Готовый перевод The Menocht Loop / 💀💀 Петля Менохта 💀💀: Глава 17 - Юпитер, ч.1

Ховерглосс закрывается и скользит вперед. После первоначального ускорения кажется, что ховерглосс вообще не движется; только мелькающие здания и улицы сигнализируют о нашем быстром продвижении.

“Я ни во что не играю, - говорю я. “Я просто.....не могу.”

- Не можешь, - повторяет она без всякой интонации, сжав губы. Она закатывает глаза.

- Не могу, - повторяю я, скрестив руки на груди. Я чувствую приливы и отливы жизненной силы вокруг нас, когда мы проезжаем через движение в час пик.

“Если ты совсем «не можешь», что ты собираешься делать дальше?- спрашивает она, пристально глядя мне в глаза и требуя моего ответа.

- Что делать?”

- Это ты мне скажи.”

Я делаю глубокий вдох. “Мама...”

- Ты явно ввязался в что-то, Игни, - говорит она тихо, голос напряженный, глаза пленительные и хищные. - Что?”

“Школа.”

- Что школа?”

“Она абсолютно бесполезна, не так ли?”

Ее лицо не меняется. - Нет, это не так, - отвечает она. - В дальнейшем она поможет найти тебе работу.”

- Почему я вообще должен искать работу? Кроме того, именно ты была против того, чтобы я начал изучать программирование.”

Хотя я старательно контролирую выражение своего лица, чтобы сохранить собранный внешний вид, мое сердце бешено колотится. Я здесь, с мамой, наконец разговариваю с ней.

Впервые за много лет у меня появилось чувство безопасности. Даже если цикл сбрасывается, она из этого цикла - та же самая мать, которую я всегда знал, ее безупречная копия. Из всех людей в моей жизни, именно ей я доверяю больше всего, она может помочь мне разобраться с этим беспорядком. Конечно, я не собираюсь рассказывать ей о петле и о себе–она никогда не поверит мне без доказательств, а доказательства могут перезапустить петлю. Но я могу спросить ее и о других вещах.

“Тебе нужна работа, - начинает она, - потому что без нее ты - пустая трата моего времени.”

Я смеюсь. - А зачем мне на самом деле нужна работа?”

- Потому что власть-это единственное, что имеет значение, - язвительно отвечает мать. - А настоящая власть - это то, чего у тебя нет.”

“А ты не хотела узнать, чего я по настоящему хочу?- Я растягиваю слова, глядя на залив, выглядывающий из-за небоскребов. - Почему бы не жить в изоляции, вдали от общества?”

Это слегка серьезный вопрос; это то, что я обдумываю время от времени на тот случай, когда выйду из петли.

“Ты сегодня слишком много говоришь, - фыркает мама. - Это потому, что сила нужна для того, чтобы ее можно было использовать. И если она не используется, тогда...”

“Что?”

- Ее использование будет вынужденным. А может быть, владельца силы просто уничтожат.”

“Зачем тебе нужна власть?- Спрашиваю я. Я выжидающе смотрю на нее, аккуратно сложив руки на коленях. Я знаю все о несбывшихся амбициях матери.

Ее губы кривятся в хмурой гримасе. “Я хочу уничтожить этот проклятый город.”

- Но почему?- Я ахнал. Но я знаю почему. От ее целеустремленности у меня мурашки бегут по спине. Она хочет убить Вандерлиха. Она хочет, чтобы он и его башня сгорели.

- Потому что это справедливо, - отвечает она стальным голосом.

“А что потом, после этого?”

“Ничего.”

Я моргаю.

- Лучшая цель - та, которая простая, - отвечает она, откидываясь назад и закрывая глаза. - Я существую, чтобы увидеть смерть Вандерлиха. Мне больше ничего не нужно от этой жизни, чтобы быть счастливой.”

Она говорит правду. Она не нуждается во мне, как инструмента мести.

- Что случилось с твоими планами, Игнатиус?” Мама спрашивает, глаза ее по-прежнему закрыты. “Ты собирался получить диплом и вступить в гильдию. Это жалкая жизнь, но все же жизнь. Это лучше, чем не иметь вообще никакого диплома.”

“Ты права, - говорю я. “Мне нужно нечто большее. Но мне нужно что-то получше, чем работа в гильдии.”

Один глаз резко открывается. “Ты слишком жалок, чтобы тянуться к чему-то более высокому.”

Я хихикаю. Мама может быть такой...неприятной.

“Ты действительно так думаешь?”

“Да.”

“Разве не жалко жить проживать жизнь ради мести?- Спрашиваю я. Я всегда восхищался ее решимостью и преданности падению Вандерлиха, но, увидев ее сейчас, сказал, что единственное, что ей нужно сделать в своей жизни, - это выполнить ее волю. Смерть...это еще большее разочарование, чем я думал.

“Все зависит от того, кому ты мстишь, - отвечает Мама, садясь и серьезно глядя на меня. “Если такое ничтожество, как я, умрет, чтобы в итоге потопить Вандерлиха, я бы назвала это самым достойным делом. Если он умрет, при этом убив меня, я бы назвала это самой жалкой неудачей.”

Я на мгновение задумываюсь. “Какая цель может быть у такого человека, как Вандерлих?”

“У таких людей больше нет целей, кроме самосохранения, - выплевывает мама.

“А что, если он попытается убить?..?”

“Мы дома, - объявляет мама. “С тобой что-то не так, и я собираюсь узнавать что именно.- Она выходит из ховерглосса, таща мою руку за собой.

—

Неудивительно, что наш дом осталось таким, каким я его помню: ветхим, богато украшенным, роскошным. Крыша усеяна зубцами, а выветрившаяся, полуразрушенная горгулья цепляется за левую стену, ее голова и крылья заменены вьющимся плющом. В то время как мой прадед владел всем домом, теперь же мы владеем только небольшим кусочком особняка, ставшего многосемейным домом.

Мать с раздражением смотрит на маячащее строение и ведет меня вверх по лестнице за руку, словно я какой-то непослушный ребенок. В особняке есть одна дверь, которая открывается в мрачный коридор, его канделябры освещены неугасимым пламенем. Это роскошь, которую особняк унаследовал от своего прошлого–если пламя когда-нибудь погаснет, я не могу себе представить, чтобы хозяин заменил их чем-то другим, кроме недорогих ламп накаливания.

Мы пересекаем коридор с его промозглым ковром цвета засохшей крови, цветочным узором, зловещим в тусклом свете. Мама достает из кармана пальто ключ и вставляет его в замок, который с возрастом стал очень хрупким. Немного повозившись с ключом и повернув ручку, тумблер щелкает, и дверь со скрипом открывается.

Она тащит меня в дом, как будто я не знаю дороги или двигаюсь слишком медленно, или ей кажется. Я качаю головой и следую за ней, не отставая от ее быстрого темпа.

“Если ты так ненавидишь это место, - начинаю я, - почему ты все еще живешь здесь?”

Пока я жду ее ответа, я чувствую энергию смерти, циркулирующую вокруг дома. На заднем дворе было частное кладбище, о котором я знал. Но есть также несколько трупов, погребенных под землей, и один подозрительно спрятан в одном из жилых домов.

“Это лучшая недвижимость за такую цену, - огрызается она. Когда отец решил продать особняк перед своей безвременной кончиной, он сделал это только после того, как получил от землевладельца пятидесятилетнее соглашение об оплате коммунальных расходов за здание, включая наш собственный частный участок.

“Но ты же его ненавидишь, - парирую я. - У нас есть деньги. Нам не нужно это место.- Я указываю на облупившиеся обои. Бесплатные коммунальные услуги не стоят материнского страха.

Поднявшись еще по одной лестнице, мы подходим к двери нашего дома. Мама заменила наш личный замок несколько лет назад, так что ключ скользит без проблем, и она отпирает дверь резким движением пальцев. Комната длинная и узкая: прямоугольный стол занимает ее центр, в то время как антикварное и мутное зеркало стоит в углу рядом с таким же антикварным (и выщербленным) комодом. Узорчатый ковер лежит поперек пола, фамильная реликвия прошлого. Он немного великоват для комнаты и изгибается в форме короны, но находится в первозданном состоянии: я думаю, что мама скорее умрет, чем позволит своему “бесценному” ковру прийти в негодность.

http://tl.rulate.ru/book/39977/1059485