Готовый перевод Yuru yuru A Girl's Turmoil / Юруюри/ゆるゆりПереполох в девичьей голове: Глава 4 - Долгое отсутствие

Глава 4 - Долгое отсутствие

23:00

Однако для самой Сакурако это такая провальная ночь. Эта тихая ночь должна быть наполнена весельем, счастьем и радостью. Вместо этого эта ночь была наполнена гневом, криком, нотациями и насмешками. В доме шумно, но недостаточно громко, чтобы было слышно в соседних домах, но достаточно громко, чтобы было слышно во всем доме.

К счастью Акари и Чинацу помогли убрать комнату Сакурако, потому что Надэшико сказала им оставаться в этой комнате, пока она не закончит читать нотации Сакурако, только после того, как они уберут беспорядок во всем доме. Что заняло пару часов, учитывая, сколько беспорядка она устроила. Сестры Оомуро не хотят, чтобы они обе услышали громкую лекцию против Сакурако за беспорядок, который она устроила. Но Акари и Чинацу все еще могли слышать громкую лекцию, даже при закрытой двери. Химавари не было в той комнате, потому что ей также нужно было отчитать Сакурако за ее действия.

Акари и Чинацу могли слышать слова «тупая», «идиотика», «соплячка», «дура» и «бесполезная» довольно часто. Чинацу не было что сказать по поводу произошедшего события. Акари, с другой стороны, было жаль ее, зная, какой у нее характер. Когда им приходилось слушать лекцию из комнаты без остановки, их единственной реакцией был только пустой взгляд в пустое пространство перед ними. Даже после целого часа прослушивания их лекции их глаза все еще были пустыми, и тишина, которая у них была, была неловкой.

В попытке разрядить текущую атмосферу они оба используют одно и то же занятие, чтобы облегчить свое самообладание. Акари только читает свой конспект, пока Чинацу раскладывает карточный пасьянс. Лекция еще не закончена, и они не могут сказать, что говорят, потому что их не было слышно внутри комнаты. Они задавались вопросом, когда же закончится лекция.

Акари оторвалась от книги и уставилась вперед. «Разве мы не должны попытаться поговорить о чем-нибудь?»

Чинацу подняла глаза, затем повернула голову к ней. «Пока они все еще читают ей лекции? Нет. Мне все еще не комфортно разговаривать, пока они читают нотации».

«Ох», — вздохнкла Акари, прежде чем снова опустить взгляд на свою книгу. «Думаю, ты права, Чина-тян».

Сосредоточившись снова на Сакурако, она очень напугана. Сакурако, Химавари и сестры Оомуро находятся в недавно убранной гостиной. Они все сели на пол, а Сакурако сидит перед Химавари и сестрами. Сакурако склонила голову в смирении, сжав оба кулака над согнутыми коленями. Ее тело ужасно дрожало перед сестрам и Химавари, которые прямо сейчас ругают ее.

Сакурако чувствовала себя такой беспомощной. Парализованной, испуганной, безмозглой и идиоткой. Даже при всем желании она просто не могла пошевелить головой или рукой. Она замерла от гнева своих сестер вместе с гневом Химавари. Однако Химавари признала, что это была и ее вина, что заставила Сакурако создать этот беспорядок. Ее простили, но Сакурако все равно достается вся ругань.

Надэшико продолжает кричать на нее всей бранью, которая только приходит ей в голову. Ханако продолжает молчать рядом с Надэшико, но сверлит взглядом свою сестру. А Химавари, которая стоит рядом с Надэшико, добавляет несколько утверждений, чтобы завершить гневные тезисы Надэшико. Сакурако почти уверена, что ее друзья наверху слышат, как Надэшико ее называет.

Сакурако так стыдно за то , что она сделала. Ее сердце так пронзает боль каждый раз, когда Надэшико говорит ей грубые слова, в первую очередь "идиотка" и "глупая". И как будто этого было недостаточно, Химавари помогает Надэшико, ругая ее как может. Химавари даже заходит так далеко, что называет ее тупой и невоспитанным ребенком за то что она сделала, включая беспорядок, который она устроила много лет назад. Сакурако просто хотела только немного повеселиться в эти выходные.

Она не посмела спорить с тремя девушками. Надэшико уже разожглась как уголь, Ханако выглядела так, будто хотела накричать на нее, если Надэшико это разрешит, а Химавари держала руку наготове, чтобы ударить ее по голове со всей силы. Попытка спорить с этими девушками могла только ухудшить ее положение. Она может быть глупая, но она знает, когда облажалась.

Ее тело дрожало, от страха ее парализовало. Она продолжала слушать весь поток слов, которые исходили от Надэшико и Химавари, которые сильно ранили ее сердце. Она стала выжата, так как они сильно давили на нее ругательствами. Она изо всех сил пыталась сдержать слезы на глазах. Сакурако знала, что она не должна была плакать сейчас, потому что это была полностью ее вина, что она разгромила дом, но она просто не могла сдержаться. Она была сильно вымотана от их тирад, что просто потеряла язык.

«Ты хоть представляешь, сколько проблем ты только что натворила!?» — сердито закричала ей Надэшико. «Ты не только превратила этот дом в помойку! Но и стоила нам кучу денег за то, что сломала кучу вещей! Ты хоть представляешь, сколько это стоит?!»

«Я…» Сакурако решила замолчать. Она слишком напугана, чтобы ответить на свой простой вопрос.

«Более 70000 иен, ты, Дура!» — снова закричала Надэшико ей в лицо. «Это твой дом, наш дом, ты, соплячка!»

Сакурако сильно боялась отвечать. Она начала шмыгать носом так тихо, как только могла, вместе со своим криком.

«Ты такой беспечный и незрелый ребенок!» — громко отругала ее Химавари. «Когда ты сказала, что нам следует играть в салки, это не значит, что ты можешь свободно бросать все, что хочешь, по всему дому».

Сакурако осмелилась немного поднять голову, достаточно чтобы посмотреть на пол перед собой, а не на трех девушек. «Но я...»

«Но что?!» — сердито спросила Надэшико. «Это была также твоя вина, что ты разозлила Химавари, обозвав ее плохими словами!»

Сакурако нерешительно ответила тихим голосом. «Я не хотела...»

«Молчать», — сердито затыкает ее Надэшико, ее слова режут как нож. «Больше никаких йогуртов для тебя в течение следующих трех недель».

"Что-?"

«А на следующей неделе, — возмущенно добавила Надэшико. — Ты будешь делать большую часть домашних дел, включая готовку!»

Сакурако резко подняла голову. «Н-но-»

«БЕЗ НО!»

Сакурако отступает от своей вспышки. Ее глаза закрылись, дыхание стало неровным и она вздрогнула от страха. Она не смела снова оглянуться на свою разъяренную сестру. Ее разум хочет самоуничтожиться, когда она слушает свою лекцию. И ее сердцебиение учащается от всего давления, настолько что она переживает паническую атаку.

«Я не хочу слышать от тебя никаких жалоб, и это окончательно! Это всё твоя вина!» Надэшико зарычала как медведь. Затем она указала пальцем на потолок позади Сакурако. «Вставай и иди в свою комнату немедленно!»

«А-», — Сакурако на мгновение теряет дар речи, а затем пугающе кивнула. «Ладно».

Сакурако молча и медленно встала, все еще опустив голову в унижении. Тени закрыли ее потупленный взгляд, пока она идет к лестнице. Сакурако потеряла весь свой боевой дух из-за сегодняшней ночевки. Ее кожа сильно побледнела от лекции и страха перед сестрами. Спорить с сестрами было бесполезно, так как в одном они были правы насчет Сакурако.

Она всегда всё портит. Намеренно или нет.

Сакурако почти достигла дверного проема, когда Химавари устало вздохнула с недовольством и закрыла глаза. Затем Химавари снова посмотрела на Надэшико — она уже довольна тем, что ругает Сакурако, даже на экстремальном уровне. Ханако только фыркнула с надутым взглядом, но довольная тем, что Сакурако прочитали лекцию. На что Ханако только встала и пошла на кухню.

Затем Надэшико посмотрела на Химавари, и взгляд ее был расстроенным. «Какая идиотка. Я до сих пор не понимаю, как она будет жить в будующем».

«Я знаю», — согласилась Химавари, кивнув. «Мне очень жаль, что так получилось».

«Не волнуйся, это все не твоя вина», — вздохнула Надэшико. «У нее нет самоконтроля. Она вечно играет, как ребенок».

Химавари снова кивнула в знак согласия. «Я рада, что нам удалось прибрать беспорядок, который она устроила».

«Возможно, это так», — Надэшико на мгновение замерла. «Но теперь нам придется завтра покупать новые вещи, которые она уничтожила».

«Могу себе предположить, что это будет хлопотно», — прокомментировала Химавари, приподняв бровь.

«Да, если бы мы перечислили все, что она уничтожила», — ответила Надэшико, раздраженно морщась. «Нам бы не пришлось беспокоиться о том, какие вещи выбирать».

«Слишком поздновато это делать», — снова прокомментировала Химавари.

«Да, уже поздно», — сказала Надэшико, и они обе встали. «Тебе пора спать, Химако».

«Хорошо, Надэшико-тян», — ответила Химавари с поклоном.

«И еще», — затем Надэшико поворачивается к ней. «Убедись, что Сакурако больше ничего не сыграет сегодня вечером. Все уже устали».

«Не волнуйся, я об этом позабочусь», — заверила Химавари, затем скрестила руки на груди. «Она и так уже устала от всего этого шума».

«Ладно, я скоро пойду в свою комнату», — ответила Надэшико, затем развернулась и направилась на кухню, чтобы посмотреть, что делает Ханако. «Спокойной ночи, Химако».

«Спокойной ночи, Надэшико-тян», — ответила Химавари, кивнув, прежде чем развернуться и направиться к выходу.

Химавари только склоняет голову, когда достигает выхода, прежде чем повернуть налево к лестнице. Если есть что-то, чего она не может сделать для Сакурако, так это быть чувственной и заботливой, беспечно доверчивой. Конечно, это был не первый раз, когда Сакурако превратила весь этот дом в беспорядок. Был один раз, когда она разрушила дом настолько, что они почти достигли банкротства. Семье Оомуро повезло, что у нее есть родитель с преуспевающей работой и сосед, который любит им помогать, то есть семья Химавари. К несчастью для Сакурако, ее сильно ругает ее семья за те неприятности, которые она создала.

Решив оставить эту мысль в стороне, она продолжила подниматься по лестнице, прежде чем повернуть направо через дверь в коридоре. Как она и ожидала, Сакурако все еще задерживается в коридоре, медленно продвигаясь к своей комнате. Сакурако чувствует себя подавленной после всей этой крикливой лекции, и ее тело покачивалось из стороны в сторону. Химавари только качает головой когда сморит на это, но, с другой стороны, она уже устала, так что не было смысла добавлять ей еще один выговор. Ни хватало только чтобы у Сакурако случился нервный срыв, принимая во внимание ее детскую и наивную натуру.

Химавари подойдя к ней спрашивает. «Ты в порядке?»

«Почему тебя это волнует?» — прошептала Сакурако, и можно было услышать ее сердитый тон.

«Потому что ты устала», — категорически ответила Химавари. «И я хочу убедиться, что ты не планируешь играть в какие-то другие игры».

«Д… Дура…» — медленно ответила Сакурако, шмыгнув носом, пока ее слезы медленно текли. «Почему… ты думаешь, что я в настроении для этого?»

"Хмпф," Химавари просто отвернулась от нее, раздраженная тем, что она все еще называет ее так, даже когда она плачет. "Все еще смеешь называть меня так после той фигни что ты натворила?"

«Заткнись», — тихо ответила Сакурако, потирая при этом заплаканные глаза. «Просто заткнись».

Продолжать разговаривать с ней таким образом — не лучшая идея, поэтому Химавари выполняет ее просьбу. «Ладно, я буду молчать».

Химавари не хотела идти вперед перед Сакурако, либо она заботилась о ней, либо она просто хотела сделать то, что просила Надэшико. Химавари не нужно было обнимать ее; она могла бы наброситься на нее за то, что она ее отругала. Химавари продолжала сопровождать ее в тишине, пока они не достигли комнаты Сакурако. Сакурако оцепенело открыла дверь и вошла, а Химавари последовала за ней. Химавари была тем человеком, который закрыл за собой дверь, пока Сакурако просто стояла там, плакала сама с собой, почти не издавая звуков.

Акари и Чинацу уже давно не видели слез, но видеть ее плачущей было просто неприятно.

Акари встает с обеспокоенным видом, прижимая оба кулака к груди. «О боже, ты в порядке?»

«Н-нет…» — тихо заикаясь, пробормотала Сакурако и шмыгнула носом, потирая заплаканные глаза. «Н-нет, не в порядке, Акарин».

«Там, там, Сакурако», — Акари обнимает ее, и Сакурако с радостью обнимает ее в ответ. «Там, там».

Химавари только вздыхает, тогда как Чинацу комментирует: «Могу себе представить, насколько была тяжела лекция».

«Так и было», — снова вздыхает Химавари. «И за это ее и наказывают».

«Я сказала, заткнись, Химавари», — тихо сказала Сакурако. Она не хочет слышать это снова.

«Как я могу молчать, учитывая то что ты натворила?» — спросила Химавари, нахмурившись от огорчения.

«Эй, эй, Химавари», — позвала ее Акари. «Хватит, давай не будем портить эту ночевку больше, чем следует».

«Даже после той фигни, которую она натворила?» — спросила Химавари, приподняв бровь. Она весьма удивлена добротой Акари.

Акари снова посмотрела на Химавари, наклонив голову, пока она все еще обнимала Сакурако. Химавари пришлось признать, что Акари слишком милая и невинная, чтобы даже попытаться спорить с ней. Кроме того, ей пришлось согласиться с Акари в том, что она испортила ночевку больше, чем следовало. Уже поздно, и у Химавари нет сил снова ее ругать. Кроме того, Химавари нужно дать бедной Сакурако передышку.

Химавари только кивнула в знак согласия. «Думаю, ты права. Нам пора спать».

«Ладно, давайте уберем это», — сказала Чинацу, имея в виду котацу.

«Я помогу тебе», — сказала Химавари, прежде чем отсоединить кабель от стены, чтобы выключить Котацу.

Акари наконец-то может отвести Сакурако в постель, после чего она начинает чувствовать себя уютнее. «Как ты?»

«Лучше, я думаю», — мило пробормотала Сакурако.

«Сейчас, сейчас», — улыбнулась Акари и нежно погладила ее по волосам, это утешает Сакурако в ее печали. «Как насчет того, чтобы лечь спать?»

«Ладно, Акари-тян», — тихо ответила Сакурако, кивнув, затем устало легла на кровать и укрылась одеялом. «Я постараюсь проспаться».

Акари может сказать, что она все еще чувствует стыд после того, как услышала громкую ругань внизу, судя по тому, как Сакурако отвернулась от своих друзей. Акари хорошо знает, какой она человек, но она так жалела ее, как будто это была полностью ее вина.

Убрав Котацу, Химавари снова посмотрела на Сакурако. Сакурако лежит спиной к девочкам, а ее голова уже покрыта капюшоном ее пижамы с животными. Одеяло покрывало все, кроме половины головы Сакурако. Все еще слышно, как она всхлипывает и плачет.

Химавари смотрит с умилением, даже если она ее соперница. Иногда она удивлялась, почему Акари никогда не злится на глупые выходки Сакурако, за исключением ее надутых губ. Но, Химавари пришлось признать, Акари знает, как успокоить Сакурако. Акари довольно надежный и добрый друг, одна из причин, почему Сакурако так ее любила.

Оглядываясь назад на Акари и Чинацу, они уже полностью разложили футоны. Футоны установлены в линию рядом с кроватью Сакурако. Время на будильнике Сакурако показывало, что уже 23:20 вечера. Почему-то Химавари показалось интересным, что Акари еще не спала, так как обычно она ложится спать в девять.

Акари и Чинацу хотели спать. Чинацу посмотрела на нее. «Футоны готовы. Ты хочешь спать?»

«Конечно», — Химавари направилась к выключателю лампы. «Мне выключить лампу?»

«Давай», — ответила Акари, после чего Химавари выключила его.

В комнате теперь темно, и ее друзья уже зарылись в футон. Затем Химавари подходит к своему футону и ложится на него, укрывается одеялом и кладет голову на подушку. Затем она поворачивает голову к своим друзьям на футонах.

«Спокойной ночи всем», — объявила Химавари достаточно тихо, чтобы не потревожить Сакурако.

«Спокойной ночи», — ответили Чинацу и Акари, прежде чем закрыть глаза и заснуть.

Химавари задержала взгляд на спящих девушках на мгновение, прежде чем повернуть голову к Сакурако на кровати. Химавари слышит, как она все еще дуется на кровати и пытается заснуть. Она не пыталась позвать ее. Вместо этого она надеялась, что с ней все будет в порядке следующим утром. Химавари отвернулась от Сакурако и закрыла глаза и постепенно вошла в мир грез.

Сакурако единственная, кто все еще не спит, но это ненадолго. Сакурако продолжает дуться и плакать еще как минимум две минуты, пока не успокоится. Она закрывает рот одеялом и не удосуживается вытереть слезы, льющиеся из глаз. Мокрая от слез простыня не сильно ее беспокит. Затем она наконец закрывает глаза — ее дыхание стабилизируется, ей наконец, становится комфортно. После чего она проваливается в бездну своих снов.

На следующее утро. 08:00.

*БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-КЛАЦ*

Рука Сакурако неосознанно и автоматически потянулась к будильнику. Заглушив будильник одним нажатием открытой ладони. Обычно она снова засыпает, даже выключив будильник. Но после того, что произошло вчера, она почувствовала необходимость просто проснуться. Она медленно открывает глаза, чтобы привыкая к яркости в комнате.

Комната освещена солнечным светом из окна. Она устало поднимается с кровати и осторожно трёт глаза. Она только мельком оглядывается вокруг, чтобы обнаружить, что её друзья уже ушли из комнаты. Даже футоны уже убраны с пола. Сакурако решила, что они проснулись раньше, и не хотела будить Сакурако после того что она натворила.

Сакурако предположила, что они уже внизу. Ей не нужно беспокоиться ни о чем другом, так как сегодня воскресенье. За исключением того, что ей снова придется выслушать лекцию и, вероятно, купить все вещи, которые она уничтожила. Она все еще чувствует себя подавленной, но этого было достаточно, чтобы зарядиться позитивной энергией после сна. Сакурако только зевнула, после того как проснулась утром.

А завтра в школу.

Сакурако, в своем предполагаемом усталом и ленивом самообладании, высоко вытягивает руки, прежде чем развернуться и встала ногами на пол. Первое, что она сделала, это проверила время на будильнике. Немного поздновато утром, как обычно. К счастью, ее сестрам не нужно беспокоиться о том, чтобы будить ее в выходные. Затем она направилась прямиком к шкафу. И первое что она взяла, было ее нижнее белье, прежде чем полный комплект одежды состоял из желтой футболки и коротких коричневых джинсов, закрывающих ее до колен. Она кладет соложеную одежду на письменный стол.

Медленными шагами, так как она все еще немного сонная и расстроенная, она направилась прямо к двери. Закрыв за собой дверь, она затем пошла по коридору в ванную. Ей не потребовалось и пяти минут, чтобы добраться до ванной, и она открыла дверь почти бесшумно. Она заперла дверь и повесила нижнее белье на вешалку для полотенец, поверх полотенца Сакурако. Затем сняла пижаму вместе с одетым нижним бельем и убрала их в корзину грязной одежды.

Как только она оказывается голой, она поворачивает голову к ванне, чтобы увидеть, что она пуста. Но затем она вспоминает, что сейчас утро, и ей следует принять душ вместо ванны. Она садится на маленькую скамейку и включает душ. Для вашего понимания, в японской культуре следует помыться перед тем, как войти в ванну. Таким образом, вода в ванне останется чистой и может быть повторно использована для других членов семьи(прим. Пер. Добавлю только то что раннее в главах Сакурако принимала ванну моясь в ней, этот момент я переписал еще на стадии перевода, так что это различие от оригинала. Уверен вы и так знаете, но все же допишу — японцы в ванных не моются, они просто отмокают и греются, впрочем если честно я и сам так делаю) . Но это происходит только каждый вечер, когда они принимают ванну.

Она на мгновение прекращает ополаскивание, чтобы натереть себя мылом, намыливаясь от плеч до ног, прежде чем намочить лицо. Затем она использует шампунь, чтобы все ее волосы стали пенистыми и белыми. Убрав мыло и шампунь, она снова берет душ и ополаскивается от всего мыла, которое она нанесла. Она ополаскивается не менее 3 минут, так как хочет расслабиться. Затем она выключает душ и встает со скамейки. Она берет полотенце и вытирается, сушка волос заняла немного больше времени чем обычно.

Она убирает полотенце на время, чтобы воспользоваться нижним бельем. Затем она снова хватает полотенце, чтобы обернуться им. Убедившись, что душ выключен, чтобы избежать слов Надэшико о том, что она расточительна, она выходит из ванной и возвращается в свою комнату. Теперь она более расслаблена, чем раньше, и ее шаги более бодры, чем раньше. Она добралась до комнаты менее чем за минуту и вошла.

Затем она разворачивает полотенце и кладет его на стул, и надевает одежду одну за другой. Сначала надев желтую футболку, а затем короткие зеленые джинсы. Она также не забыла надеть черно-красную шпильку на левую челку. Она уже собиралась выйти к двери, когда взглянула на свое полотенце. Решив, что не хочет еще одного небольшого нагоняя, она хватает полотенце и возвращается в ванную, чтобы повесить его обратно на вешалку для полотенец. Только после этого она спускается вниз и идет прямиком на кухню.

Стол уже был накрыт. Надэшико, Ханако и Химавари уже за столом. Но Акари и Чинацу нигде не было видно. Это вызвало любопытство у Сакурако. Тем не менее, она подходит к ним и приветствует их.

«Доброе утро».

Сестры и Химавари посмотрели на нее. «Утро».

Сакурако слегка зевает, прикрывая рот рукой, садится за стол. «Где Акари и Чинацу?»

«Они вернулись домой пораньше», — ответила Химавари, стараясь не выглядеть удивленной. «Они нужны были сестрам, чтобы помочь с домашними делами рано утром».

Сакурако снова нахмурилась, услышав это конкретное. «Мммм, работа по дому».

«Не жалуйся», — напомнила ей Ханако, прищурившись и в то же время несогласно взглянув на нее. (прим. пер. Все таки не удержусь и выскажу свое негодование. Что за родители садюги могли назвать в Японии девочку Ханако, они что не слышали историю про туалетную Ханако, ее даже мы россияне знаем. Это-же все равно как у нас назвать мальчика Антон или Эдик. Честно меня даже не удивляет что она обычно одна то читает, то рисует, у нее из подруг походу только одна Мари-чан. Прошу прощения просто накипело еще со времен выхода аниме.)

«Ладно, ладно», — ответила Сакурако, фыркнув и посмотрев на свою тарелку с едой. «Что это за еда?»

«Яйца и фурикакэ», ( прим. пер. Фурикакэ — употребляемая в японской кухне сухая приправа, которой посыпают блюда из риса. Обычно она состоит из засушенной и измельчённой рыбы, семян кунжут )— категорически ответила Надэшико, Сакурако не заметила строгого тона в ее голосе. «Вот что у нас на сегодняшнее утро».

«А?»

«Не жалуйся», — быстро добавила Надэшико, не удостоив взглядом свою вторую сестру.

«Чт...», — Сакурако на мгновение замолкает, понимая, что ее сестры все еще злятся из-за вчерашнего происшествия. «Ладно, Онээ-чан».

Затем Химавари продолжила, передавая ей стакан: «Вот твое молоко».

Сакурако затем посмотрела на Химавари с недоумением, но Химавари перебила ее. «Не жалуйся».

«Почему вы, ребята, говорите мне заткнуться?!» — громко пожаловалась Сакурако.

«Этого все равно недостаточно после того, что ты сделала вчера, не так ли?» — твердо спросила Надэшико, глядя на нее пронзительным взглядом.

Сакурако открывает рот, но слова не вылетают из ее рта, и она просто решила закрыть рот.

Ханако с облегчением вздыхает, увидев реакцию Сакурако. «Хорошо, что ты просто лишилась языка».

«Но это не значит, что ты можешь заставить меня замолчать!» — ответила Сакурако.

Надэшико и Химавари смотрят на нее острыми глазами. Достаточно, чтобы Сакурако откинулась от них.

«Просто заканчивай свой завтрак», — ответила Химавари, после чего они продолжили наслаждаться завтраком.

Только Надэшико и Ханако смогли насладиться завтраком. Сакурако все еще подшучивает немного, на что Химавари отвечает ей подшучиванием в лицо. Надэшико и Ханако также все еще удивляются, почему Сакурако продолжает жаловаться на грудь Химавари. В то время как Химавари раздраженно издевается над Сакурако. Надэшико только напоминает ей о домашних делах, которые ей нужно сделать на сегодня, чего было достаточно, чтобы заткнуть Сакурако и закончить завтрак.

Завтрак в конечном итоге стал быстрым, и Сакурако была последней, кто закончил свой завтрак, перед Химавари, а затем и сестрами. Не так уж и удивительно, учитывая тот факт, как много Сакурако готова съесть, прежде чем она насытится. Одна из схожих черт между Сакурако и Кёко. Конечно, напоминая Сакурако о ее наказании Надэшико, Сакурако собирает все грязные тарелки и стаканы в раковину. И Сакурако — та, кто их моет.

Пока Сакурако не закончила с тарелками, Химавари встала со стула и взяла сумку в руки. «Мне пора возвращаться домой. Каэдэ, должно быть, ждет меня».

«Хорошо, Химако», — ответила Надэшико, кивнув. «Будь осторожна по дороге домой».

«О, не беспокойся об этом», — Химавари затем посмотрела на Сакурако с неприязнью на лице. «Просто убедись, что Сакурако не встанет у меня на пути».

«В чем твоя проблема, Сиськи-тян!?» — инстинктивно закричала на нее Сакурако.

«Почему бы тебе не спросить себя?!» — строго ответила Химавари с соответствующим высоким тоном гнева.

«Сакурако, хватит», — быстро вмешивается Надэшико, бросая на нее сердитый взгляд. «Ты будешь раздражать людей, если будешь продолжать так кричать. Просто помой посуду».

Достаточно одного взгляда на лицо Надэшико, чтобы предупредить ее не злить. Она снова проглотила язык и продолжила мыть посуду. Благодарная тому что Сакурако замолчала, Химавари оглянулась на Надэшико с кивком, молча поблагодарив ее за то, что она заткнула девчонку.

«Ладно, я пойду домой», — сказала Химавари, затем поклонилась ей. «Увидимся позже, Надэшико-тян».

«Увидимся», — ответила Надэшико с кивком, прежде чем Химавари развернулась и направилась из комнаты. В конце концов, услышав, как она уходит, по звуку открывающейся и закрывающейся входной двери.

И Ханако, и Надэшико затем поворачивают головы к Сакурако. Сакурако заметила это сейчас и смутилась от их взглядов, ироническая реакция на двух сестер, чьи лица были в тени из-за раздражения. В конце концов, Сакурако закончила мыть посуду и сложила ее «красиво» на столешнице раковины, как прилежная девчонка. Все еще неподходящая реакция даже после вчерашнего события.

В конце концов она садится напротив сестер и лениво ложит голову на стол. «Мне скучно».

Обе сестры потели. «Ты все еще не усвоила урок, да?» — спросила Надэшико, прищурив глаза.

«А, какой урок?» — спросила Сакурако, то ли внезапно поглупев, то ли ее идиосинкразия, вызвавшая амнезию.

«Сестрица дура!» Ханако сердито издевалась над ней. «Ты такая безнадежная!»

Сакурако собиралась что-то сказать, но ее старшая сестра опередила ее. «Ты сломала вещей на сумму более 70000 иен и все равно счастлива? Что с тобой не так?»

Теперь, когда Надэшико напомнила ей об этом, Сакурако встрепенулась и выпрямилась на своем месте. Униженная и напуганная, что снова услышит очередную лекцию. Увидев ее соответствующую реакцию, Надэшико и Ханако строго вздыхают в раздражении. Надэшико, к счастью, была в хорошем настроении после всех вчерашних криков, так что увидеть, как Сакурако нахмурилась, для Надэшико достаточно, чтобы оставаться терпеливой. Ханако также рада тому факту, что ей не придется слышать крики своей старшей сестры.

Как только Сакурако пододвинулась вперед к столу, Надэшико начинает: «Сегодня утром мы хотим, чтобы ты пошла по магазинам. Много покупок».

Сакурако затем откинулась назад с жалобным вздохом. «Я правда должна?»

«Ты отбываешь свое наказание», — напомнила ей Надэшико. «Значит, тебе придется».

«И мы просим тебя не только покупать еду», — продолжила Ханако с надутым взглядом. «Ты должна покупать салфетки, зубочистки, мыло и другие вещи, чтобы удовлетворить наши домашние потребности».

Сакурако подняла брови с неожиданным взглядом. «Это не звучит чес чур».

К сожалению, Сакурако приходится выдергивать свои слова и заменять их другими после того, как Надэшико достает список длиной в 10 см. «Чёрт».

«Тссс», — ответила Надэшико, протягивая список. «Без ругательств. Все, что тебе нужно купить, есть в этом списке».

«И даже не думай покупать себе закуски, Сакурако-тян», — снова добавила Ханако, скрестив руки на груди. «Из-за тебя у нас денег минимум, так что не трать их на что-то еще, кроме этого списка».

Они видят, что Сакурако уже выглядела очень расстроенной. К счастью, достаточно, чтобы держать рот закрытым.

«Ты можешь тратить время на покупки столько, сколько захочешь», — добавила Надэшико, моргнув один раз. «Но не более, чем до 10:00».

Это заставило Сакурако наклонить голову. «А, почему?»

«Мы уйдем именно в это время», — объяснила ей Ханако, на ее лице было видно раздражение. «Потому что нам придется купить все вещи, которые ты уничтожила».

Сакурако раздраженно фыркнула, поняв, о чем они думают. «Ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я тебя беспокоила».

«Действительно», — признала Надэшико, кивнув. «Последнее, чего бы мы хотели, — это чтобы ты снова слонялся по дому».

Сакурако надула губы, пока Ханако не вмешалась в ее разговор. «Даже не думай спорить с нами. Твое наказание всю неделю заниматься домашними делами».

«Аааах… ладно», — Сакурако ворчливо смотрит, взяв список, затем резко встает с места. «Я одену куртку».

«Не задерживайся слишком долго», — громко сказала Надэшико, когда Сакурако вышла через гостиную и послышались ее шаги наверху.

Мгновение спустя Надэшико на минуту остановилась, а затем снова посмотрела на Ханако, которая уставилась на нее.

«Может, дадим ей сумку?» — спросила Ханако, указывая открытой ладонью в сторону лестницы.

Надэшико на мгновение задумалась, а потом кивнула. «Думаю, да. Я не хочу, чтобы сейчас скапливались неиспользованные пластиковые отходы».

Обе сестры встают со своих стульев. Надэшико берет тканевую сумку для покупок из кухонного шкафа, прежде чем направиться к входной двери, где ждет Ханако. Надэшико обнаружила, что Ханако прислонилась к стене, скрестив руки. Она встала рядом с ней, но не прислонилась к стене. И они обе ждут, когда Сакурако спустится.

Не прошло и минуты, как Сакурако спускается вниз с курткой. Вместо коричневой кожаной куртки, которую она обычно носит в школу, эта куртка — темно-серая парашютная с капюшоном, которая немного теплая для нее и был расстегнутой. Близиться конец летнего сезона. Кроме того, Надэшико услышала из прогноза погоды, что сегодня утром будет облачно, без дождя, а температура опустится ниже 30 градусов по Цельсию (прим. пер. Я конечно понимаю что это зачин для сюжета, но все же, куртка в тридцати градусную жару?) Несмотря на куртку с капюшоном, она одета для прогулок по городу.

Когда Сакурако спустилась по лестнице, Надэшико отдала ей сумку. «Вот сумка».

Сакурако молча берет ее, а потом смотрит на них обоих. «Я пошла».

«Ладно, берегите себя», — ответила Надэшико, кивнув, а затем подняла указательный палец. «И помни, вернись до 10:00».

«Да, да, да», — небрежно ответила Сакурако и ворчливо отвернувшись. «Да, да, да».

«Эй, это грубо!» — сердито заявила Ханако. «Просто будь внимательнее!»

«Я вся во внимании!» — упрямо ответила Сакурако.

«Хоть бы разок перестань дурачиться», — ответила Надэшико, сверкнув глазами. «Вот почему ты никогда не повзрослеешь».

Сакурако только улыбнулась в ответ на это заявление, а Надэшико снова добавила: «Это должно было бы оскорбить тебя».

Сакурако застала это врасплох. «Эй!»

«Заткнись», — вмешалась Надэшико, глядя на нее сверху вниз. «А теперь иди за покупками».

«Ладно, ладно», — раздраженно ответила Сакурако, прежде чем помахать сестрам. «Но где я могу купить все, что есть в этом списке?»

Обе ее сестры были ошеломлены ее короткой памятью, и Надэшико потребовалось несколько секунд, чтобы наконец ответить. «Помнишь тот большой магазин на углу перекрестка четырех дорог? За этим магазином есть еще и склад. Он называется «Магазин Бакимура».

«О… эта, но это немного далековато…» Сакурако на мгновение замерла, прежде чем поднять на нее глаза. «Ладно, я пошла!»

Как только Сакурако спрыгнула с туфель, Надэшико добавила еще раз, прежде чем Сакурако достигла двери. «Не валяй дурака, пока ходишь по магазинам!»

«Я знаю, я знаю, боже», — ответила Сакурако вслух, прежде чем наконец выйти из дома.

Теперь, когда Сакурако ушла, они обе могут наслаждаться временем в доме без возмущений. Обе сестры посмотрели друг на друга, а затем снова на входную дверь. Они обе испустили глубокий вздох от облегчения ее отсутствия. Им нужно ее отсутствие, чтобы они обе могли делать то, что хотят, без риска сломать все в доме.

Затем Надэшико снова смотрит на Ханако. «Я собираюсь заняться стиркой. Тебе что-нибудь нужно, Ханако-тян?»

«Пока нет», — ответила Ханако, потрясенная. «Я буду рисовать в гостиной».

«Хорошо, Ханако-тян», — Надэшико поднимается по лестнице. «Заходи в мою комнату, если тебе что-то понадобится».

«Хорошо, Онээ-тян», — ответила Ханако, кивнув, прежде чем направиться в гостиную.

Первое, что она делает, это берет альбом для рисования, карандаши и раскраску. Затем Ханако садится на пол и за стол. Обычно она рисует что-то, когда у нее есть настроение, часто рисует свою семью. Рисунок Ханако далек от идеала, но должен быть получше, чем рисунки Чинацу.

К счастью, Ханако пока об этом не знает.

Затем Ханако продолжает рисовать контуры в своем альбоме для рисования. Толщина контуров тонкая, но достаточно заметная, чтобы она могла заполнить цвет внутри контура. Затем она использует свои мелки, чтобы раскрасить свои рисунки. Это может сделать раскраску резкой, но это потому, что она все еще ученица начальных классов.

Когда она рисует свою семью, она обычно рисует такие события, которые происходили в доме. И откровение о том, что Сакурако разгромила дом, является одним из них. Ханако пришлось признать, что она устала рисовать предметы, которые ее сестра уничтожила, поэтому она просто нарисовала разбитый стакан и разбитую тарелку, чтобы соответствовать описанию. Как будто этого было недостаточно, он злиться, чтобы она может нарисовать это. Каким-то образом выглядело мило, что ее сердитое лицо больше походило на надутое лицо.

Прошло пятнадцать минут, Ханако уже закончила рисовать. Она продолжала, описывая вчерашнее событие. Она даже зашла так далеко, что добавила «дура», «тупица» и «идиотка», просто чтобы описать благополучие Сакурако. Она даже описала ту часть, когда Химавари и Надэшико кричат на нее за беспорядок. Ханако начинает чувствовать себя повторяющейся, просто описывая это событие снова и снова.

Понимая, что она закончила с описанием и рисунка, она с легким вздохом закрывает альбом. Затем она слышит шаги, которых достаточно, чтобы повернуть голову налево, туда, где находится лестница. Надэшико входит в комнату, похлопывая себя по левой руке. Похоже, она закончила стирку. Надэшико с любопытством посмотрела на Ханако, прежде чем сесть рядом.

«Что ты нарисовала?» — спросила Надэшико, приподняв бровь.

«Как обычно, Онээ-тян», — ответила Ханако, наклоняясь к столу. «Хочешь взглянуть?»

«Конечно», — Надэшико берет альбом у Ханако и открывает его. «Что это такое?»

«Ну…» Ханако на мгновение замерла с надутым взглядом. «Что случилось вчера».

«Ох…» Надэшико бросила на Ханако пустой взгляд, прежде чем снова взглянуть на альбом.

Надэшико тратит целую минуту на изучение рисунков в книге. А затем ее глаза пробежались по записям, которые Ханако сделала в альбоме. Хотя Ханако очень честна, ее честные записи иногда застают Надэшико врасплох. Хотя то, что она написала в альбоме, довольно точно, мягко говоря.

«Ух ты», — Надэшико закрывает альбом и возвращает ее младшей сестре. «Это как раз о ней».

«Ты выглядишь удивленной», — заметила Ханако, взглянув на лицо сестры.

«Я никогда не думала, что ты будешь настолько честна, чтобы написать это в альбоме», — ответила Надэшико, складывая руки на столе.

Ханако задумалась на мгновение, а затем добавила: «И это было очевидно?»

Теперь это вызывает улыбку на лице Надэшико. «Я рада, что ты понимаешь это слово».

Ханако снова улыбается в ответ. «Это потому, что я слышала, как некоторые мои учителя использовали это слово. Поэтому я смогла понять, что оно означает».

«Это очень мило», — ответила Надэшико, подперев подбородок рукой.

«Онэ-тян», — позвала Ханако. «Я услышала какие-то слова, которые не понимаю. Могу я спросить, что они означают?»

«Конечно», — кивнула Надэшико с улыбкой. «Какие слова ты до сих пор не поняла?»

У Ханако есть несколько общих слов, значения которых она не знает, что было довольно легко для Надэшико. Но Ханако также услышала несколько уникальных слов со странным значением. Надэшико ответила по крайней мере на 70% уникальных слов до сих пор. Конечно, у Ханако осталось несколько слов, на которые Надэшико должна ответить.

«Что означает эмиссия?» — спросила Ханако, глядя на ее лицо сверкающими глазами.

«Это значит, что что-то было выпущено или испущено», — объяснила ей Надэшико. «Например, звуки, исходящие из радио, пар из кипящего чайника и дым из автомобиля».

«А, понятно», — Ханако понимающе расширила глаза. «Тогда осталось одно слово».

«Что это за последнее слово?» — спросила Надэшико, ожидая, что это последнее слово, на которое она сможет ответить.

«Ну…» Ханако на мгновение замолчала, произнося это конкретное слово. «Что значит прокрастинация?»

Надэшико удивленно расширяет глаза и немного откидывается назад. «Это означает уклонение от выполнения задачи до крайнего срока».

«О», — ответила Ханако, осознав значение слова. «Думаю, это относится к Сакурако-чан».

Надэшико только хмыкнула, глядя вниз. «Теперь, когда ты так сказала, это звучит очень верно».

*ПАК-ПАК-ПАК-ПАК-ПАК-ПАК-ПАК*

Обе сестры быстро подняли глаза на слабый звук, который они приняли за далекий хлопок издалека. Когда они навострили уши, и заметили, что звуки хлопка непоследовательны. Они услышали, как хлопки продолжаются, а затем резко прекращаются. Они продолжались опять, и были слышны звуки перекрестных хлопков. Затем сестры снова посмотрели друг на друга с легким замешательством.

«Что это за звук мы только что услышали?» — спросила Ханако, приподняв бровь.

«Не знаю», — пожала плечами Надэшико. «Наверное, некоторые соседи хлопают изо всех сил, чтобы раздражать людей».

«Я начинаю надеяться, что это была не Сакурако-тян», — заявила Ханако с таким невеселым видом, поворачивая голову к столу.

«Твоя догадка так же верна, как и моя», — согласилась Надэшико, кивнув, затем посмотрела в сторону выхода из гостиной.

«Надеюсь, нам не придется снова ее ругать», — с надеждой прокомментировала Ханако. «Я не хочу уставать только из-за того, что кричала на нее».

Надэшико только вздыхает, прежде чем вытянуть руки вверх и откинуться на спинку дивана позади себя. «Надеюсь, мы не перейдем к этому».

Затем Ханако вспомнила нечто, что заставило ее обратится к сестре. «Который сейчас час?»

Затем Надэшико проверяет время на своем телефоне; они все еще раздражены тем, что Сакурако вчера каким-то образом сломала часы в гостиной. «Хм... Уже 08:40. А, что?»

«Хмф», — Ханако скрестила руки на груди с таким раздражением. «Мы бы уже были дома, если бы нам пришлось ходить по магазинам».

«Я тоже так подумала, ведь Сакурако очень ненадежная», — согласилась Надэшико, затем лениво подперла щеку рукой. «Но если мы пошли за покупками, то это значит, что Сакурако не получит своего наказания. К тому же, мы дали ей длинный список покупок».

«Клянусь, если она не вернется домой до 10:00», — Ханако опускает голову на скрещенные руки. «Я скажу ей играть на улице, пока она не упадет в обморок».

«Хотелось бы мне сказать ей это», — согласилась Надэшико, затем посмотрела на телевизор. «Потому что это может быть единственное, чего хочет Сакурако».

«Я думаю, ты права в этом смысле», — ответила Ханако с побежденным видом, затем потерла шею. «Почему она не может быть полезной хотя бы раз?»

«В каком смысле?» — спросила Надэшико, приподняв бровь.

«Помогать людям, но в то же время не раздражать их», — Ханако снова смотрит на сестру.

«Я думаю, что Сакурако не может быть такой», — уверенно ответила Надэшико, прикрыв глаза наполовину. «Никакого даже малейшего шанса, когда ей скучно».

Ханако вздыхает. «Так безнадежно».

«Я знаю», — согласилась Надэшико, включив телевизор и сменив тему разговора. «Твое любимое шоу должно сейчас идти, не так ли?»

«А, да», — Ханако мило посветила глазами в телевизор. «На 11 канале».

Ханако и Надэшико проводят время, делая то, что хотят. Ханако смотрит свою любимую детскую передачу, в то время как Надэшико проверяет свой телефон. Шоу Ханако, которое называется кольцевая развязка Лили, транслируется около 08:45, это кусочек жизни и образовательного жанра шоу с участием персонажей детей и родителей. Надэшико, с другой стороны, проверяет свою неизвестную девушку с помощью текстовых сообщений. Надэшико улыбается текстовым сообщениям, прежде чем встать и заняться своими делами — убрать кухню.

Ханако просто продолжает смотреть шоу, не отвлекаясь. Иногда она комментирует шоу, когда видит что-то, что ей нравится в шоу. Но она нашла одного персонажа, который ей не нравится, в шоу его зовут Тамуро. Ее неприязнь к персонажу каким-то образом очень очевидна. Лучшее описание — он идеально подходит на роль Сакурако, ее второй сестры. Несмотря на это, ей все равно нравится шоу.

Прошло полчаса, а Сакурако все еще не вернулась. Она должна была уже вернуться домой. Ханако знала это, как только закончилось ее любимое шоу, и Надэшико тоже. Первое, что они предполагают, это то, что она бездельничает вместо того, чтобы ходить по магазинам. И вторая мысль, которая у них возникает, это то, что Сакурако намеренно тянет время в магазине, чтобы не беспокоиться о встрече с сестрами.

Ханако только вздыхает, когда Надэшико возвращается из кухни. «Где она?» — спросила себя Ханако, когда Надэшико села рядом с ней.

«Она просто играет, насколько я знаю», — ответила Надэшико, покачав головой. «Или она снова забыла список».

«Зачем вообще беспокоиться?» — спросила Ханако с побежденным видом. «Она не вернется, пока мы не выйдем из дома».

«Даже не уверена в этом», — заверила ее Надэшико, бросив на нее равнодушный взгляд. «Мы подождем, пока она вернется».

«Как скажешь, Онээ-тян», — кивнула Ханако, выпрямляя спину. «Я могу подождать».

«Хорошая девочка», — Надэшико нежно трет ей голову, а затем замечает, как она нахмурилась. «Что-то не так?»

«Н-ну, мне не удалось потрогать пушистые волосы сестренки Чинацу», — призналась Ханако, сжав левую руку.

Надэшико наклоняет голову в легком удивлении, приподняв бровь. «Почему бы тебе не попросить ее?»

«Я... у меня никогда не хватало смелости попросить кого-то, у кого пушистые волосы», — неловко ответила Ханако, а затем бросила на нее пустой взгляд. «И из-за Сакурако».

Последняя часть вызвала у Надэшико пустой взгляд. «Имеет смысл».

Ханако затем поднимает взгляд к потолку, прежде чем снова посмотреть на сестру. «Нам пора собираться?»

«Да», — Надэшико затем выключает телевизор. «Давай переоденемся, пока ждем Сакурако».

«Ну ладно», — ответила Ханако, затем они с Надэшико встали и направились обратно в свою комнату.

Им потребовалось не менее 5-7 минут, чтобы переодеться. Поскольку они отправятся в необычный и высококачественный магазин товаров для дома, было бы невежливо, если бы они вошли туда в своей обычной домашней одежде. Ханако в розовой куртке, белой рубашке и длинной желтой юбке. В то же время Надэшико одета в светло-голубое тонкое пальто, рубашку цвета лосося и узкие синие брюки.

Переодевшись, они схватили свои мини-сумки и вышли из комнаты. Затем они спустились по лестнице и стали ждать у входной двери. Уже почти десять часов, и Сакурако должна быть дома. «Эта паршивка, как обычно».

Надэшико вздохнула с закрытыми глазами, заметила, что время на ее телефоне приближается к десяти часам. «Эта чертова девчонка».

Ханако кивнула в знак согласия, закрыв обиженные глаза. «Похоже, нам снова придется ее отругать».

«Еще нет», — ответила Надэшико, встряхнувшись, она посмотрела на время в своем телефоне. «У нее осталась целая минута, чтобы вернуться домой вовремя».

«Мы устроим ей обратный отсчет?» — смущенно спросила Ханако, покосившись на нее и приподняв бровь.

«Только на этот раз», — пожала плечами Надэшико. «Хотя у меня и нет больших надежд на ее счет».

Они стоят там в тишине, наблюдая за тикающим отсчетом в телефоне старшей сестры. Они обе пристально смотрят на телефон, что бывает редко. Они даже не взглянули в сторону двери, чтобы посмотреть, дошла ли Сакурако до двери. Их волнует только то, не дотянет ли Сакурако до своей десятичасовой отметки.

Ханако нетерпеливо постукивает правой ногой, просто потому что им приходится ждать, пока Сакурако доберется до дома вовремя. Надэшико только терпеливо наклоняет голову, чтобы размять шею. Никогда не была такой тихой, чтобы ждать окончания обратного отсчета, а потом ругать Сакурако в конце. И вот... Осталось пятнадцать секунд.

14…

13…

12…

11…

10…

9…

8…

7…

6…

5…

4…

3…

2…

"Я дома!"

Они обе быстро уставились на дверь. К большому удивлению сестер, Сакурако добралась до дома в самую последнюю секунду. Сакурако, которая всегда опаздывает, вернулась домой едва вовремя. Лицо Ханако так бесценно, чтобы видеть это. Сакурако закрывает за собой дверь и снимает обувь перед непокрытым полом. Судя по размеру сумки в ее руке, Сакурако купила все вещи по списку.

«Ну, ну, Сакурако», — сказала Надэшико, глядя на нее и закрывая телефон. «Я впечатлена. Ты едва успела во время».

«Эм…» — ответила Сакурако, как ни странно, с нотками волнения. «Полагаю, что так».

Странно, что она так переживала за Ханако, но, возможно, она боялась, что ее снова отругают. «Хорошо, что ты не опоздала. Мы собирались снова отчитать тебя за задержку с работой».

«Я-я знаю», — сухо ответила Сакурако, только посмотрела на сестер глазами мертвой рыбы. «У меня были проблемы с поиском всех вещей, которые мне нужно купить по списку».

«О, так ли это?» — спросила Надэшико, скрестив руки. «И ты на самом деле не дурачилась, пока была там?»

«Н-нет, правда», — обеспокоенно ответила Сакурако, быстро встряхнувшись. «Некоторые из них было трудно найти, вот и все».

Ханако собиралась ответить, но ничего не вышло из ее рта. Что-то в словах Сакурако не сходится. На самом деле, целые предложения, которые выходили из ее рта. Сакурако звучала немного нехарактерно для обычно веселой и раздражающей девушки в доме.

Ханако только что заметила что-то странное во внешности сестры. Она выглядела более расстроенной, чем должна была, и ее глаза были в пелене теней страха. Ханако могла предположить, что Сакурако боится выслушивать нотации, но она могла ошибаться. То, как она там стоит, больше похоже на безмолвную статую, чем на позу энергичной девушки, как будто ее тело стало жестким. Ханако заметила пот на лбу сестры, что предполагает, что ей пришлось бежать по пути домой, либо по пути в магазин. Она видит, что Сакурако грубо потирает свое левое плечо, как будто она массирует больное плечо. Ханако услышала ее низкий стон, когда она потирала свое левое плечо, вероятно, способ пожаловаться на свое наказание.

Но она обратила внимание, как Сакурако носила свою куртку. Когда Сакурако ушла в магазин, ее куртка была расстегнута. Сейчас куртка Сакурако была застегнута до самой шеи. Ханако было странно это видеть. Но Ханако только пожимает плечами и предполагает, что Сакурако чувствовала холодную погоду.

«Так…» — неловко сказала Сакурако, ступая босиком на деревянный пол. «Вы уходите?»

«Как раз, собирались», — сварливо ответила Ханако, но все еще в шоке от нынешнего поведения сестры. «Мы ждали, когда ты вернешься, чтобы ты могла присмотреть за нашим домом».

«И поскольку ты не опоздала, нам не придется снова ругать тебя за твою безответственность», — продолжила Надэшико, прежде чем свирепо взглянуть на Сакурако. «Но, кстати, я не колеблясь изменю свое мнение, если ты решишь снова поиграть и устроить беспорядок в доме, как в прошлый раз. Поняла?»

«Д-да», — неловко ответила Сакурако таким тихим голосом, сильно склонив голову от страха. «Я понимаю».

Неловкого ответа Сакурако было достаточно, чтобы Надэшико почувствовала неладное. Сакурако обычно красноречиво отвечает на угрозы и ругательства, но никогда не слышала, чтобы она звучала так расстроенно. Каковы шансы, что она устанет утром?

«Сакурако», — Надэшико наклонила голову, выглядя немного обеспокоенной. «Что-то не так?»

«Н-нет, ничего, я в порядке. Я в порядке», — неловко ответила Сакурако, помахав правой открытой ладонью, прежде чем положить руку на левое плечо. «Я просто… пойду и отнесу эту сумку на кухню».

«Ладно, тогда…» — медленно ответила Надэшико с недоверчевым взглядом, прежде чем они с Ханако прошли мимо нее и надели обувь. «Мы уходим».

«Берегите себя», — ответила Сакурако со странным обнадеживающим взглядом, ее ответ застал сестер врасплох.

«Мы так и сделаем, Саку-нэ-чан», — ответила Ханако, кивнув, прежде чем Ханако и Надэшико развернулись и вышли через парадную дверь. «Увидимся позже».

«Увидимся», — ответила Сакурако довольно слабым голосом, когда они уходили.

Ханако и Надэшико закрывают за собой дверь и уходят. Они должны встретиться с родителями в магазине канцелярских товаров, прежде чем отправиться в магазин товаров для дома, поскольку у родителей есть машина. Пока они ехали, Ханако выглядела такой обеспокоенной. Что-то с Сакурако не так.

«Ты в порядке, Ханако?» — спросила Надэшико, взглянув на нее.

Ханако только поворачивает к ней голову. «Ты заметила что-то странное в сестренке Сакурако?»

«Да, но это не так уж и сильно», — ответила Надэшико безразлично, но с той же обеспокоенностью, что и Ханако. «Полагаю, она все еще чувствует себя плохо из-за того что натворила».

Ханако только обдумывает ее слова, пока они идут. Ей нужно согласиться с этим на данный пока-что. «А, ну, если так. Нам не нужно сильно беспокоиться. Давай просто надеяться, что она не сделает что-нибудь глупое снова».

Сакурако поспешно ушла на кухню, убедившись, что ее сестры больше не стоят у входной двери. Она безостановочно ахает, быстро ставя сумку, полную покупок, на стойку, но также осторожно, чтобы не сломать ничего внутри сумки и не положить их близко к краю стойки. Адреналин устремляется из ее вен в сердце, и она не может вынести огромного страха в своем разуме. Это как будто ей нужно пробежаться по прядильной фабрике, чтобы успокоиться, выражаясь метафорически.

Она становится неуклюжей, когда выбегает из кухни, часто спотыкаясь и поскальзываясь о пол, как сбежавший пациент. Она несколько раз стонала от боли, после чего ее глаза морщились, а зубы сжимались. Сакурако держалась за свое больное левое плечо так сильно, как только могла, когда быстро поднималась по лестнице — иногда прислоняясь к стене слева, когда не могла вынести боль. Из-за своей неуклюжести и неконтролируемой паники она споткнулась на последней ступеньке лестницы, но быстро встала и помчалась по коридору.

Она бежит прямо в свою комнату с такой силой, что едва не выламывает дверь и оставляет ее открытой. Первое, что она делает, это находит все, что может помочь справиться с болью. Она пробегает по шкафу, ящикам и даже прямо под своей окровавленной кроватью. Она собрала много салфеток, пару пинцетов, йогурт Ханако, который она украла из холодильника, мед и, наконец, бутылочку травяного лекарства, чтобы использовать его для открытых ран. В следствии чего она держит все эти предметы обеими руками и направляется прямиком в ванную.

У нее много времени до возвращения сестер и родителей. Но ей нужно сделать это быстро. Терпя боль в плече, она добирается до ванной и торопливо раскладывает все на полу и на столешнице у раковины. Она просто не может больше терпеть боль и с трудом двигает левой рукой. С тревожными вздохами она кладет руки на край раковины. Перед этим она торопливо расстегивает куртку и подставляет левое плечо зеркалу перед собой.

Нервничая и в страхе, она ищет единственную причину боли в левом плече.

На ее левом плече красная рана. Кровь сочится из раны, просачиваясь через дыру в ее яркой футболке и кусок марли, закрывающий ее рану. Она решает снять неряшливую перевязь, что является глупым шагом с ее стороны, чтобы посмотреть, в каком состоянии ее рана. Она смотрит на рану в зеркалу, рану, которая известна как огнестрельное ранение. Она все еще кровоточит, но по глупой случайности пуля застряла в ее плече и не нанесла большего вреда. Ну... как-то...

Ее собственная кровь из раны испачкала ее руки. Она посмотрела на свою окровавленную руку, которая наполнила ее глаза ужасом. Руки дрожат, прерывистое дыхание, плачь, и все ее тело сильно повреждено. Она тянется к пинцету, и замирает. С таким мучительным выражением лица и слезами из глаз она поняла одну вещь.

Она забыла про кубики льда, чтобы облегчить боль.

http://tl.rulate.ru/book/128225/5571338