Готовый перевод This Otome Game's Bad Ending / Плохой конец этой отомэ-игры: Глава 17.

Глава 17.

Есть много вещей, которые необходимо подготовить для дебюта. Естественно, требуется дорогое платье, украшения, обувь и многое другое.

Однако, поскольку дебютанткой можно быть лишь один раз в жизни, это не является большой проблемой, если подготовка ведётся заранее. Труднее всего найти человека в партнёры.

Кавалер – это партнёр, отвечающий всем требованиям и примерно схожий по возрасту и статусу, но на самом деле наличие кавалера – это элемент, определяющий «качество» дебютантки.

Он принципиально отличается от компаньонки, роль которой заключается в том, чтобы сопровождать юных леди, ещё не дебютировавших в обществе, на чаепития внутри семьи, обучать их этикету и помогать им.

Поскольку это первый светский дебют, легко допустить ошибку или попасть в неприятности с другими людьми.

Если авторитетная и престижная в обществе дама, заметив подобные ошибки, замолчит их, то дело разрешится само собой, а если нет, то они станут публичным позором и унижением, как это часто бывает.

Другими словами, кавалер – это скорее щит, более сильный, чем на поле боя, называемом светский мир.

Естественно, для кавалеров не существует отдельной квалификации, поэтому принято просто приглашать леди, близкую к родителям. Если не получается найти кавалера, это место занимает родитель.

Другими словами, это близко к выставлению напоказ своих связей в аристократическом обществе. Всё потому, что дебютантка должна продемонстрировать связи в высшем свете, которые ни её кавалер, ни компаньонка не могут купить за деньги.

В этом смысле графиня Мейнкин была превосходной компаньонкой, к которой никто не смог бы придраться. Нет, скорее, я могу положиться на её репутацию.

Даже если я кому-то не понравлюсь, прибыв с графиней Мейнкин, стоящей позади меня, никто не посмеет бросить мне в лицо грубую насмешку. 

– Естественно, у меня нет никакой уверенности, что я понравлюсь графине.

– Вы понравитесь, – без колебаний уверил Касио.

Эмилия слегка нахмурилась.

Внезапно перед её глазами появилась роскошная парадная дверь главного здания особняка. Когда дверь открылась, Касио незамедлительно вошёл внутрь.

Эмилия вздохнула и быстрым шагом последовала за ним:

– Во что вы верите, что делаете подобное заявление?

– Тётушка любит выдержанный алкоголь, старые книги и духи, тщательно изготовленные парфюмером.

– ……Вы хотите сказать, что это было использовано в качестве взятки?

Касио вдруг разразился смехом:

– Если найдётся такой замечательный человек, который сможет подкупить тётушку, что ж, я бы хотел, чтобы его сначала представили мне.

– Или вы просто любите сказки? Ну, те известные сказки. Одеть девушку, с которой плохо обращались, как принцессу, и отвести её на бал……

– О, вы хотите быть принцессой?

– Ни капли, – честно ответила Эмилия.

Мисс, покрытая золой.

Это история о дочери графа, с которой плохо обращаются в семье, где она при помощи своей феи-крёстной отправляется на бал и выходит замуж за принца.

Я не мечтала об этом великолепном бале, как старательно моющая мисс, покрытая золой.

Если бы я была в сказке, где что-то могла изменить, она бы, вероятно, закончилась со смертью Офелии.

Я оставила семью маркиза. Словно сбегала. Из-за мыслей о Лэотисе? Или потому, что больше не хотела, чтобы мне доказывали, что я бесполезна?

Я смутно помню эту «игру», но мне трудно думать о себе, как о ком-то, кроме Эмилии.

С пяти лет я бродила по улицам в поисках чёрствого хлеба.

Даже если я персонаж сюжета, у меня нет власти изменить его.

Если бы я отказалась отправляться к маркизу и сбежала, меня бы ждала ещё более несчастная жизнь.

То же самое было бы, если бы меня выгнали, когда я не захотела стать подругой Офелии.

И после отчаянных попыток вспомнить течение сюжета.

Оставалось лишь одно, чего стоило бояться.

Я не главная героиня. Меня не любят. Всё, чего я желаю, уже имеет своего владельца.

Хоть я и знаю это, я боюсь, что не смогу сдаться и тогда всё охватит хаос.

Боюсь, что меня будут презирать.

Боюсь, что стану уродливой, поскольку завидую девушке, которая заняла освободившееся место Офелии.

– Наша принцесса умерла.

Если бы только историю можно было изменить……

Да, вот оно. Мне понравился этот ребёнок. Независимо от сюжета игры, я полюбила её по собственному желанию.

Хоть иногда я ревновала, а порою злилась, я всё равно любила её.

В игре смерть Офелии, которая никого не любила, стала лишь трагедией посторонних.

Это подливало масла в огонь замешательства и одержимости других людей бедной дочерью барона, – Эмилия почувствовала, как дрожат и дёргаются её пальцы.

Она высвободила свою руку из руки мужчины. Лицо Касио Брамантоф ничего не выражало.

Улыбка на его лице, с которой он говорил о том, что если и есть кто-то, кто мог подкупить его тётю, то он хотел бы быть первым, представленным ему, полностью исчезла.

Почему этот мужчина так злится каждый раз, когда ему напоминают о смерти Офелии?

Из-за того, что ребёнок, который был его мечтой, надеждой и цветком, никогда больше не сможет вернуться к жизни, а я, всего лишь знакомая, хранительница памяти и соперница Офелии, осталась рядом с ним? – только Эмилия натянула улыбку.

Это не имеет значения.

Касио заговорил. Его голос звучал странно, словно звук металла смешивался с красивой музыкой.

Его лицо было таким же сложным, как если бы он смотрел на проблему, которую не мог решить.

– ……Вы.

Серые глаза под тонкими светлыми волосами были искажены, как солнечный свет, проникающий сквозь стекло.

Тон, которым Касио говорил, был резким, будто он жевал губы.

– ……Как у вас может быть такое лицо?

Эмилия молчала. Тишина пронзала её кожу, как тупой наконечник стрелы.

Как можно улыбаться, говоря о смерти этого ребёнка? Не знаю. Я не плакала даже в день похорон.

Может ли этот мужчина обвинить меня в этом?

Эдмонд Глосто наверняка возненавидел меня. Он считает меня существом, что хуже таракана, и попытается растоптать.

Так было и изначально. Лэотис молчит, Касио улыбается, а Эдмонд злится.

Баланс между ними троими настолько странный, что я часто задавалась вопросом, как три настолько разных человека могут находиться в одном месте.

Иногда злоба благосклоннее улыбки, причина которой неизвестна, а итог непредсказуем.

Нет повода снова причинять боль людям, которые никогда не полюбят меня.

Я достаточно хитра. Я могу отдавать свои чувства, не получая ничего взамен, но боюсь того, что могу получить взамен, поэтому предпочту стиснуть зубы, чтобы не выдать ни капли своей искренности, пока не буду уверена в исходе.

Размышляя в таком ключе, Эмилия подумала, что Касио Брамантоф было бы лучше точно возненавидеть её.

Он не из тех, кто, даже ненавидя слишком сильно, будет желать тайно убить меня.

– Так мне плакать? Должна ли я упасть на пол и заплакать, потому что не могу вынести это настолько, что мне трудно даже думать об этом?

Когда пришла весна, я отвлеклась от дел кофейни и отправилась посмотреть на её могилу.

Поскольку у могил высших аристократов обычно есть смотритель, отвечающий за территорию, я старалась не подходить слишком близко и обрывала лепестки цветов.

Цветы, купленные, не глядя, в цветочной лавке, были невероятно мягкими, ароматными и хрупкими, что я сломала их стебли, просто надавив кончиками пальцев.

– Вы тоже не плакали.

Ну, я не знаю об этом.

Этот мужчина, похожий на крокодила, возможно, и пролил хоть одну слезинку, словно его обманули. Только я единственная, кто не знает этого.

Эдмонд Глосто, скорее всего, где-то плакал. Лэотис…… не знаю. Иногда я нахожу его более трудным человеком, чем кого-либо другого.

– Реальность – это не сказка. Мир не заканчивается из-за смерти принцессы. Ни рыцарь, ни принц, ни служанка не умрут вслед за ней. Просто помнят об этом.

Для этого и существует период траура.

Если бы дочь барона, Элоди, появилась через месяц после смерти этого ребёнка, все бы изумились, но сделали вид, что не заметили её.

Говоря, что это невежливо по отношению к умершей.

Но со дня её смерти прошло два года.

Достаточный период траура по неизлечимо больной дочери, которая не смогла даже официально дебютировать в светском обществе.

Хоть Офелия и была знаменита, она осталась всего лишь дочерью знатной семьи, которая умерла молодой ещё до своего дебюта.

Как только Элоди официально дебютирует, не будет никакой моральной проблемы, если все начнут относиться к ней с любопытством.

Кто виноват в этом? Светский мир всегда жаждет новых волнений и сплетен.

Более того, люди с громкими именами, которые изначально следовали за Офелией, станут сторонниками Элоди, так что больших проблем не будет.

Скорее, это я не уверена в своём будущем.

У меня нет ни поддержки семьи Виндроуз, и титул подруги Офелии, которая уже умерла, не может защитить меня.

А момент с моим неизвестным местонахождением в течение двух последних лет может стать объектом плохого любопытства.

Если бы я дебютировала в потёртой одежде с увядшими цветами, меня бы терзали нелестные слухи, но, войдя в светское общество в роскошном наряде, держа за руку Касио Брамантоф, скрыться мне станет куда труднее и я больше не смогу притворяться обычной простолюдинкой, которая ничего не знает.

Но я уже выбрала. Нет места беспокойству. Я провела больше половины своей жизни, стоя рядом с этим ребёнком.

Спокойная жизнь, которую я выбрала, поскольку всё остальное не имеет смысла, не может выстоять перед лицом следов Офелии.

– Вы хотите сказать, что просто помните? – голос Касио звучал жёстко.

– Да.

– Это в прошлом и, поскольку вы просто помните, всё в порядке?

– Да.

Не знаю, совпадает ли его понятие «всё в порядке» с моим собственным пониманием слов «всё в порядке».

– Вам это не нравится, не так ли? – улыбнулась Эмилия.

– Пожалуйста, не забывайте ставить «лайк» или «Спасибо», в зависимости от того, где читаете наш перевод. –

http://tl.rulate.ru/book/51486/3257052