Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 51. Дело о захваченных землях

Минуло зимнее солнцестояние. Приближался конец года. В эти дни следует проститься со старым, встретить новое. Радостно и весело встретить Новый год, принять поздравления. Однако, из-за новой воли Сына Неба, в столице было неспокойно.

— Согласно указу, Его Высочеству Цзин-вану при содействии трёх приказов передаётся расследование дела о захваченных землях в Биньчжоу. По завершению расследования приказано вынести справедливый приговор. Быть посему!

На следующий день, Сяо Цзинъянь, после того как официально принял объявленную высочайшую волю императора из уст старшего дворцового евнуха, немедленно назвал имена чиновников трёх приказов, которые помогут ему в разбирательстве.

Передача дела Его Высочеству Цзин-вану полностью лишала Цин-гогуна всякого шанса на спасение; назначенные принцем чиновники могут с легкостью низвергнуть этого человека прямиком в царство мёртвых.

Столичные чиновники разделились на несколько слоёв. Были те, кто занял выжидательную позицию, рассчитывая на двоякие возможности. Кто-то остался при своём мнении, а кто-то, подобно крысам, покидающим норы, ещё долго будет оглядываться. Однако все отличались сообразительностью, а потому прекрасно понимали, кого именно выбрал Цзин-ван.

На сей раз Цин-гогун обрёчен. В этом уверены были все. Ему никто не мог помочь, ни близкие друзья, не родные. Даже его общепризнанный покровитель в лице Юй-вана — Сяо Цзинхуаня — выставил себя в странном свете.

Министерство наказаний находилось под управлением Юй-вана и вести судебное следствие Цзин-вану придётся преимущественно там. Изначально все полагали, что Его Высочество Цзин-ван встретит от своего брата колкий приём, но, к всеобщему удивлению, Юй-ван выражал искреннюю заинтересованность в расследовании и в том, как бы надлежащим образом помочь брату. Более того, если кто-то выражал к Цзин-вану неучтивость или задерживался с ответом, то немедленно получал от Юй-вана строгий выговор.

Судьба Цин-гогуна была решена, он находился на грани гибели. Жить ему или умереть — решать уже императору. Возможно, государь сжалится и пожалует ему высочайшую амнистию. Что касается статуса, богатства, почестей и ранга Цин-гогун, разумеется, лишится всего.

Через десять дней после того как начались судебные разбирательства, дело о захвате земель ещё не закрыли. Поползли слухи. Со всех концов страны в столицу начали слетаться дела подобного характера. Состоятельные семьи, замешанные в преступлениях, принялись постепенно возвращать земли, да ещё и с компенсацией, лишь бы отвадить от себя обвинения. Цзин-ван оказался к этому готов: он продемонстрировал невероятное спокойствие и решительность, настойчивость и гибкость. Чиновникам было невероятно приятно с ним сотрудничать. Крупное дело, едва не приведшее страну к многочисленным беспорядкам, благодаря поддержке императора, благосклонности Юй-вана и компетентным помощникам, было аккуратно разрешено Цзин-ваном, чем он заслужил всеобщую похвалу.

Ещё через месяц вынесенные приговоры вступили в силу. Цин-гогун, и его семнадцать сообщников, среди которых его родственники и друзья, приговорены к повешению. Всё их домашнее имущество конфисковано, трудоспособные мужчины сосланы на каторгу, а женщины отправлены служить во дворец.

Запечатав доклад, Цзин-ван вместе с помощниками отправился на аудиенцию к императору.

Лян-ди не заставил их долго ждать и немедленно пригласил в зал. Когда Цзин-ван переступил порог, он заметил подле отца своего брата — Юй-вана. Похоже, он тоже пришёл недавно.

— Янь-эр, ты исполнил мой приказ? — громко спросил Лян-ди.

— Сын исполнил волю отца и завершил дело. Цин-гогун вместе с сообщниками силой отбирали земли и убивали невинных людей. Прошу отца ознакомиться с докладом.

Лян-ди принял доклад из рук евнуха, с равнодушным лицом от начала до конца прочитал его, задумчиво хмыкнул и передал его стоящему чуть в стороне Юй-вану. Затем государь бросил взгляд на замершего перед ступенями сына и спросил:

— Кто написал этот текст?

— Цай Хуэй, дознаватель министерства наказаний. — Цзин-ван жестом попросил того выйти вперёд.

— Написано хорошо. Изложено ясно и обосновано.

Лян-ди взглянул на Цай Хуэя, затем снова на Цзин-вана. Выдержав короткую паузу, государь сказал:

— Ты проделал хорошую работу. Но нужно как следует завершить оставшиеся дела и привести всё в порядок.

— Сын принял указ!

В разговор вмешался Юй-ван. Он улыбнулся и сказал:

— Брат отлично исполнил приказ, отец-император действительно выбрал правильного человека. Только благодаря Цзинъяню дело закрыто. Если бы этим занимался кто-нибудь другой, боюсь, следствие тянулось бы до сих пор.

Лян-ди тепло посмотрел на него и улыбнулся.

— На этот раз ты тоже повёл себя разумно, чем успокоил наше отцовское сердце. Среди наших сыновей ты самый сдержанный и хорошо разбираешься во всех делах. Говорят, ты добровольно помогал Цзинъяню в некоторых вопросах. Это правда?

— Цзинъянь не слишком хорошо знаком с порядками в министерстве наказаний, ваш сын переживал лишь за это, а потому помог с парой незначительных дел, — улыбнулся Юй-ван и махнул рукой.

— Ты стремишься к высоким целям. Мы этому рады. Эй… — Лян-ди чуть приподнял руку и подозвал придворного евнуха. — Принеси шёлк и золотые бусины, я жалую их Юй-вану.

— Сын благодарит отца-императора за щедрую милость!

Цзин-ван усердно работал над расследованием этого дела, выполнил его быстро и качественно, но получил лишь пару слов похвалы, ни солёных, ни пресных. А Юй-ван всего лишь не причинял неудобств, помог с парой мелочей, но удостоился щедрой награды. Чиновники трёх приказов, сопровождавшие Цзин-вана, видели всё это собственными глазами. Они молча проглотили произошедшее, но в сердцах их разгоралось пламя.

Однако Цзин-вана совсем не задели ни благоволение отца, ни сочувствие чиновников, ни самодовольство Юй-вана. За все эти годы Его Высочество привык к несправедливости и обидам. Несправедливость и слепое потакание Лян-ди больше никак не смогут задеть Цзин-вана. Лишь закалят его бушующий боевой дух.

Покинув дворец, едва все разошлись, каждый по своим делам, следом вылетел Юй-ван и окликнул брата:

— Цзинъянь, подожди!

Если бы принц придерживался своего прежнего характера, он бы просто молча пошёл дальше, сделав вид, что не услышал брата. Но теперь симпатии и антипатии Сяо Цзинъяня ничего не значили. Поэтому он остановился и спокойно обернулся.

Юй-ван нагнал брата с широкой дружелюбной улыбкой, взял его за руку и принялся объясняться:

— Не обижайся. Отец-император очень доволен твоей работой. Он ждёт, когда ты окончательно завершишь дело, чтобы достойно отблагодарить тебя… Я всего этого не заслужил. Давай я отправлю этот шёлк и золотые бусины в твою резиденцию…

— Императорский брат слишком любезен. Я человек военный, эти вещи мне не нужны.

— А зачем они тебе? Они могут пригодиться твоей невесте…

Цзин-ван нахмурился и равнодушно спросил:

— Разве мой императорский брат не знает, что у меня лишь одна наложница? Я не могу позволить себе принять эти вещи, благодарю брата за доброту.

Юй-ван растерянно замер. Обычно он легко добивался успехов во всех делах, но сейчас лишился дара речи. Согласно дворцовому этикету, Цзин-ван носил титул цзюньвана: он ещё не циньван. Это значит, что его наложница слишком низкого ранга, и ей запрещалось носить драгоценные украшения и шёлка. Однако, на самом деле, это правило не так строго соблюдали. Оно распространялось не только на дворцовых наложниц, но и на жён некоторых влиятельных хоу. Порой они носили украшения из имитации драгоценностей, как дань моде. Император смотрел на это сквозь пальцы и не считал серьёзным нарушением. Однако, Цзин-ван был строг и не смел нарушить ни одного правила. Юй-ван не мог просто сказать брату, что тот не прав, поэтому лишь рассмеялся:

— Я не подумал об этом. Ты очень способный, рано или поздно тебя возведут в титул циньвана, это лишь вопрос времени… Кстати, совсем скоро Новый год. Я устраиваю торжественный обед на пятый день. Цзинъянь, обязательно приходи! Раньше ты никогда не приходил…

Цзин-ван подумал о том, что раньше брат его никогда и не приглашал. Он прекрасно понимал, что таким образом Юй-ван пытался показать всем, какие между ними возникли дружеские отношения. Приглашение ничуть не смутило Цзин-вана. Он медленно кивнул и сказал:

— Я обязательно навещу императорского брата и справлюсь о здоровье его супруги.

Юй-ван видел, что выражение лица его брата оставалось таким же холодным, как и всегда, но зато он дал положительный ответ. Было видно, что его покровительство давало свой результат, что не могло не радовать. Он подошёл ближе, желая сказать что-то ещё, как к нему подлетела придворная дама и попросила немедленно явиться во дворец Чжэнъян. Перед уходом Юй-ван сказал Цзин-вану:

— Если возникнут какие-то проблемы, найди меня.

И поспешно удалился.

К расположению Юй-вана Сяо Цзинъянь относился невозмутимо, на любезности бурным восторгом не реагировал. Цзин-ван всегда был несколько предвзятым. Поскольку он с самого начала создавал впечатление холодного и жестокого человека, в его предвзятости не было ничего страшного. Всего одного согласия оказалось достаточно, чтобы человек выстроил у себя в голове нужные цепочки мыслей. Цин-гогуна устранили на глазах наследного принца, и тот понял, что у его брата появился могущественный сторонник в лице Цзин-вана. Это ужасно раздражало. А вот Се Юй до последнего хоронил свой гнев. Во время разбирательств Юй-ван намеренно несколько раз бросил в его сторону колкие замечания, но тот держал себя в руках.

Помимо дела о захвате земель развитие получили ещё два события, привлекшие всё внимание двора.

В тот же день из городской управы их передали в министерство наказаний. Чиновники министерства с особым усердием взялись за их разрешение. Так вскоре закрыли дело о телах в колодце. Умелые чиновники провели расследование, сбор улик, допросы и вынесли приговор. Лоу Цзинчжи категорически не признавал вину, но против него был целый ряд неопровержимых доказательств. Его отстранили от должности и заключили в тюрьму. Когда император обмакнул кисть в киноварь и подписал приговор, этот человек являл собой лишь тень прошлого.

Решение дела об убийстве Хэ Вэньсиня вроде было очевидно, но его постоянно откладывали, делая всё возможное, чтобы это дело поскорее забыли. Но каждый раз о нём напоминал Вэньюань-бо. Ци Минь начинал перечислять ему множество спорных моментов, тот по каждому из них требовал провести расследование, но в итоге всё сводилось к тому, что убийство Хэ Вэньсиня — непреднамеренное. Вэньюань-бо настолько осерчал, что его приковало к постели.

Под конец года ветер судьбы подул в сторону Юй-вана. Самодовольный принц был вне себя от радости. Однако всю радость смыл вылитый на голову ушат холодной воды. Новости принесла талантливая красавица по имени Цинь Баньжо.

http://tl.rulate.ru/book/6026/2401357