Готовый перевод Don't Shame The Villainess / Не Позорь Злодейку (KR): Глава 14

— Во всяком случае, вы, вероятно, думали, что лучше создать ситуацию, при которой разрыв помолвки будет оправдан, — сказал Людвиг.

В конце концов, глава семьи был вынужден предпринять серьезные меры.

Тем не менее, Джошуа должен был убедиться, что его семья не пострадает от последствий. Ему нужно было избежать впечатления, что он, как маркиз, склоняется перед властью герцога. Ему нужно было держать голову высоко поднятой, чтобы сохранить достоинство и получить то, что он хотел. Он мог бы сделать это, скажем...заявив, что «по независящим от него обстоятельствам» его дочь «пострадала».

— Я ошибаюсь? — Деликатно спросил Людвиг.

Он поставил бокал с вином на стол. Раздавшийся звон, казалось, еще больше подчеркнул его слова.

Джошуа не подтвердил и не опроверг заявление Людвига. Он просто спокойно погладил подбородок, сдержанно улыбаясь. Затем он назвал имя своего будущего зятя -— нет, человека, который когда-то был его будущим зятем.

— Герцог Кабриан.

Затем Джошуа поднял руку и подозвал проходившего мимо слугу с подносом. Он взял один из коктейлей с подноса и поднес его к губам, прежде чем заговорить.

— Я действительно люблю свою дочь. Я не способен быть таким жестоким, как вы намекаете.

Он говорил так, словно вся любовь мира исчезла. Как будто жестокость, которую предложил Людвиг, была ошибкой. Уголки рта Людвига искривились, когда он услышал, как Джошуа говорит о любви с таким отсутствующим выражением.

Вспышка!

За окном сверкнула молния, осветив комнату. Через несколько мгновений послышался раскат грома.

Людвиг перевел взгляд на дождь, барабанивший по стеклу, и внезапно вспомнил слова Летиции.

‘Ненавижу грозы’.

Ах, если подумать, было время, когда они мирно беседовали друг с другом во время чаепития ... время, когда они иногда говорили о вещах, которые были похоронены глубоко в их сердцах…

Прошло не больше нескольких месяцев с тех праздных дней, но из-за того, что они ввязались в кровавую драку друг с другом из-за Евники, казалось, что прошла вечность. Даже если они с Летицией полностью отдалились друг от друга, Людвиг считал, что он, вероятно, был тем человеком, который знал ее лучше всех, кроме членов ее собственной семьи.

Людвиг почувствовал тоску по дому — но это была не настоящая тоска.

— Разве это нормально, что вы не находитесь рядом со своей дочерью, дочерью, которую, как вы утверждаете, так сильно любите? — медленно произнес он. Глаза, которые были столь же темными, как глубокое море, повернулись к Джошуа. — Разве это не второй раз, когда происходит то, что она ненавидит?

Сейчас у нее не было такой силы духа, как у взрослого человека. Она переживала это, как ребенок, которому не было и десяти лет. Что-то вроде этого должно было быть травмирующим.

И не один раз, а дважды. Вдобавок к ее невезению, все это случилось в день грозы.

Вместо того чтобы утешить ее, отец оставил ее одну. Он просто время от время проверял, жива ли она. Забавно было слышать, как такой человек, как он, говорит о таких вещах, как любовь.

— Все в порядке. Моя дочь очень сильная, — ответил Джошуа, слегка пожав плечами, и когда он наклонил свой бокал, желтая жидкость коктейля медленно исчезла у него во рту. Он осушил стакан до последней капли.

Выпив свой коктейль одним глотком, Джошуа заговорил сухим тоном, который противоречил его предыдущему признанию в любви.

— Она достаточно сильная, чтобы не нуждаться в моей помощи.

***

Грохот. Грохот!

В небе сверкнула еще одна молния.

Белый свет вспыхнул на кровати, прежде чем исчезнуть так же быстро. От раската грома, который вскоре последовал, руки Летиции вцепились в куртку Зеда. Если судить по побелевшим костяшкам пальцев, хватка у нее была крепкая.

Зед наклонил голову, чтобы посмотреть на макушку Летиции, уткнувшуюся ему в плечо. Ему показалось, что она похожа на фазана, прячущегося в высокой траве от охотничьей собаки, из-под которой видна только голова.

По крайней мере, он был рад, что она перестала кричать. Теперь она казалась спокойнее, возможно, потому что привыкла к раскатам грома, а может быть, потому что рядом с ней кто-то был.

‘У меня до сих пор звенит в ушах’.

Звук в его голове тоже начал стихать. Это был пронзительный крик, похожий на крик дельфина, который, казалось, ревел в его ушах.…

Зед положил руку на голову и сдержал вздох, угрожающий сорваться с его губ. Неудивительно, что она позволила ему заниматься бумажной работой в своей спальне. Она не хотела оставаться одна.

Он посмотрел на нее с несколько странным выражением лица.

‘Судя по тому, как она боится грома и молнии, ей действительно кажется, что она семилетний ребенок’.

До сих пор ему казалось, что даже будучи ребенком Летиция жестоко топтала окружающих с красивой улыбкой. Если в его голове возникло противоречие с таким образом Летиции, то пусть так и будет. Вот почему он находил ее нынешнее поведение еще более странным.

Зед перевел взгляд на гору бумаг на столе. Войдя в комнату, он сразу же направился к дивану, так что все бумаги остались нетронутыми. Не было никакого смысла получать разрешение делать свою работу в ее спальне, если он не собирался этого делать.

‘Я лучше уложу ее спать’.

Зед мог с уверенностью сказать, что привык иметь дело с детьми. Поскольку он потерял своих родителей в раннем возрасте, как старший сын он взял на себя ответственность за своих четырех младших братьев и сестер. Наверное, ему просто нужно было сделать с Летицией то, что он сделал с ними. Зед нежно похлопал Летицию по спине.

— Вам нечего бояться. Это просто еще один феномен матери-природы, — сказал он самым мягким голосом, на который был способен, и погладил ее.

Конечно, что-то вроде этого не сможет успокоить ее страхи. Он пытался показать ей, что всякий раз, когда она боится, рядом с ней есть кто-то, кто поможет ей чувствовать себя в безопасности.

Все хорошо...все действительно будет хорошо…

Вы не одиноки. Так что не бойтесь. Что-то вроде этого совсем не страшно. Это не сможет причинить тебе вреда.

— Просто думайте об этом как о фейерверке. Это просто яркий свет, который вспыхивает, прежде чем исчезнуть так же быстро.

Если он не сможет победить ее страхи, то сможет поделиться с ней своим теплом. Делясь теплом тела, большинство детей поймут, что они не одни, и будут утешены.

Однако, похоже, Летиция не была частью этого большинства. Если уж на то пошло, ее плечи тряслись еще сильнее.

— Миледи? — Озадаченно спросил Зед.

Что-то было не так. Он сказал что-то не то?

Ее начало трясти так сильно, что казалось, будто она бьется в конвульсиях, и Зед в отчаянии схватил ее за плечи.

— Миледи! — воскликнул он.

Как будто услышав свое имя, Летиция подняла голову и посмотрела на Зеда. Они встретились взглядами, и их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, так что они могли чувствовать дыхание друг друга.

Зед заметил, что ее зрачки расширились.

Ее глаза были рассеянными и дрожали. Это был не просто страх.

А потом он понял — когда ранее она замолчала, это было не потому, что она смогла успокоить свои крики. А все потому, что у нее совсем не было сил кричать.

— Мои глаза ... они ослеплены.…

И тут дрожащие губы Летиции раскрылись.

— Мигающие огни слишком слепят мои глаза... но я все еще вижу черноту... я продолжаю вспоминать тот день…

Летиция продолжала говорить, как одержимая.

— Мама ... мама ... висит под потолком ... качается... когда вспыхивает свет, черный силуэт...скрип потолка…

Лицо Зеда мгновенно напряглось. Она никогда раньше не рассказывала ему ничего подобного.

Ее слова были прерывистыми и бессистемными, но было ясно, что произошло.

‘Смерть маркизы была сфабрикована’.

Если то, что сказала Летиция, было правдой, то причиной смерти маркизы было не убийство, а самоубийство. И в тот день, когда разразилась гроза, Летиция собственными глазами видела, как маркиза повесилась.

http://tl.rulate.ru/book/40136/1364522