Готовый перевод Evil Overlord: The Makening / Злой Повелитель: Начало: Глава Двадцать Первая: Каково это - хотеть?

ЗАМЕТКА ОТ NOTGODOT

Так, так, так.

Как говорится, хорошего Повелителя Зла не проведешь. А если не говорят, то должны говорить.

Несмотря на чудовищные задержки, Начало завершено. Я выложу последние несколько глав прямо сейчас. Это не конец истории Гара, но это конец первой книги. Я также загрузил книгу на Amazon. Она не будет доступна для пользователей Kindle Unimited, потому что мне пришлось бы убрать ее с Royal Road, но вы все еще можете купить электронную книгу (мягкая обложка будет на подходе, возможно, еще пару дней, прежде чем ее утвердят).

Я знаю, что у людей будут свои мнения о том, чем закончится эта книга. С некоторыми из них я не соглашусь, и это нормально. После мусорного пожара 2020 года я просто благодарен, что выжил и закончил книгу.

Это, надеюсь, универсальная ссылка на книгу: mybook.to/EvilOverlord1

Если вы когда-нибудь читали "Книгу Света" или, что более вероятно, были вынуждены часами сидеть в кирхе, пока отец читал ее, вы наверняка сталкивались с этой жемчужиной: Все добрые дела, доведенные до крайности, порождают зло.

Вы знаете, что это такое. Это тот отрывок, который продолжается вечно, говоря о том, что никогда не заходящее солнце уничтожает посевы, а затем перечисляет все посевы, которые оно уничтожит, как будто мы слишком глупы, чтобы сразу понять суть. Я до сих пор слышу, как Брин декламирует это - пшеница в поле превратится в пепел, если солнце никогда не зайдет. Овес в поле превратился в пепел и будет разнесен горячим ветром, если солнце в своем великолепии никогда не зайдет. Золотая головка ячменя засохла и рассыпалась в прах на поле земледельца, если свет непобедимого солнца бла-бла-бла.

Несмотря на мое висцеральное отвращение к этому отрывку, в нем нет ничего плохого. Съешь кусочек пирога - и ты обрел кусочек счастья. Съешь десять чертовых пирогов - твой желудок разорвется, и ты умрешь в муках, психованный обжора.

Проблема с этой "мудростью" в том, что она дает тем, у кого есть средства делать добро, религиозно одобренное оправдание для того, чтобы не делать ничего нахрен. "Да, - говорит местный лорд, - я мог бы накормить голодающих крестьян, чей урожай не удался, или хотя бы простить им налоги в этом сезоне, но тогда они только научатся быть зависимыми от благотворительности своих ставленников. Нужно помнить о том, что нельзя доводить добро до крайности, как наставляет нас Светлая Книга".

Но вот что интересно, хотя и неудобно, для Повелителя Зла (или, по крайней мере, для этого Повелителя Зла): если добро, доведенное до крайности, приводит к злым результатам, то верно ли и обратное?

Если зло преследуется до конца, будет ли добро каким-то образом конечным результатом?

Я не утверждаю, что знаю ответ. Но признаюсь, что такая возможность меня более чем смущает.

~ ~ ~

Нуку не понравилось, что меня не повесили, и он решил высказать свои опасения. Удивительно, но его мозг придумал нечто такое, с чем я бы согласился, будь я на его месте. Но я был на своем месте, и, следовательно, я желал, чтобы он продолжал свою глупую полосу.

"Я не думаю, что оставлять этого ублюдка в живых - хорошая идея, босс", - сказал он. На его глупом, веснушчатом лице было настоящее беспокойство.

"Что я тебе говорила о том, что надо думать?" - спросила она его мягким голосом, и он пригнул голову.

"Не думать".

"Потому что чья это работа?"

"Чья угодно, только не моя".

"Чья угодно, только не моя", - пробормотал я, на что Нук сказал "а?", а Катапульта ничего не сказала. Вместо этого она оторвала горбушку хлеба от полубуханки, которая лежала рядом с ней на шаткой, импровизированной боковой доске. Она начала вытаскивать кусочки мягкой внутренней части, скатывать их в шарики и швырять их мне в лицо большим и указательным пальцами.

Чёртова мымра ни разу не промахнулась.

"А ты, блять, не можешь прекратить?" спросил я наконец.

"Это помогает мне думать. Обычно это работа Нука - стоять спокойно и терпеть, но ты в его кресле".

Я хотел сказать что-то глупое, вроде "наслаждайся, пока можешь, потому что я приду за тобой и вырву твои внутренности, как эту хлебную мякоть", но не стал. С практикой становилось все легче не разбрасываться бессмысленными, самосаботирующими комментариями. Это был единственный положительный момент, который я мог извлечь из ситуации. Из всех ужасных вещей, произошедших в быстрой последовательности, Катапульта сумела наебать меня во второй раз сильнее всего. Это абсолютно не повысило мою самооценку. Но разбойница не была идеальной. Она также дважды совершила одну и ту же ошибку - оставила меня в живых.

(Это, кстати, классическая ошибка Повелителей Зла, которой всегда следует избегать, как бы ни было заманчиво оставить врага в живых, чтобы издеваться над ним, пытать и наживаться на нем в рабских ямах. Мертвый враг - это уже не враг, это запись в дневнике. За исключением некромантии, конечно. Это я к тому, что если вы зайдете очень далеко по пути Злого Владыки, у вас не будет недостатка во врагах, так что не стоит приберегать одного на потом, как какую-то мстительную закуску).

Верно. Я говорил о Катапульте.

Она не понимала, зачем мне нужна эта книга.

"Что тебе даст этот демонический фолиант?" - наконец спросила она, бросая выдолбленные остатки хлеба обратно на буфет. "Он уже дал тебе то, что должен был дать".

"Значит, этот маленький ублюдок пытался заключить сделку и с тобой. Почему я не удивлен. В любом случае, это не имеет значения. Ты хочешь смерти Титуса, а мне нужна книга".

"Так ты говоришь. Зачем?"

"Какая тебе на хрен разница? Просто отдай мне книгу".

Ее глаза изучали мое лицо, ища хоть какую-то подсказку, как отдав мне книгу, можно ее надуть, в чем она, очевидно, была уверена более чем наполовину, потому что она не была глупой. Она долго смотрела, но ничего не нашла. Наконец, она кивнула одному из своих головорезов, который пошел в угол палатки, взял деревянную шкатулку и поставил ее на походный стол, рядом с моим топором.

Она откинулась назад, сложила руки на животе и улыбнулась. "Тогда вперед, горячая штучка". Оставшаяся тяжелая, жестокая рука на моем плече поднялась. Они осмеливались заставить меня пойти за топором вместо книги. Я не испытывал особого искушения, так как был уверен, что в мою спину вонзится острый металл, если я только подниму руку над оружием. Я медленно встал, держа руки на виду, подошел к шкатулке и открыл ее.

Сначала я увидел внутри только соль. Я взглянул на Катапульту.

"Она не хотела замолкать. Потом я вспомнила историю о соляных кругах и демонах. Я поэкспериментировала. Получилось".

Я погрузил пальцы в соль, и они прикоснулись к кожаному переплету Граз'ка. Я вытащил книгу, не обращая внимания на просыпавшуюся соль, потому что к черту Катапульту, правда. И Нука, который, вероятно, выполнял всю черновую работу, вроде уборки.

Я не знаю, как книга могла выглядеть высушенной, но это было так. Дело было не только в потрескавшейся и шелушащейся кожаной обложке. Гразз'к выглядел просто сморщенным.

"Гразз'к? Ты все еще там, предательский ублюдок?"

Единственным ответом мне был пересохший стон. Я не могу объяснить, как стон может быть пересохшим, но поверьте, по-другому это не описать.

"Достаточно хорошо". Я поднял глаза на Катапульту. "Схема крепости?"

"Ничего сложного. Большая площадь, казармы и тому подобное построены у стены. Бейли(Некрозма: не знаю то это) в центре. Не могу сказать многого о бейли. Только Титусу и его лейтенантам разрешено находиться внутри".

"Ты дашь мне карту?"

"Ты хочешь, чтобы они нашли карту на тебя? Ты опять скатываешься к глупости. Тебе не нужна карта. Ты увидишь все, что нужно, примерно через минуту, как только окажешься внутри".

"Ладно. Я так же хочу свой топор".

"И каково это - хотеть?"(Некрозма: может тут какая-то шутка. Я не понял)

"Серьезно. Мне нужен мой топор".

"Зачем?"

"Потому что без него я не могу спать по ночам. Слушай, ты хочешь смерти Титуса или нет? Если да, то какого хрена тебя волнует, как я это сделаю?"

"Ладно. Ты можешь забрать свой пенис, как только выберешься из моего лагеря, как тебе это?"

"Мой пенис - знаешь что, Катапульта? Пошла ты. Между нами двумя есть только один пенис, и что бы ты о нем ни думала, он к тебе не привязан".

"Да, да. Ну что, готов?"

"Нет, блядь, я не готов. Как, по-твоему, я попаду в крепость без перьев?"

Она улыбнулась, и я поразился тому, какие белые и ровные у нее зубы. Они будут хорошо смотреться на моем ожерелье, подумал я. Если я выживу.

"Не беспокойся об этом. У меня есть идеальный план, как затащить тебя внутрь. Хотя тебе это не понравится".

* * *

План Катапульты, как провести меня внутрь форта без смерти, был основан на ее понимании Титуса. Я ненавидел Катапульту со всей страстью, но даже мне было несложно признать, что она была очень, очень умна.

Она понимала людей. У нее был талант понимать, что заставляет их действовать. И она не стеснялась использовать это понимание, чтобы получить то, что она хотела, когда ей это было нужно. Просто обычно ей это не требовалось. Большинство противников она могла просто физически одолеть, что, похоже, ей больше нравилось.

Она понимала Титуса и хотела, чтобы он пропустил меня в бастион. Вот почему из меня выбили все дерьмо во второй раз, на этот раз на виду у защитников бастиона.

Они завязали веревку на моей шее, а затем вывели меня из палатки. Мы шли, не доходя до бастиона, собирая по пути ополченцев. У Нука была книга и мой топор, а Катапульта держала мой повод. Полдюжины ее людей держали на меня острые штуки, а остальные просто шли рядом, чтобы развлечься. Я и так выглядел, как забитое дерьмо, так что то, что я не сопротивлялся, было достаточно правдоподобно, я полагаю. В любом случае, когда Катапульта добралась до нужного ей места, она окликнула бастион.

"Эй, вы, говнюки, обратите внимание!" - прокричала она. "Я собираюсь устроить вам шоу. Я не знаю, как вы вытащили это дерьмо оттуда без нашего ведома, но он провалился. Передай Титусу, что в следующий раз, когда он пошлет кого-нибудь натравить на меня, у него должно быть больше мозгов, чем яиц, а не наоборот".

Затем она развернулась и ударила коленом в мою промежность. Она не сдержалась. Я рухнул, сложив руки на яйца. Мой рот делал то, что я щедро назову "криком". Мой разум, то, что было в нем вне приливной волны боли, начал показывать мне все неприятные воспоминания, которые он собрал о жестоком конце Крашера от рук - или, скорее, сапог - Чортла.

Как бы то ни было, парни Катапульты снова отправились в город, в основном в сапогах, и некоторое время весь мир был просто болью. Они били везде, но если я поднимал руки, чтобы защитить голову, они били в пах, и наоборот. Для них это было как игра - видеть, как я снова и снова поднимаю руки к голове и опускаю к промежности. Казалось, что это длится вечность. Сознание стало очень туманным понятием. Я помню, что видел, как Нук мочился на книгу, которая лежала в пыли недалеко от меня. Затем я действительно потерял сознание на некоторое время.

Я очнулся, когда мне на голову вылили ведро. Один глаз был опухшим, но другой, в конце концов, смог сфокусироваться на каменном лице Катапульты. Она сидела на корточках рядом со мной.

"Это единственный способ прожить достаточно долго, чтобы попасть внутрь", - пробормотала она. "Я не буду говорить, что мне жаль, потому что это не так, и ты все равно мне не поверишь. Удачи." Она похлопала меня по щеке. Ее рука была в крови. Она встала.

"Тогда иди", - сказала она достаточно громко, чтобы защитники на стене бастиона услышали, если напрягутся. "Ползи обратно к своему хозяину. Ты, наверное, знаешь, что он не любит неудач, но, может быть, он оставит тебя в живых".

Затем Катапульта плюнула на землю перед моим лицом, отсалютовала бастиону одним пальцем, даже не взглянув на них, и пошла обратно в свой лагерь, сопровождаемая своими людьми.

Я долго лежал в пыли. Потом поднялся на колени и в полуслепую стал искать Граз'к и свой топор. Это заняло гораздо больше времени, чем следовало бы, но когда я нашел и то, и другое, я поднялся на ноги и медленно, пошатываясь, направился к крепости.

http://tl.rulate.ru/book/35183/1841612