не было принуждением или угрозой. Только невысказанное давление.

Постепенно особняк стал огромной тюрьмой, одиночной камерой, а граф — сожителем-заключённым и надзирателем. Всё это было из-за того времени. Нет, это должно было быть так.

Мэдлин встала с кровати. На ней была легкая одежда: тонкая комбинация и шерстяной халат. Когда она вышла, за исключением нескольких тусклых светильников, в коридоре было темно.

Следы прошедшего шторма всё ещё оставались. Звук сильного ветра, бьющего в стекло, создавал шум. Ветер был яростным.

Этот звук был настолько жутким, словно крик человека, что у неё пробежали мурашки.

Мэдлин остановилась у лестницы. Вверх или вниз? Она даже не могла понять, почему задумалась об этом. Женщина неосознанно направилась к «запретному месту» — третьему этажу.

Она поднялась, держа лампу в одной руке. С каждым шагом её движения становились всё тяжелее. Возможно, она хотела что-то подтвердить, а может быть, и сама не понимала, что хотела утешить больного.

Какое утешение? Люди рано или поздно умирают, это утешение, что они умрают и освобождаются? Или это утешение, что, к счастью, он ещё жив? Все было запутанным. Мэдлин не могла понять, что именно она хотела увидеть.

Она остановилась перед тяжёлой деревянной дверью.

— Угх... Ах!..

Женщина, долго стоявшая неподвижно, ринулась в комнату, как только услышала крик изнутри.

— Что...

Граф лежал на кровати, держась за голову и плача.

— Изабель... Изабель... Прости меня...

Плач, скорее, походил на вой зверя. Его широко раскрытые глаза были полны отчаяния и боли. Лицо, и без того бледное, теперь было покрыто холодным потом. Чёрные волосы прилипли к мокрому лбу.

Его шрамы были искажены, а под глазами залегли тёмные фиолетовые круги. Мужское лицо, одновременно демонстрирующее хрупкость. Странная красота. Тело Мадлен содрогнулось от страха перед этой странно искаженной элегантностью.

Она протянула руку и осторожно положила ладонь на его горячий лоб.

«Горячий».

Он был таким горячо, словно прикоснулась к кипящему чайнику. Мэдлин не имела понятия, как ухаживать за человеком с лихорадкой.

Она подумала, что ей нужно хотя бы принести холодное полотенце. Когда повернулась, чтобы уйти, длинная и тонкая рука схватила её.

Как больной человек мог обладать такой силой? Мадлен застонала.

— А... ах... Больно...

— А... Изабель...

Когда она обернулась, мужчина чуть приоткрытыми глазами смотрел на неё.

Изабель. Имя его младшей сестры. Он принял её за сестру. Тело Мэдлин напряглось. Если бы он понял, что она зашла сюда без разрешения, неизвестно, что случилось бы. Но в этот момент она чувствовала себя скорее растерянной, чем испуганной.

Женщина не могла ничего сказать. Её губы дрожали, но слова не выходили.

— Прости... Прости.

Его низкий голос звучал приглушенно.

— Прости... Ты должна была остаться в живых. Моё... моё желание...

Если так продолжилось и дальше, ее запястье могло бы сломаться. Мэдлин, дрожа, накрыла его руку своей.

— Успокойся. Я не Изабель; я твоя жена.

Мэдлин... Ноттингем. Как бы то ни было, это не имело значения, главное, чтобы он успокоился.

— Мэдлин...

— Да, я твоя...

— ...жена.

Мужчина слабо улыбнулся. Одновременно его рука ослабла. Выражение боли, напоминающее отчаяние, исчезло мгновенно, сменившись спокойствием.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — тихо пробормотал он. — Как тогда...

Мадлен широко распахнула глаза.

http://tl.rulate.ru/book/69731/4883069