Готовый перевод A'mai Joins the Army / Амай: Вопреки ожиданиям. Заказное убийство. Встреча (4)

Благодаря одежде служанки и висящей на поясе именной бирке Амай пропустили в резиденцию командующего гарнизоном. Она открыто и смело вошла через главные ворота и пошла хорошо известным путём, пошла прямо в глубь.

В передних дворах размещались солдаты, поэтому горничные из внутренних дворов появлялись в этой части резиденции редко. Перед двором, ведущим к занимаемым Чэнь Ци главным покоям резидении, Амай остановил охранник. 

Она спокойно поклонилась и застенчиво сказала:

– Прошу господина военного передать господину главнокомандующему, что мой хозяин велел служанке отнести господину главнокомандующему печенье.

Охранник видел, что Амай пришла со стороны главных ворот. Он с подозрением посмотрел на неё и сказал:

– Передай печенье мне.

Амай не пошевелилась и со смущённым видом тихо ответила:

– Господин велел служанке... самой отнести печенье главнокомандующему.

Охранник понял, что имелось в виду. Он усмехнулся и ушел во двор. Амай стояла опустив голову, оставшиеся охранники оценивающе поглядывали на неё. Сердце было совершенно спокойно.

Вскоре охранник вернулся.

– Главнокомандующий премного благодарен генералу Ши за заботу. Оставь печенье и уходи.

Амай прикусила губу и упрямо качнула головой. В её глазах появились слёзы. С дрожью в голосе она сказала:

– Хозяин сказал, что я должна передать печенье главнокомандующему сама, иначе, когда я вернусь, меня забьют до смерти.

У неё был такой вид, что охраннику стало её немного жаль. Чуть подумав, он сказал:

– Подожди, я спрошу ещё раз.

Амай торопливо поблагодарила его. Охранник махнул рукой, снова развернулся и ушёл.

Вскоре он вернулся, улыбнулся ей и сказал:

– Зайди, положи печенье и сразу же уходи.

Амай благодарно кивнула и неторопливо вошла во двор. Она шла по сизому кирпичу* уверено и твёрдо. Без напряжения, без тревоги, без гнева, без... Раньше, представляя себе момент встречи, она думала, что будет охвачена сильным волнением, но оказавшись перед створчатой дверью сейчас, обнаружила внутри себя лишь удивительное, способное ужаснуть, спокойствие.

• Если в процессе изготовления кирпичей для охлаждения использовать воду, содержащееся в глине железо полностью не окисляется, и получается не привычный нам красный кирпич, а более качественный серый с сине-зеленым оттенком. Процесс более хлопотный, поэтому производство таких кирпичей относительно не велико.

Сердце дрогнуло лишь тогда, когда пальцы коснулись двери, и только.

Она толкнула дверь и вошла. Перед полкой с книгами стоял молодой человек, он был высок и строен. Он стоял опустив голову, полностью погрузившись в чтение какого-то свитка. Он слышал, как отворилась дверь, но даже не шелохнулся. Такой знакомый и такой чужой. Много лет назад он мог точно так же подолгу стоять перед полками её отца и читать его книги.

Она же в то время была как маленькая обезьянка, всегда в движении. Она то и дело заглядывала в кабинет и нетерпеливо спрашивала:

– Старший брат Чэнь Ци, ты уже дочитал? Ты обещал пойти со мной за гору ловить зелёную птичку!

Да, это Чэнь Ци. Старший брат Чэнь Ци, который был в её жизни с тех пор, как ей исполнилось шесть лет.

Через некоторое время, не услышав больше ни звука, Чэнь Ци удивленно обернулся и скользнул взглядом по застывшей фигурке.

– Ты ещё... – он не смог договорить. Казалось, что из его тела вынули души и осталась стоять только пустая оболочка.

В тишине и молчании они стояли и смотрели друг другу в глаза. Не было слышно даже стука сердца. 

Кто знает, сколько прошло времени. Чэнь Ци наконец пришел в себя и с трудом улыбнулся. Он обернулся чтобы положить свиток обратно на полку. Возможно, свитков было слишком много и полка была забита ими. Он попытался вернуть свиток на место, но не смог – с полки со стуком упали и покатились по полу другие свитки. 

Чэнь Ци закрыл глаза и безрадостно улыбнулся. Наконец он оставил попытки вернуть свиток на место, обернулся и тихо сказал:

– А`май...

Он с трудом произнес это имя. Его голос прозвучал еще более сипло, чем у неё.

Амай молчала, даже не кивнула в ответ. Она просто стояла и смотрела на него.

Чэнь Ци переступил через рассыпавшиеся свитки и подошёл к ней. Уголки его губ дрогнули в улыбке, в глазах появилось мягкое выражение, которого не было уже очень, очень давно.

Он осторожно протянул руку, но остановился, так и не дотронувшись до её волос.

– А`май, ты выросла, – тихо сказал он и медленно убрал руку.

Да, она выросла. Вместо девочки с детской причёской перед ним стояла высокая девушка. Чэнь Ци много раз представлял себе эту встречу, но не думал, что когда этот момент настанет, они будут стоять и смотреть друг на друга так спокойно. Не было ни криков, ни слёз, ни ругани, ни обвинений. Она просто стояла и спокойно смотрела на него. 

А он больше не смел прикоснуться к ней, не смел дотронуться даже до пряди её волос.

Чэнь Ци вдруг рассмеялся, отступил на несколько шагов назад и ещё раз оглядел её.

Она всё так же держала в руках небольшое блюдо с печеньем, молчала и смотрела на него. А потом наконец тихо спросила то, чем мучалась все эти годы:

– Почему? Почему ты сделал это?

Да, почему? Почему обманул её ожидания? Почему переступил через все их обеты? Почему отплатил чёрной неблагодарностью за всё то, что для него сделали? Почему... Почему убил её родителей и вырезал всех соседей?

Услышав, как изменился её голос, Чэнь Ци вздрогнул.

Амай беззвучно рассмеялась и коротко пояснила:

– Травы.

Он не спросил «почему», он не мог произнести это слово. 

Она продолжила:

– Чтоб уйти от вашей погони в тот день, я, посчитав себя самой умной, переоделась в мужское платье. Но меня поймали и чуть не продали. К счастью, у моего лица очень толстая кожа*, врать и нести всякий вздор я умею. Я смогла убежать от них. Я тогда поняла, что притворяться мужчиной не так то и просто. Мне пришлось сбрить все волосы. А потом я нашла одного шарлатана и купила у него отвар из трав, чтобы изменить голос, сделать его глуше. Ещё я хотела сделать на лице пару шрамов. Но не решилась. Я побоялась, что когда умру и встречу отца с матерью, они не смогут узнать меня.

• Вы ведь прочитали статью Тараса Ивченко про «лицо», да? Выражение «толстая кожа лица» означает человека без стыда и совести.

Чэнь Ци медленно закрыл глаза. Его тело чуть заметно неудержимо трясло.

– А потом я подумала, что не хочу уродовать себя потому, что мне всё ещё нравится красота. Я убедила себя не делать этого. К тому же, от внешности может быть и польза, ведь если мне будет нечего больше есть, я смогу продать своё лицо* хотя бы за пару тарелок с едой. Старший брат Чэнь Ци, что скажешь? Верно ведь?

– Хватит... – он говорил с трудом, – А`май, довольно, не надо.

– Почему же не надо? – она пристально смотрела на него. – Я много чего ещё не рассказала тебе. Я теперь служу в армии. В армии Цзянбэя. Я видела тебя в бою у Волчьей лощины. Я хотела прийти повидаться с тобой, но там было так много людей, они не давали пройти. А ещё там кто-то ранил меня стрелой, в бедро, вот сюда. Ещё б чуть выше, и врачу пришлось бы полностью снять с меня штаны. Что за невезение, в меня постоянно стреляют. Когда я была в крепости Хань, кто-то прострел мой шлем, меня тогда чуть не прибило к стене. А сейчас, едва я появилась в Юйчжоу, в меня попал стрелой Чан Юйцин. Смотри, рана совсем свежая.

Она потянула за край платья и обнажила перевязанное плечо.

Чэнь Ци плотно закрыл глаза. Рука, которой он держался за письменный стол, дрожала. Он не мог заставить себя вновь посмотреть на неё.

– С ним пришлось трудно. Он раздел меня догола и рассматривал всё моё тело. Он сказал, что у меня нет стыда, потому что я спокойно лежала голой в постели чужого мужчины. А ещё он сказал...

– Хватит! – закричал он.

Открыв налитые кровью глаза, Чэнь Ци с трудом произнес:

– Прошу, А`май, не... не продолжай.

Амай приподняла голову и, когда влажный жар в глазах стал чуть тише, всё так же не торопясь спросила:

– Старший брат Чэнь Ци, как можно не продолжать? Я долго хранила эти слова. Я бы не осмелилась сказать их ни батюшке, ни матушке. Боюсь, они бы отругали меня, боюсь, они бы огорчились, боюсь... им было бы больно. Старший брат Чэнь Ци...

Продолжая смотреть на него, она спросила:

– Мои батюшка с матушкой приходят к тебе во снах? Ко мне они приходят часто. Вокруг всегда пылает огонь, он обжигает меня. Батюшка падает, из его тела хлещет кровь. Его кровь заливает нашу с матушкой одежду... Матушка громко кричит. Она кричит, чтобы я бежала горы и жила дальше. Я бегу сломя голову, бегу, но всё никак не могу добежать... Старший брат Чэнь Ци, тебе такое не снится?

Её слова пробудили кошмары, которые почти сводили Чэнь Ци с ума.

Он вдруг поднял голову и со злобой посмотрел на неё. Потом снова улыбнулся, схватил лежащий на столе меч и сунул ей в руки. Приставив остриё меча к своей груди напротив сердца, Чэнь Ци, всё так же улыбаясь, сказал ей:

– Да, я сделал это. Как я мог не сделать этого? Мне снилось большее, чем тебе. Огонь освещает весь город, повсюду крики и кровь. Мать в панике заталкивает маленького сына под кровать. Она не успевает сказать ему даже пары слов, как дверь выбивают солдаты и валят её на пол. Она сопротивляется, её протыкают мечом. Перед смертью она из последних сил пытается доползти до кровати и заслонить от глаз сына то, как эти звери насилуют его тринадцатилетнюю сестру...

Чэнь Ци улыбался, но на его глазах блестели слёзы.

– А`май, эти сны отличаются от твоих? Да, они немного лучше, в них хотя бы нет отца. Он умер ещё раньше, на стенах, когда брали город. Как ему повезло – он не видел того, что было потом.

Чэнь Ци вытер уголки глаз.

– Давай, один удар и мы оба освободимся от этого. Тебе больше не придётся жить со своим кошмаром, а мне с моими двумя. Держи меч твердо, надо всего лишь надавить на него.

Меч Амай держала твердо, но её голос дрожал:

– Мой отец не делал этого! Ничего из этого!

Чэнь Ци горько улыбнулся.

– Да, как твой дорогой отец, Цзинго-гун, мог сделать что-то такое? Это делала армия Южной Ся, которая была в его подчинении. Но... – он спокойно смотрел на неё, – какая разница?

Да, а есть ли разница?

Амай не знала, что на это ответить.

У неё уже давно появились догадки о том, кем когда-то был её отец. Попав в армию и наслушавшись всякого, она ещё больше убедилась в этом.

Спустя долгое время она изменившимся голосом спросила:

– Ты с самого начала знал это? Ты с самого начала знал кто он и тихо ждал восемь лет ради мести, да?

Он медленно покачал головой.

– Я не знал. Оглядываясь назад, я чувствую, что те восемь лет счастья были величайшей насмешкой Небес.

Амай закрыла глаза и глубоко вдохнула.

– Ты прекрасно знал, что мой отец от всего отказался. Ты прекрасно знал, что он не из тех, кто любит убивать. Он растил и воспитывал тебя восемь лет, а ты отплатил ему ненавистью. Почему ты не пощадил его?

– Потому что я из Северной Мо.

– Но они никогда не относились к тебе, как к человеку из Северной Мо! – Больше не контролируя себя, она плакала. Сдерживаемые долго время эмоции наконец вырвались. – Они относились к тебе как к сыну, они никогда не считали тебя чужим!

– Только потому, что они никогда не считали себя людьми Южной Ся.

К Чэнь Ци, напротив, вернулось спокойствие. Он безучастно продолжил:

– Хоть он был Цзинго-гуном из Южной Ся, хоть он отвоевал половину Цзянбэя для Южной Ся, похоже он вообще никогда не думал о себе как о человеке из Южной Ся. Для него Южная Ся и Северная Мо были всего лишь названиями. Южная Ся – не родная страна, а Северная Мо – не враг. Это просто места, где он мог проявить себя. Но я-то человек Северной Мо. Это то, что вырезано на моих костях. Это то, что у меня в крови.

– Человек Северной Мо? – непонимающе повторила Амай. – Ты – человек Северной Мо? А я? Каким человеком считать меня?

Сердце Чэнь Ци сжалось от боли. Он не мог ответить на этот вопрос. 

– А`май, ты можешь отомстить и убить меня. Я ждал этот день. За убийство расплачиваются своей жизнью, я задолжал тебе. Но я не жалею о сделанном. Никогда не жалел. Если б сейчас пришлось сделать этот выбор снова, я бы опять убил его. Потому что он Цзинго-гун из Южной Ся, потому что он враг Северной Мо. Это ненависть к тому, кто вторгся в мою страну.

Амай растерянно смотрела на него.

– Вторгся в твою страну? А как же те годы, что они растили тебя как родного, заботились о тебе как о своём сыне? Это ничто? Ненависть к врагу Северной Мо – что это вообще такое? Неужели это так сильно касается нас?

Чэнь Ци смотрел ей прямо в глаза.

– Да!

Амай не могла понять, как слова «вторгся в мою страну» могут иметь настолько большую силу. Только потому, что Чэнь Ци был родом из Северной Мо, а её отец когда-то давно был Цзинго-гуном из Южной Ся, только поэтому теперь между ними должны быть эти слова? Она действительно не могла понять. И её родители тоже, наверное, не понимали. Именно поэтому они приняли в свою семью мальчика из Северной Мо, именно поэтому они оказались совершенно беззащитны перед ним.

Но для Чэнь Ци границы были предельно ясны.

– А`май, давай, ты справишься, – неспеша сказал он. – Если хочешь отомстить за родителей, просто умей меня. Один удар и мы в полном в расчете.

Амай смотрела на Чэнь Ци. Сжимавшая рукоять меча рука то напрягалась, то слабела. В конце концов меч опустился, она бросила его на пол.

– Не могу. Я так хотела изрубить тебя на тысячи кусков, но не могу.

Чэнь Ци с облегчением выдохнул и удивленно посмотрел на неё.

Она опустила глаза и тихо сказала:

– Ты должен был убить и меня. Разве не говорят, что избавляясь от травы, её надо выдирать с корнем*? Только так можно спать спокойно.

• Бо Цзюйи (772–846 гг., поэт времен династии Тан) писал:

«Огонь не может полностью сжечь [траву], весенние ветры снова дадут ей жизнь».

Есть и пословица «Если избавиться от травы, но оставить корни, с весенним ветром она вырастет вновь».

Интерпретация: проблемы надо решать фундаментально и не оставлять скрытых угроз. Если не избавиться от корней, трава потом вырастет вновь, если не истрить врагов поголовно, через некоторое время опять жди проблем.

Чэнь Ци долго молчал, а потом протянул руку и поправил её одежду.

– А`май, веришь или нет, но я никогда не хотел убивать тебя, ни тогда, ни потом. Я думал о том, чтобы поймать тебя и запереть как птичку в клетке. Ты бы меня ненавидела, это не страшно, я и без этого натворил достаточно. Мне было б довольно, если б ты просто была рядом. Но...  – он замолчал, сам себе улыбнулся и продолжил. – Моя А`май не из тех птиц, что сидят в клетках. Я не могу запереть её, я должен отпустить и дать ей летать.

Приведя в порядок её одежду, он поднял голову, мягко улыбнулся и чуть слышно сказал:

– А`май, уходи. Ты можешь отправиться куда угодно. Но... не возвращайся в армию Цзянбэя, тебе там не место. Я на службе в войске Северной Мо. Как ты я ни сожалел тебе, я не могу быть мягким с противной стороной только потому, что там ты.

Амай ничего не сказала, развернулась и вышла.

Чэнь Ци хотел было поднять руку, но не смог. Он молча стоял и смотрел как она уходит.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1204976