Готовый перевод The Noble Woman’s Guide On How to Tease One’s Husband / Руководство Знатной Дамы О Том, Как Дразнить Своего Мужа: Глава 3 – Цзинлань

Глава 3 – Цзинлань

Чу Цзинлань никогда бы не вошел в Императорский дворец, если бы в этом не было необходимости; таким образом, просто из вежливости он пришел сюда сегодня, чтобы нанести официальный визит вдовствующей императрице, а также почтить своим присутствием торжественный банкет, устроенный Императором Чу Санхуай специально в честь его приезда.

На закате туманные тени резных балок и расписных стропил Павильона Золотого Пруда окутывались светом заходящего солнца. Представшая картина все еще тесно сочеталась с запечатленными в его памяти образами, где каждое место содержало яркие безмятежные, либо оживленные образы, все, казалось, снова возникало перед его глазами, и путь, ведущий к Дворцу Чэньцзи, становился несравненно длинным.

К тому времени как он добрался, многие министры уже успели занять свои места. Осталось не так уж много знакомых лиц со времен правления предыдущего Императора. Вместо них многие новые ученые из слабых и скромных семей собрались вместе, обсуждая исторические труды, а также политические вопросы. Все они были хорошо образованы, уравновешены и непродажны. По другую сторону собрались высокопоставленные чиновники знатных семей; с их мест слышались изысканные речи, редкий смех, они явно демонстрировали свои благородные манеры.

В центре имелось плоское, вымощенное белым мрамором открытое пространство, которое первоначально использовалось для наслаждения песнями и танцами, но теперь оно отделило чиновников из известных семей от тех, кто был беден и скромного происхождения. Точно так же, как канал Хунгоу, проводивший границу между Чу и Хань*, обе стороны не имели никакого взаимодействия друг с другом, доказывая, что вопрос о неравенстве статусов на самом деле не был беспочвенным. (П.п.: перен. граница между двух противоборствующих сторон)

Тем не менее, у них было нечто общее – держаться подальше от Чу Цзинланя.

Действительно смехотворно, поскольку многие из этих многообещающих талантов никогда раньше не видели Чу Цзинланя. Когда они встретили его перед дворцом, они просто подумали, что этот мужчина выглядит выдающимся и внушительным с парой карих глаз, холодных, как полуночные звезды, никто не осмеливался смотреть ему прямо в глаза. Однако, когда они обернулись и увидели на нем длинное парчовое одеяние с изображением дракона, они тут же пожалели, что не отпрыгнули от него на три фута в сторону, чтобы никто не счел их предыдущую заминку чем-то неправильным.

Кто не знал, что он был бельмом в глазах Императора в тот год, когда выбирали наследника? После того, как он уехал на Север, ходили слухи, что истинный Наследный Принц, к которому лежало сердце предыдущего Императора, на самом деле был им. Всем было очевидно, что приблизиться к нему было равносильно тому, чтобы вырвать ковер из-под ног Императора? Даже если бы и были те, кто не хотел продвинуться по службе, все равно были те, кто хотел сохранить свою жизнь!

Так и возникла эта сцена.

Чу Цзинлань сделал глоток вина, и как раз в тот момент, когда вино наполнило желудок, до него донесся очень знакомый мужской голос:

— Чжэнь* помнит, что в прошлом младший брат не пил вина, неужели он изменил своим привычкам? (П.п.: Чжэнь (朕 Zhèn) – обращение Императора в отношении себя, дословно переводится как монаршее «Мы»)

Император прибыл.

Он был одет в алое парадное облачение с драконами и обувь, которую могли носить лишь сыны Неба, на его голове восседала корона с двенадцатью нефритовыми бусинами, которая ослепляла, как солнце. Как только Император взошел на императорский пьедестал, все министры тут же замолкли и поднялись со своих мест один за другим, чтобы поприветствовать его. Чу Цзинлань также не был исключением, и каждое его движение было чрезвычайно почтительным и осторожным.

Император сел, и обе его руки легли на позолоченные подлокотники, украшенные драконьими головами. Затем он наугад махнул рукой в сторону группы министров, которые выразили свою благодарность и уселись на места. Он, казалось, не заметил их, вместо этого он обратил свой взор на Чу Цзинланя, в его глазах промелькнула вспышка света, которая так же быстро погасла.

— Почему Наш младший брат так любезен? Мы не виделись много лет и очень скучали. Тебе не нужно сдерживаться в присутствии министров, расслабься.

— Да, этот младший брат подчинится.

Голос Чу Цзинланя был мягок, как вода, так что никто не был уверен, слышал ли он эти слова. Улыбка на лице Императора постепенно стала шире, а атмосфера – необъяснимо странной. Министры также действовали с особой осторожностью, что даже стука палочек о тарелки не было слышно, в зале стояла полнейшая тишина, словно в бассейне со стоячей водой.

— Почему ты* вдруг оцепенел? Чжэнь устроил этот приветственный банкет не для того, чтобы ты просто сидел и смотрел. Почему бы не поднять тост за Принца Ланя? (П.п.: 卿家 (qīngjia) - ты (обращение императора к сановнику), подобное обращение часто используют в романах и драмах, так императоры ласково называют своих подданных)

Услышав эти слова, министры сразу же посмотрели друг на друга, они мало что могли сказать, но то был приказ императора. Некоторые мелкие чиновники не могли дождаться, чтобы начать играть в лесть и заискивание перед Чу Санхуай, в то время как другая сторона поднимала тост за Чу Цзинланя. За попыткой угодить обеим сторонам вскоре последовали многие.

Глаза Императора на мгновение потемнели, а затем быстро вернулись к своему первоначальному виду. Когда он небрежно оглядел толпу, его взгляд внезапно остановился на одном месте, и сразу же открыв рот, он задал вопрос:

— Отчего же Генерал Е не поднимает свой бокал?

Е Хуайли слабо ответил:

— Докладываю Императору. Этот чиновник круглый год охраняет заставу в Гуаньчжун, алкоголь в армии запрещен. Как генерал, этот чиновник должен строго соблюдать военный приказ, поэтому он уже давно не употребляет спиртное.

— Так вот в чем дело. – Император легонько постучал по подлокотнику, когда уголки его рта растянулись в улыбке. – Если все войска на пограничных рубежах такие же сдержанные и преданные общественному долгу, как Генерал Е, Чжэню нет нужды беспокоиться понапрасну о защите границы.

Люди, которые только что произносили тост, увидев, что Император даже не упрекнул Е Хуайли, а вместо этого похвалил его, поменялись в лице. Чаша с вином в их руках теперь казалась раскаленным докрасна металлом, слишком горячим, чтобы держать его. Чу Цзинлань выглядел так, словно не понимал глубокого смысла сказанного. Он просто опустил голову и налил себе еще вина. Едва уловимый мрачный огнек, промелькнувший в его глазах, исчез, как только он поднял голову.

Он узнал этот голос. Это был тот самый человек, который говорил вчера в ресторане. Он также узнал его. Выдающийся Генерал Е Хуайли. Он также был очень хорошо знаком с этой фамилией, которая была четко выгравирована на серебряной медали, выпавшей из одежд убийцы.

Какая верная и преданная семья Е! Действительно четкая и недвусмысленная позиция!

— Если говорить о границе, то в последнее время было подано много ходатайств, в основном касающихся строительства гарнизона и увеличения вооружения. Что по этому поводу думает Наш младший брат, только что вернувшийся с Северных земель?

Чу Цзинлань мгновение молчал, прежде чем неторопливо ответил:

— Младший брат не знает о других местах, но северная граница издавна подвергалась притеснениям со стороны иностранных врагов. Поскольку обороняющиеся войска имеют ограниченную поддержку, простые люди также страдают от невыразимых трудностей. Если эти вопросы могут увеличить силу войск, чужеземцы, скорее всего, больше не осмелятся вторгнуться на границу нашей страны.

— Если это правильная мера, то это дело будет передано тебе. Ты можешь уже завтра официально обсудить это с Военным Министерством. После чего вместе с министром Чжу предоставите информацию, чтобы Чжэнь смог ознакомиться с принятыми решениями. – Император вертел в руках нефритовую чашу с вином, половина его лица была скрыта тенью, отбрасываемой дворцовым фонарем. – Поскольку ты, наконец, вернулся, будет правильно, если ты разделишь с Нами некоторые обязанности в делах управления.

Все министры тут же разразились шумом.

Цель возвращения Чу Цзинланя была неясна, а Император не только не опасался его, но даже давал ему возможность немедленно приступить к участию в управлении и политических делах!

Звуки льющейся музыки маскировали низкий, приглушенный шепот публики, но, находясь там, его можно было сравнить с жужжанием пчел в ушах, которые вызывали раздражение. Именно в этот миг мощный и звучный голос прорезался сквозь весь этот шум.

— Этот чиновник считает, что Его Высочество Принц Лань не годится для участия в управлении политическими делами.

После того, как Е Хуайли закончил говорить, он посмотрел на Чу Цзинланя поверх бесчисленных столов розового дерева с бесстрашным выражением лица. Чу Цзинлань ответил на его взгляд безразличием, без следа раздражения, за исключением того, что безмятежность его глаз была подобна глубокому морю, которое, казалось, могло накатить в любой момент.

Е Хуайли слегка нахмурился.

Как правило, темперамент человека не может оставаться дружелюбным и великодушным, как раньше, после подобного инцидента. Вот почему реакция Чу Цзинланя была особенно сомнительной. Возможно, он действительно разыгрывает пьесу на всеобщее обозрение.

Е Хуайли все еще размышлял об этом, когда Чу Цзинлань принял его предложение и громко произнес:

— Генерал Е прав. Этот младший брат не возвращался уже много лет и прежде ему требуется поклониться предкам, а также заняться самопознанием. Бэньван* уже довольно давно не занимался государственными делами, все стало таким незнакомым. Этот младший брат страшится не оправдать ожиданий Императорского старшего брата; поэтому Бэньван хотел бы обратиться к Императорскому старшему брату с просьбой отозвать приказ. (П.п.: арх. я; букв. Этот принц/этот король)

Император поднял брови, внимательно всматриваясь в его лицо. Каждая секунда казалась бесконечной, прежде чем он, наконец, открыл рот:

— Что ж так и быть. Тогда подождем, пока ты не будешь готов.

Чу Цзинлань поклонился в знак благодарности и сказал:

— Вопрос поклонения предкам…

— Это так тебя беспокоит? – Император улыбнулся и повернул голову, чтобы вызвать командира императорской гвардии Чжан Иня к себе, чтобы отдать приказ. – Сопроводите Принца Ланя завтра в Императорский Храм Предков.

— Этот чиновник повинуется приказу Императора.

Со всей серьезность ответил Чжан Инь, после чего быстро вышел из главного зала. Чу Цзинлань не отказался, снова поднялся и поклонился:

— Благодарю, Императорский старший брат.

Император махнул рукой и сразу же оставил эту тему; вместо этого он сказал:

— Чжэнь видит, что резиденция Принца Ланя пустует уже долгие годы. Возможно, будет несколько неудобно снова жить там. Не лучше ли остаться во дворце и переехать обратно после ремонта?

Блеск промелькнул в глазах Чу Цзинланя, но когда он поднял голову, то неожиданно посмеялся над собой прямо перед всеми:

— Этот младший брат одинок и холост, так что может позволить себе остановиться где угодно. Однако беспокоить Императорского старшего брата по этому поводу поистине неловко.

Всем присутствующим на пиру было ясно, что это был тактичный отказ.

Выражение лица Императора не изменилось, когда он громко рассмеялся:

— Говоря о браке, Мы должны попросить Вдовствующую императрицу найти для тебя достойную жену, чтобы избавить тебя от использования этой уловки в следующий раз.

— Этот младший брат не осмелится после этого нанести официальный визит Вдовствующей императрице, если Императорский старший брат продолжит так говорить.

— Тогда даже не думай покинуть сегодня Императорский город.

Как только эти слова были произнесены, министры вздрогнули, покрывшись холодным потом, после чего резко перевели свои взгляды на почетное место, а затем выдохнули с облегчением, увидев слабую улыбку в уголках рта императора. Их разум, однако, был крайне неустойчив, так как они, в конце концов, почувствовали, словно что-то упустили. Намерения императора, казалось, становились все более и более трудными для понимания. Однако Чу Цзинлань просто сложил руки и вернулся на свое место, император тоже не стал продолжать разговор, покончив с этим вопросом.

Вскоре после того, как банкет закончился, все министры постепенно покинули банкетный зал группами по двое и по трое, медленно направились к воротам Императорского дворца и удалились.

Так как было еще слишком рано, Чу Цзинлань отправился во Дворец Ханьчжан. Он спустился в мощеный пролет, где виднелись голубоватые кирпичи, а ноги утопали в подступающей тьме. Он уже сворачивал за угол, когда перед ним внезапно возникла знакомая тень. Подняв глаза, он увидел, что это был именно Тан Цинфэн, который ждал его все это время.

­— Принц. – Тан Цинфэн поклонился в знак приветствия.

Чу Цзинлань коротко кивнул, затем его элегантная фигура продолжила путь. Тан Цинфэн молча последовал за ним, проходя через бесчисленные дворцы с прекрасной архитектурой. Он смутно вспоминал те ранние годы, когда он был еще императорским телохранителем в Запретном городе (древняя резиденция китайских императоров), где он обычно следовал за Чу Цзинланем точно так же, как сейчас. Однако в настоящее время обстоятельства были иными.

Сами того не осознавая, они оказались перед заброшенным дворцом с ползучими лозами, покрывающими стены цвета киновари, и сорняками, достигающими их лодыжек. Было видно, что здесь уже долгое время никто не жил. Чу Цзинлань все же остановился и молча уставился на покрывшуюся трещинами дверь. По его блуждающим глазам, невозможно было прочесть, что происходит в его голове.

Тан Цинфэн сначала удивился, почему они остановились здесь, пока не поднял голову и не увидел надпись на табличке сверху, внезапно все осознав. Он втайне осуждал себя за то, что был настолько рассеян, что даже не узнал этого места.

Это была резиденция матери Чу Цзинланя, Императорской наложницы до ее смерти.

Когда предыдущий Император умер шесть лет назад, Императорская наложница впоследствии тоже скончалась, и это место осталось пустынным. Несмотря на то, что они знали об этом, глядя на этот дворец, он неизбежно пробудил бы глубокие чувства; особенно для Чу Цзинланя, так как его сердце все еще не могло смириться и утопало в крови.

Императорская наложница умерла, защищая его.

Прошлое нахлынуло из глубины его сердца, не давая ему успокоиться, но Чу Цзинлань продолжал просто стоять там. На его прекрасном лице не отразилось ни малейшей тоски. Как раз в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы уйти, послышался тихий звук сломанной сухой ветки. Он резко обернулся, и в его глазах мелькнуло что-то глубоко затаенное.

Тан Цинфэн хотел что-то сказать, но увидел, как Чу Цзинлань широким шагом направился во внутренний двор. Деревянная дверь распахнулась, и из-за неровного засова послышался скрип. Они увидели фигурку человека, испуганную их появлением, которая тут же попыталась беспорядочно сбежать к противоположному выходу, немного шатаясь и запутываясь в собственных ногах, она не была похожа на человека, занимающегося боевыми искусствами. Судя по всему, это была дворцовая служанка или, возможно, гугу*. (П.п.: 姑姑 (gūgu) – старая дворцовая служанка / тетка, также имеет значение – тетя по отцовской линии)

Эти двое быстро бросились вслед за этой фигуркой, скрывшейся за дверью, так как хотели догнать и выяснить, кто был этим человеком. Но как только их взгляд охватил каждый уголок зала, они были потрясены, увидев это место чистым и безупречным. На стол восьми бессмертных* был наспех сброшен уборочный инвентарь, очевидно, что у кого-то не было достаточно времени, чтобы собрать их и убрать на свое место. Может быть... она все это время заботилась об этом месте? (П.п.:  Стол «Восемь бессмертных» – это квадратный стол с четырьмя сторонами одинаковой длины и широкой столешницей. По четырем сторонам большого квадратного стола могут сидеть по два человека, всего восемь человек, поэтому в народе его называют столом «Восьми бессмертных» / Восемь бессмертных – это группа легендарных сянь («бессмертных») в китайской мифологии. Сила каждого бессмертного может быть передана сосуду, который может даровать жизнь или уничтожать зло. Вместе эти восемь сосудов называются «Восемь тайных бессмертных»)

После смерти Императорской наложницы в том же году все слуги, которые служили ей, также были казнены один за другим, так что никого больше не должно было остаться. Кто осмелится пойти на такой риск?

Множество вопросов крутилось в голове Тан Цинфэна, но он понимал, что было глупо оставаться дольше в этом месте, и мягко напомнил:

— Ваше высочество, мы и так слишком долго пробыли здесь. Если мы вернемся поздно, доктор Лу будет волноваться.

Чу Цзинлань крепко сжал кулак, разжав его через некоторое время:

— Пойдем.

Перевод: LeMrin

http://tl.rulate.ru/book/53400/1353378