Готовый перевод Harry Potter and the Game / Гарри Поттер и Игра ✅: Глава 86

Они поднялись на седьмой этаж, где в огромном зале, похожем на классную комнату, проходили теоретические экзамены для всех первокурсников.

Там было очень жарко, и из-за правила "палочки в комнате запрещены" преподаватели не могли наложить охлаждающие чары, чтобы помочь. Время от времени Гарри использовал свой навык аэромантии, чтобы послать по классу небольшой ветерок прохладного ветра, что вызвало множество вздохов облегчения у первокурсников.

После того, как в этот день они закончили с большинством теоретических работ, на следующий день начались практические экзамены.

Профессор Флитвик вызывал их по одному в свой класс, чтобы проверить, смогут ли они сделать так, чтобы ананас станцевал на столе. Он восхищенно захлопал, когда ананас Гарри сделал пируэт и аккуратно поклонился ему.

После демонстрации нескольких базовых чар, таких как "Инсендио" и заклинание красных искр "Перикулум", Гарри было велено отправиться на практику по трансфигурации, где профессор МакГонагалл наблюдала, как он превращает мышь в табакерку. Баллы начислялись за то, насколько красивой была табакерка, поэтому Гарри трансфигурировал серебряную табакерку с выгравированным изображением Иллиуса Храброго, который стал патронусом его мыши. МакГонагалл проверила ее на наличие усов и провела пальцами по гравировке, после чего улыбнулась Гарри и одобрительно кивнула, что немного подняло Гарри настроение.

А приподнятое настроение было необходимо, так как попытки Снейпа заставить их всех нервничать, дыша им в затылок, пока они пытались вспомнить, как приготовить зелье Забывчивости, были слишком эффективны, на вкус Гарри.

Но не все было мрачно и обреченно. Гарри невероятно позабавило, когда Эрни Макмиллан представил профессору Снейпу пустой котел, настаивая на том, что он, должно быть, выпил приготовленное им зелье Забывчивости, поскольку не помнит, как его варил.

Последним экзаменом была история магии. Час ответов на вопросы о старых и глупых волшебниках, которые изобрели самокрутки, и они были свободны, свободны на целую чудесную неделю, пока не стали известны результаты экзаменов. Когда призрак профессора Биннса велел им отложить перья и свернуть пергамент, Гарри не мог не радоваться вместе с остальными.

"Это оказалось гораздо легче, чем я думала", - сказала Гермиона, когда они присоединились к толпе, стекавшейся на залитую солнцем площадку. "Мне не нужно было узнавать о Кодексе поведения оборотней 1637 года или о восстании Элфрика Жаждущего".

"Я же тебе говорил". Рон и Терри сказали одновременно, после чего погрозили друг другу кулаками. Затем они оба получили по голове от мстительной девушки.

Гарри с ухмылкой покачал головой, глядя на выходки своих друзей. Его мысли немного вернулись к теме камня.

Наушник Гарри не активировался уже несколько недель. Очевидно, покушение на камень в присутствии Дамблдора больше не входило в список дел Квиррелла.

Репутация директора школы как единственного человека, которого боялся Волдеморт, оказалась правдивее, чем он предполагал, потому что, похоже, пока Дамблдор находился в школе, сидел в своём кабинете на третьем этаже прямо напротив запретного коридора, Камень был в безопасности и от Волдеморта, и от Квиррелла.

Эта мысль вызвала на его лице улыбку.

Взглянув на дерево, мимо которого они проходили, он нахмурился, увидев Лизу Турпин, которая в одиночестве что-то писала в своем блокноте. В памяти всплыли слова Сьюзен, сказанные ею на балу. Покачав головой, он решил поговорить с ней в другой раз и присоединился к своим друзьям, направлявшимся к черному озеру.

В сознании дневника пронесся трепет любопытства, а затем небольшой всплеск колебаний. Живое сознание, обитавшее в нем, пробудилось, гадая, что пробудило его ото сна.

Капля чернил упала на его страницы.

Он впитал ее и с помощью магии зацепился за трепет любопытства, слегка потянув на себя. Любопытство возросло в десять раз. Он почувствовал, как перо царапает его страницу.

Меня зовут Лиза Турпин.

Он начал анализировать почерк.

Горизонтальный наклон в тридцать градусов, написанный слегка дрожащей рукой, указывал ему на врожденную нервозность и явное отсутствие духа приключений, в то время как небольшое усилие пера и каллиграфический почерк указывали на воспитание волшебников.

Не теряя времени, он заставил страницу написать ответ, используя те же чернила, что были на ней написаны.

Привет, Лиза Турпин. Меня зовут Том Риддл. Как вы попали в мой дневник?

И он ждал ответа, бдительно следя за эмоциями девушки, пишущей на его страницах, используя тонкие внушения, чтобы усилить любопытство и любознательность и устранить колебания и сомнения. Ответ пришел.

Я нашла тебя в своей школьной сумке за день до экзаменов в первом классе, но я не помню, чтобы когда-нибудь забирала тебя.

Ему стало немного любопытно, почему его Прайм-соул-часть оставила свой первый контейнер души валяться где-то рядом, чтобы его нашла маленькая девочка. Отложив этот вопрос на потом, он написал ответ.

Все в порядке. Здесь действует правило Находчивые Хранители (п.п. Finders Keepers), не так ли, Лиза? Будь добра, скажи мне, какой сейчас год?

Сейчас 1992 год, Том. Я поступила в Хогвартс в 1991 году, - написала она.

Прошло почти пятьдесят лет с момента его создания, изумился он. Как много он, должно быть, пропустил. Он должен был выбраться и найти свою частичку души Прайма.

Расскажи мне о себе, Лиза.

Короткое колебание. О себе?

Да. В конце концов, я дневник. Это то, для чего я создан.

Любопытство и нерешительность боролись в писательнице, но с его внушениями, подталкивающими ее писать и верить в дневник, она даже не подумала о том, чтобы не написать ответ.

Но кто ты, Том? Как ты можешь быть дневником и писать ответ?

Я особенный, Лиза. Я - память, которая была сохранена. Сохранено более долговечными способами, чем чернила. Ты можешь приравнять меня к картине".

С этим последние следы колебаний исчезли; она рассказала ему о себе, о своей матери, о том, как она читала истории о Гарри Поттере и его подвигах, и о том, что теперь она ходит с ним в школу.

Притворяясь сочувствующим, он начал использовать эти новые знания для разработки своего плана.

Он почувствовал, как на дневник упала маленькая слезинка, когда девочка закончила рассказывать Тому о трудностях своей семьи.

Спасибо, что позволил мне рассказать тебе все это, Том. Я так скучаю по дому и так одинока здесь. У меня никогда не было возможности рассказать кому-нибудь обо всем этом.

С небольшой метафизической ухмылкой он решил, что отложит овладение девушкой до тех пор, пока не окажется вне школы и вдали от Дамблдора. Тем временем он укрепит свое присутствие в ее жизни и будет медленно высасывать из нее магию. Ее юное магическое ядро идеально подойдет для этого.

С этой мыслью в голове он написал ей ответ.

'Не волнуйся, Лиза. Я теперь твой друг, ты можешь рассказать мне все, что угодно. Не волнуйся".

Наушник приемника Гарри не включался уже несколько месяцев. Он привык носить его изо дня в день, настолько, что никогда не вынимал, всегда прислушиваясь к звукам открывающейся двери в коридоре третьего этажа.

Ничего не было.

Это была одна из причин, почему после окончания экзаменов Гарри в кои-то веки отказался от постоянной бдительности и лег спать, намереваясь не просыпаться до позднего утра следующего дня.

К его удивлению, он открыл глаза чуть позже полуночи, когда в его ушах что-то зажужжало.

Широко раскрыв глаза и насторожившись, он быстро задернул шторы на кровати и заставил их замолчать, после чего достал свою палочку. "Сонорус", - бросил он в трубку и отчаянно прислушался к тому, что активировало его жучок-шпион.

В трубке раздался характерный стук ботинок, который эхом отдавался в приемнике всякий раз, когда кто-то появлялся в коридоре третьего этажа. Затем раздался голос.

"Мы здесь".

Это был Квиррелл! И в его голосе не было ни малейшей запинки.

Это несомненно означало, что тот, с кем он говорил, должен быть его сообщником, кем-то, кто знал о его фальшивой личности. С этой мыслью Гарри прислушался еще внимательнее. Этот сообщник был тем, кого ему следовало опасаться.

Но то, что прозвучало, не было голосом. Это было сиплое шипение, от которого по позвоночнику Гарри пробежали мурашки. "Мы готовы проверить слова полувеликана?"

"Готовы. Арфа подойдет?" ответил Квиррелл, его тон был вежливым.

"Подойдет", - ответило шипение.

Тот, кто говорит, должно быть, маскирует свой голос", - подумал Гарри, - "Не может быть, чтобы это был чей-то настоящий голос".

Из трубки донеслась мелодия арфы, вырвав Гарри из задумчивости. Гарри понял, что они проверяют, верна ли информация Хагрида о Пушистике или нет. Сегодня они не собирались красть камень. Часть его души слегка расслабилась, когда он услышал храп трехголового пса. Камень был в безопасности. Присутствие Дамблдора должно было остановить их попытки.

"Это правда. Зверь уязвим для музыки. Нам осталось только выяснить, что сделал Северус. Вы уверены, что не хотите раскрыться перед ним, милорд?"

Гарри замер. "Мой Лорд..." Человек, с которым говорил Квиррелл, не был его сообщником. Это был его хозяин! Это был Темный Лорд!

"Его лояльность под сомнением, Квиринус. Он может выдать меня, чтобы задобрить Дамблдора. Нет... только тебе я могу полностью доверять".

"Это честь для меня, мой Лорд".

"Так и должно быть", - прозвучал надменный ответ, - "Вы убедились, что никто не... вмешается?"

"Конечно. Дамблдор отлучится по своим обязанностям в Визенгамоте как минимум на час. Этого недостаточно, чтобы получить камень, но достаточно, чтобы он не знал о нашем испытании его ловушек. Камень скоро будет вашим, мой Лорд".

"Действительно. За свой вклад ты займешь почетное место в моих рядах".

"Благодарю вас, мой господин... вы очень милостивы".

http://tl.rulate.ru/book/56004/1608926