Готовый перевод Reboot Sienna / Перерождение Сиенны: Глава 90

Да. Она пришла навестить меня вскоре после того, как узнала, что я часто навещаю старшего брата. Это была моя первая встреча с матерью в императорском дворце. Мне было страшно, но она все еще моя мать... раз она моя мать, то я принял ее. Но после того, как она меня увидела, она ничего теплого не сказала, вроде слов о том, что прошло много времени, или что она скучала по мне. Вместо этого она посмотрела на меня с отвращением, не сказав ни одного ласкового слова.

Меня также удивило, что ее сын в юном возрасте вошел в незнакомую императорскую семью, а она так ни разу с ним и не встретилась. Но она не могла поверить в то, как она придиралась к нему и злилась.

— Как она могла так отвратительно смотреть на своего сына? А вот то, что она разозлилась из-за твоих близких отношений с Карлом, немного...

В ответ на слова Сиенны Вальор кисло улыбнулся. Он не мог заставить себя сказать ей, что всякий раз, когда его мать видит его, она смотрит на него так, словно видит что-то грязное.

— Странно, да? Близкие и нежные отношения братьев становятся поводом для страданий и ругани. Мать удерживает меня. Старший брат, Карл, и я не должны быть братьями, а должны быть друг для друга конкурентами. Нам нужно сражаться за единственную вещь в мире. Она сказала, что это то, что я должен обязательно получить.

Сиенна знала, что единственное, что она имела в виду, это «император», но никаких лишних замечаний она не делала. Вальор продолжал свою речь с несчастным видом.

— Я спросил, могу ли я поделиться этим пополам. Если мы вместе получим половину на хороших условиях, то не будет никакой причины для того, чтобы сражаться друг с другом. После того как я так сказал, она заявила, что не может разделить это пополам. Она сказала, что я не могу ни с кем этим поделиться. Тогда я сказал, что отдам это старшему брату, Карлу. Я сказал ей, что я не знаю точно, что это было и действительно ли это то, из-за чего стоит драться со старшим братом, Карлом, поэтому я сказал, чтобы она отдала это старшему брату, Карлу, если он этого хочет.

Эта история о ребенке, который понятия не имел, какое положение занимает император, и заявил, что отдаст его своему холодному брату, показалась такой наивной и милой. С другой стороны, она волновалась о том, как сильно его могли отругать, потому что знала о характере Арьи.

— Что сказала императрица?

В ответ на ее вопрос Вальор выдавил несчастную улыбку. Его глаза увлажнились.

— Это не вошло в нашу беседу. Она ударила меня по лицу.

Я знаю, как остры ее руки, потому что однажды уже испытала их, и я хорошо их запомнила. Независимо от того, насколько она была сердита, ему было всего шесть лет.

[Т.П.: острые — в Корее это распространенный термин, объясняющий резкость/сравнение того, насколько острыми являются специи, и ситуации или высказывания. Это способ объяснения через уровни остроты.]

— Мне было так ужасно больно, что уши заложило. Она схватила меня и начала трясти, говоря, знаю ли я, что это такое, и говорю ли я это, зная, что это такое, так легко. Она сказала, что если я в итоге этого не достигну, то ей вообще не нужна такая вещь, как я, и что не было никакой причины тому, что я родился. Она вот так трясла меня, маленького, и говорила все это. Это настолько живо, что иногда все еще появляется в моих снах.

Вальор в шутку добавил это в качестве юмора, но было ясно, что шок от того, что его отвергла собственная мать в раннем возрасте, остался настолько сильной травмой, что она проникала в его сны.

— Это жестокие слова.

— В то время я, хотя и не понимал, о чем были эти слова и что значила наша беседа, но я кивнул. Я сказал, что сделаю то, что велит мне мать, и что, если мать так хочет, я принесу ей все, что она только пожелает. Я сказал ей, что сделаю по ее желанию. Я пообещал своей матери, что стану тем, кем она хочет, чтобы я стал. После этого я не мог заставить себя сблизиться со старшим братом, Карлом. У меня было ощущение, что я совершаю серьезное преступление.

— Это не вина сэра Вальора.

— Нет, я, к слову сказать, был достаточно жесток. Я только спустя несколько лет узнал о том, что на самом деле означает мое существование для Карла.

...

По-настоящему осознал я свое существование для моего старшего брата, Карла, как того, кто должен был попытаться все у него отобрать. Было предрешено, что все принадлежит только моему брату; однако я, появившийся из ниоткуда младшим братом, питал желание занять его место. При этом, совершенно ничего не подозревая, я все время называл его старшим братом и продолжал следовать за ним, Карлом, по пятам. Не могу себе представить, как ужасно он себя чувствовал по отношению ко мне все то время. Однако старший брат, являясь очень доброжелательным, по-настоящему не отказался от меня и не отверг. Я прилагал все усилия, чтобы игнорировать чувство вины.

Он смочил сухие губы вином.

«Рассматривая ситуацию с другой точки зрения, я говорил себе, что все может принадлежать не только старшему брату, но и мне. Я пытался убедить себя в этом бесчисленное количество раз, повторяя себе сотни, нет, даже тысячи раз, что и у меня это может быть. Что все может принадлежать и мне».

Валор посмотрел в глаза Сиенны и сказал это. В его темно-карих глазах было что-то такое, например, как стремление. Сиенна почувствовала, что это было его признание.

«Будто я на самом деле промыл себе мозги, я стал алчным. Я хочу этого, и я это получу. Но после банкета по случаю моего совершеннолетия я увидел бутылку спиртного, которую он принес и поставил в моей комнате, сказав, что это подарок. Именно тогда у меня внезапно открылись глаза. Я почувствовал, что перестаю быть человеком и превращаюсь в монстра из-за жадности. Мне стало противно от моей жадности, и я знал, что ради достижения нашей цели мне необходимо увидеть, как льется кровь между мной и моим братом. Я подумал, что он послал мне бутылку после того, как заметил мою жадность. Поэтому, конечно, я подумал, что бутылка отравлена».

Было странно думать, что Карл отравил его подарок, но она поняла, почему Валор так думал. Валор, казалось, думал, что Карл отравил себя, потому что он долгое время чувствовал себя виноватым в своей жадности.

«Итак, вы выпили вина?»

«Просто я не думал, что умереть тогда и там будет так уж плохо. Я думал, что так будет лучше для всех. Я знаю это лучше всех. У меня нет качеств, необходимых, чтобы быть королем. Вместо того, чтобы слушать разговоры о политике, я счастливее всего, когда слушаю музыку или играю на инструменте. Даже учитель, который преподавал мне кесарево сечение, был настолько безумен, что я покачал головой. В сравнении с ним я чувствовал, будто мой брат рожден быть императором».

Хотя у Валора были сложные отношения с Карлом, в глубине души он все равно уважал его. Тогда, как и сейчас, его чувства были прежними.

«И он искусен во владении мечом... когда старший брат произносит слово, все внимание устремляется на него. Его учитель сказал, что он закончил все свое королевское обучение за три года и что ему нечему больше учить, отказавшись от своей должности. Если такой дурак как я станет императором, это будет большим несчастьем для этой страны, и пострадает только народ. На самом деле, психологически это было слишком тяжело. Утомительно бороться за место, которое ты не хочешь. Вот почему я пил и пил».

Сиенна спросила Валора, предполагая, что бутылка никогда не была отравлена.

«Итак, яд действительно был в ней?»

«Ха-ха, нет. Это было просто хорошее вино с хорошим вкусом и ароматом. Оно было настолько восхитительным, что я мог плакать. Думаю, в тот день я плакал больше всего в своей жизни».

Должно быть, это были слезы, смешанные с самыми разными эмоциями.

Разочарование и пустота, облегчение и сожаление, обида и благодарность. Сложные эмоции вызвали у него слезы.

Даже сейчас, когда он думал об этом, он чувствовал, как снова плачет и рыдает. Он даже не понял, что прослезился и виновато улыбнулся, с отсутствующим взглядом.

«Тогда я дал себе слово».

«Что это за слово?»

http://tl.rulate.ru/book/37753/4001426