Готовый перевод A'mai Joins the Army / Амай: Убийство. Любимец. В пути (1)

Лю Ган был капитаном седьмого пехотного батальона армии Цинчжоу. Когда его разбудили посреди ночи и доложили о том, что один из новобранцев убил командира второй роты, он спросонья оторопел, а потом вскочил с постели и начал гневно кричать и ругаться:

– ***! Кто это сделал?! Приведите сюда, я его, ***, убью! ***, да как он посмел поднять руку на командира роты?! ***!

Внесли тело командира второй роты. Его горло было перерезано, он уже не дышал. Если бы не проходивший мимо патруль, убивший командира мальчишка успел бы сбежать.

Лю Ган был так зол, что весь посинел. Этот командир роты был одним из лучших его ребят! Как-то раз он в одиночку расправился с пятью горными бандитами. Кто мог бы подумать, что его ждет такая смерть, да еще и от руки простого солдата?

В шатер ввели арестованного солдата. Лю Ган поднял взгляд и посмотрел на него. Арестованный показался знакомым, и Лю Ган вспомнил: это был опоздавший сегодня на построение солдат с красивой и запоминающейся внешностью, которого он вскользь ударил плетью. Звали его Амай.

Лю Ган перевёл взгляд на лежащий на земле окровавленный меч. Как ему уже было известно, этот меч принадлежал капитану по фамилии Тан. Не далее как сегодня капитан Тан приходил к Амай и отдал этот меч. Из-за этого меча он сам, Лю Ган, наказал Амай не так сильно, как делал это обычно.

– По какой причине ты убил командира? – грозно спросил Лю Ган.

Амай была крепко связана и стояла на коленях. При задержании её избили, к старым синякам добавилось много новых, были видны пятна крови. Она подняла голову и посмотрела на Лю Гана. Охватившая её во время убийства паника уже утихла.

– Я не хотел убивать. Он хотел оскорбить меня, я защищался и случайно задел его, – спокойно ответила она.

Лю Ган холодно смотрел на Амай. Её лицо было в синяках и опухшим, но даже так можно было различить его черты и сказать, что они красивы. Бросив взгляд на её фигуру, Лю Ган был вынужден признать: да, как говорит, так наверняка и было, не врёт. Таким подросткам в армии приходится тяжко, они часто подвергаются насилию. Но даже если всё было и так, как можно посметь убить командира роты?

Лю Ган усмехнулся и пнул лежавший на земле меч Тан Шаои.

– Думаешь, раз тебе этот меч дал капитан Тан, ты можешь убивать им начальство?

Амай смотрела на Лю Гана и не отвечала. Как бы она ни оправдывалась, каковы бы ни были причины, убийство командира роты – тяжкое преступление, ей себя не спасти. Умирать же не хотелось, и потому она думала, искала возможный способ сохранить свою жизнь.

Молчание разозлило Лю Гана ещё сильнее. Он выхватил свой меч, приставил его к шее Амай и крикнул:

– Отвечай! Кто позволил тебе поднять руку на командира роты?

Лезвие меча холодило кожу, Амай решилась.

– Да, господин, была и другая причина убить его. Но это дело особой важности, поэтому прошу господина...

Она остановилась и посмотрела на остальных присутствующих в шатре.

Таких слов Лю Ган не ожидал.

– Господин, не слушайте его… – начал один из подчиненных Лю Гана. Лю Ган поднял руку, остановил его и принялся пытливо рассматривать Амай.

Понимая, что от решения Лю Гана зависит её жизнь, Амай чуть заметно улыбнулась, с вызовом посмотрела на него и сказала:

– Господин, недостойный должен сообщить нечто важное без посторонних. Пусть господин велит им выйти. Если господин опасается недостойного, пусть прикажет связать его ещё крепче.

– Опасаюсь тебя?! – взвился Лю Ган. Взмахом руки он велел всем выйти, а затем обернулся к Амай и мрачно посмотрел на неё. – Говори, кто приказал убить его? Зачем к тебе сегодня приходил капитан Тан?

Амай застыла, поняв: Лю Гана никак не может поверить в то, что простой солдат осмелится убить кого-то, кто занимает более высокую должность. Другое дело, если солдату кто-то приказал. Кто-то из офицеров. Например, капитан Тан Шаои.

Она пыталась сохранять внешнее спокойствие.

– Господин, недостойный понимает, что убийство требует объяснений. Но это дело имеет отношение к другим лицам. Прошу господина послать за советником Сюй Цзином. Как только советник увидит недостойного, он сразу поймет всё.

Услышав про Сюй Цзина, Лю Ган вздрогнул.

– Почтенный Сюй не тот человек, встречи с которым можно требовать, когда вздумается! Выкладывай как есть, кто приказал убить командира? Будешь молчать – потом не жалуйся!

Амай смотрела на Лю Гана всё так же спокойно.

– Господин, некоторые события, хоть и не понятны, могут оказаться не такими злонамеренными, как казалось. Пусть господин позовёт сюда почтенного Сюй, и тогда господину станет понятней.

Лю Ган усмехнулся.

– Даже не думай морочить мне голову! Говори как есть! А не будешь говорить, так я велю вытащить тебя вон и порубить! Побратимство с капитаном Таном от наказания по армейским законам тебя не спасет, не надейся!

Не обращая внимания на угрозы, Амай спросила:

– Господин действительно хочет знать?

– Довольно ерунды! Отвечай!

Амай опустила голову и, не дожидаясь пока Лю Ган совсем выйдет из себя, вдруг спросила:

– Господину известно, что недостойный ранее был в охране генерала Шан?

Это был неожиданный вопрос. Лю Ган смотрел на неё призадумавшись. 

– Должно быть, господин не часто бывает у генерала Шан, иначе он бы заметил и Амай. Если господин не верит, пусть спросит у генерала Ли. Амай попал в пехоту не по своему желанию, а по указанию генерала Шан, и определен батальон господина генералом Ли.

Амай чуть заметно улыбнулась, нарочно ненадолго замолчала, а затем спросила:

– Господин знает, почему генерал Шан вдруг отправил меня сюда?

Лю Ган ничего не ответил. Почему-то ему стало очень тревожно.

Амай заговорила тише:

– Всему виной моё упрямство. Генерал был очень недоволен им. Он отправил меня сюда хорошенько подумать и исправиться. Господин сам видит, как я выгляжу. Если бы не мой внешний вид, генерал не относился бы ко мне с особым вниманием, а тот человек не повел бы себя так дурно сегодня ночью.

Спасая свою жизнь Амай сплетала правду с вымыслами и домыслами. Она прекрасно понимала, что если Шан Ичжи узнает о том, что она выдавала себя за его любовника, её смерть будет очень неприятной и неприглядной. Но сейчас возможные последствия этой лжи её не волновали.

Лю Ган смотрел на неё с подозрением.

– Ты хочешь сказать, что…

Амай остановила его.

– Господин, если и так всё понятно, то зачем произносить вслух?

На лице Лю Гана была заметна растерянность. Амай продолжила:

– Я убил человека и признаю, что должен быть наказан за это. Но подумал ли господин, как к этому отнесется наш генерал? Он отправил меня сюда хорошенько подумать над своим поведением, а господин сначала позволил оскорблять и унижать меня, а потом, прикрываясь армейским законом, отрубил голову. Что подумает генерал?

Лю Ган изменился в лице. Вся армия Цинчжоу знала о том, что генерал Шан очень охотно берет в свою охрану красивых юношей. Если всё было именно так, как говорит Амай, дело приобретало очень нехороший оборот. Убит командир роты, скоро об этом всем станет известно. Не казнить – нельзя, ведь это вызовет всеобщее возмущение. А если казнить, то как потом объясняться перед Шан Ичжи?

Амай наблюдала за Лю Ганом. Видя, что ему трудно принять решение, она сказала:

– Я просил господина послать за почтенным Сюй, так как не хотел ставить господина перед столь затруднительным выбором. О некоторых делах господину было бы лучше не знать. 

Лю Ган мрачнел всё больше и больше. Державшая рукоять меча рука то сжималась, то слабла. Было ясно, что принять решение ему очень не просто.

Чем дольше Лю Ган рассматривал Амай, тем яснее различал скрытые под синяками красивые, совсем девичьи черты лица. Конечно же, есть мужчины, которым очень нравятся подобные юноши.

Ни казнить, ни отпустить. В этом деле как ни поступишь, обожжешься в любом случае.

Лю Ган не знал, что делать, и смотрел на Амай очень удрученно. Наконец, он позвал дежуривших возле шатра солдат и приказал:

– Уведите и глаз с него не спускайте. Утром разберёмся.

Амай повели наружу. Она испугалась, что Лю Ган решит обратиться напрямую к Шан Ичжи, и поспешила напомнить:

– Господин! Спросите совета почтенного Сюй! У него найдется правильное решение!

Лю Ган думал о том, что же ему делать дальше. Стоит ли сначала разыскать почтенного Сюй? Или лучше явиться к генералу и сказать, что вот, ваш сердечный дружок натворил в моём батальоне дел, что прикажете делать? Ха, ему что, служба в армии надоела? Лю Ган окликнул уходящих солдат, указал на Амай и приказал:

– Не бить! Только хорошо приглядывать!

Услышав эти слова Амай с облегчением выдохнула: Лю Ган поверил. Вполне возможно, что на рассвете он отправится искать Сюй Цзина. Она очень надеялась на то, Сюй Цзин по старой дружбе – как никак они провели какое-то время вместе – сможет спасти её.

На самом рассвете, даже не позавтракав, Лю Ган отправился искать Сюй Цзина.

Сюй Цзин до поздней ночи засиделся за обсуждением военных дел и прилег только когда стало светать. Он даже заснуть не успел, как услышал, что кто-то спрашивает о нём. Сюй Цзин поднялся, подошел к входу своего шатра и увидел капитана пехотного батальона армии Цинчжоу. Сюй Цзин уже встречался с этим капитаном раньше, но не был хорошо знаком с ним. Зачем же этот офицер пришёл в такую рань? Сюй Цзин удивился, но не показал этого.

– По какому делу капитан Лю ищет меня?

Лю Ган был очень смущен и не знал, как заговорить о столь деликатном деле. Разве можно напрямую спрашивать о любовниках генерала? Подумав, Лю Ган осторожно начал:

– Знает ли почтенный Амай?

Сюй Цзин погладил бородку и кивнул:

– Знаю. Амай служит под командованием капитана? Всё ли у него хорошо?

«Всё ли хорошо?! Не совсем! Он зарезал командира моей роты! Чего тут хорошего?» – подумал Лю Ган и сказал:

– Прошедшей ночью Амай убил ротного командира моего батальона.

От неожиданности Сюй Цзин так вцепился в бородку, что чуть не выдрал из неё клок.

– Почему он сделал это?

Лю Ган не стал ничего скрывать и подробно рассказал суть дела: что Амай ночью столкнулся с ротным командиром, что у того возникли дурные намерения, что защищаясь Амай ненароком убил его.

Договорив, Лю Ган вздохнул:

– Каковы бы ни были причины, убит старший по званию. Преступление младшего против старшего – это нарушение всех устоев.

Сюй Цзин смотрел на Лю Гана и не знал, что тут можно ответить.

Лю Ган тоже молчал. Он пытался одним только взглядом, без слов, спросить: «Что делать? Амай действительно любовник генерала? Если разобраться с этим мальцом по армейским законам, будет ли наш генерал расстроен? Не выместит ли он потом свой гнев на мне? Но если не казнить, то все будут знать, что такое преступление кому-то сошло с рук. Это подорвет дисциплину!».

Сюй Цзин смотрел на Лю Гана и с беспокойством думал: «Если ты разыскал меня, значит мальчишка рассказал тебе о том, что мы попали сюда вместе. В глазах других людей мы с мальчишкой – совсем не посторонние друг другу люди, я с ним связан. Если я не спасу мальчшку, то что обо мне будут думать? Ах, Амай, почему ты убил командира роты? Почему не простого солдата? Так было бы проще!».

Каждый из них думал о многом, но мысли их были совершенно различны.

Через некоторое время Сюй Цзин принял решение и негромко спросил Лю Гана:

– Как ты собираешься наказать Амай?

Лю Ган покачал головой:

– Я не знаю, как следует поступить, потому и пришёл к почтенному просить совета.

– Его не следует убивать.

Сюй Цзин выглянул наружу, осмотрелся вокруг и тихо продолжил:

– Господин капитан должно быть не знает, что Амай был в личной охране генерала. Генерал очень хорошо относился к Амай, но Амай нечаянно рассердил генерала, и потому его отправили в казармы. Если его казнить, генерал ничего не скажет, но, боюсь, затаит на господина капитана большую обиду.

Лю Гану казалось, что его голова не выдержит и вот-вот взорвется.

– Тогда мне следует отправить Амай генералу? Пусть генерал разбирается сам?

– Господин капитан должен подумать еще раз!

Лю Ган чувствовал, что совсем запутался.

Сюй Цзин улыбнулся и совсем тихо сказал:

– Личные дела генерала – это личные дела генерала. Разве посторонним следует знать о них? Если официально отослать Амай к генералу, какое решение генералу придется принять? Отрубить голову, как и положено по закону? Но что генерал подумает о господине капитане? Как господин капитан будет служить генералу дальше?

На лбу Лю Гана выступил пот. Лю Ган поспешно опустился в глубоком поклоне.

– Так что мне делать?! Прошу почтенного научить меня!

Сюй Цзин погладил бородку, прошёлся по шатру, обернулся и спросил:

– Кто ещё знает об этом деле?

– Дежурство солдат из ночного патруля уже закончилось, они вернулись к себе, так что знать должны многие. Если б я не принял надлежащих мер, парни из второй роты уже учинили бы над мальчишкой расправу.

– Значит, на него натолкнулся ночной патруль... – Сюй Цзин нахмурился. – Солдаты из патруля видели, как Амай убивал командира?

Лю Ган задумался и покачал головой:

– Нет. Когда они появились, командир уже лежал на земле с перерезанным горлом и истекал кровью. Амай был рядом, тоже весь в крови и с мечом в руках. Было похоже, что он хотел сбежать.

Сюй Цзин молча гладил бородку. Через некоторое время он улыбнулся и сказал:

– Если никто не видел, как он убивал, то как можно обвинять? Командира убил не Амай, а кто-то другой.

– Так ведь убил именно он!

Сюй Цзин размеренно спросил:

– Но если никто не видел, то как можно быть уверенным?

– Амай сам сознался! Он сказал, что капитан замыслил дурное и хотел оскорбить его, что он защищался и случайно убил!

Сюй Цзина начала раздражать недогадливость и тугоумость капитана. Он недовольно взмахнул рукавами и сказал:

– Если капитану Лю и так всё ясно, зачем было приходить и тревожить меня, старика? Иди, руби ему голову.

Лю Ган был прямолинеен, но не глуп. Увидев недовольство Сюй Цзина, он опять поклонился и извинился:

– Прошу почтенного научить меня!

Сюй Цзин начал терпеливо объяснять:

– Ну и что, что Амай сознался? Даже если б он написал признание, можно ведь сказать, что его избили и принудили оговорить себя. Раз никто не видел, как было дело, можно предположить всё, что угодно. Может в лагерь проник шпион, а командир роты случайно наткнулся на его? Шпион решил убить командира как ненужного свидетеля, Амай же увидел это и попытался командира спасти. Пока спасал, его забрызгало кровью.

– Но... – начал Лю Ган. 

Сюй Цзин остановил его и с улыбкой сказал:

– Господин всего лишь капитан батальона. Не его дело вести следствие и дознаваться где тут правда. Пусть господин отошлет Амай в армейское судебное ведомство. Что бы там ни решили, какое отношение это будет иметь к тебе?

Лю Ган недоверчиво спросил:

– Этого будет достаточно?

– Вполне! – Сюй Цзин кивнул. – Ты либо держишь горячий батат сам, либо избавляешься от него, передав кому-то другому! Передай Амай в армейское судебное ведомство и не беспокойся о дальнейшем. Я всё улажу.

– Ладно.

Лю Ган вытер со лба пот и поспешил к себе.

Сюй Цзин смотрел вслед быстро удаляющемуся Лю Гану. Немного подумав, он послал за Чжан Шэном, командиром охраны Шан Ичжи.

Когда Чжан Шэн пришёл, Сюй Цзин объяснил ему суть дела и передал небольшую записку.

– Главное – выбрать правильный момент. И не говори генералу.

Чжан Шэн был всецело предан своему генералу, и потому просьба Сюй Цзина что-то скрыть от него заставила Чжан Шэна колебаться.

– Почтенный желает утаить это дело от генерала?

– Это вовсе не утаивание и не обман! Он в любом случае узнает, но если это будет слишком рано, его решение хорошим не будет. Ну, еще какие-нибудь затруднения есть? Если тебя что-то беспокоит, не делай этого. Амай сам навлёк на себя беду. Я помогаю потому, что имею к нему какое-то отношение, ты же с ним ничем не связан, тебе нет никакой нужды рисковать ради него. Если откажешься, я пойму.

– Нет, я сделаю это, – поспешно ответил Чжан Шэн. – Мы были вместе столько дней, он называл меня старшим братом. Теперь, когда он в беде, как я могу стоять в стороне и просто смотреть?

Чжан Шэн неуверенно взглянул на записку в своих руках.

– Эти несколько слов действительно могут спасти ему жизнь? Может почтенный что-то добавит? Вдруг…

Сюй Цзин качнул головой.

– Мы с тобой сделали для него всё, что могли. Сможет Амай спастись или нет, зависит от того, насколько он понятлив.

Чжан Шэну нечего было ответить на это, он поспешно распрощался с Сюй Цзином и пошёл всё устраивать.

Люди Лю Гана сторожили Амай полночи, а на утро повели её в армейское судебное ведомство, которое располагалось в резиденции командующего гарнизоном. До того, как судебное ведомство начало разбирать её дело, появился Чжан Шэн и увел её стоять на коленях перед залом для общих собраний. Ведя, Чжан Шэн сунул ей в руки записку Сюй Цзина. В записке было всего три слова: «око за око».

Тем временем в зале для общий собраний проходило совещание офицеров армий Юйчжоу и Цинчжоу. Согласно донесениям разведки, войско Северной Мо задержалось на отдых в Цзинъяне и готовилось выступить на провинцию Юй.

После внезапного нападения Северной Мо на Цзинъян и попытки самоубийства Ши Дачуня военная власть в Юйчжоу была передана в руки Шан Ичжи, поэтому собрания офицеров теперь возглавлял он.

Что им следует делать? Защищаться или отступать? У каждого из этих вариантов были свои сторонники, спор между ними шел уже несколько дней. 

Одни настаивали на том, что оборону Юйчжоу надо держать до самой смерти. 

Другие возражали говоря, что мощь войска Северной Мо настолько велика, что вскоре будет захвачена вся провинция Юй. Юйчжоу станет одиноким островком, оторванным от остальных сил Южной Ся, армии Юйчжоу и Цинчжоу окажутся запертыми в его стенах и погибнут. Так не лучше ли покинуть город и перебраться в другое место?

Офицеры спорили и ругались, никто не желал уступать. Шан Ичжи слушал, хмурился, потирал виски, поглядывал на Сюй Цзина. Сюй Цзин слушал споры двух фракций, улыбался и не высказывался.

Шан Ичжи опять отвёл взгляд от Сюй Цзина, холодно посмотрел на офицеров и спросил:

– Разве возможны только отступление и оборона? Могут ли господа офицеры предложить что-то иное?

Стоявший в самых последних рядах Тан Шаои нерешительно помедлил, но всё же громко сказал:

– У подчиненного есть идея, которую нужно еще обдумать.

Звание Тан Шаои было слишком низким, капитаны на такие собрания не допускались, но Шан Ичжи выказывал к нему расположение и в виде исключения позволил присутствовать. Благодаря этому позволению отношение других офицеров к Тан Шаои стало еще хуже.

Шан Ичжи отозвался:

– Пусть капитан Тан говорит. 

Тан Шаои чуть покраснел, но заговорил громко и уверенно:

– Тайсин сейчас в ловушке, вокруг его стен многотысячное войско Чжоу Чжиженя. Чжоу Чжижень пришёл налегке, без обозов с запасами. Чтобы вести длительную осаду северяне должны где-то добывать продовольствие и фураж. Надо найти, где они пополняют запасы, и сжечь всё. Тогда войско Чжоу Чжиженя можно будет победить без боя.

Присутствующие пришли в волнение; Шан Ичжи смотрел на Тан Шаои и думал о том, насколько эта идея осуществима; Сюй Цзин продолжал молчать и мельком, как будто чего-то ждал, взглянул на двери.

Двери вдруг открылись, послышался голос Амай:

– Господин генерал, есть и другой план.

Сюй Цзин чуть заметно улыбнулся, погладил бородку и тихо кивнул.

Сначала Амай не поняла, зачем Сюй Цзин велел привести её именно сюда, во двор перед залом для собраний, и что значат слова «око за око». Но слушая долгие споры генералов, она осознала, что Шан Ичжи молчит оттого, что оба варианта – и «остаться», и «сбежать» – ему не нравятся.

И тогда она начала понимать, что именно имел ввиду Сюй Цзин.

Когда Тан Шаои предложил напасть на запасы войска Чжоу Чжиженя, а Шан Ичжи всё так же молчал, она почувствовала, что настал подходящий момент. Единственный способ спастись – показать Шан Ичжи свою полезность.

Шан Ичжи посмотрел на стоявшую в дверях Амай и чуть нахмурился. Они не виделись всего несколько дней, отчего она в таком виде? Опухшее от синяков лицо, ссадины, кровь.

Некоторые из присутствующих признали в ней юношу из охраны генерала и недоумевали, что же такое с этим охранником случилось.

Тан Шаои увидел, что синяков на лице Амай стало больше, чем накануне, и что одежда в крови. Он и хотел бы спросить, но был вынужден сдержаться.

Не обращая внимания на взгляды, Амай вошла в зал, направилась к карте позади Шан Ичжи, указала на неё и сказала:

– Господин генерал, после того как Северная Мо завладела Цзинъяном, её войско будет продвигаться на юг и укрепляться на каждом шагу. Их войску придётся взять с собой большой обоз, много припасов и снаряжения. Из-за обоза скорость их марша будет не быстрой. Скорее всего, войско Северной Мо уже покинуло Цзинъян, но не успело добраться до этого места.

Она дотронулась до изображённого на карте Цзинъяна, повела палец вниз по направлению к провинции Юй и остановилась, указав на одно место.

– Если мы устроим засаду там же, где Чан Юйцин напал на идущее из Цзинъяна подкрепление, мы можем получить неожиданный результат.

Амай размышляла несколько последних ночей и потому, оказавшись тут, услышав споры в зале и обдумав написанное в записке, она поняла подсказку Сюй Цзина. Образ их мыслей был чем-то схож, трех слов оказалось достаточно.

Сюй Цзин, этот старый лис, действительно собирался спасти Амай. Но заодно он решил использовать её чтобы озвучить свой смелый план. Если план понравится Шан Ичжи, то Амай сможет спастись, а если план не понравится... Сюй Цзин останется ни при чем и не навлечёт на себя немилость генерала.

Какое-то время в зале стояла тишина. 

– Нет, риск слишком велик! У нас всего сорок тысяч солдат! Как мы можем с такими силами устроить засаду на войско Северной Мо? – наконец высказался один из генералов средних лет.

Амай взглянула на него и усмехнулась.

– Пожалуй, командование Северной Мо думает так же. Они, уничтожившие всё наше пограничное войско, считают, что мы так перепуганы, что будем только защищаться и не решимся атаковать. Они не ожидают, что ты отважимся на засаду и отплатим им тем же. 

Шан Ичжи молчал.

Если идея Тан Шаои была рискованной, то предложенное Амай было безумным. Нападать на войско Северной Мо теми силами, что у них есть – всё равно что бить яйцами камни. Но этот замысел заставлял сердце биться сильнее.

Посмотрев на выражение на лице Шан Ичжи, Амай добавила:

– Господин генерал, от победы северяне возгордились. К тому же, сколько их будет? Помимо оставшегося под Тайсином войска, у Чэнь Ци на севере должно было быть не более двухсот тысяч солдат. Во время засады Чан Юйцина, захвата земель вдоль Лишуй и Цзинъяна они понесли какие-то потери. Сейчас у Чэнь Ци должно быть не более ста пятидесяти тысяч. Часть из них он должен оставить гарнизоном в Цзинъяне. Сколько отправится на юг? Сто тысяч?

Часть собравшихся офицеров приободрилась. Замысел опасен, но если всё получится, их заслуги будут очень велики. Более того, они смогут расплатиться за поражение под Цзинъяном.

Выражение на лице Шан Ичжи изменилось и стало очень суровым.

– Какая наглость! Как ты смеешь являться сюда и болтать всякий вздор?! Эй, уведите его! Двадцать ударов батогами!

Амай оглянулась на Сюй Цзина. Сюй Цзин улыбался и поглаживал бородку. 

В зал вошли дежурившие снаружи солдаты и поволокли её наружу. Амай была в таком смятении, что забыла просить о пощаде. Всё кончено. Даже если она сможет пережить двадцать ударов батогами, правду о том, кто она, будет уже не скрыть. В голове всё помутилось. Позади слышались крики Шан Ичжи, но Амай уже плохо различала слова. Кажется, он кричал о том, чтобы позвали Чжан Шэна. О том, что Чжан Шэн должен хорошенько проследить за тем, чтобы знавшие Амай охранники не вздумали по старой дружбе жалеть её и наказывали как положено, в полную силу.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1053821