Готовый перевод MHA: Psychokinesis / МГА: Психокинез: Глава 1.2: Курогами Ясуо

Глава 1.2 Курогами Ясуо

Но когда наша маленькая семья праздновала мои недавно обнаруженные способности, доктор обрушил на наш парад дождь.

"Шигео-сан, я знаю, что вы и ваша жена очень рады сильной причуде вашего сына, и я ненавижу быть мокрым одеялом, но, Фумико-сан, вы когда-то были про-героем, так что вы должны быть хорошо знакомы с проблемой детей с сильными причудами". Мрачно начал он.

Моя мама, которая до этого была жизнерадостной, сделала паузу, прежде чем слегка кивнуть.

Доктор продолжил: "Ваш сын способен генерировать огромную силу телекинетически, и, как мы выяснили, он может воздействовать этой силой как на органическую, так и на неорганическую материю. Я уверен, вы понимаете, насколько это может быть опасно, и без моих слов".

Моя мама вздрогнула при этой мысли.

"200 кг силы приложить к человеческому телу... Этого достаточно, чтобы раздробить кости. И он только-только пробудил свою причуду. Сейчас ему всего пять лет, но по мере того, как он станет старше, пределы его возможностей значительно расширятся. Это может показаться странным, но если его нынешние ограничения никогда не изменятся, это будет лучшим результатом для всех присутствующих. Если она продолжит усиливаться... Вот почему так важно, чтобы юный Ясуо научился контролировать свои силы. Как можно скорее. В противном случае он может стать опасным не только для себя, но и для окружающих".

Мои родители переглянулись, прежде чем повернуться ко мне, на самом деле не понимающему всех слов, сказанных доктором, но чувствовавшему, что атмосфера кардинально изменилась.

Мой папа кивнул: "Мы понимаем, доктор. Что нам делать?"

"Хорошо, что он только недавно пробудил свою причуду. У него еще есть год до того, как он поступит в начальную школу. Я рекомендую оставить его здесь до этого времени, чтобы он мог научиться безопасно контролировать свою причуду".

Мама яростно покачала головой: "Невозможно! Я не позволю Ясу-чану оставаться здесь целый год! Он должен быть с нами, со своими родителями!"

"Я понимаю ваше беспокойство, мисс, но если выбирать между тем, чтобы позволить вашему сыну остаться здесь, или возможностью того, что он однажды причинит себе вред своей причудой, что бы вы предпочли?"

"Это...! Почему это единственные два варианта?"

Я переводил взгляд с доктора на моих родителей, не понимая, о чем они спорят. Я потянул маму за рукав: "Пожалуйста, не бросай меня, мама. Я не хочу оставлять тебя и папу."

Моя мама тут же сдалась, притянув меня в свои объятия: "Это невозможно. Я не позволю вам забрать Ясу-чана!"

"Фумико..." - начал папа, но мама заставила его замолчать под яростным взглядом.

"Пожалуйста, не поймите меня неправильно, мисс. Мы не заберем вашего сына насильно, мы не монстры. Это полностью зависит от вас, его родителей. Однако я умоляю вас, пожалуйста, передумайте. Прямо сейчас мы не можем заставить вас что-либо делать, но в тот день, когда ваш сын случайно причинит кому-то боль своей причудой, нам придется забрать его для безопасности как его, так и всех остальных вокруг него. С вашего согласия или без него". Зловеще объяснил доктор.

"Если кто-нибудь попытается, я...!" Лицо мамы исказилось в холодной ярости, когда она начала кипеть от гнева.

"Фумико!" Мой папа, который обычно очень пассивен и любезен со своей женой, строго окликнул ее.

Мама вздрогнула, прежде чем обменяться взглядом с папой, а затем беспомощно сдуться, уступив.

Доктор продолжил: "Возможно, мы сможем прийти к компромиссу? Вместо того, чтобы юный Ясуо оставался здесь весь день, вы можете приводить его сюда каждое утро, чтобы он научился контролировать силы, а вечером забирать домой? Таким образом, Ясуо-кун может быть со своей семьей, сводя к минимуму риск получить травму?"

Мама и папа коротко переглянулись и одновременно кивнули.

"Я... Я могу принять этот компромисс. До тех пор, пока Ясу-чана не заберут у нас, все в порядке". Сказала она.

И вот так я начал учиться контролировать свою причуду у специалистов.

-(Таймскип 6 месяцев - Ясуо 5 лет)-

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я начал ходить в Центр оценки причуд, чтобы научиться контролировать свою причуду.

Поскольку мне приходилось ходить в ЦОП почти каждый день недели, с утра до вечера, за исключением субботы и воскресенья, мне пришлось перестать ходить в детский сад. Что действительно было отстойно, потому что мне нравилось ходить в него и веселиться со своими друзьями.

Сначала я был упрям, настаивая на том, что никогда никому не причиню вреда своей причудой, случайно или нет. Но когда он спросил, как бы я себя чувствовал, если бы случайно сделал маме больно своей причудой, не научившись ее контролировать, я должен был признать, что это было бы отстойное чувство.

Хорошей стороной было то, что я каждый день развлекался со своей причудой. Доктор сказал мне, что мне нужно научиться контролировать свою причуду, чтобы случайно никому не навредить.

Поначалу, вместо того, чтобы расширять границы моей причуды, прося меня поднимать все более и более тяжелые предметы, мне сказали выполнять простые, повседневные задачи с помощью моей причуды, а не моего тела. Есть, мочиться, завязывать шнурки или даже играть с кубиками LEGO. Задачи, требующие контроля мелкой моторики даже при использовании собственных рук.

После того, как это было сделано, доктор хотел, чтобы я научился выполнять сложные действия с моей причудой, такие как рисование или выполнение того, что он называл головоломками на ловкость.

Некоторые из этих головоломок были действительно забавными, например, нужно было телекинетически передвигать коробку с прозрачной крышкой, перемещая крошечный металлический шарик внутри лабиринта, чтобы он упал в отверстие. Или старая настольная игра под названием "Операция", где мне приходилось осторожно использовать маленький пинцет, чтобы удалить пластиковые недуги из небольших полостей. Если пинцет касался краев полостей, нос "пациента" краснел и звучал сигнал тревоги.

Сначала это было трудно, отчего я даже случайно раздавил коробку с лабиринтом, разбив ее на куски, когда был расстроен или взволнован. Или когда пинцет яростно протыкал настольную игру, когда я отшатывался от громкого сигнала тревоги. Но через некоторое время я стал более искусно использовать свою причуду. Не с точки зрения силы и скорости, а с точки зрения контроля.

Там я узнал, что часто возникают некоторые проблемы, которые нельзя решить с помощью грубой силы. Иногда осторожная рука может быть более эффективной в решении проблемы, чем решительная.

Через некоторое время я мог двигать предметы силой мысли даже лучше, чем собственными руками. Рисуя, держа кисть с помощью моего психокинеза, я мог создать произведение, которое лучше напоминало бы картину, которую я представляю себе, по сравнению с рисованием моей собственной рукой.

Игры-головоломки на ловкость я мог завершить всего за несколько секунд или даже быстрее, если бы я жульничал и управлял крошечным металлическим шариком в лабиринте, чтобы он двигался по лабиринту сам по себе.

Затем меня научили играть на крошечной гавайской гитаре. Доктор хотел, чтобы я использовал только свою причуду для игры на гавайской гитаре, что оказалось проще, чем я думал, пройдя все предыдущие упражнения. Я научился играть все аккорды всего за один день, а затем перешел к воспроизведению гамм, набору музыкальных нот в восходящем или нисходящем тоне, а затем последующим аккордам.

Я научился формировать то, что я могу описать только как невидимые руки. Они были похожи на неосязаемые, астральные конструкции, которые помогали мне в более деликатных задачах, таких как игра на инструменте. Когда я объяснил врачам, что я сделал, они спросили меня, почему я описал их как руки. Я честно ответил, что не знаю. Они предположили, что, возможно, это было потому, что я был лучше всего знаком с придатками, похожими на руки, но предположил, что возможно не было никаких ограничений в форме конструкций, которые я мог бы создать.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я овладел этим инструментом, сумев сыграть целую мелодию одним своим психокинезом. Первой песней, которой меня научили, была старая песня под названием "Жизнь в розе". Конечно, если бы я попробовал это сделать своими руками, это прозвучало бы как полная чушь.

Манипулирование предметами с помощью моей причуды совершенно отличалось от прикосновения к ним моими собственными физическими руками. Моя причуда была напрямую связана с моим разумом, мне нужно было только захотеть, чтобы мой телекинез мгновенно двигался так, как я хотел. Мои руки, с другой стороны, требовали контроля мелкой моторики, которую необходимо было тренировать, чтобы достичь того уровня ловкости, который у меня был с моим Психокинезом.

Мне нравилось учиться играть на музыкальных инструментах, и специалисты Центра оценки причуд были только рады выполнить мои просьбы. Я перешел от гавайской гитары к гитаре, скрипке, а затем к фортепиано.

Труднее всего было обучиться скрипке, потому что, в отличие от гитары и гавайской гитары, где я мог просто перебирать струны своими "Призрачными руками", как их назвал доктор, мне приходилось одновременно манипулировать ещё и смычком скрипки. Пианино было моим самым любимым инструментом. Просто потому, что, в отличие от большинства пианистов, я не ограничивался игрой на нем только двумя руками.

Самые сложные и запутанные сонаты могли быть исполнены мной с легкостью, если бы я знал аккорды.

После последних нескольких месяцев тренировок контроля доктор решил, что они завершены. Теперь он был уверен, что я вряд ли смогу случайно причинить кому-нибудь вред своей причудой. В конце концов, он утверждал, что если я могу сыграть Сонату № 29 Бетховена на фортепиано и в то же время сыграть Концерт ре минор Сибелиуса на скрипке, скорее всего, с моей стороны потребовалось бы сознательное усилие, чтобы, например, сломать кому-то кость.

Теперь, когда он был уверен в моем контроле, он хотел посмотреть, можно ли увеличить максимум моих способностей, за неимением лучшего слова, психической энергии с помощью тренировок. Поэтому передо мной была поставлена задача каждый день выходить за рамки своих возможностей, поднимать все более тяжелые предметы и перемещать их все быстрее и быстрее.

В мгновение ока, наконец, настал последний день моего обучения в Центре оценки причуд. Хотя, если быть более точным, последний месяц моего обучения проходил не в Центре оценки причуд. Когда я достиг максимальной измерительной мощности лаборатории, мне пришлось отправиться в специализированное учреждение, чтобы продолжить обучение максимальной мощности моей причуды.

В последний день моей тренировки максимальная сила, которую я мог использовать на одном объекте, была измерена в 2680 килограммов. А скорость, с которой я мог перемещать металлический груз весом 100 кг, была измерена как 166 метров в секунду - чуть меньше половины скорости звука. Но сила 100-килограммового веса, воздействующего на измерительное устройство с такой скоростью, была примерно эквивалентна 16 600 ньютонам или 16,6 килоньютонам. Это было более чем в десять раз больше силы средневекового пушечного ядра.

Или, по крайней мере, это было то, что я слышал от Специалистов по Причудам. Я не понимал ни слова из того, что они говорили, но то, как они это говорили, заставляло меня чувствовать гордость.

Причина, по которой мои тренировки причуды заканчивалось, заключалась в том, что на следующей неделе я поступал начальную школу, где мне неоднократно и энергично говорили, что я не могу использовать свою причуду. Использование причуды в общественных местах считалось незаконным, единственным исключением были сторонники героев или другие государственные служащие, такие как полицейские и пожарные. Поскольку концепция контроля вбивалась в мой мозг в течение последнего года, следовать этому правилу было нетрудно.

И все же, в то же время, я постоянно использовал свою причуду почти во всех аспектах своей жизни в течение последнего года. Возможно, будет трудно примирить эти две противоречивые концепции, пока я не привыкну не использовать свою причуду в школе. Интересно, почему взрослые всегда говорят так запутанно?

http://tl.rulate.ru/book/63407/1865707