Готовый перевод Connect / Connect: Сильное сердце

Мяч со звонким отскоком ударился о паркет и откатился в сторону. Куроко вздохнул — каждый раз одно и тоже, мяч отскакивает от кольца. Он ведь бросает так, как его учили, почему ничего не выходит? Слишком маленькая сила броска, или плохое вращение? Парню было непонятно, что же он все-таки делает не так, и все равно он продолжал стараться. Даже специализируясь на пасах, ему постоянно хотелось большего, он желал быть полноценной частью команды, универсальным, как и все.

Поэтому он продолжал стараться даже несмотря на то, что ничего толком не получалось. Еще один бросок, чуть посильнее — мяч снова отскочил, в этот раз ударившись об щит. Тецуя вздохнул, подбирая его с паркета. Будь с ним сегодня Аомине, он посмеялся бы, сказал что-нибудь подбадривающее, необидно подколол, но Дайки, к сожалению, перестал приходить заниматься с ним после основных тренировок. Он сейчас вообще толком не ходит, к всеобщему удивлению.

Акаши уже пару раз высказывал озабоченность этим фактом, посылал Тецую позвать его, после чего Дайки нехотя подчинялся, но занимался без какого-либо рвения, но это, кажется, и Сейджуро уже надоело, а все равно раз за разом он продолжал посылать людей на его поиски.

Решения Акаши не обсуждались потому, что всегда оказывались правильными. А потому его пытались привести во что бы то ни стало.

Но по вечерам у Куроко не было выбора, кроме как заниматься в одиночестве. Еще один бросок и снова мимо — почти закономерность. Кажется, что у него никогда не получится научиться попадать в кольцо так же, как попадают остальные.

— Может, передохнешь? — О том, что помимо него в зале находилась и Кагуя, Куроко, сосредоточившись на кольце и своих неудачах, как-то позабыл. — Ты же наверняка устал.

— Все нормально. — Пот со лба лил градом, застилая глаза, но останавливаться сейчас совсем не хотелось. — Я могу продолжать.

Кагуя вздохнула — каким же он все-таки был упрямым. Кажется, вечерние тренировки стали тем, что заставляло Тецую вообще приходить в спортивный зал, ставший из места, наполненного радостью и весельем, холодной пустыней, с тех пор, как основной состав начал, под влиянием поведения Аомине, менять свое отношение к тренировкам.

— Выпей воды хотя бы, или посиди пару минут. — девушка взяла в руки полотенце, до этого перекинутое через скамейку в ожидании использования, но парень вновь категорически отказался, поднимая мяч.

— Еще немного. В этот раз почти попал.

Гинши слабо понимала, что Куроко подразумевал под «почти попал». Это то, что мяч ударился об щит, а потом об край кольца, можно было считать почти попаданием? Девушка этого не понимала, но точно знала то, что ему пора отдохнуть: со лба Тецуи градом лил пот, он тяжело дышал и слегка покачивался — а ведь он совсем слабенький в физическом плане, выдыхается так быстро.

— Я все-таки советую тебе отдохнуть. Прямо сейчас. — Кагуя подобрала вновь отскочивший мяч и отбросила себе за спину. Тецуя недовольно нахмурился, что могла заметить только Гинши — его раздражение, так же, как и ее, никогда не отображалось на лице слишком явно — но все-таки опустился на скамейку. — Не злись. Я просто не хочу, чтобы ты свалился без сознания.

— Прости. — едва слышимый голос, тихий, прерываемый шумными вздохами — а Тецуя и вправду сильно выдохся. — Я не хотел заставить тебя волноваться.

Сереброволосая в ответ лишь покачала головой — конечно он не хотел. Гинши его ни в чем и не упрекала — просто чересчур разволновалась, видя, как он старается изо всех сил не зная, для кого. Возможно, он просто желал, чтобы, заметив его старания, команда стала сплоченнее, но даже Кагуя, совсем мало общающаяся с игроками первого состава, изредка перебрасываясь с ними парой коротких фраз, понимала — этого уже не станет, и стараться что-то исправить поздно.

— Аомине совсем теперь не ходит? — Гинши, естественно, знала прекрасно ответ на этот вопрос, и все равно задала, готовясь услышать то самое ужасное слово.

Тецуя отрицательно покачал головой: нет, Дайки полностью забросил их совместные сверхурочные тренировки. Девушка в ответ лишь промолчала — что она сейчас могла сказать? Будто кто-то мог догадаться, что Аомине Дайки в один прекрасный момент перестанет ходить на тренировки и станет прикладывать минимум усилий на площадке просто потому, что для победы и этого минимума хватает.

И не только Аомине — после него Мурасакибара тоже начал говорить о том, что все это слишком скучно. По-прежнему стараться продолжил лишь Мидорима, сам Куроко, и Акаши, который занимался сам и контролировал процесс тренировок других игроков.

Он, конечно, старался изо всех сил, чтобы команда не развалилась, придумывал внутренние соревнования, старался раззадорить, но это мало помогало, а иногда в его поведении проявлялись очень странные черты, деспотичные — это был уже не тот старающийся делать все для команды капитан Акаши. В такой момент отсутствие Ниджимуры стало ощущаться наиболее остро — пусть как капитан Сейджуро более талантлив, но Ниджимура-семпай был тем духовным стержнем, которым красноволосый вдруг, ни с того ни с сего, перестал являться. Ниджимура мог сплотить команду, как никто другой.

Когда же все вдруг так обернулось и перестало быть как раньше…

— Знаешь, уже поздно. Тебе не нужно возвращаться домой и делать уроки?

На улице непроглядная темень, которую лишь слегка рассеивали фонари, и школа уже скоро закроется. Им обоим и правда пора было отправиться по домам, но Кагуя не могла уйти одна и оставить Куроко здесь наедине со своими печальными мыслями. Совестно. Они же друзья.

Куроко Тецуя — ее первый друг во всей средней школе Тейко и единственный, за кого она желала взять ответственность на себя, когда он сам со своей ношей справиться не мог.

— Из меня, наверное, плохой друг. — тихий задумчивый голос вместо ответа на вопрос произнес нечто странное, больше похожее на самобичевание. — Для Аомине-куна. И для тебя тоже, потому что заставляю волноваться. Мы не так близки, но ты все равно здесь со мной.

«Я сказал, что ты мой друг, потому что ты напомнила меня год назад»— Тецуя не мог этого произнести, потому что сказанное было бы слишком жестоко. Он не хотел рушить отношения с Кагуей тогда, когда у него уже не осталось никого, к кому он мог пойти в этой школе. Возможно, лишь Акаши, но учитывая его странно меняющееся поведение в последнее время, тот тоже был под вопросом.

Сейчас Куроко было страшно. Когда-то он втянул эту девушку в свой мир, подражая Аомине, который помог обрести друзей самому Тецуе, а теперь чувствовал, что нуждается в ее присутствии сильнее, чем она в его. И терять последнего оставшегося близкого человека ему не хотелось до последнего — пусть все продолжает быть так, как есть сейчас, никто ведь не против. Он рад, что Гинши так о нем заботится, и мог бы позаботиться о ней, если бы знал, что именно ей нужно, чтобы чувствовать себя лучше.

— Я соберу мячи и подожду тебя у ворот. Иди переоденься. — В свете ламп серые волосы блестели, как тонкие нити серебра, на них можно было засмотреться, но сейчас Куроко было совсем не до этого. — Чтобы времени меньше тратить, и мы смогли уйти до закрытия.

— Спасибо. — аккуратный кивок. Парень неспешно покинул спортзал, оставляя девушку в звенящей тишине, где было слышно даже тихое потрескивание нитей накала в лампах под потолком. Собрать все мячи в корзину, отвезти ее в подсобку, занятия, не то, чтобы интересные, но другой помощи Гинши просто не могла оказать Куроко в данный момент.

Только это. То, что в ее силах.

— Давай помогу.

Еще две руки взялись за край корзины для мячей.

Акаши улыбался, но совсем не так, как прежде — холодно блестели в искусственном освещении глаза, один из которых даже казался светлее другого, но это, скорее всего, было лишь оптической галлюцинацией.

Кагуя в ответ лишь запоздало кивнула, почувствовав, как у неё почему-то вспотели ладони. Раньше при виде Сейджуро такого не случалось. Не потому ли это, что теперь вокруг него даже воздух изменился неведомым образом?

— Вы с Тецуей действительно довольно дружны. — Он начал разговор в своей обычной непринужденной манере, но, в отличие от всех их прежних разговоров, сейчас в спортзале висело напряжение, будто Акаши готовится сказать нечто, что нельзя произнести вот так, без подготовки. — Я был удивлен, когда он привел на тренировку девушку. От Дайки это было ожидаемо, даже Ацуши со своей «невестой» меня не так удивили, как ты.

— К чему ты клонишь? — Гинши произнесла это резко и неожиданно даже для самой себя. Возможно, она слишком сильно нервничает, но этот разговор почему-то с самого начала ее слегка нервировал.

Капитан чуть слышно хмыкнул, его холодная улыбка немного померкла, делая его лицо с сияющими в полумраке глазами более недоброжелательным, даже немного зловещим.

— Пока ты поддерживаешь его бесполезные попытки развиваться в направлении, отличном от его стиля, ты будешь той, кто тянет Тецую вниз. — Акаши произнес это резче, чем обычно, из мягкого совета, коими обычно были все его наставления, эти слова превратились в категоричный приказ: — Ему не нужно учиться бросать. Хватит поощрять эту лишнюю трату времени.

— Я не часть баскетбольной команды. Ты не имеешь права мне указывать.

Слова сорвались с языка будто рефлекторно. Понимала ли Кагуя что сейчас сказала? Да, вполне, она прекрасно осознавала сказанное, но сейчас в ней кипела злость, поэтому промолчать, или изменить тон, не было никакого желания. Сейчас ее привычка говорить все, что приходит в голову, не казалась вредной — будь на ее месте другие девушки, они бы наверняка попытались свести конфликт на «нет», избегая его продолжения, но так споры не решаются, если не согласен, надо держать свою позицию до конца.

Вот Гинши и держала, как могла, смело глядя в глаза своему оппоненту, внезапно нахмурившемуся так, что по спине побежали мурашки.

— Все, кто относятся к баскетбольному клубу, подчиняются мне. — Красноволосый мягко положил ладонь девушке на плечо. Его глаза гипнотизировали, сбивали с мысли, от этого пронзительного взгляда было невозможно оторваться ни на мгновение. — И только они имеют право так нагло смотреть на меня. Раз ты не относишь себя к моим подчиненным…

Резкая тяжесть на плече, и ноги уже не держат — Кагуя свалилась на колени, сама ли, или с помощью все еще держащего ее за плечо Акаши, чей голос до сих пор звучал, эхом раздаваясь по пустому спортзалу:

— Не смей вот так просто смотреть мне в глаза.

Тяжесть пропала, но девушка так и не смогла подняться на ноги. Молча она, сидя на коленях, наблюдала, как Акаши Сейджуро, обычно прекрасный капитан, а сегодня больше похожий на тирана, баскетбольной команды Тейко, покидает помещение, и смотрела на чернеющую сквозь распахнутые двери улицу.

И так же молча смотрел испуганными глазами на все продолжающую неподвижно сидеть на паркете серебровласую девушку ничего не понимающий Куроко Тецуя.

А на следующий день все вдруг стало так же, как и обычно. Вот только Кагуя больше не могла смотреть с былым уважением на капитана.

***

Старшая школа Сейрин. Конец июля.

— Кагами, не смей обижать щеночка.

Тренировка завершилась, как обычно, хотя сегодня, кажется, в спортивном зале стало куда спокойнее, а все потому, что недавно находящиеся в ссоре Кагами и Куроко наконец помирились, и к команде после долгого отсутствия вернулся ее идейный вдохновитель.

Киеши Теппей показался Кагуе странным, но очень добрым. Возможно, это была ностальгия — такую же доброту она помнила в Ниджимуре, пусть он и был намного более строгим, да и виделись они с человеком, который был капитаном команды Тейко до Акаши, нечасто, только когда он приходил понаблюдать за тем, что творится в клубе — девушка отнеслась к этому большому, как плюшевый мишка, парню с ласковой улыбкой так спокойно и почти сразу начала доверять.

С остальными в баскетбольном клубе Сейрин она сходилась куда тяжелее. Гинши в принципе не была человеком коммуникабельным и строить общение с людьми ей было всегда нелегко. Особенно тяжело было с шумным Коганеем — его болтовня иногда очень раздражала, а легче всего — с тихим доброжелательным Митобе, с которым все и всегда обходились без слов.

Хьюга Джунпей, как капитан, вызывал у девушки настороженность. После Акаши Кагуя всегда старалась огородиться от тех, кто руководит, что не касалось Рико — она тренер и девушка. Айда не станет никого унижать так, как тогда унизил ее Сейджуро.

Как же относится к Изуки Гинши не знала совсем. С одной стороны, иногда, он был чуть ли не одним из самых адекватных людей в команде, но девушка меняла своё мнение каждый раз, когда Изуки открывал рот. Кажется, если она еще раз услышит один из его глупых каламбуров, самолично купит ему кляп и заставит носить. С ним, конечно, можно было поговорить и серьезно в случае, если он снова не испортит атмосферу очередной совершенно не смешной шуткой, поэтому их отношения варьировались от «нормально» до «ещё хоть слово и я тебя ударю».

— Убери Второго от моего лица! — Кагами шарахнулся в сторону. Ах, Кагами, с ним, пожалуй, у них с Кагуей были самые предсказуемые и самые доверительные отношения, не считая отношений с Куроко.

Конечно, на ее отношения с Куроко взаимодействия с Кагами слабо походили. В основном, она говорила, а он — выполнял, но давать ему советы по поводу того, о чем парень не имел ни малейшего понятия, было забавно. Кагами напоминал маленького ребенка, которого во всем, что не касалось баскетбола, будь то взаимодействие с людьми противоположного пола, или банальные различия между культурами Америки и Японии, нужно было наставлять.

А ещё было смешно наблюдать за тем как у него каждый раз трясутся колени при виде Второго. Их догонялки по всему спортивному залу веселили, но как только Тайга пытался как-то обидеть малыша, Гинши вступала в дело. Была ли причина в том, что щенок слишком похож на Куроко, или девушка просто собак любила, но ко Второму она относилась с трепетом и лаской, как мать относится к ребенку. Изуки как-то пошутил, что Второй это сын Кагуи от Куроко, за что получил по шее от менеджера, а потом и от Рико, проходившей мимо чересчур удачно. Больше таких шуточек семпай не отпускал.

Но опекать щенка после этого Гинши, конечно же, не перестала, а под крылом такой защитницы Второй стал гоняться за Кагами с двойной радостью, думая, видимо, что с ним играют — о чем еще мог подумать щенок, когда взрослый парень прячется от него и убегает, сверкая пятками.

— Всем внимание, подойдите ко мне! — громкий голос Хъюги заставил голоса в зале затихнуть. Игроки баскетбольного клуба, Кагуя и Второй собрались вокруг слегка встревоженного капитана.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Гинши, взяв бегающего вокруг неё Второго на руки.

— У нас проблема, — ответил семпай, сложив руки на груди. — Большая проблема.

Было не особо понятно, что капитан подразумевал под «большой проблемой», по сути, это могло быть все, что угодно. Но по лицу Хьюги было явно заметно, что проблема волновала его действительно сильно — сведенные к переносице брови, испарина на лбу, сжатые губы — кажется, клубу не поздоровится. И что же такое могло произойти?

— Из-за того, что мы нацелились на две поездки, нам пришлось выбрать жилье подешевле, а значит, придется готовить самостоятельно, — объяснял Джунпей непривычно тихим, кажется, взволнованным голосом. — И это тоже проблема…

Он сглотнул слюну и глубоко вздохнул прежде, чем сказать. Это было похоже на вынесение смертного приговора: «поваром будет тренер» — от этой новости семпаев мгновенно перекосило. Первогодки же лишь недоуменно переглянулись, не понимая в чем проблема.

— Так… А что такого? — Решился спросить Фурихата на свой страх и риск.

Хьюга тут же объяснил на простом примере:

— А ты не помнишь ее лимоны в меду на игре с Тоо?!

Кагую передернуло — вряд ли сможешь забыть то, как Айда засунула в мёд целые лимоны, даже не порезав. До этого Гинши сталкивалась с подобным только у Момои — Сацуки не умела готовить абсолютно, но настолько трепетно относилась к своей «кулинарии», что никто не осмеливался сказать ей о том, как все плохо. Гинши подозревала, что и у Рико было все точно так же. Можно было пожелать мальчишкам только удачи потому что они уже поняли, что все приготовленное тренером будет абсолютно несъедобно.

— А почему не готовить Кагуе-тян? — Изуки покосился на менеджера с полуулыбкой. — Я думаю, ради спасения Куроко, она очень даже готова готовить.

Девушку вдруг перекосило: он что, сейчас снова пошутить пытался? Была бы ее воля, она бы с удовольствием треснула Изуки со всей дури, но не хотелось отпускать из рук щеночка. Второй так не вовремя взглянул на нее своими грустными голубыми глазами: нет, отпустить его Кагуя точно не может. Пусть семпай доживет до того момента, как тренер решит их накормить, вот тогда они и поквитаются.

— Тренер полна решимости накормить нас всех блюдами собственного приготовления для поднятия духа, — с постной миной продолжил свой рассказ Хьюга. — Даже если Гинши возьмется за готовку, от присутствия на кухне тренера мы не денемся никуда.

— Я могу не мешать тренеру и оставить ее полностью заниматься готовкой, — язвительно произнесла Кагуя, наблюдая как семпаи тут же меняются в лице. — Вы наверняка будете в восторге.

— Нет, Гинши, ты не можешь оставить нас умирать! — истерично вскричал Коганей, вешаясь ей на плечо. — Мы погибнем!

— Семпай, ей больно. — Куроко взял опешившую девушку за руку и притянул к себе. Второй резво выпрыгнул из ее объятий, присаживаясь у ног своего хозяина.

— А нам будто не больно слышать такое! Сердце кровью обливается! Гинши, не бросай нас!

— Думаю, Гинши-тян должна готовить довольно вкусно, — лучезарно улыбнулся Киеши. — Мне бы очень хотелось попробовать. Уверен, если ты будешь присматривать за Рико, мы голодными не останемся.

Кагуя вдруг опешила и просто неловко кивнула в ответ. Странно, почему она всегда так чувствовала себя при виде Киеши. Такому человеку как он даже язвить было стыдно – такой милый, солнечный, теплый, как любящий отец для всей команды, парень с большими, мягкими и теплыми ладонями, которыми он иногда нежно-нежно похлопывал ее по голове. Он правда будто был похож на огромного плюшевого медведя, очень добрый и всеми любимый, кажется, Киеши был сердцем команды, тогда как Хьюга отвечал за рассудок.

Тренировка была окончена, да и тренер хотела собрать всех в кабинете домоводства, поэтому шумной толпой потные парни направились в раздевалку. Кагуя вздохнула, глядя им вслед – они немного похожи на детей, когда беспокоятся о таких насущных проблемах.

— Гинши-тян. — Голос Киеши донесся откуда-то позади. Менеджер обернулась: а он почему не пошёл переодеваться? — Гинши-тян, тебе весело у нас в команде?

И снова Кагуя не знала как себя вести. С чего вдруг такой неожиданный вопрос и прямо в лоб? Киеши Теппей был чересчур прямолинеен – девушка уже который раз впадала в ступор, когда он начинал говорить с ней, а ведь их общение длится совсем недолго.

— Мне нравится видеть, как ребята в клубе веселятся, — продолжил парень с радостной улыбкой, делая шаг навстречу серебровласой. — Они смеются, шутливо бранятся, играют в баскетбол и получают удовольствие. А тебе это нравится?

— Я.... Слегка неожиданный вопрос. С чего вы вдруг спрашиваете? — она подняла глаза на семпая, а тот, не прекращая улыбаться, вдруг опустил свою широкую ладонь на ее макушку и слегка похлопал:

— Если тебе с нами нравится, не хмурься так и не отстраняйся. Ты ведь уже привыкла к ним всем, да? А все равно шарахаешься. Никто из нас не желает тебе зла. Особенно Хьюга.

У Кагуи было ощущение, будто ее только что током ударило. Как он понял, что она насторожено относится к капитану, или это было настолько очевидно? Хотя до этого никто ничего подобного не подмечал. Гинши ведь явно никогда не пыталась отстраняться от него. Просто инстинктивно отступала подальше, когда он всех собирал, старалась держаться ближе к Рико или Куроко, никогда не спрашивала у него ничего напрямую, предпочитая безличные вопросы. Это ведь не так, чтобы очень похоже на то, что она избегает Хьюгу.

Он и правда ничего плохого ей не сделал. Пока что.

— Он хороший капитан, который заботится обо всех в команде, — поглаживая Гинши по голове, продолжал рассуждать Теппей, — так что дай ему шанс, уверен, он не разочарует тебя. Не знаю, через что тебе пришлось пройти, но уверен, что ты не ошибешься, если доверишься ему как семпаю.

Не зная, что ответить, Кагуя просто кивнула. Девушка редко плакала, но сейчас ей казалось, что ещё мгновение и глаза станут влажными, а плакать перед таким человеком, как Киеши ей сейчас хотелось меньше всего.

Почему-то внутри что-то защемило от столь непонятной в ее сторону заботы. Это потому, что он воспринимает ее частью команды, как и других? В Тейко их, девчонок, наблюдающих за тренировками, никем не считали. О них заботились те, кто их позвал – Аомине для Ханако, Мурасакибара для Мадоки, Мидорима для непоседы Анзу. Акаши, как бы странно ни звучало, пытался пусть недолго, но заботиться о Кирари до того, как она перестала приходить. Они не были частью клуба, всегда находились где-то на периферии, как чьи-то подружки, в отличие от Момои, менеджера, что всегда в курсе событий. До этого момента Кагуя не думала, что это столь приятно, быть частью чего-то большого, команды, почти семьи. По телу разливалось нечто очень теплое, такое же, как ладони Киеши.

Наверное, это и есть любовь к команде.

"Я считала, что имею сильное сердце, но после того разговора с Акаши, кажется, у меня выкачали всю силу. Не уверена, что смогу улыбнуться Хьюге как капитану, но он действительно старается. Наверное, Киеши-семпай прав, и мне стоит дать ему шанс. Я привязалась к этой команде слишком быстро, поэтому в глубине души все же надеюсь, что если вновь ослабею, они все поделятся со мной своей внутренней силой".

http://tl.rulate.ru/book/54004/1392173