Готовый перевод Napoleon in 1812 year / Наполеон в 1812 год: Глава 96

Прага, место, где жили и дышали страсть, романтика и душа богемы, была одним из самых любимых городов Европы для известных художников. Войны, национальные конфликты и политические коллизии было трудно найти в городе, наполненном стилями неоклассицизма, романтики и реализма.

Это была страна романтиков, наполненная только культурой, искусством и людьми, которые наслаждались этим. Людвиг ван Бетховен, мастер и великий музыкант того времени, также был одним из этих пражских влюбленных.

Сначала ему не очень понравилось это место. Он родился в городе Бонн, Пруссия, но городом, который позволил ему учиться музыке, была Вена.

Когда он был молод, он учился в Вене и прошел через многочисленные тренинги и обмены с тамошними музыкантами, и в процессе этого он, естественно, гордился тем, что является ‘музыкантом из Вены’.

Города, известные как ‘страна искусства и культуры’, имели свое собственное чувство соперничества, где художники, которые учились и занимались искусством, должны были проявить себя лучше ради чести городов (или университетов) и спонсоров.

Поскольку Вена и Прага были городами, соперничавшими за вершину культуры и искусства в пределах Австрии, было естественно, что Бетховен, который считал Вену родиной своего сердца, ненавидел Прагу.

Однако его восприятие мало-помалу менялось по мере того, как он играл и сотрудничал в Праге при поддержке князя Лихновского и других аристократов.

Снисходительность музыкантов из Праги все еще была уродливой, но Бетховен никогда не мог ненавидеть город, пока там были счастливые зрители, которые чисто наслаждались музыкой и восхищались ею.

Если Вена имела аристократический и авторитарный аспект, Прага имела более популярный и ориентированный на общий класс характер.

Не случайно Бетховена, который был глубоко погружен в идею республики и равенства людей, привлекла атмосфера Праги.

В концертном зале Montina в Пражском дворце дворяне из Богемии подходили к Бетховену, который сидел в VIP-кресле концертного зала, делая вид, что знают его.

Поприветствовав его, они разбрелись по округе, как будто в чем-то нуждались. Когда Бетховен с недовольным выражением лица прикладывает палец к подбородку, соблюдая лишь неформальную вежливость, дворяне возвращаются на свои места с сияющими лицами.

Их было много. Дворянин и музыкант (художник) состояли в отношениях, при которых последний в одностороннем порядке ухаживал за первым.

Это было потому, что музыканты получили право играть свои выступления перед публикой только тогда, когда они получили финансовую поддержку и сетевую поддержку от аристократов. Однако для тех немногих музыкантов, которые поднялись до уровня "мастера", история была иной.

Бетховен, который даже считался превосходящим Гайдна и Моцарта, оказался в положении, когда ему не нужно было сожалеть о спонсорстве знати. Невежественное обращение с аристократами также можно рассматривать как капризную характеристику того, кто достиг уровня мастера.

“Сегодня здесь очень особенный гость. Он настолько знаменит, что невежливо перечислять многочисленные концерты, симфонии и сольные песни, которые он написал. Перед вами капельмейстер Придворного оркестра Касселя Людвиг ван Бетховен!”

Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп, хлоп!!

Зрители, включая дворян, аплодировали и восхищались появлением знаменитой личности, а члены концертного зала Montina сглотнули слюну, когда увидели мэтра, демонстрируя одновременно напряжение и ожидание.

Бетховен встал со своего места и коротко поприветствовал их. Вскоре после этого заиграл оркестр.

“…”

Бетховен уже давно начал терять слух. Он не был полностью потерян, но он с трудом слышал, как они играют. Тем не менее, Бетховен в последнее время часто проявлял свое лицо к подобным событиям, становясь украшением для зрителей, чтобы они могли видеть и наслаждаться.

Одной из причин была необходимость оплачивать расходы на проживание, но более важной причиной было музыкальное вдохновение. Праздник из десятков тысяч нот, струящихся по его коже, а не по ушам, в эти дни придавал ему новые стимулы и вдохновение.

Бетховену также понравилась эта сцена, где весь зал сосредоточенно слушал музыку, даже если это была не та музыка, которую он играл.

На глаза Бетховену попалась газета, когда он так уютно наслаждался окружающей его атмосферой. Он взял газету из местного журнала в Праге, которая беспорядочно валялась на земле, как будто ее первоначальный владелец бросил ее. Его внимание привлекло имя в заголовке.

Новогоднее обращение Наполеона Бонапарта к Имперскому совету…

Бетховен уставился в газету. Декораций концертного зала больше не было видно. Республиканцы, которые хотели свергнуть старую систему, возлагали свои надежды на одного человека.

Человек по имени Наполеон Бонапарт. Бетховен был одним из них и молился за успех Наполеона, даже несмотря на то, что он был из вражеской страны.

Однако, поскольку этот амбициозный человек самостоятельно взошел на пост императора, он полностью разбил ожидания Бетховена и других людей, которые сочувствовали идеям человеческого равенства.

‘Я не хотел слышать об этом человеке, но ничего не могу с собой поделать. В конце концов, Европа была завоевана и теперь находится под ногами Наполеона, так что обратное было бы странно’.

Республиканцы, возлагавшие свои надежды на Наполеона, полностью отвернулись и осыпали предателя всевозможными проклятиями. Его бесконтрольная диктатура должна была быть побеждена. Согласно их теории, фальшивый император, полный противоречий, и его Империя пали бы за короткий промежуток времени.

Однако Наполеон Бонапарт писал историю, создавая новый миф, и Французская империя была на пике своего могущества.

Блестящих достижений, удач и идеальных государственных дел было достаточно, чтобы сбить с толку проклинающих республиканцев.

“Сегодняшняя империя будет более гордой и справедливой для народа, чем империя вчерашняя… Я верю в это, как и лояльные правительственные чиновники здесь, храбрые генералы и верные ученые.

Для продолжения этого успеха необходимы усилия всего кабинета министров по продвижению реформ и развития без перерыва и ваша активная поддержка.

Благодаря крови и поту многих граждан финансы империи позволяют нам осуществлять различные строительства и инвестиции. Я намерен вложить эти капиталы в инфраструктуру и бюджеты социального обеспечения в нашем старом и больном обществе”.

В речи перед Императорским собранием Наполеон пообещал социальную поддержку бедным и уязвимым, сказав: ‘Все граждане империи имеют право на защиту Империи’.

Приведенные здесь фразы относятся к статьям 1 и 13 Декларации прав человека и гражданина, изданной французскими революционными силами после исторического штурма тюрьмы Бастилия в 1789 году.

Наполеон пошел отсюда еще дальше. Он утверждал, что идеи свободных и равных прав человека требовали государственной помощи для тех, кто страдает от бедности, инвалидности и возраста.

Даже если члены семьи родились низкими, бедными или даже инвалидами, они имели право наслаждаться личным и семейным счастьем до тех пор, пока они родились французами.

Европейские монархи и дворяне, услышавшие об этой декларации, не скрывали своей нелепой внешности. Деревенский парень с Корсики пребывал в иллюзии равенства и счастья большинства, чтобы скрыть свой комплекс.

Когда они услышали эти неподходящие слова, они подумали, что он подражает монарху терпимости и просвещения, как если бы он был Фридрихом Великим. Однако эмоции, испытываемые интеллектуалами и художниками в европейском обществе, были иными.

‘Как мы должны относиться к нему, если он действительно, по-настоящему, попытается реализовать то, что он сказал? Должны ли мы критиковать его прошлые действия по восхождению на пост императора и созданию рамок для пожизненной диктатуры? Или мы должны поддержать его нынешние действия по распространению прав человека, утилитаризма и равенства?’

Если бы это было раньше, он бы рассмеялся и сказал ‘Вы верите словам Набо об обмане и лицемерии? Идиоты!’ Однако Наполеон действительно отличался от прежнего, и анекдоты и записи о его переменах распространились по всей Европе.

Бетховену по-прежнему не нравился Наполеон, но теперь он не закрывал глаза на его слова и обещания.

Что вспомнилось Бетховену, когда он увидел название Napoleon(Наполеон), так это симфонию ‘Эроика’, которой он по-прежнему дорожил больше всего и которую исполнял очень часто.

Оригинальное название этой песни было ‘Bonaparte’, не что иное, как фамилия Наполеона. Одно время Бетховен думал о Наполеоне Бонапарте как о лучшем и идеальном правителе своей эпохи и написал эту песню, чтобы описать историю его успеха.

Однако, разозленный переделкой Наполеона, он нацарапал свое имя на обложке, и в итоге песня была выпущена под названием ‘Eroica’ (герой по-итальянски) вместо оригинального названия. Даже сейчас он не жалел о своем выборе. Он был обижен за то, что не признал предателя, дорвавшегося до власти. Однако большая часть его слепого гнева и прошлого предательства уже давно были смыты.

Став императором, Наполеон обладал беспрецедентной властью и правил страной по своему усмотрению, как Людовик XIV, король-солнце. Но он в конечном итоге стал человеком, который знал, как уважать парламент и кабинет министров, получил абсолютную поддержку от народа и обратился к самым низшим людям Империи.

Сегодняшний Наполеон соответствовал представлению Бетховена об идеальном правителе. За исключением того, что он сам был светским монархом.

‘Если бы он не стал императором, не было бы никого более подходящего, чем он, в качестве героя Эроики… Ха, о чем я думаю!’

Бетховен покачал головой с легкой улыбкой на лице и снова перевел взгляд на концертный зал. Он давно отложил газету.

Вскоре после этого поток мелодий на его коже прекратился. Уши Бетховена, которые почти потеряли слух, все еще относительно отчетливо слышали, как концертный зал наполняется аплодисментами и одобрительными возгласами.

Бетховен не встал, как окружающие его люди, но он аплодировал, сидя. Ему было немного жаль, что он не получил полного удовольствия от исполнения.

“Что мастер думал об их исполнении? Разве оно не было действительно великолепным?”

Бетховен улыбнулся и ответил на слова краснеющей благородной женщины, которая сидела рядом с ним.

“В целом, можно сказать, что это марш высокого уровня виртуозности и остроумного контрапункта. За исключением того, что они следуют тенденции барочных дней прошлого”.

К тому времени, когда женщина, которая толком не поняла его слов, повернула голову, Бетховен уже покинул концертный зал. На его лице блуждала нежная улыбка.

===

Франсуа Карно, вступивший в должность в прошлом году в качестве нового главы исполнительной власти императорского кабинета, вспомнил страстную речь своего монарха недельной давности.

‘При моем правлении народ Империи больше не будет страдать от голода и лишений. Империя станет богаче и величественнее в будущем. Я обещаю это вам здесь. Тот факт, что вы являетесь гражданином Франции, родившимся во Франции, по-прежнему будет рассматриваться как первое, чем следует гордиться. Великая Франция еще больше (La Grande France est encore plus grande)! Запомните этот лозунг. Она станет символом этой эпохи, и ее будут слышать и петь бесчисленное количество раз в будущем.’

Сначала император обращался к членам кабинета министров и к людям в имперском парламенте, но постепенно он расширил тему своих слов. Его речь, которую он провозгласил так, словно это было обещание народу Французской империи, передавала неприкрытую искренность.

Карно, который поначалу сомневался в нем, больше не сомневался. Император действительно заботился и любил свой народ.

Глядя на императора прошлого во время прусско-польской экспедиции, философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель назвал его ‘мировой душой на коне’.

Карно испытывал похожее чувство. Однако император не сидел на лошади, а находился на трибуне Имперского совета и перед гражданами.

‘Я не хочу оставаться у абсолютной власти до своей смерти’.

Первые слова, сказанные императором, который однажды позвонил Карно, были очень неожиданными.

‘Многие европейские интеллектуалы критиковали меня и проклинали презрительным тоном за то, что я отбросил знамя революции, содержащее дух свободы, равенства и братства, и стал светским монархом. Если я не ошибаюсь, ты был бы одним из них.’

‘... Я не буду этого отрицать’.

‘Но, я говорю это от всего сердца и душой, это было средством, а не целью’.

В то время Франция была крайне неорганизованной внутренне, а внешне ей угрожало вмешательство многочисленных держав. Чтобы преодолеть это, была необходима единая, вертикальная и интуитивно понятная система.

‘Если все опасности, угрожающие Франции, исчезнут и страна стабилизируется, я без сожаления откажусь от своего поста императора’.

‘…!!’

‘Так что не слишком разочаровывайся во мне. Просто сядь рядом со мной, как сейчас, и дай мне правильный совет по управлению Империей. И подготовьте самые правильные и разумные меры, которые вы сможете предпринять на случай, если я отрекусь от престола.’

То, что осталось после сложных мыслей, которые проносились в его голове, ни в коем случае не было негативным.

‘I will do my best, Your Majesty.’(‘Я сделаю все возможное, Ваше Величество".)

Это был момент, когда Франсуа Карно мог полностью доверять человеку по имени Наполеон Бонапарт.

http://tl.rulate.ru/book/59703/3325902