Готовый перевод That year the flowers bloomed 1981. / В тот год расцвели цветы 1981.: Глава 104. Два крыла, помогите мне взлететь на облака

Том 1. Глава 104. Два крыла, помогите мне взлететь на облака

Цзян Сяоянь, обнимая охапку травы, согнувшись, вышла из кукурузного поля.

В жаркий июльский день она застегнула все пуговицы на рубашке, не обнажая ни дюйма кожи.

Кожа у Цзян Сяоянь была особой, если её слегка касались кукурузные листья, то оставались красные следы, а если их касался пот, то это жжение длилось несколько дней.

Дойдя до края поля и бросив траву, Цзян Сяоянь закатала штанины, засучила рукава и расстегнула одну пуговицу на груди.

— Фух…

Немного отдышавшись и вытерев пот со лба, Цзян Сяоянь присела и начала связывать траву.

На краю поля уже скопилась большая куча травы, которую Цзян Сяоянь вырвала из кукурузного поля, дома она пойдёт на корм скоту.

Дома держали несколько овец и одну свинью, это были «заначки» её матери Чэнь Цзиньхуа, которые она планировала продать, когда они вырастут, чтобы погасить долги.

А эти долги в основном брались для неё, Цзян Сяоянь.

Поэтому, вернувшись домой после сдачи вступительных экзаменов, Цзян Сяоянь переняла дела матери, топила печь, готовила еду, заготавливала траву, работала в поле, ничего не упускала.

А мать Чэнь Цзиньхуа тоже не сидела без дела, каждый день плела корзины и лукошки из ивовых прутьев, а в базарный день относила их на продажу, на вырученные деньги она тайком откладывала часть.

— Мне нужно накопить приданое для дочери! От Циншуй до Пекина тысячи ли, в дороге моя дочь не должна страдать от бедности, дорога требует денег.

Простая женщина всю жизнь не выезжала за пределы нескольких десятков ли, в душе она всё понимала, в отличие от двух мужчин в семье, которые постоянно говорили: «Дойдём до моста, там и разберёмся».

А когда дошли до моста, они ничего не сделали.

Цзян Сяоянь, согнувшись под тяжестью котомки, вдвое больше её самой, быстрыми шагами вернулась в деревню, проходя мимо входа в деревню, она не забыла поздороваться с тётушками и бабушками, чинящими обувь в тени деревьев.

— Шестая тётушка, я выполола траву на вашем поле, моя овца беременна, в последнее время ест много.

— Ох, Сяоянь, ты помогла нам, приходи сегодня вечером ко мне ужинать! Нельзя не прийти.

— Бабушка Сань, я видела, как твой Сяофу снова залез в кувшинки к старому Ху, тебе нужно его приструнить, украсть пару листьев и бежать несколько ли – это невыгодно.

— Пусть идёт! Я уже не могу его контролировать, хорошо, что он получит за это, пусть малыш получит урок.

— Семья Лао Цзян, наверное, накопила благословения за несколько поколений, нашла такую работящую невестку, а ещё родила такую работящую внучку.

Женщины у входа в деревню с улыбкой перекинулись с Цзян Сяоянь парой слов, одновременно выражая презрение к лени семьи Цзян.

Цзян Сяоянь застенчиво улыбнулась и ничего не ответила, вернулась домой, бросила десятки цзинь травы в сарай и зашла в комнату брата, и увидела, как Цзян Сяонинь, обняв книжку с картинками, счастливый, с блеском в глазах, читал её.

Оглянувшись на лежащий на столе тест, она увидела, что он заполнен всего на три-четыре строчки, остальное – большие пустые места, просто испорчена хорошая бумага.

Цзян Сяонинь, увидев сестру, просто закатила глаза и снова с улыбкой стала читать свою книжку.

Её только что обменяли с одноклассником, не прочитать её три-пять раз – это же убыток!

Цзян Сяоянь уже не стала говорить, с детства этот брат был непослушным, стоило сказать ему пару слов, он начинал орать, и тогда дед с бабушкой вмешивались.

Выйдя из дома, она столкнулась с дедом, возвращавшимся с трезубцем, он сразу же сказал:

— Сколько времени, ты не собираешься готовить ужин, а ещё куда-то бежишь? Я поймал двух рыб, сегодня будет рыбный суп.

— Я встречу мать… вернусь и сразу же приготовлю ужин, я не задержусь.

Цзян Сяоянь отговаривала деда и выскользнула за дверь.

Её мать отправилась на рынок в город Шуанлиу, расположенный в двадцати ли отсюда, она должна вот-вот вернуться.

Глядя на быстро бегущую внучку, старик Цзян фыркнул, насупив брови, в его взгляде читалось неодобрение.

Цзян Сяоянь добежала до входа в деревню и издалека увидела Чэнь Цзиньхуа, возвращающуюся с рынка.

Сегодня торговля, видимо, шла плохо, на коромысле Чэнь Цзиньхуа висели несколько плетёных корзин, которые она так и не смогла продать.

Цзян Сяоянь поспешила навстречу и взяла коромысло Чэнь Цзиньхуа на свои плечи.

Проходя мимо входа в деревню, женщины снова спросили:

— Что случилось, Цзиньхуа, ты не продала все корзины?

Чэнь Цзиньхуа с раздражением сказала:

— Не говорите, третья тётушка, сегодня я столкнулась с дураком из деревни Таоюань, который хотел отобрать у меня покупателей, большие корзины продавала за юань и пять мао, маленькие – за девять мао, даже стоимость тростника не окупилась, я не буду работать себе в убыток, пусть он сам продаёт, пусть разорится.

— Ой, я же говорила, что эта торговля тебе не подходит, нам, женщинам, так легко не заработать! Тебе лучше сидеть дома, пусть твой муж идёт торговать!

— Я бы хотела, но нет такой возможности… всю жизнь я только и делаю, что беспокоюсь и работаю… ой, мне нужно отдохнуть, а потом снова обслуживать этих деревянных чурбанов.

Чэнь Цзиньхуа ругала своих мужей и, взяв Цзян Сяоянь за руку, отошла на десяток метров и села в тени.

Глядя на то, как мать постоянно растирает ноги, Цзян Сяоянь с сочувствием сказала:

— Мать, может, я завтра пойду срезать тростник? Корзин становится всё больше, и себестоимость слишком высока, мы будем работать себе в убыток.

— Ш-ш-ш…

Чэнь Цзиньхуа посмотрела на дочь и тихо сказала:

— Почему ты веришь всему, что тебе говорят? Если бы все узнали, что плетение корзин приносит деньги, ты смогла бы их заработать? Я уже срезала все ивовые прутья в окрестностях нашей деревни, если ты пойдёшь в другую деревню, тебе разрешат? Не делай глупостей.

Чэнь Цзиньхуа, поучая Цзян Сяоянь, достала из корзины небольшой пакет с козинаками.

— Вот, мама заработала деньги и купила их для тебя, ешь скорее!

— Я не буду есть, мама, Сяонин ещё не ел!

— Сначала он их увидел, а ты? Сначала поедим мы с тобой, а порцию твоего брата я ему оставлю!

Мать и дочь передавали друг другу козинаки, разделили их на мелкие кусочки и наслаждались их нежным сладким вкусом, который смывал с них усталость.

Через долгое время Чэнь Цзиньхуа спросила:

— Яньэр! Скоро должны объявить результаты, может, завтра я пойду с тобой в школу?

Цзян Сяоянь опустила голову:

— Не нужно, мама, когда я в прошлый раз была там, Ли Даюн сказал мне, что, когда результаты будут известны, он придёт и расскажет мне, у него есть велосипед.

На самом деле, Цзян Сяоянь тоже волновалась, несколько дней назад она не выдержала и съездила в уездный город, но результаты экзаменов ещё не были объявлены, а Ли Даюн попросил её спокойно ждать дома.

— Мы не можем надеяться на других, — сказала Чэнь Цзиньхуа с мрачным выражением лица. — Когда я выходила замуж за твоего отца, я тоже надеялась, что он будет могучим героем!

Настроение Цзян Сяоянь упало, она тихо сказала:

— Папа просто немного простоват, но у него доброе сердце, не волнуйся, мама, я поступлю, в этом году я обязательно поступлю.

— …

Мать и дочь сидели в тени, погрузившись в молчание.

После экзамена Цзян Сяоянь сразу же уверенно заявила дома, что в этом году она обязательно поступит, ведь её баллы по самооценке были очень высокими.

Но вскоре Цзян Лаохань встретил бывшего учителя Цзян Сяоянь по средней школе.

Учитель презрительно сказал:

— Твоя дочь осмелилась подать заявление в Пекинский авиационный университет? У неё очень высокие амбиции! Знаешь, что такое Пекинский авиационный университет? Это самый важный из всех университетов в стране, даже лучшие ученики в городе не осмеливаются подавать туда документы!

Профессионалы говорят профессионально, слова учителя – это истина в последней инстанции, несмотря на все заверения Цзян Сяоянь, семья Цзян ей не поверила.

Даже Чэнь Цзиньхуа, радовавшаяся несколько дней, почувствовала пустоту в душе, хотя внешне она по-прежнему была весёлой и беззаботной, но Цзян Сяоянь несколько раз слышала, как она вздыхает по ночам.

В результате и Цзян Сяоянь заразилась этим настроением, она стала сомневаться в себе.

— Яньэр, не расстраивайся, даже если в этом году не поступишь, мы поступим в следующем году, теперь мама может зарабатывать деньги, я обязательно оплачу твоё обучение.

— Мама, я действительно поступлю.

Цзян Сяоянь не знала, как объяснить матери, что даже если она действительно завысила баллы при поступлении в Пекинский авиационный университет, её должны зачислить хотя бы на второй или третий факультет?

Почему они не верят?

— Ой, Цзян, я хочу тебе кое-что сказать.

Когда Цзян Сяоянь была погружена в свои мысли, от деревни подошла какая-то старуха.

— Сестра Хуа! Садись, что случилось?

Чэнь Цзиньхуа усадила гостью и ободряюще спросила. Старуха таинственно сказала:

— Вчера я видела старика Цуя с мельницы, он снова искал твоего свёкра.

Лицо Чэнь Цзиньхуа потемнело, и она сказала:

— Хм, они всё ещё не оставляют надежды? Пусть ищут, искали, и ничего не добились, моя Сяоянь должна учиться? Не спеши свататься.

Старуха презрительно сказала:

— Я знаю, что у вас с дочерью есть большие планы, но твой свёкор не обязательно с вами согласен! Я слышала от людей… старик Цуй готов заплатить такую сумму.

Чэнь Цзиньхуа посмотрела, как старуха протянула один палец, и разозлилась, она открыла рот и закричала.

— Семья старика Цуя действительно умеет хорошо считать, у нашей Сяоянь статус старшеклассницы, с её умом, какое предприятие не захочет её нанять?

— Они думают, что смогут жениться на женщине, получающей зарплату, за сто юаней, как же они наивны!

Хуа Дацзе тоже хихикнула:

— Если говорить о подсчётах, то в нашей деревне нет никого точнее Чэнь Цзиньхуа, но как бы ты ни старалась, сможешь ли ты разобраться со своим мужем?

Договорив, Хуа Дацзе указала на грунтовую дорогу на восточной окраине деревни, и они увидели, как к ним подходит крепкий мужчина.

Цзян Сяоянь быстро выпрямилась и вытерла остатки кунжутного печенья с уголков рта.

Это был её родной отец, Цзян Юйгуй.

Чэнь Цзиньхуа закатила глаза и спросила Цзян Юйгуя:

— Куда ты шлялся?

Цзян Юйгуй растерялся и поспешно объяснил:

— Разве не Дуцзы строит дом? Я помогал ему полдня, ты же знаешь!

Ноздри Чэнь Цзиньхуа затрепетали, и она спросила:

— Ты помогал им строить дом, а почему так рано вернулся? Тебя что, не кормят?

Цзян Юйгуй глупо улыбнулся и сказал:

— Мы же хорошие друзья, семья Дуцзы не очень богата, мне было неудобно есть у них.

— Тебе было неудобно есть, а Дуцзы как не стыдно было звать тебя на помощь? Если бы я сегодня не приготовила еду, ты бы умер от голода?

Чэнь Цзиньхуа смотрела на своего простоватого мужа и злилась, целыми днями он твердит: «Терпеть убытки – к счастью», «Терпеть убытки – к счастью», но ведь его просто считают дураком!

Цзян Юйгуй и Чэнь Цзиньхуа были женаты двадцать лет, и он, конечно, знал, как сильно злится его жена, поэтому он поспешил сказать:

— Сегодня я приготовлю еду, я приготовлю еду, отдыхай.

— Ты приготовишь еду? Если ждать, пока ты приготовишь еду, мы с дочерью умрём с голоду.

Чэнь Цзиньхуа сердито схватила коромысло и пошла домой, время было позднее, пора готовить ужин.

Цзян Сяоянь быстро встала и пошла за ней, но отец, Цзян Юйгуй, сказал:

— Сяоянь, подожди, отец хочет поговорить с тобой.

Цзян Юйгуй сел на место, где только что сидела Чэнь Цзиньхуа, и печально сказал:

— Твой брат не хочет учиться, на мукомольном заводе в деревне не хватает электрика. Это хорошая работа, несложная и не утомительная.

Цзян Сяоянь молчала, но её сердце всё сильнее опускалось, бездонно опускалось.

Цзян Сяонин был учеником средней школы, он не мог просто так стать электриком на деревенском мукомольном заводе, какую цену пришлось за это заплатить…

Цзян Юйгую тоже было немного не по себе, но он всё же стиснул зубы и сказал:

— Ты учишься уже больше десяти лет, отец не должен мешать тебе учиться, но сейчас… ты тоже должна внести свой вклад в семью, двадцатилетнюю девушку всё ещё содержат дома, над этим будут смеяться.

— …

— Отец, я смогу поступить, ещё через несколько дней придут новости, я буду ежемесячно отправлять деньги домой.

Цзян Сяоянь, сдерживая слёзы, объясняла своему отцу.

Она знала, что у её отца доброе сердце, просто он мягок, глуповат и на самом деле любит её.

Но как только дело касается младшего брата, этот отец, который в детстве носил её на спине и бегал по всей деревне, мог только беспомощно смириться с судьбой.

— В этом году ты сдала экзамен хорошо, я верю. — Цзян Юйгуй опустил голову и посмотрел на муравьёв на земле, бормоча: — Но я спросил директора средней школы в деревне, в этом году лучший ученик в их школе набрал всего триста сорок пять баллов.

— Но ты поступаешь на бакалавриат, а минимальный балл – четыреста с лишним, а на авиационный факультет – четыреста сорок пять, а в прошлом году ты набрала только 299.

Цзян Юйгуй изо всех сил потёр лицо и сказал:

— Последний срок подачи заявок на работу на мукомольном заводе – послезавтра, у твоего брата на всю жизнь… может быть только один такой шанс.

— …

Мозг Цзян Сяоянь опустел, из неё словно высосали всю силу, она села на землю и не могла пошевелиться.

Неужели десятилетние старания упорной учёбы не могут сравниться с одним шансом для мальчика в семье?

Я во много раз умнее своего брата, почему же семья не может взглянуть на меня свысока?

— Я убью тебя, ничтожество, тебе уже восемнадцать лет, а ты всё ещё читаешь комиксы, почему ты не носишь штаны на лямках?

Гневные крики старой Чэнь Цзиньхуа разбудили безвольную Цзян Сяоянь.

Она увидела, как мускулистая Чэнь Цзиньхуа размахивает коромыслом, преследуя Цзян Сяонина по всей деревне.

— За весь день не смог решить даже один экзаменационный лист, лучше бы я тебя убила, чем позорить семью Цзян.

Цзян Сяонин, отчаянно спасаясь бегством, не забывал оправдываться:

— Я не могу решить, а сестра не объясняет мне, в чём я виноват? Ты должна была бить сестру.

— Ты сам не можешь решить и винишь сестру? Может, тогда бездельник, который не может заработать денег, должен винить бога богатства? Семья Цзян рассчитывает на тебя, ты должен поддерживать семью? Это стыдно.

— Не бей, не бей, не повреди ему мозг.

Видя, что его жена действительно собирается его убить, Цзян Юйгуй в страхе погнался за ними, убеждая их по пути.

Трое членов семьи разделились, преследуя друг друга по деревне, что вызвало смех у многих людей.

Цзян Сяоянь тоже смеялась, до слёз.

Она торопливо протёрла глаза, но слёз становилось всё больше, и она никак не могла их вытереть.

Мать с детства била и ругала брата, Чэнь Цзиньхуа каждый раз хотела «убить его», но в конце концов отец, дед и бабушка её останавливали.

Разве умная мать не понимает, что её сын уже десять лет не боится побоев?

Нет, мать понимает.

Но мать не хочет сдаваться, не хочет признавать, что её сын ни на что не годен, она всё ещё надеется, что «из-под палки выйдет хороший сын», и Цзян Сяонин встанет на ноги и будет поддерживать семью Цзян.

Иначе Чэнь Цзиньхуа давно бы смирилась с Цзян Сяонином, и не обращала бы на него внимания.

На самом деле, мать ожидала от Цзян Сяонина не меньше, чем от Цзян Сяоянь, она просто была беспомощна, она не могла выковать из железа сталь.

Разве в семье только мужчина может поддерживать семью?

Цзян Сяоянь изо всех сил тёрла глаза, стараясь глубоко дышать, используя метод профессора Ли Е для управления своими эмоциями.

Она должна быть сильной, чтобы справиться с сегодняшним испытанием.

Раз уж отец Цзян Юйгуй открылся ей, то сегодня вечером дед обязательно возьмёт всю власть в свои руки и примет окончательное решение.

На этот раз Цзян Сяоянь не сдастся.

Слёзы перестали течь, сопли тоже втянулись обратно, Цзян Сяоянь стала сильнее.

А после того, как она вытерла слёзы, в её чётком поле зрения появились два велосипеда, быстро приближающиеся издалека.

На первом велосипеде был парень, похожий на медведя, на другом – две девушки, которые изо всех сил крутили педали, но всё равно сильно отставали.

Подобный медведю парень замахал руками, и его прерывистый голос донёсся до них по ветру.

— Цзян Янь, результаты… ты набрала… четыреста девяносто баллов.

Только что безвольная Цзян Сяоянь внезапно собрала всю свою энергию и побежала, как дикая лошадь.

Она бежала навстречу ветру, навстречу солнцу, в сторону Ли Даюна, надеялась как можно скорее услышать достоверные новости, хоть на секунду раньше…

Она ждала уже десять лет, она больше не могла ждать.

— Цзян Сяоянь, объявлены результаты вступительных экзаменов, ты набрала четыреста семьдесят девять баллов.

Чёткий голос, наконец, дошёл до ушей Цзян Сяоянь, и ей стало так сладко на душе.

Но она продолжала бежать изо всех сил, она хотела, чтобы горячий ветер обдувал её руки, словно давая ей два разноцветных крыла, чтобы она взлетела высоко-высоко, до самых облаков.

Ниэр, порадуй свою мать, только поступив в университет, ты сможешь сама принимать решения, сможешь всю жизнь не зависеть от мужчин и жить так, как хочешь.

Мама, я справлюсь!

Подожди, я обязательно дам тебе такую жизнь, какой ты хочешь.

http://tl.rulate.ru/book/123784/5237785