Готовый перевод Once Promised / Одинокое обещание: Глава 5: Короткое письмо долгой любви, чувства не могут быть отправлены по почте (часть 2)

Чтобы подготовиться к Персиковому банкету, императрица-мать создала множество служанок-марионеток, которые выполняли работу по дому, и во дворце снова стало оживленно.

Си Лин Хен показалось это интересным, и она захотела научиться делать марионеток. Императрица-мать научила ее: сначала нужно отдать немного своей внутренней энергии, чтобы марионетка ожила, а затем с помощью божественной силы управлять ею. Сделать марионетку было несложно, а вот управлять ею - очень трудно. Даже с силой императрицы-матери, без плодородной божественной сущности Нефритовой горы и того факта, что эти марионетки служили человеку, ей было бы очень трудно управлять таким количеством марионеток.

Императрица-мать поддразнила Си Лин Хен: "Скоро тебе больше не придется писать письма, ты сможешь говорить лично, разве ты не счастлива?"

Си Лин Хен от удивления впала в оцепенение, то радуясь, то печалясь, она опустила голову.

Императрица-мать покачала головой и рассмеялась.

Си Лин Хен вдруг подняла голову и спросила: "Предыдущая императрица-мать не устраивала персиковых банкетов, это пошло от тебя. Каждые тридцать лет ты тратишь столько сил на проведение одного персикового банкета, а бог или демон, которого ты хочешь увидеть... он пришел?"

Лицо императрицы-матери изменилось, деревянные куклы в ее руках упали на пол, служанки, расставлявшие чай в зале, рассыпались в пыль.

"Не думай, что только потому, что я говорю с тобой ласково, ты забыла, что это за место, будь осторожна, я наказываю тебя еще на сто двадцать лет!"

Импертрица-мать сердито засучила рукава и ушла. Си Лин Хен тайком улыбнулась А Би: "Почему мне вдруг понравилась эта старая демонесса?"

Когда начался персиковый банкет, на него, как и ожидалось, съехались герои со всех концов света.

Си Лин Хен была очень рада, ведь представителем племени Сюань Юань был ее четвертый брат Чан И*. Если в прошлый раз Чан И приезжал, то в этот раз он не должен был приехать, но, видимо, он отвоевал у ее отца возможность приехать на Нефритовую гору из-за нее.

Но из племени Шэн Нонг прибыл только Гун Гун**.

Гун Гун извинился перед императрицей-матерью: "Вторая принцесса больна, а император Янь крайне подавлен и слег. Все чиновники не решаются уехать, поэтому приехал только я".

Императрица-мать передала Гун Гуну корзину персиков, чтобы он передал их Императору Янь: "Передайте Императору Янь мои соболезнования, посоветуйте ему оставить печаль и жить".

Гун Гун вежливо поклонился и ушел. Императрица-мать стояла на краю обрыва и смотрела на ревущее море, в ее фигуре читались невыразимые одиночество и печаль. Как только она встала, так и простояла целый день, ни одна служанка не осмелилась ее прервать.

Си Линь Хен подошла к ней и встала рядом.

Императрица-мать передала ей деревянную шкатулку: "Зеленая птица принесла это с горы. Похоже, что Чи Ю не смог приехать, но подарок привез".

Си Лин Хен открыла шкатулку, внутри лежали два феникса, вырезанные из дерева.

Сначала Си Лин Хен не могла понять, но потом поняла и положила их на землю.

Как только два феникса впитали энергию земли, они тут же выросли и превратились в двух настоящих фениксов с блестящей пятицветной окраской. Они пели, танцевали вверх и вниз, вправо и влево.

Фениксы - цари птиц, они, естественно, гордые, но эти два феникса были очень привязаны к Си Лин Хен, иногда взлетали высоко, чтобы танцевать для нее, иногда подлетали близко, чтобы кружиться вокруг нее. Их песня звучала как музыкальный инструмент, ее было очень приятно слушать, когда они танцевали и пели, даже императрица-мать улыбалась.

После того как свеча догорела до половины, фениксы прекратили свой танец и, опустив крылья, превратились в деревянные фигурки, так как божественная энергия закончилась.

Императрица-мать в оцепенении смотрела на деревянные фигурки. Си Лин Хен спросила: "В чем дело?".

Императрица-мать холодно сказала: "Твой друг действительно не прост, он может управлять марионеткой за тысячи миль, что особенно сложно, так это звук". На самом деле, императрицу-мать это не впечатлило... но марионетку можно было послать убивать за тысячи миль, просто ради власти или выгоды, а Чи Ю потратил столько усилий, и все только для того, чтобы Си Лин Хен улыбнулась.

Си Лин Хен улыбнулась и оставила деревянные фигурки себе, хотя они больше не могли быть использованы.

Очень быстро закончился трехдневный Персиковый банкет.

Си Лин Хен, которая уже тридцать лет ела персики, и поэтому персиковый банкет показался ей скучным. Но как только он закончился, она почувствовала себя несчастной, она не могла объяснить, почему, но, возможно, потому, что брат Чан И уезжал.

Проводив брата, она спряталась одна в глубине цветущего персикового леса, даже не взяв с собой А Би. Но императрица-мать сумела найти ее и спросила: "Ты скучаешь по дому?"

Когда-то давно Си Лин Хен задумалась над тем, что сказала императрица-мать. В тот день, когда она была наказана, императрица-мать сказала: "Из-за твоей матери я защищу твое имя от позора как воровки и накажу лишь тем, что заключу тебя здесь на сто двадцать лет". С юных лет Си Лин Хен только и слышала, что о том, что ей положено по праву отца, а вот о том, что ей положено по праву матери, слышала впервые. Поскольку речь шла об императрице-матери, она была крайне любопытна.

Она смело спросила: "Вы знаете мою мать?"

"Много-много лет назад мы были очень близкими друзьями".

"Правда?" Си Лин Хэн не то чтобы не поверила, она просто удивилась.

"Если говорить о твоем отце, то сейчас о нем знают все, а в то время никто не слышал его имени, но твоя мать была знаменита на всю страну. Все знали, что у Си Лин особенная девушка, император Янь, император Цзюнь - все они отправляли послов, чтобы предложить ей выйти замуж за их сыновей. Если бы твоя мать согласилась, то сегодня ты была бы принцессой Шэн Нонг или Гао Синь".

Си Лин Хен была потрясена и почти не могла в это поверить. "Как в то время выглядела моя мать? Каким был мой отец?"

Императрица-мать прищурила глаза, словно пытаясь вспомнить: "Твоя мать была самой умной и храброй девушкой, которую я когда-либо видела, твой отец был самым красивым и очаровательным юношей, которого я когда-либо видела..." Императрица-мать прервала свои слова, и некоторое время не было слышно ни звука. Солнце освещало красные цветы персикового цвета. Под светом цветов и ветра в облике императрицы-матери словно бы проступило время, и А'Хен увидела непонятную ей грусть.

"Почему моя мать никогда не упоминала о тебе?"

На губах императрицы-матери появилась улыбка, пробившаяся сквозь солнечный свет: "Потому что мы перестали быть хорошими друзьями".

"Как долго ты их не видела?" [Не знаю, почему это вдруг стало множественным числом, но так оно и есть].

"Более двух тысяч лет. С тех пор как я возглавила Нефритовую гору, я не спускалась с горы, они тоже не приходили".

Си Лин Хен смотрела на окрестности и не могла ничего сказать. Неужели за тысячи лет она одна день за днем, год за годом охраняла эти цветы персика?

Императрица-мать глубоко вздохнула и спросила: "Твоя мать здорова?"

Си Лин Хен наклонила голову в сторону и подумала: " В порядке. Она любит тишину, не спускается с горы и редко принимает гостей".

Императрица-мать выглядела как молодая двадцативосьмилетняя девушка, даже в племени богов персики не могут дать им жить вечно, но они могут помочь сохранить внешность. Она посмотрела на императрицу-мать и вдруг сказала: "У моей матери волосы давно уже все белые".

"Твой отец, твой отец..." Императрица-мать не закончила фразу и больше ничего не сказала.

Си Лин Хен уже поняла, о чем она хотела спросить: "Мать любит тишину, отец редко ее беспокоит".

Императрица-мать и Си Лин Хен смотрели друг на друга без слов, императрица-мать не могла спуститься с горы из-за правил, но ее мать? Что ее держит в заточении?

Вдруг императрице-матери захотелось напиться до беспамятства, она позвала слуг, чтобы те принесли вина.

Императрица-мать напилась, впервые за тысячи лет.

Си Лин Хен наблюдала за ней в лесу цветущих персиков, ее длинные рукава развевались, когда она танцевала.

Император-мать смеялась и звала ее: " А Лэй, быстро иди, А Лэй, быстро иди...".

Впервые Си Лин Хен узнала, что когда-то ее мать подруга ласково называла " А Лэй". Она встала и закружилась в танце с императрицей-матерью, но та не смогла ответить на ее призывы. Много-много лет назад у императрицы-матери было нежное имя, но так как его долго никто не называл, никто его больше не знал. Си Лин Хен не хотела называть ее императрицей-матерью, по крайней мере, сейчас, поэтому ничего не говорила и только танцевала с ней.

После персикового банкета Нефритовая гора вновь обрела свой прежний вид: холодная, как убийство, молчаливая, как смерть.

Каждый день был похож на предыдущий, все то же самое, та же еда, те же пейзажи. Все четыре времени года были весенними, даже холод и жара были одинаковыми, никаких изменений.

Первые тридцать лет Си Лин Хен была молода и мало с чем сталкивалась, поэтому не понимала боли от потери свободы. У нее не было страхов, и боль была легкой, но когда эти тридцать лет только начались, она стала думать о следующих тридцати годах, и это вызвало у нее страх перед предстоящими днями, и от этого страха боль стала тяжелее.

Нефритовая гора уединилась от всего мира, а вместе с ней уединилась и Си Лин Хен. Она часто думала о том, что когда наконец сможет спуститься вниз, поймет ли она, что ей больше нечего сказать своим друзьям? Все, что знали они, она не знала.

Даже для племени богов сколько блестящих ста двадцати лет жизни?

Письма Си Лин Хен к Чи Ю становились все короче и короче, пока она не перестала писать.

Но письма Чи Ю продолжали приходить, каждые два-три дня. Он никогда не спрашивал, почему она перестала отвечать, просто тихо описывал свою жизнь и изредка посылал небольшой подарок.

Хотя Си Лин Хен так и не отвечала, каждый раз, получая письмо от Чи Ю, она чувствовала себя немного лучше.

Три года, более тысячи дней, Си Лин Хен не посылала Чи Ю ни слова, но Чи Ю продолжал писать.

Спустя четыре года Нефритовая гора все еще сохраняла свой неизменный вид, но под ней только что закончилась суровая зима и наступила теплая весна.

Си Лин Хен сузила глаза под ярким солнцем, когда зеленая птица принесла письмо Чи Ю.

Письмо было длинным, в нем обычно описывались местные жители и культура, рассказывались некоторые истории, но одна строчка казалась обычной, но пронзила ее взгляд.

"Проезжая мимо небольших холмов, где по обоим берегам пылают цветы персиковых деревьев, где девушка крахмалит одежду у реки, я снова подумал о тебе".

От этого непреднамеренного " снова" Си Лин Хен ворочалась во сне целую ночь.

На следующее утро Ли Ян взял ее письмо и улетел с Нефритовой горы.

После десятков лет совместной жизни А Би и Ли Ян стали близки, личность Ли Яна была странной, с ним было трудно, но А Би любил его, как бы Ли Ян к нему ни относился, он всегда оставался с ним. А Би упорно следовал за Ли Яном, пока тот не принял А Би.

Пока А Би и Ли Ян играли, Си Лин Хен охраняла цветущий персиковый лес и разводила шелкопрядов.

За эти десятки лет она получила от Чи Ю много подарков, но так ничего и не отдала. В Нефритовой горе был прекрасный нефрит, особые травы, редкие сокровища, но все это принадлежало императрице-матери, а не ей.

Ее мать хорошо разбиралась в разведении шелкопрядов для прядения шелка, еще до того, как она научилась говорить, она уже научилась различать шелкопрядов.

Она думала о том, как позаимствовать божественную сущность Нефритовой горы, чтобы вывести такого особенного шелкопряда, который был бы единственным во всем мире, и создать для Чи Ю одеяние, равного которому не будет.

На Нефритовой горе не чувствуешь, как уходят солнце и луна, как только распускается цветок персика, он цветет тысячу лет, Си Лин Хен рассчитала время по письмам с Чи Ю.

Он писал мне письмо, я писала ему письмо, он снова писал мне письмо, я снова писала ему письмо... В этих письмах проходило бесконечное время.

Шестнадцать лет ушло на разведение персикового шелкопряда, пять лет - на прядение шелка, три года - на нитки, один год - на пошив одеяния... Си Лин Хен потратила двадцать пять лет, чтобы подготовить одеяние для Чи Ю.

Когда халат был готов, красное свечение встревожило всю Нефритовую гору. Служанки подумали, что начался пожар, и с плачем разбежались по комнатам. Императрица-мать поспешно подошла и увидела простой красный халат, но красный цвет показался ей живым, бегающим в ярости, свободно ревущим, и после долгого разглядывания она почувствовала, что ее воспоминания поглощает красный оттенок.

Даже для императрицы-матери это был первый раз, когда она видела такой красный цвет. После долгого разглядывания она сказала Си Лин Хен: "Ты действительно дочь А Лэй".

Си Лин Хен приказала Ли Яну отнести одеяние Чи Ю, но не стала говорить, откуда оно, а просто сказала, что это подарок, надеется, что он ему понравится.

* Чан И - отец Чжуань Сюя.

** Гун Гун - крестный отец Сян Лю, если я правильно помню.

http://tl.rulate.ru/book/14671/3243897