Готовый перевод Two-Faced Husband, Have Some Decency! / Двуличный муж, имей порядочность!: Глава 458

Даже те, кто раньше был близок с бабушкой Чанг, перестали с ней общаться.

Кроме того, она была почти наказана дома собственным сыном, и ей не разрешалось никуда выходить!

"Эта семья Ци, что же это такое, если не хулиганство?" - спросила Лю Сянвэнь, чувствуя нарастающую обиду. "До этого они заставили нас перевести Цзянаня в другую школу, потому что он поссорился с Ци Юйсюань. Это была просто драка между детьми. Даже кровные братья и сестры ссорятся друг с другом. Дети никогда не держат зла. После ссор они всегда быстро налаживают отношения. Однако семья Ци отказалась разрешить такой маленький конфликт..."

Чан Чжиюань действительно потерял терпение. Действительно, это был всего лишь небольшой конфликт между детьми. Так не раздражает ли его постоянное повторение?

"Что ты хочешь сказать? Ты не ответил на мой предыдущий вопрос. Почему ты снова и снова возвращаешься к прошлому?" Чан Чжиюань посмотрел на Чан Чжисина, который стоял рядом с Лю Сянвэнем. Он был вне себя от того, что пренебрег собственной личностью, чтобы наказать невестку от имени младшего брата. "Ты забыл, что за болью следует выгода? Кто на днях вернулся из школы, плача так сильно, что даже не мог внятно говорить? Сколько времени прошло с тех пор? Неужели ты забыл урок и теперь пытаешься доставить еще больше проблем?"

Лицо Лю Сянвэнь покраснело, когда Чан Чжиюань насмехался над ней.

Чан Чжиюань был обескуражен. Неудивительно, что Руан Даньчэнь отказался признать себя членом семьи Чанг!

Кто захочет вернуться в такую проблемную семью?

Чан Чжиюань вспомнил, насколько гармоничной была семья Руан. Затем он окинул взглядом свою собственную и почувствовал, как силы покидают его при этом сравнении.

"Что касается вопроса, который я задал ранее, забудьте о нем, если не хотите отвечать. Просто перестань ходить вокруг да около!" - в отчаянии сказал Чан Чжиюань.

"Я лишь упомянул о странностях семьи Ци в этом инциденте.

" Лю Сянвэнь был уязвлен словами Чан Чжиюаня. "Мой друг видел вас сегодня на свадьбе и позвонил мне из любопытства. Вас видели сидящим с семьей Руан за главным столом. Разве... Разве семья Ци не оставила нас без внимания на свадьбе? Как вы вообще попали туда и были размещены на таких хороших местах?"

Чувства Лю Сянвэнь были очень противоречивы. С одной стороны, она была очень зла на семью Ци за то, что они "издевались" над ними. Она считала семью Ци настолько мелочными и нелепыми, что не могла сдержать ненависти к ним.

С другой стороны, она очень ревновала, узнав, что Чан Чжиюань посетил свадьбу семьи Ци, тогда как она не была приглашена. Ей очень хотелось побывать на свадьбе, потому что быть связанной с семьей Ци было очень почетно.

Противоречие между ненавистью и желанием быть в дружеских отношениях с семьей Ци было просто неописуемым.

Затем выражение лица Лю Сянвэнь быстро сменилось подозрением, и она посмотрела на Чан Чжиюаня. "Брат Чжиюань, может ли быть так, что семья Ци действительно прислала нам приглашение, но ты скрыл его от нас и присутствовал на свадьбе тайно?"

Сразу же после вопроса бабушка Чанг яростно посмотрела на Чан Чжиюаня, словно поверив в обвинения Лю Сянвэня.

На самом деле бабушка Чанг согласилась, что подозрения Лю Сянвэнь были весьма правдоподобны.

Чан Чжиюань презрительно скривился. Он был настолько разъярен, что почувствовал, как его внутренности 1сжимаются от боли, особенно когда заметил, что бабушка Чанг повелась на это обвинение.

"Поверишь ли ты мне, если я скажу, что меня пригласила семья Ци, когда я случайно проходил мимо входа в Династию?" - усмехнулся Чан Чжиюань. усмехнулся Чан Чжиюань.

Конечно, они не поверят.

"Не считайте нас идиотами!" Лю Сянвэнь плюнул ему в ответ.

"Ха!" Чан Чжиюань издал издевательский смешок. Он определенно не стал бы раскрывать правду своей семье. В тот день на свадьбе он уже решил, что будет защищать Руан Даньчэнь, свою племянницу, любой ценой!

Враждебность и неприязнь к Руан Даньчэню, которые он уловил в глазах Чан Цзинцю, заставили его насторожиться. Вмешательство Лю Сянвэнь могло привести к тому, что Чан Цзинцю начнет подозревать Руан Даньчэна. Чан Чжиюань боялся, что если зайти слишком далеко, то Чан Цзинцю может сделать что-то экстремальное, чтобы навредить Руан Данчену, чтобы сохранить свою личность и статус.

Это также было причиной, почему он согласился не выдавать личность Руан Даньчэнь семье Чан.

"Я знаю, что у нашей семьи есть некоторые конфликты с семьей Ци. Тем не менее, даже если мы встретим силу с силой, мы все равно проиграем. Мне нечего сказать, если ты настаиваешь на своей правоте из ложного чувства гордости. Однако я старший сын в семье. Мне нужно поддерживать работу Чанхэ и заботиться о вашей повседневной жизни. Я не могу позволить себе быть таким же упрямым, как ты. Раз уж ты не желаешь опускать голову, позволь это сделать мне. Это правда, что семья Ци не пригласила нас, и я не думаю, что я в чем-то лучше, чтобы позволить им пригласить меня одну на свадьбу". Чан Чжиюань холодно посмотрела на бабушку Чан и Лю Сянвэнь.

"Если бы у нас не было размолвки с семьей Ци, то со статусом семьи Чанг, даже если бы мы не были близки друг с другом, мы бы все равно получили их приглашение на свадьбу. Почему бы..." Почему у вас не хватает порядочности, чтобы почувствовать стыд за себя?

Чан Чжиюань не закончил фразу. Иначе бабушка Чанг набросилась бы на него в ярости.

"Я думаю, что вы тоже почувствовали враждебность в нашем кругу в эти дни, вызванную нашими плохими отношениями с семьей Ци". Чан Чжиюань продолжал смотреть на бабушку Чан и Лю Сянвэнь.

И бабушка Чанг, и Лю Сянвэнь были молча недовольны. Их все еще раздражали нелепые действия семьи Ци.

Чан Чжиюань заметил их разногласия, но был беспомощен против них.

Покачав головой, он вздохнул: "Позвольте мне угадать.

Изоляция кругом, больше никаких собраний, и некому льстить вам всякий раз, когда вы выходите на улицу. Вам, должно быть, надоела такая жизнь. Семья Чанг, первоклассная семья, теперь стала хуже, чем обычная маленькая семья в кругу. Вы все еще хотите, чтобы все продолжалось в том же духе? Твои друзья в прошлом, они хотя бы приходили навестить тебя?"

Лю Сянвэнь поджала губы. Даже бабушка Чанг, которая отказывалась признать правду, не смогла его опровергнуть.

"Если вы не хотите продолжать жить подобным образом, кто-то должен опустить голову перед семьей Ци, вы согласны? Сегодня я так и сделал: ждал у входа в "Династию" с красным пакетом. Они были готовы впустить меня только потому, что я стоял у них на пути". Чан Чжиюань поджал губы. Он надеялся, что они поверят в его оправдание или, по крайней мере, позволят Чан Цзинцю ослабить бдительность.

"Что касается семьи Руан, - усмехнулся Чан Чжиюань, - остальные столы были заняты. Их стол был занят меньше всех - всего пять человек. Кроме того, именно я отбросил свою гордость, чтобы пойти и извиниться. Поэтому они не попросили меня уйти".

Пока Чан Чжиюань объяснял, он уловил вспышку в глазах Чан Цзинцю, как будто тот вздохнул с облегчением.

Он почувствовал себя немного непринужденно и сказал: "Семья Руан добрая и разумная. Для меня большая честь, что я могу сидеть с ними".

Бабушка Чанг с силой ударила по подлокотнику дивана. "Почему вы извиняетесь? Мы не сделали ничего плохого! Зачем вы пошли и извинились? Другие решат, что это мы виноваты, если ты пойдешь и извинишься! Если ты опускаешь перед ними голову, сделай это сам! Не представляй нас!"

"Даже если мы будем правы, другие все равно будут считать, что это наша вина. В конце концов, мы сами виноваты, оскорбив семью Ци. По их мнению, тот, у кого больше власти, всегда прав", - холодно сказал Чан Чжиюань. Поскольку его мать настаивала на своей правоте, он прекратил спор.

Если он смог заставить бабушку Чанг признать свои ошибки, значит, это уже не бабушка Чанг.

"Хмф! Это всего лишь группа простых людей. Я могу спустить это семье Ци. Но ты извинилась и перед семьей Руан. Кто они такие, чтобы принимать твои извинения?" - с горечью воскликнула бабушка Чанг.

Чан Чжиюань усмехнулся: "Ошибка есть ошибка. Это не имеет никакого отношения к личности или статусу. Если бы вы могли понять этот принцип, вы бы давно его поняли".

Он холодно посмотрел на бабушку Чанг, Лю Сянвэнь и даже на Чанг Чжисина, которого бабушка Чанг не контролировала.

Он продолжал легкомысленно насмехаться: "Вы хотите продолжать жить хорошо, но не можете отбросить свою гордость. Ты не хочешь понести материальные потери. Поэтому я решил отказаться от своей гордости ради твоего комфорта. Разве теперь я виноват в том, что вмешиваюсь? Как старший сын в семье, я несу ответственность за заботу о вас, но я ничем вам не обязан. Мои жертвы не для того, чтобы ты на них наступал! Если вы считаете, что то, что я сделал, недостаточно хорошо, вы можете попытаться придумать что-нибудь сами. Я также хотел бы знать, какие еще способы вы можете придумать, чтобы сохранить свое чувство собственного достоинства, а также свой материал!"

Чан Чжиюань встал со своего места. Он не хотел больше разговаривать с бабушкой Чанг.

"Куда ты идешь? Стой на месте!" - резко крикнула бабушка Чанг.

Чан Чжиюань стиснул зубы, опустив голову, чтобы посмотреть на нее.

С мрачным выражением лица бабушка Чанг сказала с видимой неохотой: "Мы знаем, что тебе тяжело. Однако, как старший сын в семье и директор "Чанхэ", все в семье и компании рассчитывают на тебя. Разве ты не должен заплатить цену и нести ответственность, соответствующую твоему нынешнему статусу? Кроме того, я - твоя мать, а Чжисин - твой младший брат. Мы оба - твоя семья, так откуда же взяться твоему недовольству? Разве ты не должен действовать ради нас?

Если не о нас, твоей семье, то о ком еще ты можешь заботиться?"

Чан Чжиюань скривил губы в усмешке. Больше он ничего не сказал.

Мо Юйсинь тоже встала рядом с ним. Она будет рядом с ним, независимо от его решения, без всяких вопросов.

Однако слова бабушки Чанг были слишком бесстыдными!

Почему Чан Чжиюань должен был столкнуться с несправедливостью только потому, что он был старшим сыном в семье?

Он сделал все возможное, чтобы обеспечить им комфортную жизнь, но его усилия не были оценены по достоинству.

Хотя не следует быть слишком расчетливым по отношению к своей семье, ее семья не должна быть такой неблагодарной, как семья ее мужа.

Они наслаждались плодами его труда, критикуя его усилия.

Мо Юйсинь задрожала от гнева. Вдруг ее руку схватили за другую.

Она подняла голову и увидела Чан Чжиюаня, который смотрел на нее. Он успокаивал ее и давал понять, что с ним все в порядке.

Глаза Мо Юйсинь покраснели. Затем, успокоившись, она посмотрела вниз.

"Раз уж мы помирились с семьей Ци, идите и договоритесь с ними, чтобы Цзянань могла вернуться в академию Цзися", - внезапно сказала бабушка Чан.

Чан Чжиюань с недоверием посмотрел на бабушку Чан. Даже если бы она была его матерью, у него возникло желание спросить ее: "Ты еще в своем уме?".

Заметив молчание Чан Чжиюаня, бабушка Чан решила, что он не хочет этого делать. Поэтому она сделала длинное лицо и сказала: "Цзянань - наш ребенок, наш единственный и драгоценный ребенок. Как он может не учиться в аристократической школе? Разве это не понижает его статус? Это позор - позволить Цзянаню учиться с детьми из семей с новыми деньгами. Это несправедливо по отношению к нему. Кто такие эти дети, чтобы быть на равных с нашим Цзянанем?".

Губы Чан Чжиюань цинично скривились, но бабушка Чан не заметила этого и продолжала: "Раз уж мы помирились, и это мы первыми опустили голову, то семья Ци должна ответить на нашу искренность искренностью. Они должны правильно, вежливо и искренне пригласить Цзянань обратно в Академию Цзися!".

Услышав это, Чан Чжиюань больше не был в ярости. Вместо этого он пришел в ужас. Несмотря на свою несправедливость, он вынужден был признать, что его мать была дурой!

"Скажи им это. Кроме того, мы тоже окажемся в проигрыше и признаем статус Руан Даньчэня. В будущем я буду сдерживать себя, даже если не смогу ее терпеть". Бабушка Чанг почувствовала, что проглотила свое унижение и сильно сдала. "Давайте... Давайте просто примем это как признание ее статуса!" - неохотно сказала она.

Чан Чжиюань не смог сдержать смешок, сорвавшийся с его губ. "Мама, Руан Даньчэнь не нуждается в твоем признании".

"Как это может быть?" - воскликнула бабушка Чанг. "Если она хочет закрепиться в нашем кругу, ей нужно общаться с нами. Неужели она хочет, чтобы все смотрели на нее свысока?".

Затем бабушка Чанг подняла подбородок и гордо сказала: "Вы должны четко понимать мое положение в нашем кругу. Если я стану инициатором нашего общения, все остальные будут с ней в дружеских отношениях!".

Тогда Чан Чжиюань поняла, что бабушка Чан не была дурой, она все это время только мечтала.

"Ты полагаешь, что бабушка Ци неспособна? Ее слова подействуют лучше, чем твои", - Чан Чжиюань не смог сдержать насмешки, - "Я слышал, что дедушка Руан и дедушка Сяо близкие друзья. Возможно, семья Руан не так богата, как мы, но их репутация определенно лучше. Дедушка Руан часто общается с лидером нашей страны по телефону, и все вокруг всегда называют его нашим национальным достоянием. Скажите, есть ли в нашей семье кто-то такой же способный, как он?"

Разве бабушка Чанг не ставила статус человека превыше всего? Разве она не чувствовала, что все остальные семьи не дотягивают до семьи Чанг? Она часто считала богатых новыми деньгами, а менее богатых - бедными, как беженцев.

Он бы дал ей понять, что семья Чанг - ничто в плане репутации.

Лицо бабушки Чанг исказилось от презрения Чанг Чжиюаня.

Тем не менее, он не переставал расстраивать ее. "Не будем упоминать, что Руан Даньчэн не нуждается в тебе, чтобы повысить свой статус. Как ты думаешь, кто еще в круге может поднять свой статус и ругать ее всякий раз, когда видит, что она такая же, как ты?"

Чан Чжиюань снова насмехался: "Кто не старается изо всех сил вежливо обращаться с Руан Даньчэнь и быть на ее стороне? Разве ты не видишь, что семьи Ци и Руан поддерживают ее? Только ты можешь думать, что она недостаточно достойна и нуждается в твоей помощи, чтобы занять свое место в круге".

Бабушка Чанг была то ли в ярости, то ли в шоке, так как ее грудь ходила вверх-вниз, и она глубоко задыхалась.

На самом деле в ней бурлили оба чувства. Она была не только в ярости от насмешек Чан Чжиюаня, но и в шоке. Она никогда не замечала изменений в семье Руан. Ее представление о семье Руан осталось прежним. Разве семья Руан не была группой обычных ботаников-исследователей? Как они смогли стать такими великими?

С каких это пор семья Руан закрепила свое происхождение? Их репутация могла сравниться только с репутацией Великих Восьми Семей.

"Когда же ты поймешь, что не имеешь права показывать пальцем на других? Их жизнь и положение не имеют к тебе никакого отношения. Семья Ци будет рядом с Руан Даньчэнь. Поэтому ее статус не принесет тебе позора", - искренне посоветовал Чан Чжиюань.

Кто ты такой, чтобы беспокоиться об этом!

"Я не хочу больше это обсуждать! Посмотри, как ты со мной разговариваешь! Я уже стар. Мои дети больше не уважают меня! Ты такой же, как и твоя жена, все время смотришь на меня свысока! Когда такой сын, как ты, подает такой пример, как она вообще может меня уважать?" - огрызнулась бабушка Чанг.

Мо Юйсинь: "..."

Мо Юйсинь действительно был невиновным, попавшим под перекрестный огонь. Бабушка Чанг, с другой стороны, была как маяк, который никогда не мог светить на своем собственном основании. Она никогда не оглядывалась на свою собственную добродетель.

Она должна хотя бы вести себя уважительно, чтобы заслужить уважение других.

"Просто скажи мне, собираешься ли ты вести переговоры с семьей Ци? Раз уж они хотят помириться с нами, они не должны позволять нам все время опускать голову", - раздраженно продолжала бабушка Чанг.

"..." Чан Чжиюань поджал губы и мягко сказал: "Мама, это моя вина, что я не объяснил все четко. Хотя я представлял нашу семью, чтобы извиниться перед семьей Ци, они ничего не говорили о том, чтобы помириться с нами. Они просто решили встать на путь истинный и не будут влиять на наши будущие деловые отношения".

Глаза бабушки Чанг широко раскрылись от такого разъяснения. "К чему все то, что ты наговорила, чтобы показаться такой жалкой! Разве тебе не стыдно стоять здесь и критиковать нас, если ты даже ничего не решил?"

Лю Сянвэнь вытирала слезы рядом с Чан Чжисином. "Брат Чжиюань, разве ты не говорил, что готов отбросить свою гордость ради нас. Однако ты просто оставил нас и пошел мириться с семьей Ци в одиночку. Неужели ты... Неужели ты собираешься взять с собой невестку только для общения с людьми в кругу и бросить нас?

В ее глазах стояли слезы: "Брат Чжиюань, ты же не можешь... Ты же не можешь думать о разделении семьи?".

Чан Чжиюань рассмеялся от злости: "Невестка, у тебя обычно не хватает мозгов, но сейчас они наконец-то заработали! Как насчет этого? Ты боишься, что я действительно захочу разделить семью и бросить всех вас?"

"Значит, ты все еще можешь бояться, что я разделю семью. Почему же ты не боишься последствий, когда делал такие вещи раньше? Неужели ты не можешь больше работать мозгами?" Чан Чжиюань перевел взгляд на Чан Чжисина, указывая на Лю Сянвэня. "Держи поводок за своей женой. В конце концов, я твой брат. Я буду только наставлять ее здесь и не причиню ей вреда.

Если она и дальше будет выходить на улицу с таким развязанным ртом, кто знает, сколько еще людей будут оскорблены".

"Мама, однажды я не смогу спасти всех нас, даже если буду стоять на коленях и умолять. Интересно, будешь ли ты жалеть об этом, когда придет время", - холодно сказал Чан Чжиюань.

Его семья всегда забывала о боли после того, как рана затягивалась.

Когда Цзянань вынудили перевестись в другую школу, они так сильно сожалели о своих действиях, что даже Лю Сянвэнь некоторое время держала себя в тени. И все же, сколько времени прошло, пока они забыли урок?

"Я устала. Голова болит. Пойду отдохну". Чан Чжиюань звучал действительно измученным. "Чжисин, отправь маму домой."

Затем он оставил их одних и поднялся наверх вместе с Мо Юйсинь.

Перед тем, как закрыть дверь в спальню, он услышал сердитый крик бабушки Чанг, рыдания Лю Сянвэнь, подливающие масла в огонь, Чан Чжисина, ругающего Лю Сянвэнь, и Чан Цзинцю, успокаивающего бабушку Чанг.

...

После свадьбы семьи Ци и Руан собрались в особняке семьи Ци.

Ци Чэнлинь и Руан Даньчэнь собирались уехать в медовый месяц рано утром на следующий день. Они упаковали свой багаж и оставили его в особняке.

Ци Юйсюань извивался на руках Гуань Лии, наблюдая за маленьким Юйцзинем, который радостно ползал по ковру. Его большие темные глаза закатились, когда он увидел, что Юйцзинь ползет к журнальному столику. Маленький Юджин ухватился своими маленькими ручками за край журнального столика и попытался подняться. Его глаза ярко блестели при виде фруктов и конфет на столе.

Ци Чэнчжи слегка нахмурился и отнес маленького Юджина от журнального столика. Маленький Юйцзинь беспокойно размахивал своими короткими конечностями, пытаясь плюхнуться на журнальный столик.

"Яяяй!" "Ешь! Я хочу есть! Все еще... все еще голоден!

"О, посмотрите, какой голодный ребенок", - с беспокойством сказала бабушка Ци. "Не можете ли вы двое позволить ребенку больше наслаждаться едой?"

"Что, если он станет таким же толстым, как Юйсюань?" Ци Чэнчжи сказал с отвращением.

Ци Чэнлинь: "..."

Руан Даньчэн: "..."

Ци Юйсюань: "..."

Посмотрите, как он не стесняется выражать свое отвращение к чужому ребенку.

"Это твой племянник. Как ты можешь так говорить?"

Дедушка Руан зарычал и заключил Ци Юйсюань в свои объятия. "Наш Юйсюань выглядит лучше всего вот так. Какой он мягкий и очаровательный! Дети выглядят лучше, если они пухленькие. Нехорошо, если они слишком худые. Худые дети выглядят так, будто им не хватает удачи".

http://tl.rulate.ru/book/28873/2183443