Готовый перевод I’m a Villainess, Can I Die? / Я злодейка, могу ли я умереть?: Глава 23

Припадки стали более частыми. Видя, как она извивается и задыхается от боли, Лукас резко встал и начал растирать ее конечности.

— Каагх… аахкк... каагх... ах...

Тело Беллы сотрясалось, когда она прерывисто дышала. Красная кровь хлестала из ее горла при каждом вздохе. Ребенок посмотрел на свою мать, потрясенный необычным приступом.

Поколебавшись так некоторое время, женщина медленно перестала двигаться. Фиолетовые глаза его матери тускло смотрели на него. Взгляд мальчишки дрогнул, когда он увидел свое отражение в ее влажных глазах.

*Кап-кап*

Потекли слезы. Застигнутый врасплох, слезы лились безостановочно. Ее дрожащая рука попыталась дотронуться до его лица, но она сильно затряслась и беспомощно упала на кровать. Лукас поднял ее руку и поднес к своему лицу, и эти грубые, тощие конечности нащупали ребенка.

— ...Сын... с-сын… Мама... мама… Это... это... прости... — Заикаясь и выплевывая слова, рука его матери снова упала.

Он еще даже не открыл рта, но женщина закрыла глаза, как будто не хотела слушать. Как в романе, она умерла во время разговора. Реальность сильно отличалась от вымысла. Сейчас все ее лицо было в крови. В конце концов, она даже не смогла увидеть своего мужа…

— Ах... ах.... — Лукас вытер лицо матери рукавом. Чем больше он делал, тем больше разливалось крови.

— Ах...

Но он не мог этого вынести, если не сотрет ее. Этот ярко-красный цвет, казалось, вызывал смерть. Это подтверждало, что его мать… была мертва.

— Ах... нет… Ах… Ах!! Хууук!! Мама... мама... мама... Нет. Нет… Пожалуйста, нет… Не оставляй меня одного, не оставляй меня одного. Пожалуйста! Нет… Я... я боюсь… Я не могу... мам… хукк! Нет...!!

Лукас присел на корточки, словно падая в обморок. Он схватил женщину за кисть и заплакал, но рука больше не гладила его по голове. Ребенок чувствовал лишь холод и затекшие мышцы.

— Нет!! Ах... Мама... мама...

Этот пустой дом. Тихое и темное место. Только лунный свет слабо проникал в комнату через окно… Его мать умерла ужасной смертью.

* * *

Лукасу удалось организовать похороны. Это было самое отдаленное и опустошенное кладбище рядом с храмом, которое было получено путем пожертвования нескольких серебряных монет, которые он получил в тот день, словно нищий. Не было ни настоящих похорон, ни гробов. Тем не менее, добросердечный священник помог ему подготовить церемонию и другие вещи.

В день похорон Беллы Барнетт присутствовали только священник и ее 11-летний сын Лукас Барнетт.

* * *

С того дня мальчик голодал несколько дней. Он ничего не мог сделать. Печаль съедала все его тело. Она так глубоко укоренилась в его теле, что простой одиннадцатилетний ребенок не смог бы ее преодолеть. Лукас присел на корточки рядом с залитой кровью кроватью, где его мать лежала до самой смерти, и уткнулся в нее головой.

— Лукас?..

Дверь открылась, но тот этого не услышал. После нескольких дней голодания он плохо видел и слышал. Ребенок едва поднял голову, поняв, как кто-то зовет его.

— П-папа...?

Луис выронил то, что было у него в руке. Маленькая музыкальная шкатулка упала, и оттуда полилась прекрасная мелодия. Это была мелодия, которая не соответствовала атмосфере. Лукас моргнул, задаваясь вопросом, было ли это сном. Однако внешность его отца никуда не исчезла.

«Папа вернулся. Папа... вернулся. Но...»

Он не мог встать со своего места. В его ногах не было силы. Лукас попытался придать силу своим ногам, чтобы встать, но беспомощно упал вперед. Ребенок с трудом приподнял верхнюю часть тела и посмотрел на своего отца.

— П-папа... папа... ма-мама... мама... — Надтреснутый голос малыша и запах крови вибрировали в комнате. Луис почувствовал, как у него потемнело в глазах, но он энергично покачал головой.

«Подожди. Держись...»

Сжав кулак, Луи наклонился к сыну и взял ребенка на руки. Смерть его матери, которую этот маленький ребенок, должно быть, перенес в одиночестве… Мужчина должен был утешить его, должен был успокоить своего сына. Но слезы продолжали литься. Лукас заметил, что его отец плачет и мочит плечи. Они оба плакали вместе.

Да, в тот день, когда его отец уехал, он действительно пообещал, что будет плакать в объятиях отца, когда тот вернется. Папина рука, обнимавшая его за спину, была очень теплой, в отличие от маминой. Но… Что-то было странное. Что-то показалось мне странным. Лукас медленно выпал из его рук с чувством несоответствия. Между прочим…

— Папа... левая рука… Где твоя левая рука? — У его отца не хватало одной руки.

(У переводчика сердечный приступ)

* * *

Лукас поднялся с глубокого лежания на диване. В то же время вино выплеснулось из бокала в его руке и образовало небольшую лужицу на полу. Мужчина, что медленно наблюдал за этим, встал с дивана и размазал лужу ногами. Посмотрев вниз на испачканный пол, он поставил бокал с вином на стол и подошел к окну. Все люди, которых он любил, покинули его. Все они исчезли из его рук, как будто насмехаясь над ним.

Люди более высокого статуса постоянно что-то отбирали у тех, кто был ниже их, и закрывали на это глаза. Сколько боли они причинили ему? Какое сильное чувство потери они оставили у него. Сколько ненависти оставили в нем?

В тот день, когда он увидел, что левая рука его отца после возвращения из порабощения монстров исчезла, он закричал так, как будто мир рушился. В конце концов, у него не было другого выбора, кроме как плакать, словно потерял все в этом мире.

Причина, по которой он познакомился с герцогом на войне, заключалась в том, что его отец потерял левую руку. И Лукас, что воспользовался возможностью получить в обмен на левую руку своего отца, дал обещание: «В этом нищем обществе я выживу до конца».

Мужчина больше не позволит вещам, которые он любил, просто проходить мимо. Он не стал бы просто смотреть на такое, ничего не делая…

После того, как герцог, который решил поддержать свою семью из-за связи со своим отцом в "покорении монстров", сказал Лукасу, что у него есть талант к фехтованию.

Каждый день перед рассветом юноша открывал глаза и держал свой меч руками, настолько покрытыми волдырями, что они не успевали заживать. Он хотел, чтобы герцог узнал его. Скорее, честно говоря, парень хотел подняться на более высокое место с таким признанием.

И Герцог оценил его усилия. Как и все остальные, он не просто назвал его гением, но и похвалил за его старания. Как Лукас был счастлив, он прижимал свои изуродованные руки и плакал от радости. И в тот день он мечтал о счастливом будущем для себя. Он больше не будет расставаться со своими драгоценными вещами. Он так думал.

Но… Время шло, и эти мысли таяли и тускнели, создавая беспорядок в его голове. Чем больше он получал, чем выше занимал желаемое положение, чем больше возможностей у него было для достижения, тем слабее он становился. Он был напуган.

«Я хочу защитить его».

«Смогу ли я это сделать?»

«Смогу ли я пройти весь путь?»

«Могу я воспользоваться этим шансом?»

«И... разве я не потеряю все это?»

Чем больше он приобретал, тем больше боялся утраченного прошлого.

Погрузившись в море бесконечных мыслей, он пришел к выводу: «Будь крутым человеком. Будь расчетливым. Думай только о выгоде. Притворись, что отпускаешь то, чего не получил. Притворись, что не интересуют вещи, к которым ты не можешь быть жадным в первую очередь. Притворись, что человеческие отношения ничего не значат для тебя...»

Даже к тем, кого он так сильно ненавидел, словно забыл прошлое… Он мог сказать, чего они хотели. Цель тех, кто обращался к нему. Его внешность, навыки и сила. Если это так, то Лукас использовал бы их все, чтобы извлечь из них максимальную выгоду. Вежлив с аристократами и добр к женщинам, неторопливо встряхивая шахматную доску…

Верно, это была своего рода самооборона. Юный Лукас, боявшийся проиграть, так и не повзрослел. Тем не менее, он… Он был похож на испуганного маленького ребенка, который боится потерять все. Парень не мог вырваться из того детства, когда много плакал из-за потерянных вещей. Таким образом, он спрятался в облике расчетливого, хладнокровного взрослого человека. Даже если бы он что-то потерял, то бы обманул себя… до такой степени, что притворялся, будто все это было по его собственным расчетам.

Лукас красив и находился в таком положении, что люди ему завидовали. Разве сейчас ему не было чему позавидовать?.. И бояться... слишком многих…

«Перестань притворяться».

Лукас испытал новое ощущение от освежающих слов Селены. Прошло много времени с тех пор, как он начал вести себя так по-другому. Так долго, что не мог сказать, притворяется он или нет, но девушка сразу поняла.

«Как? Как она может определить, откуда и куда идет вся эта игра? Как ты можешь видеть то, чего не вижу я?»

Поскольку он не мог сказать, как выглядит на самом деле, когда не играет, парень отложил прекращение игры. Прячущийся ребенок все еще был слишком напуган, чтобы выдать себя.

Облака проплывали перед полумесяцем, ярко сияющим в темном ночном небе. Лунный серп, наполовину скрытый облаками, был похож на свечу перед тем, как погаснуть. Глядя на это, Лукас вспомнил спину Селены, тупо смотрящую на реку и башню с часами. Ее хрупкая внешность напоминала его покойную мать… В тот момент, когда он посмотрел на ее спину, Лукас понял. Эта женщина не отказалась от мысли умереть. Но… Он не мог просто усомниться и позволить ей сделать это. Девушка не могла умереть до того, пока парень не получит ответ.

И теперь он считал Селену членом семьи герцога. В прошлом, независимо от того, насколько важно она носила эту фамилию , ее личность напоминала его тетю, отчего девушка не казалась верным членом семьи герцога… Однако, потеряв память, она изменилась. Таким образом, он решил посвятить ей свою верность. Потому что герцогство было единственным местом, где Лукас заплатил бы за верность своей жизнью. Это было место, которое он хотел защитить больше всего после своего отца.

Следовательно, он будет защищать Селену.

Лукас задернул шторы. В том месте, где свет исчез и осталась только тьма, фиолетовые глаза мерцали черным.

Перевод: Nipple

http://tl.rulate.ru/book/39274/2760438