Готовый перевод I’m a Villainess, Can I Die? / Я злодейка, могу ли я умереть?: Глава 21

Внутри гремящей кареты Лукас посмотрел на Селену, которая спала напротив. Девушка выглядела уставшей после прогулки.

Раньше коляска казалась неудобной, поэтому она неловко ёрзала, но теперь крепко уснула на своем месте. Каждый раз, когда повозка гремела, ее голова ударялась о стул, но девушка все равно не просыпалась.

Лукас долго смотрел ей в лицо, но потом отвел взгляд в сторону. Хотя они были за пределами Площади, башня с часами все еще была видна. Он нахмурился и закрыл окно машины. Через некоторое время мужчина открыл глаза, услышав слова кучера о том, что они скоро прибудут. Он догадался, что заснул, сам того не осознавая.

Казалось, спящая птица Селена снова открыла окно, пока он задремал, и красный закатный свет просочился в карету и залил пространство яркой краской.

Небесно-голубые глаза и такие же волосы беспомощно трепетали в его затуманенном взоре. Ее вид, окруженный красным светом, выглядел настолько удушающе опасным, что Лукас медленно открыл глаза.

— Ты проснулся? — Однако из-за ее последующего спокойного и тихого голоса у Лукаса не было другого выбора, кроме как неловко моргнуть.

«Что… что это только что было?»

— Да.

— Я проснулась некоторое время назад, мы почти дома.

— Да я слышал.

Когда Селена говорила с ним, ее взгляд все еще был устремлен в окно, но потом на какое-то время наступила тишина.

Лукас пошевелил кончиками пальцев, чувствуя, что должен что-то сказать. Даже улыбка, которая всегда была хорошо натянута, казалась немного жесткой и причиняла боль его губам. Мужчина не знал, почему его сердце было нетерпеливо, и он постоянно хотел подтвердить ее присутствие. Умопомрачительно опасная фигура, которую он видел ранее, продолжала мелькать в его сознании.

«Но о чем мне говорить?»

Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал такую нервозность внутри. Лукас посмотрел в окно, следя за взглядом Селены. Багровое небо было жутким и одновременно прекрасным. Точно так же, как закат, который рыцарь видел на пикнике с матерью и отцом в прошлом. Лукас потер висок, чувствуя головокружение.

Девушка, которая до этого смотрела в окно, повернула голову, чтобы посмотреть на него:

— Что случилось?

«Да, что не так? Почему я это делаю? А ты… почему ты такая?»

Лукас проглатывал каждое слово, медленно качал головой и, как обычно, неторопливо поднимал уголки рта:

— Ничего такого.

На его слова Селена пожала плечами и снова повернулась к окну. Теперь он мог сказать, что означало это действие.

«Это действительно так? Просто не бери в голову это».

Лукас разразился тихим смехом от спокойного, холодного голоса, который возник в его голове. Но Селена, не проявляя к нему никакого интереса, по-прежнему наблюдала за пейзажем за окном, не заботясь о том, что он делает. А мужчина продолжал смотреть только на ее лицо.

— Не рассказывай моей семье, что сегодня произошло. — Заговорила девушка к тому времени, когда карета почти остановилась.

— Почему?

— Я не хочу заставлять их волноваться. Им пока достаточно.

«Беспокоишься… — Лукас внутренне усмехнулся. — Я никогда не думал, что ты способна на это.»

— Я подумаю об этом.

Они прибыли в особняк и разошлись в разные стороны. Первое, что он сделал, это отправился в кабинет герцога, чтобы доложить о прогулке.

— Сегодня было что-то особенное?

— Нет, герцог. Ничего особенного. А, нет, там был один. — Мужчина перед ним вздохнул, как будто почувствовал облегчение, и тут же поднял голову при словах Лукаса.

«Скажи мне, я на тебя рассчитываю», — говорили его глаза.

Лукас всегда был благодарен за это бесконечное доверие. Именно из-за этого взгляда он решил посвятить свое тело и душу герцогу с юных лет. Поэтому он надеялся, что никто в поместье не будет несчастлив. Ни герцог, ни мадам, ни Молодой Господин, а теперь… Селена.

— Я встретил священника, который мне понравился.

* * *

После встречи с герцогом Лукас был пойман герцогиней и Аароном и поочередно должен был повторять одни и те же слова. На совести было тяжело из-за лжи, но в итоге все обошлось, так что…

«Ну, это не полная ложь, не так ли?»

Прежде чем лечь спать, Лукас выпил в одиночестве в своей комнате. В темном небе плыл полумесяц.

Когда бокал, наполненный красным вином, повернулся в его пальцах, жидкость пролилась, оставив следы на стекле. Он медленно закрыл глаза. Глубоко развалившись на диване, мужчина поворачивал фужер одной рукой, медленно пробуждая воспоминания под тем красным закатом.

* * *

— Мама! Папа! Ну давайте же!

— Подожди, Лукас! Ты же знаешь, что твоя мать не здорова!

Маленький седовласый ребенок прыгал взад-вперед по склону во время заката, как будто взволнованный, потом подбежал к матери и обнял ее. Женщина, держащая ребенка, нежно улыбнулась бледным лицом.

— Все в порядке. Я вышла сегодня, потому что чувствую себя хорошо, так что не волнуйся. Если Лукас счастлив, это лучшее лекарство для мамы.

— Видишь, папа?

— Тем не менее, ты не должен слишком усложнять жизнь своей матери. Ну давай же. — Высокий мужчина потянулся к ребенку, но тот надул губы и отвернулся. Это было явное выражение отказа. Женщина улыбнулась невинному взгляду, а мужчина рассмеялся ее красивой улыбке.

Короткая прогулка под закат. Это было самое прекрасное и счастливое воспоминание для Лукаса. Но их счастье длилось недолго. (п/п: пошло стеклище)

— Мама! Мама!! — мальчик встревожился из-за резкого кашля, вырвавшегося изо рта его матери. — Папа должен скоро вернуться… Папа ушел на работу, он вернется после обеда.

Маленький Лукас мог только плакать, держась за руку матери, лежащей на кровати. Но его отец вернулся, лишь когда зашло солнце.

— Папа!

— Лукас…

Как только он услышал звонок в дверь, ребенок побежал к ней, плача. Папа тупо уставился на него и вбежал в комнату, роняя на пол все, что было в его руках.

— Милая!!

Это была череда похожих дней. Каждый из которых был опасным и ужасающим...

«Сейчас голод терпим. Я могу вынести холод. Хорошо, что у меня нет друзей моего возраста. Больше не грустно видеть, как отец ходит на работу, обманывая свой статус, делая саркастические замечания о том, остается ли бедный дворянин дворянином. Следовательно… пожалуйста...»

— Мама… ты не можешь бросить меня…

— Конечно. Куда бы я пошла без сына? Не волнуйся. Мама скоро выздоровеет.

Мягкая рука женщины коснулась его щеки. Тощие кисти от невозможности есть стали очень грубыми, но тем не менее, такими теплыми… Лукас заплакал.

Затем однажды, темной ночью, мучимый жаждой, мальчик вышел из своей комнаты и остановился перед дверью родителей. Эти двое вели беседу, и даже в детстве в ее тоне не было ничего необычного.

— Если бы Розента могла помочь…

— Дорогой, ты сказал, что перестанешь так говорить. Розента не считает нас семьей… Ты знаешь это.

— Но но! Но как наша семья оказалась в таком положении?! Не то чтобы мы просим приданое за этого ребенка! Кроме того, изначально планировалось, что брак пойдет на пользу двум родам. Но так холодно… сказать, что мы больше не семья, поэтому нам не нужно ходить в гости… Ха…

— Льюис, Лукас будет послушным. Я могу это вынести. Поэтому… Не будь слишком поспешным.

Мальчик сжал кулаки за дверью. Невыносимые крики собрались в маленьком кулачке. Если бы это была Розента…

Это было имя его тети. Она была младшей сестрой отца, и, как и его отец, и он сам, у нее были серебристые волосы.

После визита несколько лет назад и разговора с его родителями она дала Лукасу несколько серебряных монет и исчезла. Он был так счастлив от получения карманных денег, что не знал, что делать, но оказалось, что они принадлежат его собственной семье. Почему-то выражение лиц его родителей, когда они смотрели на счастье ребенка, казалось очень неловким.

«Если бы у меня были эти деньги… Если бы ей не дали взаймы… Моя мать… Болезнь моей матери…»

Лукас тихо вернулся в свою комнату, все еще сжимая кулаки. Его жажда превратилась в гнев.

Перед глазами вспыхнуло лицо больной матери. Даже фигура отца, уходящего каждое утро на рассвете. Все мерцающие сцены стали гневом и согревали его тело. Он не мог уснуть, чувствуя, как горит его тело.

Днем он смеялся, делая вид, что ничего не знает, но внутри у него потемнело. Всякий раз, когда мальчик смотрел на худые щеки матери, казалось, что слезы брызнули из глаз. Из-за этого каждую ночь подушки всегда были мокрыми от рыданий, которые он не мог показать днем.

После нескольких ночей, проведенных в гневе, тетя Розента пришла к нему домой.

— Розента…

— Прошло много времени, Брат, Белла. О, Лукас тоже сильно вырос. В последний раз, когда я видел его… Ему было семь лет

— Шесть. — Лукас посмотрел на Розенту глазами, полными враждебности.

Женщина, которая непринужденно поздоровалась с ним, фыркнула, увидев горящие глаза ребенка.

— Да, тебе сейчас должно быть 11 лет. Ты на пике своего возраста. — Потом она просто вошла в его дом, как будто он принадлежал ей. Все трое с изумлением посмотрели на внушительную фигуру и последовали за ней.

На Розенте было красное платье и шляпа, полная перьев. Ожерелье на ее шее было усыпано ярко-голубыми драгоценностями… Как ни глянь, это была благородная фигура в полном великолепии.

«Если бы не этот человек, моя мама наверняка прожила бы жизнь здоровой…»

Мальчик стиснул зубы. Он думал, что она забрала все, что принадлежало его матери.

— Лукас, в чем дело? — С тихим голосом рука бледнолицой женщины погладила тыльную сторону ладони ребенка. Только тогда он взглянул на мать, с усилием поднял уголки рта и покачал головой.

"Даже если она злится, она хочет скрыть это, так что даже если ты хочешь взорваться от гнева..."

— Ничего такого.

Перевод: Nipple

http://tl.rulate.ru/book/39274/2760436