Готовый перевод Savage Divinity / Божественный дикарь: Глава 63

Глава 63.

Чарок бродил по вилле, следя за двумя своими детьми, пока они бегали по двору, он улыбался, наблюдая за их игрой. Их совместное путешествие оказалось намного сложнее, чем он мог себе представить, и он боялся представить, каково было бы, если бы Рейн и другие молодые люди остались, чтобы продолжать сражаться на турнире. Несмотря на свои путешествия с Баатаром, Чарок не понимал, насколько высокомерно мир относится к Народу . По его мнению, Баатар и Аканай были элитой, которых нужно бояться и уважать, но правда заключалась в том, что, Баатар и Аканай были просто двумя среди бесчисленного количества могущественных воинов, несмотря на их силу. Осознав это, он начал чувствовать себя маленькой деталью в огромном механизме.

Он считал себя сильным, но опыт показал ему, что он слишком горд, слишком тщеславен среди своего Народа. Тем не менее, путешествие закончилось хорошо, по крайней мере, без человеческих жертв. Он не питал ненависти к Обществу, только презирал их за отсутствие чести. Слабые становились добычей сильных, они посылали убийц, чтобы выследить детей, такое поведение не подобало такой организации, которая обладала такой властью. Если бы Общество открыто напало на них, они, по крайней мере, заслуживали бы его уважением, но вместо этого они работали в тени, тайно и скрытно, показывая миру одну грань себя, скрывая, кто они на самом деле.

Сейчас его дети были в безопасности в городе Шэнь Хо. Судья лично приветствовал их, публично перед большой толпой. Хотя нюансы политики ускользали от него, Чарок знал, что это стоило Судье дорого, встать на сторону людей против Общества, и он был очень благодарен. Хотя Судья вмешался не ради него, но все же Чарок отблагодарит его, как только сможет. Он также заставил бы Общество заплатить за их преступления, чтобы уравновесить чашу весов, потому что забыть все, не отомстив означало бы, что у него нет гордости.

Его драгоценные дети издавали радостные звуки, когда наткнулись на Мэй Лин, сидящую под сливовым деревом у пруда. Маленькая мисс была в плохом настроении, ее оставили, но ничего не поделать. Он наблюдал, как Мэй Лин грустно улыбнулась, играя с близнецами в течение короткого времени, прежде чем Элия пришла забрать их на уроки, учить буквы и цифры, чтобы занять их. Сев рядом с надутой Маленькой Мисс, он ничего не сказал, просто чтобы она чувствовала, что он рядом, если она захочет поговорить. Через несколько минут Мэй Лин передала ему письмо, полученное от Рейна. Единственный лист бумаги, на котором было нацарапано некрасивым почерком: “Дела идут хорошо. Маршировать скучно. Ничего интересного, чтобы рассказывать. Надеюсь, у тебя все хорошо. С наилучшими пожеланиями, Падающий Рейн.”

Потребовалась вся его сила воли, чтобы не начать смеяться. В Рейне сочеталось многое, но поэта в нем точно не было. “Не сердись на него за это, Рейн...не умеет общаться. Он не любит проводить много времени за разговорами, человек немногословный и молчаливый.”

“Он обращается со мной как с ребенком." Маленькая Мисс со слезами на глазах дергала траву, вытягивая по одной травинке за раз. “Я хочу, чтобы он видел во мне девушку, поэтому я пыталась прижаться к нему, сидеть у него на коленях, носить свою самую лучшую одежду и красиво причесываться, но он едва замечал, просто вздыхал, когда я была рядом." Одиночные травинки превратились в клочья, когда ее разочарование начло усиливаться. “Он был таким милым и добрым, все время обнимал меня, спрашивал, не слишком ли я устала или не слишком много работаю, носил меня и делал мне закуски. Он помогал мне с учебой, с запоминанием и математикой, и всегда был рядом. А сейчас, он просто видит во мне проблему и просто отвергает все мои попытки подобраться к нему поближе." Она начала потихоньку плакать. “Он пишет просто, потому что я заставила его дать обещание. Думаю, он начинает меня ненавидеть. ”

Погладив ее по спине, когда у нее начали течь слезы по щекам, Чарок позволил девушке плакать и рыдать. Она любила Рейна по - своему, с тех пор как он появился, она ходила за ним, как маленький ребенок за старшим братом. Рейн хорошо относился к ней, балуя ее сладостями и заботой, молодой парень просто был счастлив быть любимым. Все ожидали, что их узы перерастут в любовь, и что они поженятся, но Рейн был странно непреклонен в том, чтобы помолвиться с девушкой, несмотря на то , что они действительно не могли пожениться до совершеннолетия.

Рейн превратился в мрачного молодого человека, и Мэй Лин внесла много радости в его жизнь. Убийство людей сильно сказалось на нем, и она держала его на земле, она была тем, кто заботился о нем. Чарока беспокоило то, как быстро Рейн, казалось, терял себя во время боя, грозясь съест противника живьем, глядя смерти в глаза он пытался привыкнуть к этому, отчаянно подталкивая себя, чтобы стать сильнее. Он повторял одни и те же ошибка много раз, отчаянно нуждаясь стать сильным, страх и гнев толкали его вперед.

Когда Мэй Лин успокоилась, Чарок наконец заговорил. “Я вижу это по-другому. Рейн привык видеть тебя своей младшей сестрой, но в последнее время в нем возникли противоречия. Он пытается оттолкнуть тебя, потому что хочет сохранить память о детской дружбе.”

“Это ничуть не лучше...”

Улыбнувшись, он продолжил. “Он отталкивает тебя, потому что видит тебя сейчас в ином свете, как влюбленную, молодую девушку. Иначе не было бы никаких изменений в его отношении к тебе. Рейн уже любит тебя, ему просто нужно смириться с этим. Я верю, что со временем он примет тебя.” Возможно, разлука ускорит этот процесс, позволив Рейну понять, что он принимал как должное. Кроме того, никто не обязан был на ней женится, насколько бы душераздирающим фактом это не было.

“Но сколько мне еще ждать? Я не хочу его потерять." Ее слезы высыхали, она сидела, уткнувшись подбородком в колени и все еще ощипывала траву.

“Я не могу ответить на это Маленькая Лин, никто не может, даже сам Рейн. Только время покажет."

Они сидели вдвоем под сливовым деревом, каждый беспокоясь о своих близких, не в силах ничего сделать, кроме как ждать и молиться, чтобы все они вернулись целыми и невредимыми.

*********

Адуджан смотрела, как горит селение, превращаясь в великолепный погребальный костер, смаргивая слезы. Эти бедные люди. Эти бедные дети. Она молилась за них, зная, что эти души теперь в объятиях Матери, и им больше никто не причинит боль.

Она видела, как Сумила лихорадочно звала Рейна, пытаясь заставить его покинуть пылающий ад. После того, как он поджег последние несколько зданий, он, наконец, покинул район, прыгнув на своего квина. "Огонь привлечет к нам Оскверненных. Я пойду поприветствую их. Вы все оставайтесь здесь, согласуйте все с Альсансет, когда она приедет.”Рейн ушел, и, не задумываясь, Адуджан двинулась за ним, игнорируя крики протеста Сумилы ,

Адуджан не могла оставаться здесь, ждать пока Оскверненные свободно гуляли по Земле. Ей нужно было двигаться, чтобы выследить виновных, чтобы убедиться, что это не повторится. Души успокоятся, как только она отправит виновных в горящую пасть Отца. Она ехала бок о бок с Рейном, с копьем и щитом в руке, ни один из них не сказал ни слова, сосредоточились на предстоящей охоте, двигаясь на север на максимальной скорости, ища признаки движения.

Не прошло и 15 минут, как она заметила явные признаки Оскверненных. У них не было сноровки по перемещению в лесу, они не могли передвигаться, не тревожа местность, само их присутствие сказывалось на существах, полетах птиц и снующих животных, обозначающих их близость. Она поднялась на небольшой грязный холм, находившуюся рядом и скрылась за деревьями, позвав за собой Рейна.

Он проигнорировал ее сигнал, продолжая двигаться вперед, жестом предложив ей остаться там и подождать его, и она сделала это. Их поспешное бегство из Общества устранило ее неприязнь к нему, ее ревность, превратилась в уважение, как только она увидела его истинную природу, их общие проблемы заложили основу взаимного доверия. Когда-то она считала его избалованным и бесстрастным, но ошиблась. Он был свиреп и решителен и работал усерднее всех, кроме самой Альсансет, убивая и сражаясь, добровольно вызываясь на самые опасные позиции, неустанно работая, чтобы сохранить всем жизнь. Даже после того, как они были в безопасности, он тренировался, пока не истекал кровью, потом исцелялся, чтобы еще немного потренироваться. Его решимость достойна похвалы.

Вскоре она услышала скрежет когтей по твердой земле, и ее доверие было вознаграждено. Когда на них обрушился Рейн, раздались крики и вопли, и сам лес ожил от шума. Она медленно сосчитала и на счет десять услышала, как Рейн приближается к ней, а Оскверненные преследовали его, намереваясь убить. Дураки, если Рейну действительно нужно было бы бежать, он исчез бы в тени леса. Даже средь бела дня в этих густых лесах было множество темных и скрытых областей.

Рэйн вел их прямо к ней, аккуратно подводил после того как место было подобранно идеально он повернулся к ним навстречу. Удачно приблизив врага к ней, она подождала, пока не услышит грохот битвы, прежде чем направить Шану вперед, нырнув в гущу событий, опустившись на своих врагов, она уничтожила одного из Оскверненных, когда спускалась. Небольшой охотничий отряд, они несли несколько кусков плохо разделанного мяса, оленей и кроликов, все еще истекающих кровью. Вращая свое оружие в холодной ярости, она бросалась на врагов, каждый удар вознаграждался удовлетворительным хрустом кости и плоти.

Все закончилось слишком быстро, четверо Оскверненных лежали мертвые, они воняли так, что начинало тошнить. Рейн стоял рядом с ней, они оба едва дышали. Он спешился и схватил одного из еще живых и спросил у раненного Оскверненного. “Кто возглавил атаку на окрестности? Мне нужно имя.”

Адуджан нанесла еще один удар, барахтающемуся Гаро, всадив копье глубоко в череп . “Не многие из них говорят на общем, у них есть свой собственный дерьмовый язык. Просто убей их всех и покончим с этим, чтобы мы могли найти следующую группу." Ее жажда возмездия еще не утолилась, и если бы она оставалась неподвижной слишком долго, она была бы в отчаянии, вид деревушки все еще был перед ее глазами.

“Нет, убийство было бы слишком добрым отношением, слишком милосердным. Их можно использовать как приманку.” Рейн выпотрошил человека одним ударом, бросив его на землю, он подошел к единственному выжившему, чтобы сделать то же самое. Их крики были первыми человеческими звуками, которые она слышала от Оскверненного, Рейн воткнул сломанные ветви в раны, вызвав новый приступ криков. Она двинулась вперед, чтобы покончить с ними, но Рейн удержал ее рукой. “Нет, нам нужно, чтобы они продолжали кричать, чтобы привлечь внимание остальных." Рейн выглядел мрачным, ему не хватало его обычной улыбки. Нужно было быть безгранично сумасшедшим, чтобы быть в состоянии улыбнуться после увиденного в лесу, Рейн был безумен, но даже у его безумства были границы.

Он встал, вскочил на ноги и поскакал в листву, а она тоже повернулась, чтобы уйти; крики эхом отдавались за ее спиной. Это оставило неприятный осадок, этот ход действий неприятен, но после минуты езды она обнаружила, что это сработало. Оскверненные воины приближались, лес предвещал их прибытие. Она следила за инструкциями, и Рейн сделал несколько быстрых сигналов рукой. «Убей, оставь одного живым».Простой план, но простой ее вполне устраивал. Сразу же направившись к их врагам, она двигалась так быстро, как только могла, но не выдавая своего присутствия.

У Рейна был совершенно другой подход, отказавшись от скрытности и поскакав на полной скорости, она услышала звуки боя прежде, чем добралась до места сражения. Рванувшись вперед, она ворвалась на место происшествия, на полминуты позже, и обнаружила, что ей почти нечего делать. Пронзив копьем раненого Гаро, она посмотрела на место кровавой бойни, в то время как Рейн стоял над четырьмя мертвыми Оскверненными и их лошадьми. Кровь хлестала из его бока, глубокая рана, и она наблюдала, как поток крови продолжал течь из его бока, а он стоял неподвижно с закрытыми глазами. Идиот был слишком взбудоражен, чтобы исцелить себя, его эмоции перемешались, и он скоро истечет кровью, если будет продолжать стоять.

“Начинай исцеляться, тупой идиот." Рейн свирепо посмотрел на нее, прежде чем рыться в своем рюкзаке, вытаскивая различные контейнеры с мазями и травами. Она слышала, как он снимал доспехи, ожидая, пока он закончит, она следила за последним оставшимся Оскверненным, который стоял прижатый к дереву, копье Рейн торчало из ее кишок. Пленница извивалась, каждое движение причиняло ей сильную боль, но ни один звук не выходил из ее рта. Оскверненные были не такими как люди, настоящий человек кричал бы в агонии. Не было нужды жалеть ее. Это. Перестань на Это смотреть. Оторвав глаза, она повернулась, чтобы осмотреть лес, но не было никаких признаков других Оскверненных охотничьих отрядов.

Прошло всего несколько минут, прежде чем Рейн закончил обрабатывать свои раны, и его внимание переключилось на выживших Оскверненных. Он ударил копьем, удар вызвал болезненное ворчание. “Мне нужно, чтобы ты закричала, чтобы твои друзья знали, что ты здесь.” Он снова ударил копьем, с тем же эффектом, их пленница делала все возможное, чтобы удержать копье. “Нет? Ну, тогда, я думаю, у нас нет выбора. Собрав несколько маленьких, тощих веток, Рейн начал точить их своим мечом.

“Нет." Слова были сказаны прежде, чем она успела подумать.

Направив на нее острый взгляд, он сказал: “Адуджан, почему бы тебе не пойти осмотреть остальную территорию." Она безжалостно посмотрела на него. Пожав плечами, он повернулся к женщине, прежде чем Адуджан остановила его, и Шана преградила ему путь. “Я сказала "нет", Рейн, никаких пыток. Это не подобает тебе, и это не то, чем мы занимаемся. Просто убей их, тебе не нужно их ненавидеть." Она быстро вонзила нож в горло их пленнице, глаза умирающей женщины выглядели почти благодарными. Она повернулась и уставилась на Рейна, бросая ему вызов, стараясь не дрожать. “Твоя ненависть к ним будет разъедать тебя.”

Его мрачный взгляд пронзил ее, его гнев проявился во всей красе. “Хорошо. Никаких пыток, но тогда может у тебя есть идеи как по-другому заставить их идти сюда. Крики привели бы их к нам. В следующий раз, если у тебя кишка тонка на это, тогда держись, блин, подальше." Она вздрогнула от его резкого тона, но осталась на месте.

Он собрал оружие и сел в седло, снова ускакав в лес. Она быстро последовала за ним, зная, что он бросится вперед сломя голову, даже если она будет рядом. Рейн пришел в ярость, и, казалось, в нем осталось мало милосердия. Она беспокоилась о его словах, главным образом потому, что он подразумевал, что будут другие времена, времена, когда он прибегнет к пыткам.

Он безрассудно двигался по лесу, и каждую секунду Адуджан волновалась, что он выдаст их позиции, однако после убийства еще двух групп, зарезав их людей, она поняла, что им не нужно двигаться так осторожно, их враг почти не обращал внимания на то, что было вокруг них, слишком привыкшие полагаться на их зрение. Несмотря на то, что Рейн двигался достаточно небрежно, чтобы его заметил Страж, они были достаточно скрытными для выполнения поставленной задачи. Рейн был умен, принимая взвешенный риск, зная границы своих врагов и работая вокруг них. Она была слишком робкой, чтобы не заметить этого, и могла кое-чему научиться у Рейна.

Их битвы были беспорядочным мессевом, но их командная работа становилась лучше, по мере того, как они продолжали сражаться, настигая каждую маленькую группу врасплох, в группах Оскверненных не было более 6 человек. Их тактика развивалась с течением дня, они начали убивать нескольких врагов издалека, прежде чем атаковать, каждый раз побеждая и не получая серьезных травм. Рейн вел и принимал атаки на себя, в то время как она охраняла его фланг и быстро убивала врагов. Она уже сбилась со счета, сколько раз ей приходилось спасти его жизнь, и сколько раз он спасал ее. После каждой битвы он лечил свои раны лекарствами, пока она наблюдала за ним, в основном невредимая благодаря ему. Когда он заканчивал, они возобновляли охоту, пара мстительных теней в лесу. Не было ни удовольствия, ни радости, только каменное удовлетворение, зная, что каждый Оскверненный, которого они убили, никогда больше не причинит вреда другому.

Рейна было так трудно понять, его спокойное, нежное поведение в обычной повседневной жизни, и превращение в яростное чудовище во время сражения. В отличие от спокойного Чарока, или смеющегося Хуушаля, или даже решительной Сумилы, Рейн всегда казался зловещим, когда он сражался, весь в крови, ухмыляясь, убивая или раня своих противников. Ей не нравилась эта его сторона, она предпочитала милого парня, который ворковал с питомцами и играл в глупые игры с близнецами. Хуже того, сегодня не было улыбки, только сосредоточенный взгляд, почти безумный от ярости, короче говоря, совсем другой человек.

Адуджан знала, что то, что он увидел, разозлило его, потому что он оплакивал гибель людей, и это было душераздирающе. Однако явное отсутствие у него эмоций заставила ее опасаться его, особенно с Забу в разгар ухаживания за Шаной. Русеквины спаривались на всю жизнь, и, позволяя их квинам спариваться, было молчаливым соглашением ухаживать друг за другом. Она не дура, знала, что Рейн не знал об этом, и между ними ничего не было кроме их товарищества, но она ничего не сказала, цепляясь за слабую надежду.

Он был очень нежен и мил с ней, заботясь о ее ранах, и наблюдая, как он обнимается с Мэй Лин каждый день, она чувствовала ревность. Но теперь, видя, насколько он непостоянный, она даже не была уверена, что хочет с ним роман. Даже если бы она хотела выйти за него замуж, Рейн определенно не испытывал к ней никаких романтических чувств, откровенно смеясь над ее попытками соблазнения. По крайней мере, Хуушаль и Фунг были наивны и велись на нее, с широко раскрытыми глазами, они едва могли сомкнуть челюсти, как и некоторые другие, на которых она испытывала свои козни. Это чудесным образом сказалось на ее самооценке. Покачав головой, она сосредоточилась на кровавой работе. Сейчас не время мечтать о любви и отношениях.

Они сражались и охотились, оставляя кричащих Оскверненных и Гаро на своем пути, Рейн становился все более разрушительным после каждой битвы, его ярость и свирепость продолжали расти, когда он сражался, его жажда крови росла с каждым часом. Они не теряли времени, двигаясь в бешеном темпе, Адуджан утомилась, в течение дня, но Рейн оставался цепким и неутомимым. Она не могла вспомнить, на сколько групп они напали, только знала, что их было больше десяти. Последний ее противник оказался довольно сильный, он орудовал большой саблей и умело ездил на своей лошади. Она кружила вокруг Оскверненных, отделяясь от Рейна, чтобы они могли атаковать с обоих направлений.

С мощным рывком Оскверненный нанес рассекающий удар. Ее щит перехватил атаку, но это заставило Шану развалиться на земле, тем не менее сабля рассекла плечо Янь. Не страшно, у Рейна было и похуже. Стиснув зубы, она повернула щит и зафиксировала саблю на месте. Через несколько мгновений Рейн раздавил череп мужчины мечом, голова разлетелась на части и забрызгало ее кровью. Забу прикончил Гаро, и они снова одержали победу.

Она поморщилась, когда Рейн подошел проверить ее рану. “Я была чертовски неосторожна. Насколько все плохо?” Оружие пронзило кость и вышло с другой стороны, кровь лилась из раны.

Он отодвинул ее доспехи, чтобы лучше рассмотреть, и она болезненно застонала. “Все не так уж и плохо, но наша охота подходит к концу, если ты не сможешь ее вылечить. Сможешь?”

“Черт возьми, нет. Мне нужно успокоиться и сконцентрироваться, Рейн. Это требует безопасного места и времени.” Может ли она исцелиться сама, гребаный мудак. Он даже это не мог сделать, и он учился быть целителем. “Чего ты ждешь, приглашения? Зашей меня.”

“Тшш, подойди сюда.” Помогая ей сесть на бревно, Рейн начала лечить ее рану. Он перерезал ремни, снял с нее тяжелую броню, сорвал рукав с ее рубашки и принялся зашивать рану, глубокая рана пульсировала кровью. Если все было не так плохо ,как он говорил, то она бы не хотела видеть то, что он называет плохим. Он, наверное, рассмеялся бы даже если она потеряла бы руку, сумасшедший ублюдок. События этого дня истощили ее физически и эмоционально, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить слезы, она молча плакала о бедных детях, молясь, чтобы они обрели покой у Матери.

Рейн смазал ее рану мазью, прежде чем перевязать и положить руку в перевязь, не говоря ни слова. Она оценила его молчание, когда он помог ей взобраться на Шану и повел их прочь, быстро возвращаясь к все еще дымящимся останкам деревушки. Ее слезы продолжали литься, когда она молилась о Рейне, наблюдая за его лицом и зная, что ее совет проигнорирован, и что за ним нужно будет внимательно следить в течение некоторого времени. Его глаза все еще горели гневом, когда он размышлял о своей ненависти, но это была пустая трата эмоций.

Ты не злая бешенная собака, ты должен отпустить это.

http://tl.rulate.ru/book/591/67740