Готовый перевод Connect / Connect: То, что ты делаешь

Старшая школа Шутоку. Начало апреля.

Старшая школа Шутоку — школа, известная своей политикой протекционизма и строгости в сфере образования и воспитания своих учеников. Наверное, именно этим руководствовались родители Анзу, когда решили после выпуска из Тейко отправить ее учиться туда, дабы немного обуздать ее нрав.

Такекава хотела поступить в школу попроще — девушка всегда училась средне, не очень хорошо, но и не прямо плохо. Возможно, она бы училась лучше, если бы уделяла учебе больше времени и не витала в облаках на уроках. Это именно то, чего так сильно хотелось ее родителям, которые не переставали повторять ей одно и то же изо дня в день:

«Ну почему ты никак не можешь повзрослеть?»

А зачем ей было взрослеть? Анзу этого не понимала. Ей казалось, что времени впереди ещё много, а переход в старшую школу не обязательно означает взросление. У неё же есть еще целых три года детства до наступления взрослой жизни? Ей нравилось быть ребенком, носить забавные цветные чулочки и резинки с бантиками на рыжих волосах, нравилось бегать по коридорам, громко разговаривать, задавать преподавателям странные по их меркам вопросы на переменах.

В Шутоку же ее заставили носить форму строго, как все, соблюдать порядок, делали замечания за рисунки в тетрадках, хотя эти самые тетрадки никогда не собирали, неодобрительно цокали на любую попытку заговорить не по теме урока. Анзу все больше начинало казаться, что это место, это окружение просто не подходят для неё.

Познакомиться и завести дружбу с кем-то совсем не получалось. Так же, как и одноклассники в Тейко, в Шутоку ее считали странной, но не насмехались, а просто предпочитали не иметь дела, неуклюже извиняясь, когда она пыталась завести разговор, ссылаясь на какие-то свои важные дела и оставляя девушку в одиночестве. И только слышно было, как шушукаются за ее спиной:

«Такая странная».

«Может, она умственно отсталая?»

«Какой позор».

Рыжая старалась пропускать это мимо ушей — пусть думают, что хотят — и продолжала идти дальше, но в глубине души все равно становилось невыносимо тоскливо. В Тейко она тоже часто слышала подобное, но там ее недоброжелатели по крайней мере не улыбались ей в лицо, говоря гадости за спиной, они всегда озвучивали ей все, что думали, а Анзу отшучивалась: да, она может показаться кому-то странной. Такекава не виновата, что такой родилась и выросла, не виновата, что не вписывается в чьи-то стандарты «нормальности».

Ей нравится быть такой, какая она есть.

Только была одна проблема — если в Тейко ей было с кем общаться, коротать перемены и время после уроков, то здесь болтаться Анзу было не с кем. Все остальные ученики такие «серьезные», им всем нет дела до «странной» рыжей девчонки.

После уроков Анзу неспешно бродила по дорожкам у школы, пиная случайно попавший под ногу камешек и вспоминая, как Мидорима всегда, когда она в шутку пинала баскетбольный мяч, начинал читать ей нудную лекцию о том, что футбольный и баскетбольный мячи — разные вещи, прежде, чем отправиться домой.

Интересно, что с Мидоримой сейчас и куда он все-таки поступил? Шинтаро не хотел говорить ей об этом до последнего, ворчал и махал рукой, мол, не твое дело, когда она начинала спрашивать. Ей непременно хотелось поступить с ним в одну школу, но в конце концов все завертелось, закрутилось, и к концу средней школы времени на общение друг с другом почти не осталось. Было ли это вызвано поступлением в старшую школу или чем-то другим — Анзу не знала. Возможно, он так же, как и остальные, начал избегать ее, считать странной, презирать…

Думать об этом не хотелось — Такекава действительно успела привязаться к Шинтаро всем своим сердцем. Только оставалось связаться к ним, если вообще будет возможность, а он, наверное, занят… Своими, никак не связанными с нею, делами.

Не заметив, девушка медленно, но верно добрела до спортивного зала. Там было довольно шумно: кто-то из спортивных клубов, наверное, тренировался. А Мидорима уже вступил в какой-нибудь? Хотя с момента начала учебного года прошло не так много времени… Но почему-то Анзу была уверена, что он обязательно пойдет играть в баскетбол: баскетбол Шинтаро любил, относился к нему серьезно, тренировался всегда усиленно. Так почему же он может не пойти играть в баскетбол и дальше, в старшей школе?

Эта мысль заставила улыбнуться — возможно, он действительно станет играть и дальше.

Невольно вернулись воспоминания о том, как они с девочками стояли и наблюдали за тренировками мальчишек. Анзу не то, чтобы хорошо разбиралась в баскетболе, но всем было весело, и девушка заражалась этой веселостью. Сейчас же смотреть было не за кем да и не с кем, и невольно вслед за воспоминаниями вернулась и некая тоска — без друзей учиться — совсем не то.

В спортзале по приближении становилось все шумнее и шумнее. Такекава заглянула внутрь с нескрываемым любопытством: кто же там все же занимается? Хотелось занять себя хоть чем-то, посмотреть на игру, даже если баскетбол ее особо не интересовал. Это было чистое любопытство и слишком огромное количество свободного времени — дома опять начнут спрашивать, как прошел день, и нашла ли она себе клуб, а ей снова будет нечего ответить.

— Эй, ты вообще когда-нибудь промахиваешься? — обрывок фразы, произнесенной со смешком незнакомым голосом, долетел до ушей девушки, стоило ей приблизиться ко двери.

Захотелось вдруг подслушать разговор, но стоять у двери Анзу не решила, а наоборот, нараспашку ее открыла. Любой другой человек на месте Такекавы бы притих и послушал о чем говорят, но рыжая часто действовала необдуманно и так, как ей самой хотелось.

— Осторожно!

Это, наверное, ее галлюцинации. Иначе как объяснить, что после удара мячом, от которого все лицо пылало пламенем, Анзу вдруг услышала тот заветный знакомый голос, от которого начинало радостно трепетать сердце — настолько сильно она по нему соскучилась?

Голоса и все помещение вдруг слились в одну кашу — девушка почувствовала как свалилась на пол от удара, слышала приглушенно свисток тренера, почувствовала, как свалились очки с носа — кажется, в них что-то сломалось. Придется покупать новые, и родители будут ругаться…

— Если бы ты посмотрела сегодня свой гороскоп, то предусмотрела бы это, — послышалось рядом недовольное ворчание.

А ведь именно так бы и сказал Мидорима…

— Шин-тян, это что, твоя подружка? — тот самый голос, незнакомый, который она слышала у двери…

Послышался недовольный возглас, но дальше Анзу его уже не услышала. Черт, ей же всего лишь хотелось посмотреть кто играет…

Очнулась Такекава в медпункте.

Голова нестерпимо гудела, без очков перед глазами все плыло, отказываясь собираться в единую картинку.

— О, проснулась, — черноволосое расплывчатое нечто помахало рукой перед ее лицом: — Живая?

— Да, я в норме, — неловко кивнула головой Анзу, щурясь, пытаясь сфокусировать зрение. Не получалось, она все равно толком не видела своего собеседника.

Рядом довольно знакомо вздохнули:

— Такао, когда напортачил, нужно извиняться.

— Шин-чан зануда, — первый говоривший, кажется, обиженно надулся, но тут же рассмеялся: — Когда ты так морщишься, ты похожа на слепого котенка.

Анзу часто заморгала. Может, у неё начались слуховые галлюцинации из-за того, что она ударилась головой? Рыжая думала, ей показалось в первый раз, когда она услышала его голос, но теперь-то этого просто не могло быть…

На лоб девушки легла широкая теплая ладонь:

— Кружится? Я тысячи раз говорил тебе носить с собой талисманы.

— Мидори-кун?

Собственный голос показался каким-то чужим, незнакомым, будто говорила вовсе не Анзу, а какой-то другой человек.

Рядом усмехнулись:

— Ты последний человек, которого я ожидал увидеть в этой школе, Такекава.

Хотелось бы рыжей сейчас взглянуть на его лицо, но все, что она смогла сейчас сделать это просто положить ладонь на его руку.

— Мидори-кун… Ты похож на зелёное пятно, но я правда рада тебя здесь видеть. Честно, — рыжеволосая улыбнулась. Искренне, радостно, так хотелось сейчас обнять парня, но из-за проблем со зрением было страшно врезаться во что-то рядом стоящее. Оставалось просто сидеть, чувствуя, какая же у нее маленькая ладошка, что не может целиком обхватить его ладонь, большую и теплую.

— Этот идиот заплатит тебе за новые очки, — слова Мидоримы заставили незнакомца, сейчас напоминающего черную-черную ворону, возмутиться:

— Ну вот, теперь я должен отдать половину карманных… Вложился бы, мистер обеспеченный. Она же твоя подружка.

— В том, что ее очки разбились, вина твоя, а не моя, — парировал Мидорима, хмыкая. — Я не обязан тратить свои деньги. И мы с ней не в таких отношениях!..

— Да, да.

Анзу вдруг засмеялась, убрав ладонь с руки Мидоримы, и прикрывая ею лицо. Боже, это все выглядело так абсурдно, будто она попала в какую-то мангу. По правде говоря, да и не нужно было ей платить за ремонт очков, пусть родители поругаются, дома у нее все равно были запасные, но это так забавно, так смешно, что девушка даже и не подумала перебить парней.

Как же она счастлива, что Мидорима оказался здесь, в этой занудной школе.

Черное пятно, кажется, проиграв в споре, опустило то место, где должна была быть голова, и произнесло:

— Ну, подружка Шин-чана, давай знакомиться. Такао Казунари. Давай позаботимся об этом зануде вместе.

— Такекава Анзу! Я тебя тоже не вижу, но рада знакомству! — задорно произнесла рыжая. Мидорима сбоку неприязненно хмыкнул.

На следующий день Анзу пришла в спортзал уже целенаправленно: чтобы сказать тренеру, что хочет стать менеджером баскетбольной команды.

***

Стадион. Начало ноября.

— Мидорима-кун и Куроко-кун… Забавно, — Кирари положила локти на ограждение, глядя на площадку: игра еще не началась, и игроки все еще сидели на скамейке, или стояли рядом со своими тренерами. — Кирарин будет болеть за Кагами-тяна.

— Ну, конечно, ты все ещё за него «болеешь»? — Кисе обиженно хмыкнул: ну вот, опять она пытается его дразнить. Злобная девушка.

— Кстати, Мидорима-кун не кажется тебе странным сегодня? — блондинка склонила голову на бок.

Рета взглянул на зеленоволосого: и правда, настолько сосредоточенным и напряженным, что, кажется, стоит до него дотронуться, и ударит током, Шинтаро редко можно было таким увидеть, но его возможно понять. Когда есть возможность отыграться у противника, не так давно вырвавшего у тебя победу, ты во что бы то ни стало захочешь воспользоваться этим шансом.

— Он просто очень сосредоточен, — пожал плечами Кисе. — Переживаешь за Мидориму-чи? А за меня так не волновалась, обидно.

— Слушай, не паясничай, — огрызнулась девушка, нахмурившись. — Я просто переживаю… В таком состоянии он может расстроить Ан-тан.

— Свою рыжую подружку?

Блондин взглянул на менеджера Шутоку, стоящую рядом с их тренером и украдкой поглядывающую на сидящего неподвижно Мидориму. Она, кажется, и приблизиться к нему боялась, не дай бог, сорвется, лишь глядела со стороны, чтобы не попасть под горячую руку — Анзу могла быть беспардонной, но всегда чувствовала, когда лучше промолчать.

Мидориме сейчас правда было не до неё, и Такекава это прекрасно понимала.

Она могла лишь догадываться, что творится в его голове — так же, как ее собственные мысли никто, кроме ее самой, не понимал, не могла и Анзу понять «нормальных» людей. Мидорима, пусть и немного необычный, но все же отличался от нее, чаще мысля рационально, чем выходя за рамки принятого обществом. В его сердце было место переживаниям, страху, горячему стремлению, которые девушка, со своей стороны, никогда не испытывала — не было у нее никогда столь страстного увлечения, чтобы будоражило кровь от желания одержать победу. Она не понимала баскетбол, но искренне поддерживала игроков. Ей было тяжело выучить правила и все возможные приемы, но девушка старалась, очень — просто чтобы быть с командой на одной волне. Хотя никто от Анзу этого и не требовал.

— О чем задумалась, Ан-чан? — Такао, подойдя совсем близко, на расстояние меньше выставленной ладони, усмехнулся: — Беспокоишься за него? Смотри какие у него морщины на лбу, скоро на старика будет похож, а?

— Конечно я переживаю за него, Такао-кун, — близко приблизившийся Казунари, казалось, совсем рыжую не смутил. — Он сейчас такой серьёзный, даже страшно становится.

— А я его понимаю, — Казунари покосился на команду Сейрин на противоположной стороне площадки. — Как и вся команда. Мы все хотим победить их в этот раз, понимаешь? Это вопрос жизни и смерти.

— Понимаю! И я болею за вас, ребят, — Анзу ободряюще похлопала Такао по плечу.

Тот усмехнулся и потрепал девушку по голове, спутывая огненно-рыжие волосы, и сделал шаг вперед, к площадке:

— Ну, погнали.

Анзу вздохнула, прикрыв глаза. Раньше ей казалось, что такую команду с Мидоримой вряд ли кто-то сможет победить, а в итоге… Девушка слегка нервничала. Настолько серьезными команду девушка еще ни разу не видела.

Наверное, это влияют Сейрин - команда, победившая их однажды, и которым уступать больше не хотелось никогда и ни за что.

По залу разнеслась сирена, и две команды выстроились в центре зала: игра начиналась. Сердце у Анзу замерло: сейчас она была настолько бесполезна, могла только смотреть и молиться за Мидориму и его "удачу" всем богам. Удача ведь всегда на его стороне, так почему же ему не должно повезти сейчас?

Зрителей на трибунах огромное количество, и все смотрят на площадку - всем интересно, чем закончится это столкновение двух несомненно сильных команд. Мидорима, который раньше был твердо убежден в том, что превосходит команду, в которой теперь играет Куроко, после того поражения стал куда осторожнее, куда серьезнее относиться к асу Сейрин – Кагами, признавая в нем достойного противника для себя. Отношение Шутоку, раньше уверенных в своем превосходстве над большинством, изменилось – они не будут играть расслабленно в этот раз, а выложатся на все сто процентов в борьбе за каждое очко.

И самой Анзу интересно, чем закончится это противостояние. Она бросила взгляд на противоположную сторону площадки — там сейчас сидела Кагуя.

Помнится, когда-то Гинши сказала, что они с нею похожи. Обе говорят то, что думают, просто в разной манере, и поэтому их обеих из-за этого всегда считали «странными». Совершенно разные по характеру: Такекава буйная, задорная, яркая, Гинши же тихая, совершенно незаметная, серая. И все же они неплохо ладили во времена Тейко... Как же было бы хорошо, если конфронтация их команд не станет стеной между ними и не разрушит их дружбу, ведь изменения в отношениях у подруг начались уже сейчас. Девочки реже пересекаются, да и чего стоит один их разговор в летнем лагере – все они хотели бы, чтобы все оставалось так, как в Тейко, но разве может в этом вечно изменяющемся мире что-то оставаться неизменным?

Они сидят сейчас друг напротив друга, менеджеры противоборствующих команд, на поле уже началась напряженная борьба за мяч, за очки, битва, потребляющая все силы и всю выносливость. Анзу больше не хотела видеть Мидориму таким, как после прошлого их поражения Сейрин.

Воспоминания о том дне заставляли сердце девушки болезненно сжиматься, а горло резко пересохнуть, будто она оказалась в Сахаре, а не на стадионе - никогда больше она не хочет, чтобы Мидорима испытал подобное унижение.

Почему она так себя чувствовала? Такекава не знала, но сейчас ее это не особо волновало. Еще тогда, в тот день, когда девушка к своему удивлению встретила Шинтаро в старшей школе Шутоку, она решила, что они больше не расстанутся, а значит, чтобы остаться с ним рядом, она должна, обязана хотя бы постараться понять, что он чувствует.

Команда Шутоку стала для Анзу настоящими друзьями: и строгие семпаи, и Такао, и даже тренер – пусть она этого ему не скажет, взрослый же, уважаемый, а все равно девушка относилась к нему очень тепло. Все они заняли особое место в ее сердце и сейчас Такекава была искренне благодарна тому дню, когда ее ударил мяч, и она снова смогла встретиться с Шинтаро.

Темп игры с первых же секунд – бешеный. Мяч метали от игрока к игроку: то у Сейрин, у Шутоку и снова у Сейрин, уследить за ними было настолько тяжело, что в глазах начинало рябить. Кто теперь держит мяч? Мидорима? Но его бросок в прыжке остановил Кагами: а ведь он летом, кажется, не мог прыгать настолько высоко. Второй раз то же самое – если бы Анзу не присутствовала на сверхурочной тренировке Мидоримы, то решила бы, что сейчас он в затруднительном положении, но правда в том, что Шинтаро, кажется, прекрасно знал, что будет именно так, и поэтому тренировался все больше и больше, увеличивая свою выносливость: ему нужно просто бросить мяч больше раз, чем Кагами прыгнет. Во всяком случае, так девушка поняла то, что зеленоволосый пытался объяснить им с Такао на тренировке.

Баскетбол все ещё казался Анзу чем-то чересчур сложным, ведь Такекава никогда не увлекалась спортом, зачем же ей тогда быть их менеджером? Наверное, это просто ее способ быть рядом с дорогими ей людьми.

Анзу не заинтересована в баскетболе: чего интересного смотреть на то, как десять парней в шортах и майках бегают, потея, по паркету за одним несчастным мячиком, бросая его в кольцо? Просто с баскетбольной командой связано столько приятных воспоминаний, что этот разлинованный деревянный пол, кольца с сетками, рыжий в черную полоску мяч со средней школы и до сих пор ассоциировались у нее с теми приятными чувствами, что она испытывала, заходя в спортивный зал сначала средней Тейко, теперь – старшей Шутоку, где ее пусть и не совсем понимали, но принимали такой, какая она есть, странной, нелепой, задающей глупые вопросы и мыслящей совсем не о том, о чем нужно.

Бог с ним, с баскетболом. Куда важнее люди, которых она видит здесь, перед своими глазами, в этом спортивном зале.

Поэтому без разницы, увлечена Анзу баскетболом или нет, самое главное кроется именно в тех чувствах, которые она испытывает. Ради этих чувств Такекава готова пытаться разобраться в правилах игры, готова выучить все позиции, все варианты бросков и возможные стратегии. Главное оставаться с этими людьми, находиться рядом с ними, радоваться вместе победам и переживать поражения.

— Я принесу сухие полотенца, — девушка подорвалась со скамьи: просто сидеть ведь совсем не дело, если она сейчас не займется чем-то, что уймет ее тягу к деятельности, то просто взорвется на месте от переизбытка энергии и адреналина. Лучше сейчас сбегать за этими полотенцами, принесёт хоть какую-то пользу.

Не дождавшись слов тренера, девушка выбежала в коридор и понеслась по направлению к раздевалке Шутоку, лишь мельком услышав, как ей в спину Накатани-сенсей приказал не бегать.

"Когда родители отправляли меня в эту школу, то наверняка надеялись, что я стану как все. Они всегда боялись, что общество меня такую, странную, не примет. Мне не хочется их расстраивать, но мам, пап, что, если у меня уже есть люди, которым мне не страшно показаться странной? Даже зная основные термины, я все равно не разбираюсь в том, что они делают. Но разве это так сильно важно? Важнее наши с ними узы и то, что им на мои странности все равно точно так же, как мне на баскетбольные правила. Мы просто делаем то, что делаем. И наверное, мне стоит быть благодарной своим родителям - если бы они не отдали меня учиться в Шутоку, то сейчас я, наверное, не была бы такой счастливой".

http://tl.rulate.ru/book/54004/1392207