Готовый перевод The Immortal’s Poison / Яд Бессмертного: Глава 29 - Буддийский гимн

Глава 29: Гимн буддистов

Сотни изгоев-культиваторов, пришедших со всех уголков мира, еще долго продолжали переглядываться, прежде чем рассмеяться. Они были готовы к сражению с великой силой горы Эмэй еще с тех пор, как забрались на гору, дабы добраться до сокровища. Но никто не ожидал, что первым, кто преградит им дорогу, будет маленький монах.

Они все еще смеялись, когда маленький монах перестал бегать и повернулся к ним с укоризненным лицом: «П-п-при всем уважением, вы... не можете... н-н-не можете двигаться дальше в сторону пика!»

Старик Гунъе прищурился и спросил маленького монаха: «Кто твой Учитель?»

Маленький монах увидел, что старик был одет в чистую одежду и казался не таким странным, как остальные, хоть и вел себе весьма строго. Казалось, что юному аколиту уже не так страшно; почесав деревянной рыбой затылок, мальчик ответил озадаченным тоном: «И-и-имя моего Учителя... я его забыл».

Тощий мужчина средних лет с хитрым взглядом разразился смехом: «У этого маленького монаха тонкая кожа и нежная плоть, потушить бы его, да добавить морковки – и вышло бы восхитительное блюдо!»

Ноги маленького монаха стали ватными, губы побледнели, а пухлые щечки задрожали. Он не посмел сказать и слова, но продолжал преграждать дорогу, решительно покачивая головой.

Вэнь Сяои прошептала в ухо Вэнь Лэяна и засмеялась: «А вкус этого человека не так уж и сильно отличается от твоего».

Вэнь Лэян важно покачал головой: «Я ем только сырые!»

И через некоторое время поспешно добавил: «Я имел в виду морковки».

Сердце Алой Тетушки наполнилось теплом, когда она увидела изящные брови маленького монаха и его блестящие глаза. Вроде бы женщина и шагу вперед не ступила, но уже возглавляла толпу. Она обернулась и отругала тощего мужчину: «Ты просто болтаешь глупости, чтобы напугать маленьких детей! Разве тебе не хватает того, что твое имя, Четвертого Лаоцю, уже не в почете?»

Затем старушка утешила маленького монаха: «Дорогое дитя, не бойся. Возвращайся в храм и быстрее отыщи своего Учителя; дай нам продолжить путь».

Маленький монах уставился на старуху с лицом, полным благодарности, но, покачав головой, и сказал: «У-у-учитель велел...»

Помимо белил, на лице Алой Тетушки было полно жалости, когда она сказала: «Славный малыш, не бойся, говори медленнее! Посмотрите, что вы натворили! Вы, эгоисты, совсем запугали лавного малыша».

«Н-н-не... запугали, я... з-з-аикаюсь... с самого рождения!»

В толпе насчитывалось несколько сотен изгоев-культиваторов, каждый из которых был полон высокомерия, поэтому большую часть времени никого не боялись. Поскольку они не принадлежали к числу практикующих темные искусства, другие культиваторы, принадлежавшие к официальным фракциям, просто позволяли им действовать подобным образом. На этот раз изгои объединились и все же, несмотря на их взгляды, их в буквальном смысле остановил ребенок. Эти люди не решались что-то либо предпринять против малыша, поскольку никто не желал запугивать маленького монаха у всех на глазах. Однако теперь ситуация достигла своего пика, и народ уже не собирался сдерживаться. Первым потерял контроль темный, толстый мужчина. Он вырвался вперед из толпы и громко выругался: «Алая Тетушка, не тратьте впустую время! Эй, парень, свали-ка по-хорошему, не то...»

Сказав это, что он развернул ладони вверх, прямо к небу, выкрикнул стих, состоящий из странных и причудливых слов.

Спокойное небо дрогнуло, и каменная плита размером с микроавтобус свалилась с небес. Раздался громкий визг от ее падения, прежде та с сокрушительной силой упала на небольшой участок леса недалеко от того места, где все находились.

Некоторые в группе весело поддержали происходящее, тогда как у других застыло презрительные выражения на лицах.

Маленький монах, который, казалось, успел окаменеть, испуганно завопил и вознесся вверх! Во время прыжка, пухлый мальчик превратился в мощного молодого дракона, после чего быстро начал кружить вокруг упавшей каменной плиты. Держа в руке каменную рыбу, он нещадно колотил ею по плите.

Сразу после того, как с небес свалилась огромная глыба, внезапно раздался глухой шум, и каменная плита превратился в пыль. Труха пронеслась меж лесных деревьев, пока от нее не осталось и следа.

В мгновение ока маленький монах вернулся к обратно к Алой Тетушке. Он производил пугающее впечатление, пока говорил: «Деревья... н-н-не растут... столь легко... на горе Эмэй и каждая травинка... каждая травинка... к-к-к-каждая травинка...»

Со сторон его заикание походило на проигрывание поцарапанного компакт-диск.

Сотни изгоев погрузились в молчание, словно им обрезали языки; и даже ворон и воробьев не стало слышно. Они все таращились на маленького монаха, стоящего перед ними, широко распахнув глаза и рты. Хотя большинство из них смогли бы управлять такой огромной глыбой, а некоторые смогли бы даже расколоть ее, но вот измельчить ее по щелчку пальца – это требовало совершенно другого уровня мастерства и сил.

Алая Тетушка быстро сделала несколько шагов назад. Не осталась и следа от первоначальной приятной улыбки, а ее месте заняло ледяное торжественное выражение: «Кажется я, старуха, недооценила тебя. Я повела себя глупо, пытаясь действовать как хороший человек. Что ж, спасибо, добрый мастер, за то, что я до этого не использовала колотушку».

Маленький монах, казалось, не мог понять, почему старуха вдруг пошла против него. Он попытался объясниться, но из-за того, что аколит слишком суетился, ему не удалось произнести и слова.

Алая Тетушка ухмыльнулась ему и сказала: «Ваша многоуважаемая Алая Тетушка пришла из Маленького Красного Потока, что в провинции Хэбэй. Выражаю Вам почтение и нуждаюсь в твоей благосклонности и совете, поэтому, пожалуйста, назови нам свое имя, юный Учитель. Если вы не можете вспомнить имя Вашего Учителя, то, конечно же, еще не забыли свое, верно?»

Позади маленького заикающегося монаха раздался шорох.

Девять молодых бритых монахов вышли из-за огромного камня, над которым маленький монах отдыхал до этого. Выглядело так, словно они появились из ниоткуда. Один за другим они шли и встали перед маленьким монахом и, сложа ладони вместе, поприветствовали его: «Доброе утро, Старший Учитель».

Маленький монах издал протяжной вздох и протянул свою пухлую руку к Алой Тетушке, сказав заикаясь: «П-п-пусть Мистический... Глоток[1]... выйди... о-о-объясни!»

Монах, которому было больше тридцати лет, весело шагнул вперед и со сложенными ладонями поприветствовал толпу. Он спел с ясным голосом: «Я Мистик Глоток из Великого Храма Раската Грома, и для меня в радость встретиться с вами».

Его тон нельзя было назвать ни смиренным, ни назойливым; монах лишь слегка улыбнулся, как будто его совершено не беспокоило происходящее.

Есть особый нюанс относительно последних пяти поколений монахов в Храме Великого Милосердия. Звать их: Доброта (Шань), Надежда (Си), Мистик (Сюань), Дзен (Чань) и Погибель (Ме). В настоящий момент в храме остались только несколько старых монахов из поколения «Доброты». Им было уже столько лет, что их больше не заботил мир смертных, поэтому вместо этого они полностью сосредоточились на своей буддийской практике. Большинство теперешних аколитов и старейшин - из поколения «Надежды». Однако перед толпой предстал монах, Мистик Ласточка, которой к тому же обратился к маленькому заикающемуся аколиту, как к «Старшему Учителю». Хотя маленький монах выглядел примерно на семь-восемь лет, как оказалось, он из поколения «Надежды».

У культиваторов-изгоев на лицах застыло странное выражение, и они стали непрерывно перешептываться между собой. Алая Тетушка посмотрела на маленького заикающегося монаха и нерешительно спросила: «Вы монах из поколения «Надежды»?»

Юный заикающийся аколит сложил руки и сказал: «П-п-приветсвую от имени Храма Великого Милосердия, я - Надежда... Надежда Голос (Си Шэн)»

Вэнь Сяои прикрыла ротик и мягко рассмеялась: «Он сказал, что его зовут «Жертвой»[2]? Это имя звучит не слишком благоприятно».

Вэнь Лэян покачал головой и не произнес ни слова, поскольку не был знаком с обычаями иерархии в Великом Храме Раската Грома. Он также не понимал важность монаха с именем поколения «Надежда», который прибыл с горы Эмэй и теперь стоял перед из изгоями-культиваторами. Однако, ему было достаточно того, что юный аколит измельчил деревянным молотком в форме рыбы огромную каменную плиту.

Казалось, Алая Тетушка хотела что-то сказать, но Гигантский Бык первым не выдержал и нетерпеливо шагнул вперед. Покачивая огромной Булавой Волчьих Зубов, о обратился к монахам: «Вам, монахам, лучше держаться подальше! Нас тут сотни, и мы объединились, чтобы забраться на это гору. Мы не враждуем с Храмом Великого Милосердия, нас интересует только сокровище на пике Чжаньянь. Информация об этом инциденте уже разошлась по всему миру, и вам не скрыть правду, даже если вам так хочется…»

Мужчина был грубым и неотесанным человеком, который говорил все, что думает.

Мистик Глоток сокрушенно покачал головой: «При всем уважении, вы должны понять, что появление необычайного сокровища, о котором говорят благоприятные знаки – лишь слухи. В древней пещере, обнаруженной на пике Чжаньянь, никогда не было сокровищ, напротив, это чрезвычайно зловещее место. Несколько глав храма сейчас заняты изучением инцидента, произошедшего на пике Чжаньянь. Есть также несколько старших учеников, которые отвечают за поддержание заклинания защитного круга на пике. При всем моем уважении, если вы все подниметесь на гору без тщательной подготовки, то, боюсь, вы можете оказаться в большой опасности. Это лишь скромное мнение скромного монаха, так что с большим уважением, я хотел бы пригласить всех вас проследовать за мной в гостевой дом, чтобы отдохнуть и перекусить вегетарианскими блюдами. Как только старейшины и ученики вернуться, мы сможем снова открыть гору для посещения».

Репортер, чью камеру ранее разбил Гигантский Бык, внезапно решил высказаться, при чем в его тоне проскользнула нотка ревности: «Итак, монахи запечатали пик Чжаньянь, и теперь говорят нам, что на горе нет сокровищ?»

Толпа сразу же зашумела. В одно мгновение нерешительные выражения на лицах изгоев-культиваторов превратились в свирепые и дикие.

«У монахов есть скрытые мотивы! Они хотят оставить сокровища для себя!»

«Вам лучше с**баться по-хорошему, слышали? Если вы нас разозлите, то, поверьте, нам будет все равно, из какого вы там храма!»

...

Изгои-культиваторы указывали на монахов и извергали в их сторону потоки оскорблений; в толпе говорили на разных диалектах, и повсюду слышалась смесь северных и южных акцентов, поэтому, когда они говорили все сразу, происходила полная неразбериха. Маленький монах был в панике и беспокойно топал ногами. Тем не менее, другие монахи из поколения «Мистик» никак не выказывали свои эмоции. На самом деле на их губах все еще играли улыбки.

Гигантский Бык стоял во главе толпы и ругался с особым усердием. Алая Тетушка и старик Гунъе попытались успокоить толпу, но все было тщетно. Это продолжалось некоторое время до того, как Мистик Глоток внезапно не сделал шаг вперед и с улыбкой на лице не начал читать длинный буддистский гимн: «А ~ ми ~ та ~ бха ~»

На фоне разрастающегося пламени громких ругательств и оскорблений звук буддийского гимна напоминал освежающий ветерок, который быстро до перетекал от барабанных перепонок человека в его сознание.

Песнь эхом отзывалась среди гор, кружила и вторила со всех сторон. Оставшиеся восемь монахов также сделали шаг вперед и начали скандировать буддийский гимн последовательно, стих за стихом, пока их голоса не перекрыли витающие по долине эхо. Как только девятый монах завершил гимн, Мистик Глоток начал все сначала. В короткое мгновение успокаивающий сердце буддийский гимн превратился в великое Небесное Песнопение, от чего звук напоминал звон медного колокола. Звук полностью проник сердца и умы каждого слушателя, и первым делом затронул изгоев-культиваторов, обладавших посредственными способностями. Они чувствовали, как поток крови в их теле ускоряется. Казалось, что независимо от того, сколько усилий они прилагают, их телам не подстроиться за новой скоростью кровотока. Один за другим люди похвастались за грудные клетка и с побледневшими лицами культиваторы рухнули на землю.

Но Вэнь Лэян, Вэнь Сяои и Муму, напротив, могли почувствовать лишь то, что звук был режущим и раздражающим. Ребятам ощущали недомогание, поскольку в их уши бил бурный поток звуков, но, помимо этого, они не испытывали никаких неудобств. Небесное Песнопение Храма Великого Милосердия, внушавшее страх во всем мире, основывалось на базисе духовной энергии Ян. Поэтому Небесное Песнопение буквально атаковал эссенцию Ци. Если культиватор будет слушать это пение в течение длительного периода времени, то он исчерпает накопленный запас жизненных сил.

Однако команда Вэнь Лэяна не имела ни духовной энергии, ни жизненной силы Ци, поэтому атака их не затронула.

Примечание переводчика

[1] В английском варианте монаха зовут «Swallow». Слово может переводится как «глоток», так и «ласточка». Поэтому возможны дальнейшие изменения в переводе его имени.

[2] На мандаринском имеет схожее звучание.

http://tl.rulate.ru/book/13405/354946