Готовый перевод Evil Overlord: The Makening / Злой Повелитель: Начало: Глава Шестнадцатая: Ну, в любом случае, он не убийца

ЗАМЕТКА ОТ NOTGODOT

Так-так-так. Гар каким-то образом попал в десятку лучших. Что, конечно, хорошо, он злой владыка, так что прокладывать себе путь к вершине - его конек, но все равно меня это удивило до чертиков.  Так что спасибо всем, кто потратил время, комментарии и отзывы на эту историю.

Кстати, о рецензиях - я вижу много ненависти в адрес Чортл, что вполне нормально, она противная. Я также вижу некоторые комментарии о том, что она неправдоподобна, что хорошо, если вы так говорите, но помните, что это сатира. Не стоит воспринимать ее так серьезно. Но, честно говоря, я совершенно не против того, чтобы кто-то делал замечания по поводу истории или моей работы. Я занимаюсь писательской деятельностью уже долгое время, и у меня толстая кожа.

Но я также видел и откровенно женоненавистнические комментарии, что не очень хорошо. Если вы считаете, что женщины должны подвергаться жестокому обращению из-за своего пола, то я сердечно приглашаю вас съебаться в море.

Ваше здоровье,

Notgodot

Успешный Повелитель Зла будет хорошо понимать разницу между стратегией и тактикой. Честно говоря, количество случаев, когда я видел, как люди путают эти два понятия, настолько же поразительно, насколько и неприятно.

Для тех из вас, кто слишком смущен или слишком боится признаться, что не знает разницы, позвольте мне просветить вас:

Ваша стратегия - это общий план, который вы разработали для достижения своих целей, а тактика - это фактические средства, которые вы используете для достижения конкретных целей, предусмотренных вашей стратегией.

Для тех из вас, кто все еще чешет свои острые головки, вот простой пример: Моя стратегия может призывать меня, скажем, взять обнесенный стеной город Гриббл по какой-либо причине (честно говоря, я просто вытащил это из своей задницы. Я бы никогда не попытался завоевать Гриббл, потому что тогда мне пришлось бы править им, а если бы вы когда-нибудь там были, вы бы знали, какое это дерьмовое место. Нет, спасибо).

Тактика, которую я мог бы использовать для завоевания Гриббла, разнообразна и многогранна. Возможно, я окружу и осажу его, вынуждая их подчиниться голодом. Или попытаюсь заминировать стены. Или забросать стены трупами, пораженными чумой. Или попытаться подкупить кого-нибудь на ключевом посту, чтобы он оставил ворота открытыми на одну ночь. (Хех. "ключевая" должность.)

Я хочу сказать, что они не взаимозаменяемы, понятия стратегии и тактики, и если вы путаете их даже после того, как я так терпеливо объяснил их, то вы а) идиот и б) вероятно, скоро умрете, что, в общем-то, к лучшему.

~ ~ ~

Когда я был ребенком в Трудде, там жил человек по имени Врансон. Он не жил в деревне; вообще-то можно сказать, что он вообще нигде не жил, по крайней мере, насколько я знал, и, судя по всему, ему это нравилось. Большую часть времени он проводил на охоте и в засадах на холмах Куанг, появляясь в деревне только тогда, когда ему нужно было продать шкуры или купить основные продукты питания.

Я слышал речь Врансона лишь однажды, когда отец Брин неразумно пытался заставить его присутствовать на службе. Врансон сказал, цитирую: "Возьми свой Свет и засунь его себе в задницу, богомерзкий лизоблюд. Я лучше умру от сепсиса, чем буду слушать, как ты целый час несешь чушь". Врансон умел обращаться со словами, но не с людьми.

Когда я вошел в Мудхельм, я начал понимать отвращение Врансона к цивилизации. Жители деревни Трудд всегда смотрели на него, когда он появлялся, и перешептывались за его спиной. И перед его лицом тоже. Я быстро получил такое же отношение.

Мудхельм оказался больше, чем я ожидал, хотя это был всего лишь прыщ на заднице Столицы. Бывшей Столицы. Неважно. Он располагался в широкой, плоской долине, и я довольно хорошо разглядел его расположение, пока приближался. С седловины между холмами, где дорога спускалась к городу, было видно, что большинство зданий - деревянные лачуги, хотя было и изрядное количество хижин из плетня. Дым от костров поднимался в воздух, окутывая город коричневым смогом. Улицы были грязными и не особенно прямыми.

В дальнем конце долины виднелось нечто похожее на крепость, а также несколько больших каменных строений в самом городе. По всей долине я видел массивные колонны из серого камня - несколько из них все еще стояли, вздымаясь в небо на сотню футов и более, но большинство были потрескавшимися и разбитыми, оставляя лишь торчащие вверх обрубки, словно выбитые зубы какого-то великана. Они были настолько неуместны по сравнению с остальным городом, что я решил, что они, должно быть, принадлежат к какой-то предыдущей, более процветающей эпохе. Я также решил, что мне на них наплевать, потому что они не имеют никакого отношения ни к Катапульте, ни к выпивке, ни к еде.

Чего в Мудхельме не было, так это стен или какой-либо охраны, которую я мог бы заметить. Мне казалось, что любой город, расположенный в Спорных землях, должен иметь и то, и другое. Я пожал плечами и продолжил спускаться с холма к тому, что в этих краях считалось цивилизацией.

Гразз'к оказался прав насчет Мудхельма: в городе я увидел множество различных рас и смесей рас. Люди составляли примерно четверть всех существ, которых я видел. Была тонна полуорков, несколько орков, один или два эльфийских придурка, и множество ребят, о расовой принадлежности которых я мало что мог сказать. Люди с рогами, люди с синей или красной кожей, люди с ушами, которые, насколько я знал, принадлежали другим видам млекопитающих. Я увидел группу ящеров, кричащих друг на друга - ну, шипящих очень громко друг на друга - и одинокого лягушатника, который почему-то стоял на углу с лопатой в руке. Он не мигая смотрел на меня, когда я проходил мимо. А может, это была женщина-лягушка; я не был экспертом, да меня это и не слишком волновало.

Если говорить о Мудхельме, то это была разнообразная дыра.

Какого бы вида они ни были, большинство людей, мимо которых я проходил, смотрели на меня косо, и большинство из них держали нос или закрывали нижнюю половину лица рукой или тканью. Я старался не обижаться, и мне это удавалось, потому что секрет счастья в том, чтобы не обращать внимания на то, что думают другие. Еще одна вещь, которую нужно записать.

В любом случае, после моего пребывания в аду Спорных Земель, видеть такие вещи, как дома и людей в одежде, с которых не содрали кожу, было очень полезно для моего душевного состояния. Я почувствовал, что дикость, в которую я превратился, отступает все дальше, а Гар, который мог идти по улице, не сканируя землю на предмет линий подножек и следов хищников, вышел на передний план.

Но я не чувствовал себя прежним Гаром. Что-то изменилось, и не только моя повышенная терпимость к грязи или способность бездумно творить насилие. Кажется, впервые в жизни я начал думать, причем о самых разных вещах. О вещах, которые не имели ничего общего со мной лично, моими желаниями или стремлениями. То есть, я все еще думал о выпивке, сиськах и сгоревшей дотла Катапульте, прогуливаясь по Мудхельму, но я не думал исключительно о них, как мог бы, если бы каким-то волшебным образом был благополучно перенесен в Мудхельм сразу после нападения каменного червя.

Оглядываясь назад, я понимаю теперь, что большинство моих мыслей были заняты повседневным выживанием так долго, что, так сказать, задушили старого Гара азартных игр и плотских утех. Он не предложил ничего позитивного или полезного в ситуации, в которой я оказался, и его постигла обычная участь бесполезных и беззащитных во время катастрофы. Дерьмовый монах Гар был веселым парнем, но вам не нужен человек, который глубоко ценит вино, азартные игры и женщин, когда ваш дом горит; вам нужен кто-то, кто может бегать к колодцу за ведром за ведром.

Я не был уверен в том, кем я был сейчас. Я просто знал, что больше не являюсь прежним Гаром. Я также знал, что, хотя охотник на гоблинов, которым я стал, был тем, кем мне нужно было стать там, я не мог позволить этому быть тем, кем я был. Я не хотел быть этим существом.

К такому выводу я пришел, бесцельно гуляя по Мудхельму, впитывая достопримечательности и записывая тысячи деталей, размышляя о том, кем я был и кем могу стать.

Потом я увидел гоблина.

Этот маленький ублюдок был одет в бархатный дублет и шелковые рукава, на голове у него была шляпа-мешок, а на шее - золотая цепь.

Я зарычал. Сам того не замечая, мой топор оказался у меня в руке. (Я не стал вызывать пламя. Я понял, что лучше не начинать с огня, когда удивляешь гоблинов, потому что свет предупреждал их заранее, и они убегали. К тому же я стал очень осторожно обращаться с силой, даже скупо, чтобы быть уверенным, что смогу призвать ее, когда она мне действительно понадобится. Я едва выжил в нескольких ситуациях, когда слишком быстро тратил свою силу").

Гоблин сделал еще несколько шагов в мою сторону, увидел меня и усмехнулся. Потом он увидел мое ожерелье, и его лицо побледнело. Затем его взгляд упал на топор, он закричал и начал бежать в другую сторону.

"Я достану эту цепочку", - пробормотал я про себя, ускоряя шаг. "Может, и шляпу тоже".

"Значит, ты - это он". Голос был глубоким. Он принадлежал... чему-то. Большему, чем орк, с кожей, которая выглядела совершенно мертвой. Он стоял почти у меня на пути. Я поднял голову и увидел лицо, которое не смогла бы полюбить даже мать, увенчанное копной черных волос. Действительно, парень выглядел так, словно его утопили и вытащили из моря через неделю. Кроме того, он пах хуже, чем я, что было удивительно.

Однако у меня не было времени на болтовню, если я собирался поймать гоблина. Я прошел мимо него, и он высунул руку. Очень большую, неестественно длинную руку.

"Я задал тебе вопрос", - сказал он.

"Нет, ты сделал заявление". Я протиснулся мимо него. Он не пытался остановить меня физически, но он еще не закончил говорить.

"Здесь не дикие земли, охотник на гоблинов. Если ты попытаешься заниматься своим ремеслом в Мудхельме, с тобой разберутся".

Я остановился и повернулся к нему лицом.

"Это прозвучало как угроза".

"Это была точная оценка того, с чем ты столкнешься, если попытаешься убить хоть одного гоблина, пока ты здесь".

"И кто именно будет иметь дело со мной? Ты?"

"Совет назначит награду за твою голову. Она будет достаточно велика, чтобы увидеть, как тебя выпотрошат. Возвращайся в дикие земли, если хочешь убивать людей".

Людей. Людей? Он назвал гоблинов людьми, что было так далеко от моего опыта, что я просто сидел с этим некоторое время. Ну, смирился. Вы понимаете, о чем я.

"Так ты говоришь, что я не могу убивать гоблинов здесь", - сказал я. "Просто чтобы проверить".

"Очевидно. Если только они не нападут на тебя первыми, а они этого не сделают".

"Но, но, почему? Гоблины - мерзкие, кровожадные, гнусные маленькие засранцы. А еще каннибалы. Ты ведь знаешь, что они каннибалы? Они едят своих стариков". Я никогда не забуду, как видел бабушку-гоблина, жарящуюся на вертеле. Я бы отдал за извлечение этого воспоминания из моей памяти хорошие деньги, на самом деле.

"Некоторые из них, конечно. Как и некоторые люди, если уж на то пошло".

"А этот засранец с золотой цепью? Он не мерзкий, убийственный, гнусный маленький засранец?"

Впервые его мертвое, лишенное эмоций лицо треснуло, совсем чуть-чуть. Я не знаю, какая именно эмоция промелькнула на нем, но она была, а потом исчезла.

"Ну, в любом случае, он не убийца. Он один из советников".

"Хорошо, но он каннибал? Я заметил, что ты опустил эту часть".

"Нет, он не каннибал", - сказал он, закатив свои черные глаза. То есть, на самом деле я не мог сказать, но я знал. "Не знаю, что ты слышал о Мудхельме, но это не дикие земли. Люди здесь сосуществуют, и это нелегко, учитывая, насколько мы все разные. Последнее, что нужно этому месту, это чтобы кто-то вроде тебя пришел и изрубил лавочников и жестянщиков только потому, что тебе не нравится их вид".

Дикарь во мне говорил мне, что моя добыча уходит. Я выслушал, что он сказал, и решил проигнорировать его. Это оказалось не так сложно, как я боялся.

Я пожал плечами и сказал: "Ну ладно". Убийство гоблинов теперь было скорее рефлексом, чем чем-то еще, я понял. Если они не беспокоили меня, то я не беспокоил их. Кроме того, это даст мне больше времени, чтобы найти Катапульту.

Я убрал свой топор.

"Послушай", - сказал этот хрен, тоже немного расслабившись. "Вот тебе совет. Это Мудхельм, и ты можешь делать все, что хочешь, к сожалению - до тех пор, пока ты готов столкнуться с последствиями своих действий. Если ты начнешь убивать людей за то, что они на тебя смешно смотрят, то в конце концов тебя разорвут на куски на улице. С нас всех хватит чистой анархии". Он посмотрел мимо меня и нахмурился.

"Тебе лучше стать менее заметной. Диллит скоро вернется, с жестокими персонажами. Избавься от этого ожерелья и, ради всех, прими ванну".

Я начал уходить, но потом остановился.

"Кто ты вообще такой?"

"Терсес".

"Приятно познакомиться, Терсес. Кто ты... по национальности?"

"Я тролль. Через две улицы есть баня", - сказал он, указывая на запад. "Они принимают троллей, так что, возможно, примут и вас. Пожалуйста, не стесняйтесь, пользуйтесь. Правда."

Позже я узнал, что у троллей очень острое обоняние, и хотя для нетроллей они пахнут как гниющий труп, для них все, кроме троллей, пахнут либо едой, либо дерьмом. Полагаю, для старого Терсеса я не пах как вкусная закуска.

Я решил, что ванна - самое подходящее место для начала, когда речь идет о возвращении в человеческий облик из дикого человека. Я двинулся в общем направлении, указанном Терсисом, мимо зевак, и, пройдя две улицы, быстро нашел баню. Я также узнал, что они берут деньги вперед, а у меня не было монет.

Зато у меня была горстка драгоценных камней, которую я награбил в одном гнезде гоблинов, и золотой самородок размером почти с мой кулак, который я взял у вождя другого племени. Я спросил краснолицего старика, который управлял баней, где я могу превратить свои ценности в деньги, и он отправил меня обратно на улицу, где я встретил Терсиса, и спустился на три квартала назад тем же путем, каким пришел.

Короче говоря, через четыре часа у меня был полный карман монет, я был чист, и на мне была одежда, которую я не сдирал и не шил сам. (На самом деле мне пришлось отрезать штаны, а потом отдирать оленью кожу, и теперь я никогда больше не буду говорить об этом - и вы тоже не должны, если знаете, что для вас хорошо).

Потом я нашел цирюльника, и он обрезал волосы на моей голове до щетины и сбрил полуразумную штуку, которая была моей бородой. Когда он подал мне маленькое зеркальце в серебряной оправе, чтобы посмотреть на свою работу, я почти не узнал лица, смотревшего на меня.

Парень в зеркале был молод, но явно повидал немало дерьма.

Когда я вышел из парикмахерской, то заплатил немного больше за всех тварей, которых я выпустил в его заведении, когда они сбежали с моих волос и бороды. Он направил меня в трактир под названием "Капающее ведро", где "людей не часто убивают в постели". Я последовал его указаниям и легко нашел это место. По дороге мне нравилось ходить по улицам, не привлекая к себе внимания. Чистота, бритость и одежда, от которой не воняло, очень помогали. Я также убрал ожерелье в рюкзак, что не помешало.

Дом был таким же ветхим, как и большинство других зданий в Мудхельме, но у него был второй этаж. У него не было деревянной вывески, как у некоторых других магазинов, которые я видел. Вместо этого хозяин повесил у двери деревянное ведро на цепочке; ведро с дыркой в дне.

Я вошел в помещение, которое должно было стать чем-то вроде дома, по крайней мере, на время.

http://tl.rulate.ru/book/35183/1827302