Готовый перевод The Immortal’s Poison / Яд Бессмертного: Глава 32 - Золотой слов

Глава 32: Золотой свет

В Храме Великого Милосердия находилось пять высших монастырей: Одного Главного Поступка, Триждый Освященный, Шести Проходов, Восьми Сансар и Десяти Методов. Монастырь Одного Главного Поступка имеет первостепенную важность, но никто и предположить не мог, что самое важное место среди культиваторов-буддистов занимает маленький мальчик.

На лице Лэян Вэня застыло удивление: «Разве почетное место Одного Главного Поступка не возглавляет божественный монах Чувства Надежды?»

Маленький монах, заикаясь, ответил: «У... с-с-старшего товарища... появились важные делан-н-несколько месяцев назад и он позволил мне занять это место».

Невысокий человек, Лэян Вэнь, задумчиво кивнул. Затем он громко рассмеялся: «Поздравляю, маленький божественный монах! Через три дня вам будет доставлен поздравительный подарок из города Живописи, чтобы отметить успех маленького божественного монаха в качестве руководителя Монастыря Одного Главного Поступка».

Толстый монах последовал за ним и обеспокоенно спросил: «Почему Вы тратите на них свои драгоценные слова, мы должны идти и как можно быстрее!»

У большинства изгоев-культиваторов было тоже мнение на этот счет, и они закивали в знак согласия. Здесь присутствовали высшие представители духовенства пяти высших монастырей, и, разумеется, они наверняка бросились бы к пику Чжаньянь за сокровенным сокровищем. Если бы изгои-культиваторы помедлили, то, сокровище, несомненно, попало бы в чужие руки.

Тот, кто заговорил первым, был из Фазы Надежды с почетного места из Трижды Освященного Монастыря и обладал голосом звучным, и ко всему,кажется, был в возрасте. Его тон был наполнен благосклонностью и состраданием ко всем; вскоре он снова медленно заговорил: «Семья Лэян из города Живописи обладает весьма внушительной репутацией: они скользкие, словно угорь, и при этом ведут себя крайне пафосно. Старый монах выказывает им огромное уважение, но есть кое-что, что мы не можем понять; так что пусть лорд Лэян нам кое-что прояснит».

Один из татуированных мускулистых головорезов, стоящих за спиной Лэян Вэня, внезапно заговорил: «Эй, монах, заканчивай свой лицемерный вздор! Как только молодой хозяин прибыл на гору Эмэй, вы все принялись прятаться. Голос, мы не можем тебя увидеть - это вот Храм Великого Милосердия принимает гостей?»

Голос мускулистого человека был громким и сильным, как перекрестный удар двух острых лезвий. Он пронзал воздух и доносился прямо до небес, отдаваясь эхом и заполняя своим звучанием уши Вэнь Лэяна.

Леян Вэнь улыбнулся и, помахав рукой, пытаясь успокоить своего подчиненного: «Подчиненный моей семьи выставил себя дураком перед божественным монахом. Пожалуйста, простите его проступок и, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивайте у нас, что пожелаете».

«Храм Великого Милосердия на горе Эмэй не имеет связей с семьей Лэян из города Живописи, и, безусловно, не таит старых обид. Так что этот старый монах не понимает, почему лорд Леян возглавляет эту группу изгоев и помогает им силой проложить путь к горе».

Лэян Вэнь все еще усмехался от уха до уха, но при этом сменил свой пекинский акцент и заговорил на чистом языке: «Божественный монах, вы высказались по делу, и, боюсь, я не могу с этим согласиться. Если бы старые и молодые мастера Храма Великого Милосердия посетили бы наше поместье и наши земли, то, даже если бы семья Леян бедствовала, то мы бы все равно уважительно приняли вас всех...»

Так и не договорив, невысокий человек внезапно запнулся и захлопнул рот. Если бы он продолжал говорить, то стал бы критиковать тот факт, что со стороны его собеседника не было высказано гостеприимства к прибывшим гостям.

Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем голос божественного монаха Фазы Надежды эхом раздался среди небес.

За ним вступил маленький заикающийся монах, пытаясь убедить их уйти: «Л-Лорд... Леян, быстрее... спускайтесь вниз по горе... а... у всех нас есть важные дела... это неучтиво с нашей стороны, н-н-не подумайте ничего..»

Осознание Надежда с почетного места из монастыря Десяти Методов был наиболее нетерпеливым и обладал самым взрывным характером на фоне других монахов. Он прервал заикающегося монаха, и принялся грубо угрожать: «Лэян Вэнь, Вы руководите группой демонов и упырей, намеревающихся вторгнуться на территорию Храма Великого Милосердия! Вы действительно думаете, что раз мы монахи, то только и знаем, как читать Священные Писания и знать ничего не знаем об искусстве самообороны?»

Мускулистый головорез громко хмыкнул: «Шутить изволите! С каких это пор пик Чжаньянь стал вашей собственностью? Монахи с горы Эмэй столь же высокомерны, как и ожидалось - им захотелось, и они назвали это место своей подконтрольной территорией. Если вы действительно обладаете исключительными способностями, то в скором времени каждый человек в мире скоро побреется налысо и станет монахом!»

Осознание Надежды был крайне разозлен, но только рассмеялся в ответ. Звук его голоса разносился среди небес, пронзая волны облаков. Невысокий человек не ответил и лишь повернулся и подмигнул изгоям. Он протянул руку и указал вверх, прокричав только одну фразу: «Всем на гору, быстрее!»

Изгои-культиваторы взревели в знак согласия. Все они сосредоточились на своей цели - восхождении на гору, - и, резко сорвавшись с места, ринулись вперед с немыслимой скоростью. Толпа была взбудоражена, и процессия разделилась на несколько небольших групп. Издалека они напоминали кучу жаб, прыгающих вверх по огромной скале.

Вэнь Лэян поспешно посадил Вэнь Сяои на спину и с большим трудом направился в сторону древней пещеры на пике Чжаньянь.

Смех Осознания Надежды внезапно прекратился; монах яростно прокричал: «У Будды нет определенной формы, и поэтому все живые существа также не имеют определенной формы! Я применяю заклинание Небесного Всеведущего Ока!»

Быстрое воспевание буддийского гимна раздалось в небе, когда внезапно плотный и теплый золотой свет вспыхнул бесчисленное множество раз. Гора под ногами толпы неистово задрожала.

Золотой свет превратился в сплошное сияние, оно не останавливало физическую оболочку, но при этом перекрывало взор. Изгои, которые взбежали по горе, тревожно закричали - их ослепило, одного за другим.

Вэнь Лэян тоже издал горький крик, когда его глаза заполонило золотое свечение. Он ничего не видел перед собой. Однако через короткое мгновение парень смог различать вещи так же ясно и четко, как и раньше. Поры на всем его теле стремительно сужались и расширялись, донося до него сведения обо всем происходящем вокруг прямиком в его сердце. Казалось, молодого человека вытащили из его нынешнего окружения, и природа принадлежала природе, в то время как он сам находился в отдельной плоскости бытия.

Вэнь Лэян чувствовал, что его сознание находилось вне тела; юноша наблюдал за происходящим будто бы со стороны подобно зрителю, смотрящему фильм в кинотеатре. И он увидел все.

Толстый монах беспрестанно бежал в золотом свете и вскоре наткнулся на горную скалу, превышающую по высоте человек.

Одна нога старого монаха Цзи Фэя достигла края обрыва, после чего, к сожалению, старик рухнул вниз..

Черные, блестящие глаза Муму были широко распахнуты; девушка вытянула руки перед собой, пытаясь продолжит двигаться вверх по горе. Ее тонкое и прекрасное лицо переполняло волнение, но А Дэн, неживой малыш, спокойно, шаг за шагом, следовал за хозяйкой.

Гигантский Бык сел на землю и сердито заморгал, пытаясь сбросить пелену. Время от времени какой-то изгой-культиватор произносил «ауч», все так же продолжая идти дальше.

Три мускулистых головореза сформировали треугольное прикрытие вокруг своего босса, пока лучи плотного золотого света окутывали их, подобно сиропу.

В то же время лорд Лэян, который находился под защитой своих подчиненных, склонился и принялся рисовать что-то на большом листе китайской рисовой бумаги...

Вэнь Лэян вошел в процесс самосовершенствования, используя яд. Он закалял яд прямо в своем теле, и его сила значительно отличалась от возможностей других культиваторов. Юноша обладал мощью, способной вывести его сознание из этого мира, в то время как другие культиваторы использовали сердца, дабы ощущать мир, и все так же будут бояться нарушить любые устои, или, иначе говоря, пересечь черту. Но Вэнь Лэян, напротив, использовал каждую частичку своего тела, чтобы вкусить окружающий мир; пока его физическое тело существует, он способен обнаружить все изменения, происходящие в окружении.

Муму была черезчур обеспокоена: золотой свет, походивший на плотную желтую ткань, полностью затмил все перед ней. Через некоторое время девушка больше не могла произнести ни слова; было ли виной тому яркое свечение или она уже потеряла зрение, раз ей так и не удалось разглядеть своих рук, пусть она и держала их перед глазами. Внезапно Муму почувствовала что-то - ее левую руку схватила чья-то другая, более сильная и крупная кисть.

Девушка закричала, и своей второй рукой потянулась к паре Духовных Игл и наугад ударила их в направлении человека, находящимся рядом с ней. Вскоре после того, как чужая сильная рука обхватила ее запястье, кто-то знакомый прошептал над ухом: «Это я, Вэнь Лэян. Вэнь Сяои, пожалуйста, отведи дуло, иначе выстрелишь прямо мне в лицо!»

Две девушки одновременно вздохнули с облегчением и с любопытством спросили: «Так ты можешь видеть?»

Пум!

Раздался глухой шум, который привлек их внимание. Вэнь Лэян принялся утешать девушек, тихо посмеиваясь: «Не волнуйтесь, монах Шуй Цзин только что врезался в камень».

С неба послышался громкий смех божественного монаха Осознания Надежды: «Ученики Монастыря Десяти Методов, ослабьте защиту демонов!»

Оглушительный крик потряс небеса, когда рой монахов набросился на изгоев-культиваторов, словно стая бушующих леопардов. Монахи принялись избивать ослепленных культиваторов-изгоев. Они повторяли “Амитабху” каждый раз, когда наносили удары, и дважды повторяли это слово, если им удавалось нанести два удара.

Однако, несмотря на то, что в их руках была сосредоточена великая власть, казалось, служители монастыря проявляли милосердие - аколиты не били по жзненнноважным местам, вместо этого нанося удары скользь.

С другой стороны, группа изгоев-культиваторов оказалась в весьма невыгодном положении. Осознание Надежды блестяще продемонстрировал свою магическую силу через заклинание Небесного Всеведущего Ока. Он разработал это заклинание из двадцати восьми наборов Священных Писаний из Всеведущего Ока Бога Императора и использовал золотой свет, чтобы на время ослепить изгоев. Это показало явное различие в силе между разнообразными видами культиваторов - одна атака монаха затронула всех незваных гостей. Не обладавшие хорошими способностями никак не смогут избавиться от духовных оков, которых на них наложили.

Пронзительные крики изгоев-культиваторов доносились со всех сторон; нападавшие же монахи приходились учениками божественного монаха Осознания Надежды, занимающего почетное место в Монастыре Десяти Методов. Несмотря на то, что и он сам находился в пределах действия заклинания Небесного Всеведущего Ока, духовная магия никак не повлияла на монаха и его возможности.

Из трех грехов мира: избиения слепых, прокленов глухих и преследования хромых, - именно избиение слепых считалось самым жестоким грехом. Монахи из Храма Великого Милосердия, те самые, что следуют священным принципам Будды, совершали этот грех с большим восторгом.

Вэнь Лэян нес Вэнь Сяои на спине, в то время как Муму тянул за руку. Он повел их в безопасное место, и ребята осторожно скрылись за гигантской скалой.

Невысокий человек, наконец, закончил рисовать на бумаге, и быстро вскинул руку, дабы распрямить на ветру расписанный свиток, после чего громко рассмеялся: «Монастырь Десяти Методов никак не сможет совладать с этим!»

http://tl.rulate.ru/book/13405/365982