Готовый перевод Harry Potter: To Be a Slytherin / Гарри Поттер: Попасть в Слизерин ✅️: Глава 367

Нет сомнений, что если бы она в этот момент находилась в комнате с ними, голос Рона был бы украден ещё до того, как он начал свою тираду. Честно говоря, Гарри был удивлён, что она так долго его отпускала. Когда он узнал, она испугалась, что он настроит её против себя, но в ней всегда было какое-то бесстыдство, словно ей было всё равно, что увидит Гарри теперь, когда он всё знает. Он вспомнил, как они обнимались в Больничном крыле, как Лорена наклонилась и поцеловала Малфоя, просто чтобы позлить его. В каком-то смысле это было похоже на то, что она безудержно гордилась тем, что у неё есть он, и то, что Рон сидел и оскорблял их пару, называя их отношения притворством, должно быть, уязвляло эту гордость.

Лорена бросила взгляд на Рона, а затем перевела взгляд на Гарри. "Я останусь здесь. Я не люблю Малфоев, но ради Драко я останусь. Если я смогу сбежать так, чтобы не навлечь на них неприятности, то я это сделаю. Но до тех пор я здесь и прошу тебя не делать глупостей, например, не пытаться вломиться ко мне и спасти меня". Выражение ее лица слегка смягчилось. "Расскажи Кикимеру о ситуации, а я буду звонить по мере возможности. Я... люблю тебя, Гарри".

"Я тоже тебя люблю", - ответил Гарри, но она ушла прежде, чем он успел произнести эти слова, и это его не удивило. Его сестре всегда не везло с близостью.

"Ты не против?" потребовал Рон, глядя на Гарри и Гермиону. Они обменялись усталыми взглядами.

"Даже близко нет, приятель".

Я сидел в гостевой комнате Малфой-мэнора и держал между ладонями свое зеркало. Все тело болело, и мне хотелось просто лечь на кровать и погрузиться в бессознательное состояние, но я знал по опыту, что дрожь не даст мне уснуть, и любой сон будет не спокойным, а ближе к откровенной бессознательности. Не было никакого смысла раздеваться и забираться под одеяла.

Хотя они выглядели заманчиво. Я, конечно, знала, что семья Драко - одна из самых богатых в Волшебной Британии, но не совсем понимала это, или, по крайней мере, как это относится к основам. Хогвартс не был хижиной, если говорить об обстановке, но кровать, которую мне предоставили, была королевских размеров. У одной стены находился небольшой камин с деревянной мантией, рядом с ним стояли кресло и приставной столик. Окно было массивным, выходило на темную территорию, а тяжелые бархатные портьеры полностью закрывали солнце даже в полдень. Пол из темного полированного дерева покрывали плюшевые турецкие ковры. Шкаф стоял открытым и ждал гардероба посетителя, хотя я не могла признаться, что он у меня есть.

Я убрала зеркало и с трудом поднялась на ноги, скорее пошатываясь, чем идя к двери, которая, по словам миссис Малфой, вела в ванную. По какой-то причине я ожидала увидеть функциональную утилитарность ванных комнат общежитий Хогвартса. Вместо этого я получил темный камень, дерево и серебряные светильники. Белая фарфоровая ванна на когтистых ножках, достаточно большая, чтобы в ней могли поместиться два человека, была центральным элементом комнаты, а рядом с ней стоял изящный столик из серебра и стекла, заставленный хрустальными бутылочками с различными маслами и зельями. Ничто и никогда не было более привлекательным.

Я разделся так быстро, как только мог, с многочисленными ругательствами и стонами, поскольку действие Круциатуса продолжалось, и бросил одежду на пол. Я сел на маленький табурет возле ванны и начал ее наполнять, а затем, нахмурившись, достал из сумки палочку.

Дерево было прохладным и гладким, совершенно новым, без единого скола или пятнышка. Она была сделана из темно-красного дерева и, вероятно, имела волосы в виде хвоста единорога, если судить по статистике. В моей руке он казался неудобным. Я взмахнул им, накладывая на плечо обезболивающее заклинание и что-то, исцеляющее напряженные мышечные волокна. Заклинание... сработало. Но это было все. Не было... чего-то. Я не мог определить, что именно. Как будто сила, изливающаяся из палочки, была не совсем моей, как будто палочка свела ее к чему-то основному и обычному.

Мне нужна была моя палочка.

Когда я впервые взял в руки тонкий тисовый жезл, я испытал такое чувство сопричастности, словно держал его всю свою жизнь и взял в руки в тысячный раз. Предупреждение Олливандера о том, что палочка сделана из того же дерева, что и палочка человека, убившего моих родителей, поначалу оттолкнуло меня. Я смотрел на нее с опаской, несмотря на первое ощущение возвращения домой, но я решил сделать из нее свое собственное наследие, дать ей более высокое призвание, чем убийство, страх и боль, и мне нравилось думать, что у меня это получилось. Заниматься магией без него казалось почти предательством.

"Глупости", - поправил я себя. "Это... это просто палочка".

Но я не верил в это и, не найдя лучшего варианта, направил палочку в подсумок и начал вызывать зелья, чтобы они помогли мне исцелиться. Я не мог вылечить поверхностные раны, порезы и царапины на руках и лице, но ушибленные ребра и напряженные мышцы я мог вылечить, и я делал это, пока ванна наполнялась справа от меня.

Горячая вода действительно не заменит ничего, если речь идет о повреждении заклинанием, - вздохнула я, опускаясь в воду. Она была обжигающе горячей и жгла порезы, но ощущения были божественными, словно тепло проникало сквозь кожу и успокаивающе растирало узлы боли в моем теле. Нога непроизвольно дернулась, и я выплеснул немного воды на землю, но вскоре, взяв мочалку, принялся за несколько утомительное занятие - отмывать грязь и кровь, не напрягая тело.

Я не удивился, обнаружив в одном из флаконов лавандовое масло. Это был обычный и приятный аромат, к тому же способствующий заживлению, поэтому я капнула несколько капель в воду и на мочалку, намазанную мылом. Мне хотелось понежиться в воде, но кровать звала меня, поэтому я вылезла и собрала свою рваную и потрепанную одежду. Я взяла в руки зеркало и задумалась.

Драко, мне нужно было позвонить ему и рассказать о ситуации. Где я, в каком состоянии, чтобы не волновался, не делал глупостей, держал василисков в силе. Но время близилось к полуночи, и, скорее всего, он уже спал. Зеркало он хранил в ящике комода, если мы не разговаривали, а не под подушкой, как я, так что я скорее подожгу мебель нагревательным заклинанием, чем разбужу Драко. С сожалением - его лицо сейчас было бы желанным зрелищем - я снова спрятала зеркало в мешочек и повесила его на горло.

У меня не было никакой одежды, кроме той, в которой я пришла, - по крайней мере, мне не полагалось. Оставался только шелковый халат, висевший на двери ванной. Однако у меня были свои стандарты, поэтому я почистила нижнее белье и скользнула в него, а затем натянула халат и потащила себя в спальню. Я подошел к кровати и забрался на нее. Матрас был высоко от земли и выглядел восхитительно мягким. Мои руки погрузились в него, когда я переместил свой вес, но это оказалось проблемой. Левое колено подкосилось, когда я поднял правое на край матраса, но опоры не было. Я без сил опустился лицом на одеяло и застонал от боли, так как резкое движение вызвало волну острой, колющей боли по нервным окончаниям.

Вот и все, я сдалась. Пошарив одной рукой, я стянула подушку с изголовья кровати и подмяла ее под себя, а затем ухватилась за край одеяла и свернулась в буррито, свесив ноги с края кровати. Это не давало мне покоя, но время шло, и я погрузилась в бессознательное состояние.

Драко проснулся в Рождество, чувствуя себя так, словно это был любой другой день. За последние несколько лет праздники потеряли большую часть своей привлекательности. Ни в замке, ни в поместье не было настоящего веселья. В другой год он мог бы провести каникулы, слоняясь по замку, сделав пару бодрых кругов по полю для квиддича, чтобы поддержать себя в форме и взбодриться, а затем провести несколько часов у камина с книгой или, что было лучше всего, улизнуть в Выручай-комнату, чтобы провести целый день в обществе Лорены.

Драко не мог оторваться от воспоминаний о днях, проведенных вместе, прежде чем наконец открыл глаза и, откинув одеяло, широко зевнул. Он взглянул на груду подарков на краю кровати. Нотт уже устало копался в своей куче, а Блейз еще спал. Драко поднял подушку и запустил ею в другого мальчика, слабо ухмыляясь при мысли о том, что некоторые традиции остаются неизменными вне зависимости от обстоятельств. Забини пришел в себя от крика и ругательств, запутался в простынях и сел прямо, держа палочку за спиной, пытаясь прийти в себя.

"Ублюдок", - пробормотал Блейз, следуя традиции, и отложил палочку в сторону, потянувшись за первой коробкой.

Как обычно, они переговаривались между собой, сообщая друг другу о том, что получили, и настроение было чуть более дружелюбным, чем если бы Крэбб и Гойл остались на каникулах, но их отцы хотели, чтобы они были дома в безопасности. Нотт перебирал книги, присланные матерью и отцом, - познавательные от отца, романы от матери - и бормотал о том, какие из них могут пригодиться василискам. Как и многие другие Слизеринцы, оставшиеся дома, во время каникул они проводили в Палате долгие часы за тренировками, иногда целые отрезки времени от завтрака до ужина.

Драко отложил в сторону роскошный кашемировый шарф и перчатки из гладкой кожи, книгу по пивоварению и несколько случайных шоколадных конфет, чувствуя, что чего-то не хватает, и тут его осенило - печенье Лорены. В этом году посылки не будет, точно так же, как ему пришлось активно сдерживать себя, чтобы не послать белые тюльпаны в Гриммаулд Плейс. Внезапно праздник резко пошел на спад. Удивительно, что самые незначительные вещи могли повергнуть его в депрессию, но это была одна из них.

"Странно, что она ничего не получает, правда?" тихо сказал Нотт, сидя напротив Драко, который грустно кивнул и сморщил нос.

"Это глупо, я знаю, но..."

"Но ты любишь ее", - сказал Нотт, и Драко заметил, как он с нежностью посмотрел на особенно красивый письменный набор, который он не выпускал из рук с тех пор, как развернул его. Десять к одному, что он был от Гринграсса.

"Может, записка от нее, - предложил Блейз, и Драко нахмурился, оглядывая смятое постельное белье. Блейз наклонился и взял конверт, передав его Драко, который взглянул на сургучную печать и покачал головой. На границе не было никаких клыков. Он знал этот герб гораздо дольше.

"Это от мамы", - сказал он и развернул письмо, сломав печать ногтем и взглянув на бумагу.

Он замер: три слова, выгравированные на ней, бились в его голове и сердце. Он подумал, не так ли выглядит смерть. Мир темнел по краям, все вокруг расплывалось и расплывалось. Единственное, что выделялось из этого размытого пространства, - три слова, выгравированные знакомым почерком его матери. Он учащенно дышал, понимая, что нужно сбавить темп, иначе у него начнется гипервентиляция, но какое это имело значение в такой ситуации?

"Драко? Драко! Черт возьми..."

Он увидел движение со стороны кровати Нотта и услышал, как Блейз говорит, словно кричит со дна колодца, но все это он воспринимал рассеянно. Нотт выхватил у него записку, пергамент слегка порвался, когда он вырвался из его цепкой хватки, а Блейз присел на край его кровати, обхватив его за плечи.

"Драко, дружище, возьми себя в руки!" приказал Блейз, протягивая руку и легонько шлепая его по щеке. "Поговори со мной, что случилось?"

"Черт возьми..."

Теодор Нотт не любил ругаться, и Драко с Блейзом оба посмотрели на него, Драко чуть более обескураженно. У Нотта отвисла челюсть, и на его лице были написаны страх и беспокойство, которые он испытывал.

"Я даже не знал, что ты знаешь это слово", - слабо рассмеялся Блейз, протягивая руку и беря бумагу. Его глаза просканировали слова, и выражение его лица изменилось. Он стал шокирующе пепельным. "Вот черт". Он испуганно посмотрел на Драко. "Драко... Мне так жаль".

Нотт уже начал двигаться, подошел к тумбочке и достал зеркало. "Дафна Гринграсс", - сказал он, и через мгновение из зеркала послышался слабый голос Дафны.

"Тео, еще слишком рано для... Что случилось? Твое лицо, что случилось?"

"Ты нужна нам здесь, Даф, как можно быстрее, не поднимая бровей".

"Понял".

Не прошло и двух минут, как дверь их общежития распахнулась, и внутрь проскользнула Дафна Гринграсс, выглядевшая так растрепано, как никто из них ее никогда не видел. Ее ноги были засунуты в тапочки с отломанными задниками, халат был беспорядочно завязан на талии. Ее волосы были завязаны в беспорядочную косу, а на лице не было косметики. Носки на лодыжках обвисшие.

Ее взгляд остановился на Драко, который все еще смотрел перед собой с таким видом, будто его только что кто-то ударил ножом, а Блез сжимал в одной руке его плечо, а в другой - записку. "Что случилось с Поттером?" - спросила она, без труда сложив два и два.

"Ее забрал Темный Лорд", - тихо ответил Нотт, сдвинувшись и похлопав по месту рядом с собой у изножья кровати. Дафна подвинулась и села на свое место, а Блез передал записку.

"Возможно, она не... жива..." хрипло произнес Драко, впервые сумев выговорить слова.

"Она жива", - уверенно сказала Дафна, читая записку. Драко оскалился.

"Ты не знаешь..."

"Ты не хуже меня знаешь, что она нужна ему не как брат, а как живая", - резко напомнила ему Дафна. "Он хочет... чтобы..." Она с трудом подбирала слова.

"Он хочет вылепить ее, как Дамблдор вылепил Поттера", - мрачно пояснил Нотт, и на мгновение они замолчали, обдумывая реальность этого заявления.

"Она останется в живых, пока будет делать то, что он говорит, и не будет настолько глупа, чтобы проболтаться ему, не тогда, когда ее жизнь на волоске", - ободряюще сказал Забини. "Она умна, она будет держать себя в безопасности, как только сможет".

"Вы не понимаете, никто из вас!" выплюнул Драко. Он задрал рукав пижамы и высунул свою отмеченную руку, грозно глядя на нее. "Даже когда ты внутри, ты не в безопасности! Тебя все равно пытают, тебя все равно травят, проклинают, бьют и режут! Она не в безопасности, даже если будет делать то, что он говорит! Он причинит ей боль только потому, что... Потому что он зол или потому что хочет этого!"

Голос Драко затих в тишине. Все взгляды были устремлены на Темную метку. Драко редко показывал ее, он не гордился ею, и она висела в комнате, как дементор, нависший в углу. Он нахмурился и одернул рукав, защитно прижимая руку к груди.

"Как Поттер допустил это?" - выплюнул он, и Дафна фыркнула,

"Не вини ее!"

http://tl.rulate.ru/book/48340/3575385