Готовый перевод Lost You Forever / Потерял тебя навсегда: Глава 9: Брови нахмурены, нет иного выбора, кроме обоюдного уклонения

Когда солнце уже садилось, пришел приказчик, чтобы сказать Сяо Лю, что Великий Император хочет ее видеть.

Увидев, что у Сяо Лю повреждены ноги, приказчик принес носилки, и Ши Ци положил на них Сяо Лю. Слуги несли Сяо Лю, а Ши Ци шел позади, и, пройдя некоторое время, они добрались до двора Цао Хуэй, где Великий Император занимался своими повседневными делами. Слуги вошли внутрь, чтобы объявить.

Когда его позвали внутрь, Ши Ци поднял Сяо Лю, слуги хотели остановить его, но Чжуань Сюй крикнул: "Пусть войдет".

Ши Ци внес Сяо Лю внутрь просторного тихого помещения, в центре которого стоял топчан. В центре сидел человек в белом, лицо его было не молодым и не старым, на вид ему было около 30 лет, но на голове было много белых волос, и от него исходила аура выветрившейся грусти.

Ши Ци осторожно опустил Сяо Лю на землю и поклонился: "Ваше величество, я Е Ши Ци, а это Вэнь Сяо Лю. У него повреждены ноги, поэтому прошу ваше величество простить".

Великий Император, казалось, не слышал Ши Ци и пристально смотрел только на Сяо Лю.

Перед тем как войти во двор, Сяо Лю очень нервничала и была странно серьезной. Но теперь она выглядела совершенно непринужденно, улыбалась Великому Императору и позволяла ему смотреть на себя. Через некоторое время Великий Император махнул рукой, чтобы Ши Ци встал.

Великий император спросил Сяо Лю: "Кто тебя обидел?".

Сяо Лю улыбнулась и бросила короткий взгляд на Чжуань Сюя, но ничего не сказала. Чжуань Сюй повернулся: "Это был я. Он снова и снова пытался убежать, поэтому я приказал наказать его".

Великий Император уставился на Чжуань Сюя, а затем спросил Сяо Лю: "Ты уже ужинал?".

"Еще нет".

Великий Император приказал слуге приготовить ужин.

Они обедали в зале, расположенном за пределами двора, зал был небольшим, поэтому все расположились довольно близко. Великий Император сидел в центре, Чжуань Сюй ниже его слева, Сяо Лю - справа, а Ши Ци ниже Сяо Лю, чтобы ухаживать за ней.

Вопреки мнению людей, Великий Император обедал очень просто, настолько просто, что это было похоже на обычную богатую семью. Великий Император не ел много, не пил вина, и каждый его жест был безупречен. Ши Ци и Чжуань Сюй тоже были безупречны, то, как они ужинали, было похоже на искусство в движении. От жевания, питья, подбирания блюд, не было слышно ни звука, и все движения были безупречны.

Во всем зале только Сяо Лю издавала громкие нечленораздельные звуки. Сяо Лю ела и пила без всяких изысков, не пользуясь посудой, просто хватая все руками и позволяя сокам разлетаться во все стороны.

Закончив, она вытерла руки об одежду. Слуга, стоявший позади нее, принес чашу с водой и лепестками, плавающими внутри. Сяо Лю вытерла рот рукавом и уставилась на миску, а затем схватила ее и выпила одним глотком. Слуга в шоке уставился на нее, но Сяо Лю улыбнулась и с благодарностью отпила из чаши.

Слава богу, слуги долгое время следовали за Великим Императором и были обучены справляться с любыми проблемами. Шок был кратковременным, а потом все вернулось на круги своя, как будто ничего странного не произошло. Слуга продолжил обслуживать Сяо Лю и принес следующие блюда.

Чжуань Сюй был то ли раздражен громкими звуками Сяо Лю, то ли сыт и расстроен, он отложил палочки и взял свой кубок с вином, пил и смотрел на Сяо Лю. Великий Император не реагировал ни на что из того, что делала Сяо Лю.

Сяо Лю доела мясо и принялась за кости, высасывая костный мозг, как она всегда делала. Громкий звук сосания и чавканья не был странным, когда много людей ели вместе, но здесь, в тишине императорского зала, где даже слуги не смели шуметь, звуки издаваемые Сяо Лю было подобно грозовой туче.

Слуги замерли в страхе, но Ши Ци молчал и спокойно продолжал есть, а Чжуань Сюй с отвращением нахмурил брови.

Великий император наконец посмотрел на Сяо Лю, та обсосала косточку и оглядела зал в странном настроении. Она выплюнула кость, и, к счастью, слуга быстро сообразил и схватил ее.

Сяо Лю улыбнулась и извинилась перед Великим Императором: "Я просто деревенский увалень и никогда раньше не ел ничего такого вкусного. Я не знаю никаких манер, поэтому прошу ваше величество простить меня".

Великий Император долго смотрел на Сяо Лю, а затем спросил: "Что ты обычно любишь есть?".

"Я? Все что угодно, но больше всего я люблю жареную баранину в качестве основного блюда".

"Закуски?"

"Утиную шею, куриные ножки....". Сяо Лю облизнула губы: "И гусиные лапки".

"С каким вкусом? Я попрошу императорскую кухню приготовить это для тебя. У нас еще достаточно времени, чтобы успеть все приготовить, пока будем слушать истории перед сном".

Сяо Лю замолчала и уставилась на Великого Императора.

В глазах Чжуань Сюя появилось замешательство и сомнение, его руки начали дрожать, из-за чего вино пролилось на него, но он даже не заметил этого и только смотрел на Сяо Лю.

Сяо Лю вдруг рассмеялась: "Какой бы вкус ни был, деревенские люди не привередливы".

Великий Император сказал своему помощнику: "Сделай по одному разного вкуса".

Сяо Лю повернулся к Ши Ци: "Я сыт, хочу вернуться и отдохнуть".

Ши Ци поклонился Великому Императору, а тот сказал Ши Ци: "Отнеси Сяо Лю обратно".

Ши Ци подхватил Сяо Лю и вышел из зала. В это время Чжуань Сюй встал и уставился на исчезающую фигуру Сяо Лю, затем он резко повернулся к Великому Императору и спросил: "Господин, кто он?".

Великий Император ответил: "Как ты думаешь, кто он?"

"Учитель хотел, чтобы я привел его сюда, и сказал, что, возможно, он ребенок кого-то из близких. Я подумал, что он может быть сыном одного из покойных Пяти Князей, предположительно, одна из их жен была мастером яда и пыталась отравить Учителя раньше. Сяо Лю - эксперт по ядам, так что я подумал. Но учитель, вы только что сказали, чтобы он перекусил, слушая истории перед сном. Сяо Яо, Сяо Яо!". Жуань Сюй был так напуган и взволнован, что его голос сильно дрожал, он не мог продолжать: "Младшая сестра, когда была маленькой, она ела закуски перед сном, слушая тетушкины истории. Из-за того, что ей хотелось перекусить перед сном, она даже не ужинала как следует. Когда тетушка укоряла ее, она отвечала, что папа разрешает ей перекусывать".

По сравнению с потрясением Чжуань Сюя, Великий Император оставался спокойным и невозмутимым: "Я не могу видеть сквозь магию, поэтому я не знаю, кто он".

Чжуань Сюй устало опустился на колени: "Но Учитель должен догадываться?"

Великий Император ничего не сказал, а Чжуань Сюй вскочил и бросился к двери: "Я собираюсь спросить ее. Я спрошу ее, кто она и почему не хочет воссоединиться со мной".

"Стой!"

Ледяной голос Великого Императора заставил Чжуань Сюя остановиться, и он в замешательстве оглянулся: "Разве учитель не хочет знать? Сяо Яо - твоя дочь!"

Правая рука Великого Императора коснулась белого костяного кольца на пальце левой руки, и он медленно повернул его. "Кто она, не нам решать. Она сама должна решить".

Чжуань Сюй не понимал, но он знал, что его Учитель никогда не ошибается, поэтому он преклонил колени и слушал.

"В этом мире не только злой умысел причиняет вред, много вреда причиняет любовь. Ты хочешь знать, кто она, я тоже хочу знать. Но не принуждай ее. Дай ей время рассказать нам, кто она".

Чжуань Сюй покачал головой: "Я не понимаю".

Великий Император вышел: "Ты поймешь".

Чжуань Сюй долго сидел в оцепенении, а потом вышел, спотыкаясь, как пьяный, и вернулся в двор Хуа Инь.

Ши Ци и Сяо Лю сидели в коридоре, прислонившись к балке, и наслаждались прохладным ветерком. У Ши Ци на коленях стояла хрустальная тарелка, наполненная различными фруктами, он чистил их и передавал Сяо Лю.

Увидев Чжуань Сюя, Ши Ци вежливо встал и поклонился, но Сяо Лю ничего не сделала, только помахала рукой с широкой ухмылкой. Чжуань Сюй подошел и сел напротив них. Перед его глазами промелькнули моменты всех его взаимодействий с Сяо Лю.

Он приказал пытать ее, и они должны были ненавидеть друг друга, но она использовала свое тело, чтобы спасти ему жизнь. Он думал, что она хочет, чтобы он был у нее в долгу, а это был очередной заговор. Когда Девятиликий Сян Лю преследовал его, он потерял ранец с хвостом белой лисы, но позже обнаружил, что он не потерян, а запрятан в его халат.

Он был ранен стрелой семьи Фан Фэн и заманил ее, думая, что если понадобится, он застрелит и ее, чтобы она пошла просить помощи у Ту Шань Цзиня. Но она даже не колебалась, пошла просить помощи у Ту Шань Цзиня и принесла ему ледяные кристаллы.

Она подсадила в него жучка вуду, якобы это просто боль, но без угрозы для жизни. Но он ей не поверил, особенно когда она придумывала всякие отговорки, чтобы не удалять жука. Он думал, что она хочет использовать жука, чтобы контролировать его. Но когда она прислала сообщение, что удалила жука, и он почувствовал, что его больше нет, он все равно не поверил, что она его удалила.

Поскольку Учитель хотел видеть ее, он думал, что она потомок предателей Пяти Принцев, что она преследовала гнусные цели, общаясь с ним. Он причинил ей боль, но она всегда только улыбалась в ответ, в ее улыбке не было злости, а наоборот, было утешение, что он теперь может быть таким безжалостным.

И их ночи пьянства, снова и снова… Все вэти моменты вспомнились ему, и правда была так ясно перед глазами, но его холодное и подозрительное сердце игнорировало ее.

Чжуань Сюй посмотрел на ноги Сяо Лю, обмотанные деревянными досками, такие неуклюжие и болезненные. Он протянул руку к ее ногам, и Ши Ци подумал, что он снова хочет причинить ей боль, поэтому его атака была быстрой. Его палец был похож на меч, но Чжуань Сюй не увернулся, как думал Ши Ци. Чжуань Сюй позволил лезвию пронзить свою руку, и кровь хлынула вниз.

Рука Чжуань Сюя коснулась ноги Сяо Лю, и он ласково спросил: "Болит?".

Сяо Лю повернула голову и закрыла глаза: "Нет".

Чжуань Сюй хотел сказать сотни, тысячи слов, которые теснились в его груди, так что казалось, что он взорвется, но он не осмеливался открыть рот. За триста лет, прошедших с тех пор, он больше не был тем мальчиком, который качал ее на качелях под деревом феникса. Оба его родителя умерли, он был изгнан и вынужден был жить за счет других, он слишком долго носил свою маску и больше не умел чувствовать искреннюю радость и искреннюю боль. Он научился манипулировать другими, но забыл, что нужно действовать искренне. Он научился использовать всевозможные стратегии для достижения своих целей, но забыл, как вести откровенный разговор.

Чжуань Сюй встал и сказал Ши Ци: "Позаботься о ней".

Чжуань Сюй вышел за дверь, бесцельно прогуливаясь в темной ночи. Цветы в павильоне Чэн Энь цвели, и там были все виды невероятной флоры. Порыв ночного ветра раздувал лепестки и разносил аромат по округе. Но в этой далекой стране, до самого края океана, не было красного цветка феникса, цветка, который распускался на рассвете, который выглядел как танцующее пламя при падении.

Ши Ци увидел, что Сяо Лю закрыла глаза, и только когда звук удаляющихся шагов Чжуань Сюя затих, из уголков ее глаз покатились слезы. Ши Ци притянул Сяо Лю к себе, и Сяо Лю уткнулась лицом в его грудь, а слезы лились как дождь.

Прошло более трехсот лет, и она больше не была маленькой девочкой на качелях под деревом феникса.

Когда-то она скиталась глубоко в горах, пила кровь как животное; ее заперли в клетке и растили, как домашнее животное; ее преследовали, и она убила многих. Ее жизнь была ложью, это была кровь, это была смерть, все лгали ей, и она не знала, кому верить, не знала, кто она для всех.

Пока не стемнело, Ши Ци и Сяо Лю уже давно легли спать, а Чжуань Сюй все не возвращался.

Когда Сяо Лю проснулась на следующее утро, Чжуань Сюя уже не было. Он вернулся во двор Хуа Инь только в сумерках, и Сяо Лю как и прежде приветствовала его улыбкой и взмахом руки. У Чжуань Сюя было холодное выражение лица без улыбки, но кроме холодности по отношению к Сяо Лю, больше ничего не изменилось.

Чжуань Сюй сказал Ши Ци: "Если вам скучно днем, пусть слуги отведут вас в сад Ци Цин, там есть озеро, где можно покататься на лодке, ручей, где можно промочить ноги, полно экзотических растений и диковинных животных, идеальное место для времяпрепровождения".

Ши Ци сказал: "Хорошо".

Чжуань Сюй вернулся в свою комнату и поел. Доктор сказал, что Сяо Лю скорее всего выздоровеет через месяц, но на самом деле через десять или около того дней она уже передвигалась на костылях.

Доктор был шокирован скоростью ее выздоровления и сказал: "Теперь вы можете больше двигаться, и постепенно вы вернетесь к нормальной жизни".

Сяо Лю была очень послушной и ходила повсюду.

Великий Император вызывал Сяо Лю нечасто, раз в три-четыре дня, и каждый раз говорил очень мало. "Что ты любишь пить?" "Какой цвет тебе нравится?" "Какие растения?" " Что…"

Во дворе Хуа Инь его указы выполняли мнгновенно, и что бы Сяо Лю ни сказала, что ей нравится, это тут же появлялось. Однажды он спросил, что ей нравится, и она бесстыдно ответила: "Я люблю деньги, а еще лучше, если у меня будет гора денег, в которой я смогу кататься".

На следующий день, когда Сяо Лю встала, во дворе была гора денег. Это были ни драгоценности, ни нефрит, а куча холодных твердых монет, сложенных в виде горы.

При виде этой сверкающей денежной горы лицо Сяо Лю потемнело, а Чжуань Сюй, который за последние две недели ни разу не улыбнулся, вдруг разразился смехом. Даже сдержанный Ши Ци не смог удержаться от смеха и искренне сказал Сяо Лю: "Даже я никогда раньше не видел столько денег".

Услышав смех Чжуань Сюя, Сяо Лю отбросила костыли в сторону и плюхнулась на денежную гору, несколько раз прокатившись по ней.

Ши Ци спросил: "Доволен?"

"Нет, очень больно". Сяо Лю легла на денежную гору и упрямо продолжала: "Но теперь я хотя бы знаю, каково это - кататься по денежной горе".

Чжуань Сюй и Ши Ци рассмеялись.

С тех пор слуги всегда должны были обходить денежную гору, и когда Ши Ци и Сяо Лю отдыхали во дворе, с любого угла они могли видеть денежную гору, сверкающую ярким блеском.

В одну из лунных ночей Сяо Лю была в хорошем настроении и хотела посмотреть на луну, но когда она открыла окно, то увидела только блестящую денежную гору. С денежной горой не могло сравниться ни одно прекрасное зрелище. Сяо Лю, наконец, не выдержала и сказала слуге: "Убери это".

Слуга объяснил: "Это приказ его величества, если молодой господин хочет убрать ее, нужно попросить его величество".

В следующий раз, когда Великий Император вызвал Сяо Лю, она впервые заговорила с ним: "Мне больше не нравится денежная гора".

Великий Император ничего не выразил и слегка кивнул. Только Чжуань Сюй мог увидеть блеск веселья в глазах Великого Императора.

После этого Сяо Лю больше не осмеливалась дурачиться, когда Великий Император спрашивал, что ей нравится. Она отвечала честно, потому что каждый день видеть перед собой то, что ей не нравится, было утомительно.

Ноги Сяо Лю стали лучше, и ей больше не нужны были два костыля. Она пользовалась одним и могла медленно ходить сама. Она не могла сидеть на месте, поэтому ей надоело просто бродить по двору Хуа Инь. Ей нравилось гулять на закате, пока она не покрывалась потом, и тогда она останавливалась.

Ши Ци медленно следовал за ней.

Сяо Лю ворчала: "Мужчины любят красавиц, которые не потеют, но жениться на такой - плохая идея. В жизни так много раздражителей, которые расстраивают людей, и держать все это в себе - плохо. Нужно ходить под солнцем и вытирать пот, тогда женщина почувствует облегчение и не будет такой мелочной. Посмотри на меня, в последнее время я была такой расстроенной, но после такой прогулки я чувствую себя намного лучше".

Ши Ци с улыбкой посмотрел на Сяо Лю, но ничего не сказал.

Вдруг сверху послышался птичий крик, и большая ласточка спустилась с высоты и приземлилась прямо рядом с Сяо Лю. Ее тело подалось вперед, а голова склонилась, как будто она кланялась Сяо Лю и приглашала погладить ее по голове.

Сяо Лю отступила назад и уронила костыль, ее тело зашаталось.

Ши Ци хотел пойти помочь ей, но тут прибыли Великий Император и Чжуань Сюй. Великий Император поднял руку, и мощная сила преградила Ши Ци путь. Ши Ци видел, что ласточка не хотела причинить вред Сяо Лю, поэтому он не стал сопротивляться и спокойно наблюдал.

Ласточка увидела, что Сяо Лю не обращает на нее внимания, поэтому она недоуменно подняла голову и подошла к Сяо Лю.

Сяо Лю отступала все быстрее и быстрее, а ласточка шла вперед все быстрее и быстрее. Сяо Лю упала на землю, и ласточка подумала, что Сяо Лю хочет поиграть с ней, поэтому она радостно закричала и начала кататься по земле. Затем она вытянула шею и свернулась калачиком рядом с Сяо Лю.

Сяо Лю уставилась на нее, а у ласточки сжалось сердце, и она жалобно закричала. Она положила голову под руку Сяо Лю и скулила, явно не собираясь прекращать жаловаться, пока Сяо Лю не обратит на нее внимание. Наконец Сяо Лю протянула руку и погладила ее по голове.

Ласточка захлопала крыльями и счастливо закричала, ее радость была очевидна всем наблюдающим.

Сяо Лю оперлась на тело ласточки и медленно встала: "Ты думаешь, как ты стала такой толстой?". Она подняла голову и увидела, что на нее смотрят Великий император и Чжуань Сюй.

Сяо Лю засмеялась и указала на ласточку: "Похоже, я очень нравлюсь этой толстой птице, скорее всего, это самка".

Великий император сказал: "Я выбрал эту ласточку в качестве крылатого животного для моей старшей дочери Сяо Яо. Сяо Яо спала с ней каждую ночь, когда она была еще яйцом. Когда она вылупилась, первое, что она увидела, была Сяо Яо. Она назвала его Юань Юань и каждый день спрашивала, когда она сможет покататься на Юань Юань по небу. Я всегда отвечал: "Когда вы оба вырастете". Теперь Юань Юань вырос, но Сяо Яо все еще не вернулась".

Сяо Лю извиняюще поклонилась: "Я не знал, что это крылатое животное принцессы, если я оскорбил ее, то прошу ваше величество простить".

Великий император пристально посмотрел на Сяо Лю, а затем ушел вместе с Чжуань Сюем, не сказав ни слова.

Сяо Лю увидела, как они уходят, и с помощью Ши Ци присела отдохнуть на камень. Ласточка прилетела, и Сяо Лю похлопала ее: "Не мешай мне, иди поиграй сама". Ласточка Юань Юань немного покривлялась возле Сяо Лю, а потом улетела.

Сяо Лю немного отдохнула, а затем с улыбкой сказала Ши Ци: "Пойдем обратно".

Вскоре Сяо Лю смогла ходить без костылей, она ходила по всему двору, но во двор больше не выходила. Однажды, очень жарким и душным летним днем, Ши Ци последовал за Сяо Лю в сад Ци Цин и отдыхал под деревом, когда Сяо Лю сказала: "Сейчас самое время для ледяной дыни".

Ши Ци встал: "Я видел, как служанки охлаждают дыню, пойду принесу".

Сяо Лю рассмеялся: "Я просто упомянула об этом, давай подождем, пока мы вернемся".

"Я быстро вернусь." Ши Ци быстро ушел, а Сяо Лю села ждать ледяную дыню.

Сяо Лю вспомнила, как в детстве она любила играть в воде, и часто, когда на улице было жарко, она оставалась в воде и не хотела выходить. Мама выманивала ее большой тарелкой ледяной дыни, ела ее на суше и говорила, что доест все, если дочь не выйдет. Она быстро вылезала, бежала к маме и широко открывала рот, ожидая, пока мама накормит ее кусочком.

В сад вошла группа людей, Сяо Лю оглянулась и не увидела ни одного знакомого лица, поэтому продолжала сидеть на месте.

Красивая молодая девушка бросилась к ней, пылая гневом: "Ты. Ты. Что ты здесь делаешь?"

Сяо Лю внимательно посмотрела на девушку, лицо было незнакомым, но характер казался знакомым. Посмотрев на ее наряд, Сяо Лю поняла, кто она. Настоящее лицо А Нянь было таким красивым, настоящая красавица. Сяо Лю рассмеялась: "Я. Я. Почему я не могу быть здесь?"

А Нянь была готова взорваться, она была так зла: "Это мой дом! Ты, ничтожество, конечно, ты не можешь быть здесь! Стража, хватайте его!"

Хай Тан и еще один слуга схватили Сяо Лю, подняли ее и потащили обратно в ее покои. Сяо Лю не сопротивлялась. Когда они прибыли в покои А Нянь в двор Хань Чжан, она вела себя как судья, допрашивающий заключенного: "Признаешь ли ты свои преступления?".

Сяо Лю было все равно, и она с улыбкой оглядывалась по сторонам. Хай Тан тоже была зла на Сяо Лю, поэтому, видя, что ей все равно, ударила ее по коленям и заставила преклониться перед А Нянь.

А Нянь посмотрела на нее сверху вниз: "Ха! Настал день, когда ты попал в мои руки. Чжуань Сюй геге сказал, что ты спасла ему жизнь, поэтому я не убью тебя, но сегодня ты будешь страдать. В этот день я должна восстановить справедливость!".

А Нянь вспомнила, как Сяо Лю ощупывал ее в тот день, и слезы снова навернулись ей на глаза. Чжуань Сюй спрашивал ее много раз, но она так и не решилась ему рассказать. После возвращения на Гору Пяти Богов, она со слезами на глазах рассказала все маме, но мама лишь обняла ее и погладила по спине.

А Нянь закричала: "Дайте мне его руки!".

Двое слуг подняли руки Сяо Лю, но так как А Нянь всегда защищали и ничего не знала о настоящей пытке, все, что она могла придумать, это ударить по рукам Сяо Лю.

Хай Тан схватила толстую палку и сильно ударила по рукам Сяо Лю. Сяо Лю улыбнулась и нарочно подзадорила ее: "Твоя спина такая мягкая и ароматная, даже если ты сломаешь мне руки, все равно это стоит того, чтобы пощупать тебя. После того, как я тебя пощупал, я мечтал о тебе".

Тело А, Нянь напряглось, а лицо стало багровым от слез.

Гао Синь было очень консервативным обществом с акцентом на этикет и манеры. Все слуги принцессы были ошеломлены, а Хай Тан засунула туфлю в рот Сяо Лю, чтобы она больше ничего не говорила.

Хай Тан сказала А Нянь: "Принцесса, этот ублюдок намеренно злит вас, не поддавайтесь на его уловки. Вы должны поддерживать свою репутацию и манеры".

Другие слуги сказали: "Принц Чжуань Сюй - принц королевства Сюань Юань, а не принц Гао Синь. Он живет здесь и жив только по милости его величества. Почему принцессу должно волновать, что он думает? Просто убей его, а потом объясни императору, он не будет тебя винить".

А Нянь была вне себя от ярости: "Ударь его, ударь его по лицу, потом по рукам, и если он умрет, я возьму ответственность на себя!"

Двое слуг схватили палки и начали бить.

Сяо Лю не могла больше смеяться, потому что думала о том, что только что сказали слуги. Чжуань Сюй был отправлен сюда Желтым императором, когда был совсем юным, и все знали, что он был практически королевским заложником. Он был символом обещания Желтого Императора не нападать на Гао Синь. За двести с лишним лет он ни разу не вернулся в Сюань Юань. В глазах всех он выглядел возвышенным принцем Сюань Юань, но на самом деле он был просто брошенным сыном, живущим под чужой милостью.

Когда Ши Ци вернулся с ледяной дыней и не нашел Сяо Лю, он пошел по следу сюда, но стражники не пустили его. Он слышал звуки ударов изнутри и хотел броситься внутрь, но не смог, так как прибыло еще больше стражников.

Поскольку А Нянь была единственной дочерью Великого Императора, все были очень осторожны, поэтому новость была немедленно передана супруге Цзин Ань, матери А Нянь, а также Великому Императору. Резиденция супруги Цзин Ань находилась недалеко, поэтому она добралась туда первой.

Она бросилась внутрь и с облегчением увидела, что А Нянь выглядит хорошо, хотя и брызжет слюной. Увидев маму, А Нянь улыбнулась и спросила: "Мама, почему ты здесь?".

Сяо Лю держала голову опущенной, чтобы слуги могли ее избивать, но когда она услышала, что сказала А Нянь, ее тело задрожало, она хотела поднять голову, но не осмелилась. Может, эта женщина и не была императрицей, но она была единственной женщиной в жизни Великого императора. Почти никто никогда не видел ее раньше, ходили слухи, что Великий Император скрывал ее, потому что она была очень красива.

Супруга Цзин Ань ничего не сказала, но А Нянь крикнула: "Стой!".

Сяо Лю медленно подняла голову, и в ту же секунду, когда она увидела лицо супруги Цзин Ань, все ее тело сжалось от боли, а сердце разбилось вдребезги. Она закричала сквозь зажатый во рту башмак: "Мама, мама". Ее крики были неразборчивы, но она отчаянно пыталась ползти и яростно вырывалась из рук державших ее слуг. Она отчаянно тянулась к женщине в синем, стоявшей там.

Руки Сяо Лю были в крови и синяках, женщина испугалась и сделала шаг назад. А Нянь быстро схватила мать и закричала: "Держите это ничтожество!".

Слуги испугались, что Сяо Лю причинит вред супруге, и с силой повалили ее на землю, но Сяо Лю, казалось, была одержима, ее сила была шокирующе велика, она изо всех сил пыталась схватить супругу.

"Мама, мама!" - рот Сяо Лю был забит, и она не могла произнести ни звука.

Консорт смотрела на нее, как на бешеную собаку, и Сяо Лю могла только плакать и рыдать, протягивая к ней руки. Она просто хотела обнять маму, не дать ей снова уйти: "Мама, мама, не оставляй меня".

Она хотела спросить, почему мама бросила ее так много лет назад. Ты обещала приехать за мной, но уехала и не вернулась. Я сделала что-то не так? Неважно, что я сделала не так, если ты мне скажешь, я изменюсь! Лишь бы ты меня не бросила! Я что, проклятое отродье, которое не должно было родиться? Мама, скажи мне, почему ты бросила меня?

Когда Великий Император и Чжуань Сюй бросились туда, все, что они увидели, это окровавленную Сяо Лю, которую прижимали к земле слуги, она изо всех сил пыталась смотреть на супругу Цзин Ань, ее лицо было залито слезами, она протягивала руки, умоляя ее не уходить: "Мама, мама".

Все тело Великого Императора сотрясалось, и казалось, что он неустойчиво стоит на ногах.

В ту же секунду Чжуань Сюй почувствовал, что вся его голова раскалывается, и он бросился вперед как безумный. Он оттолкнул всех в сторону и схватил Сяо Лю, крича: "Сяо Яо, Сяо Яо, это не она! Она не тетя!"

Чжуань Сюй вытащил туфлю изо рта и разбил ее в прах. Все тело Сяо Лю дрожало, как засохший лист: "Мама, она мама. Геге, я хочу спросить ее, почему она больше не хочет меня видеть. Это потому, что я плохо себя вела? Я буду хорошей, я обещаю, я буду хорошей, я буду хорошей.....".

Чжуань Сюй уткнулся лицом в плечо Сяо Лю, по его лицу текли слезы: "Она не тетя, тетя уже умерла на поле боя. Это супруга Цзин Ань, она просто очень похожа на тетю".

Все тело Сяо Лю затряслось, и она завыла сквозь слезы, как раненый волк: "Она сказала, что придет за мной, она сказала, что придет за мной. Я ждала ее более 70 лет! Она так и не пришла, я ей больше не нужна! Я не виню ее, но я просто хочу знать, почему.....":

Чжуань Сюй крепко обнял ее, как в детстве, когда его отец умер, а мать покончила жизнь самоубийством, в те бесконечные ночи он крепко обнимал ее.

Крики Сяо Лю постепенно стихли, но ее тело продолжало трястись и биться в судорогах. Она чувствовала, как слезы геге беззвучно пропитывают воротник ее халата. Он был таким же, как и в детстве: как бы ему ни было больно, он никому не позволял видеть свои слезы. Только ей. Руки Сяо Лю медленно потянулись к его спине, и она крепко обняла его.

Они ничего не говорили, просто крепко обнимали друг друга. Они были утешением друг для друга, силой друг для друга.

А Нянь потрясенно смотрела на них и позвала: "Чжуань Сюй гэгэ".

Чжуань Сюй был похож на каменную статую, не двигался, уткнувшись головой в плечо Сяо Лю, и никто не мог видеть его выражения лица.

А Нянь крикнула: "Отец, они..."

Ее отец, казалось, постарел еще на сто лет, когда он устало сказал слугам: "Отведите супругу и принцессу отдохнуть".

Слуги поклонились и, наполовину помогая, наполовину неся супругу и А Нянь, вышли из комнаты. А Нянь чувствовала страх, предчувствие, что ее мир скоро изменится, но она не знала как, поэтому все время оборачивалась, чтобы посмотреть на Чжуань Сюя.

Комната быстро опустела, остались только Ши Ци и Великий Император. Спустя долгое время Чжуань Сюй медленно поднял голову и посмотрел на Сяо Лю, его глаза были ясными, без намека на слезы.

Это стало еще одним секретом только для них двоих. Сердце Сяо Лю забилось быстрее, она нервно повернула голову, чтобы избежать взгляда Чжуань Сюя, но он сказал: "Ты уже назвала меня гэгэ, бесполезно пытаться отрицать это".

Сяо Лю хотела рассмеяться, но не смогла. Чжуань Сюй мягко позвал: "Сяо Яо".

Она так давно не слышала этого имени, что почувствовала страх и неуверенность. Чжуань Сюй снова позвал: "Сяо Яо, я Чжуань Сюй, твой двоюродный брат, зови меня гэгэ".

Сяо Лю вспомнила, как они впервые встретились, когда были детьми. Мама и тетя тогда были еще живы. Мама улыбнулась: "Сяо Яо, с этого момента ты должна слушаться своего старшего брата". Тетушка улыбнулась и сказала: "Чжуань Сюй, ты должен присматривать за своей младшей сестрой". Они смотрели друг на друга, как враждебные вороны. Потом тетушка покончила с собой, а мама погибла на поле боя, и они остались одни.

Сяо Лю сказал мягким голосом: "Геге, я вернулась".

Чжуань Сюй хотел улыбнуться, но не смог, так как его губы дрожали. Ши Ци подошел и сказал: "Руки Сяо Лю ранены".

Чжуань Сюй поспешно потребовал лекарство. Личный помощник Великого императора приготовил лекарства, ждал снаружи и поспешил туда со всем необходимым, когда услышал приказ Чжуань Сюя. Руки Сяо Лю быстро обработали и перевязали.

Врач доложил Великому Императору: "Это просто внешняя травма, кости и нервы не задеты. Все заживет через несколько дней".

Великий Император кивнул, и все помощники тихо исчезли.

Чжуань Сюй помог Сяо Лю подняться, но голова Сяо Лю была опущена, и она отказывалась двигаться. Чжуань Сюй толкнул ее вперед, пока она не оказалась перед Великим Императором. Затем он отступил назад и стал сзади Ши Ци.

Сяо Лю опустила голову, уставилась на свои руки и ничего не говорила.

Великий Император заговорил первым: "Ты специально расстроила А Нянь, чтобы она причинила тебе боль, разве это не было сделано только для того, чтобы я появился. Я здесь, так почему ты молчишь?"

Сяо Лю специально расстроила А Нянь, чтобы она пришла в ярость и подняла шум, чтобы Великий Император пришел и посмотрел. Из-за противоречивых чувств Сяо Лю ей хотелось посмотреть, что он сделает, как посмотрит. Она даже была готова все высмеять, но появление супруги Цзин Ань нарушило ее планы.

Эта особа, из-за которой Сяо Лю однажды так расстроилась, что не могла даже есть, много раз думала о том, чем она лучше мамы. Но она никогда не ожидала, что та будет так похожа на маму. К тому же она была одета в голубое, так что на первый взгляд она была точь-в-точь как мама. Все гневные чувства были смыты, и она чувствовала только сожаление и неуверенность.

Сяо Лю опустилась на колени, слова сами собой подступили к губам, но она не могла их произнести, поэтому склонила голову до земли, затем снова склонила, и в третий раз.

Великий Император опустился на колени и остановил ее. Сяо Лю кусала губы и все еще не могла произнести слова.

Великий Император сказал: "За последние двести лет, вероятно, многие люди говорили тебе всякие гадости. Когда-то и я много чего хотел сказать тебе. Я все время думал о том, что хотел сказать, когда найду тебя. Вначале я хотел рассказать тебе истории, чтобы сделать тебя счастливой. Потом позже - как утешить тебя. Потом я хотел услышать, что ты хочешь сказать, как ты изменилась. Потом позже я все время вспоминал, как ты была маленькой и называла меня папой. Потом, наконец, я подумал, что ничего не имеет значения, пока ты жива. Сяо Яо". Великий Император взмахнул рукой, и появился орел, созданный духом воды, и устремился к Сяо Лю, а затем внезапно превратился в прыгающего тигра.

Это была любимая игра Сяо Лю, когда она была маленькой. Каждый день она ждала папу у здания суда до окончания заседания, вытягивая шею. Когда она видела, как появляется его усталый изможденный вид, она вскакивала, громко звала "Папа, папа" и бросалась к нему на руки. Папа смеялся, подхватывал ее одной рукой, а другой колдовал всевозможных духовных существ.

Сяо Лю бросилась в объятия Великого императора, и слезы хлынули из ее глаз.

Великий император обнял свою дочь, спустя триста лет, после того как ее смех превратился в слезы, его дочь наконец-то была дома. Сяо Лю сказала: "Они говорят, что я тебе больше не нужна. Почему ты не пришел на Нефритовую гору, чтобы забрать меня?".

Великий Император похлопал ее по спине: "Тогда я не забрал тебя, потому что твои пять дядей подняли восстание, были битвы на Западе и убийства во дворце. Я боялся, что не справлюсь с этим один и ты пострадаешь. Поэтому я хотел, чтобы Королевская Мать позаботилась о тебе в Нефритовой Горе. Подождать, пока я покончу с восстанием, а потом я заберу тебя. Кто бы мог подумать, что ты сбежишь с горы. Если бы я знал, что это случится, я бы держал тебя рядом с собой, невзирая на опасность".

Сяо Лю спросила: "Это ты, мой отец?".

Великий Император поднял лицо, посмотрел прямо ей в глаза и сказал с абсолютной уверенностью: "Я твой отец! Даже если ты не будешь называть меня отцом, я всегда буду твоим отцом!"

Сяо Лю внезапно почувствовала, что плотину прорвало, она смеялась и плакала: "Папа!".

Великий Император улыбнулся, помог Сяо Лю подняться и протянул ей белый платок. Она вытерла лицо, но ее глаза были такими тяжелыми, словно она хотела продолжить плакать, словно слезы, которые она сдерживала сотни лет, должны были выйти наружу.

Чжуань Сюй улыбался, а Ши Ци шел следом.

Сяо Лю посмотрела на Ши Ци и почувствовала себя виноватой: "Я...Я..., хотела объяснить, но не знала, как сказать."

Великий Император покачал головой: "Он член лисьего клана Ту Шань. Он намного умнее тебя. Даже если поначалу он не знал, то, скорее всего, уже давно догадался".

Сяо Лю лукаво улыбнулась. Он прав, ни Великий Император, ни Чжуань Сюй не были покладистыми людьми. Если бы они так долго терпели, в мире было бы очень мало людей, которые заслуживали бы такого обращения.

Ши Ци поклонился Великому Императору, который спросил: "Ту Шань Цзин?".

Ши Ци почтительно ответил: "Это я".

Великий Император сказал очень неторопливо: "Я помню, что ты помолвлены с младшей дочерью семьи Фан Фэн. Или я ошибаюсь?"

Цзин начал потеть и очень жестко ответил: "Нет".

"Нет, ты не помолвлен? Или нет, я не ошибаюсь?"

"Да, ваше величество не ошибается".

Сяо Лю не могла больше смотреть на это и сказала: "Папа!".

Великий Император долго смотрел на Ши Ци, а потом сказал Сяо Лю: "Я сделал резиденцию во дворе, где жила твоя мать. Если ты хочешь переехать туда, это можно устроить. Я переехал в свою старую резиденцию. Если тебе нравится какой-нибудь двор, то выбирай, там много свободных мест".

"Нет, я хочу остаться в дворе Хуа Инь, чтобы иметь возможность поговорить с гэгэ".

Чжуань Сюй был счастлив, но обеспокоен и бросил взгляд на Великого Императора: "Я тоже хочу жить с тобой, но когда ты снова станешь девушкой и будешь жить в одной резиденции со мной, это будет неприлично."

"Я..." Сяо Лю хотела что-то сказать, но посмотрела на Великого Императора и Чжуань Сюя и сглотнула. Она может обсудить это позже.

Великий Император сказал: "Просто оставайся там пока. Когда я сделаю официальное объявление о твоем возвращении, тогда ты переедешь".

Чжуань Сюй радостно поклонился: "Спасибо, учитель".

Великий Император хотел провести с ней больше времени, но знал, что ей нужно время, поэтому он придумал отговорку, чтобы уйти. После его ухода напряженное тело Сяо Лю расслабилось. Она знала, что он один из самых близких ей людей. Она помнила, как сильно отец любил ее, когда она была маленькой, из-за сотен лет разлуки она хотела сблизиться с ним, но чувствовала нервозность и неловкость, а также некоторую дрожь.

Чжуань Сюй отвел Ши Ци и Сяо Лю обратно во двор Хуа Инь, и Ши Ци молчал всю дорогу. Чжуань Сюй попросил служанок помочь Сяо Лю вымыться и переодеться, и ужин был готов.

Руки Сяо Лю были повреждены, поэтому она не могла держать палочки для еды. Ши Ци хотел покормить ее и уже собирался протянуть руку, когда Чжуань Сю взял их первым: "Это моя младшая сестра, тебе придется подождать своей очереди".

Ши Ци тихо сел, без гнева, но, похоже, с большим чувством.

Чжуань Сюй покормил Сяо Лю, и он сделал это так хорошо и непринужденно, что она спросила: "Когда это ты ухаживал за людьми с травмами рук?".

Чжуань Сюй объяснил: "Однажды я замаскировался и пошел в армию на десять с лишним лет. В армии нет никого, кто бы тебе прислуживал. Когда солдаты получают ранения, все помогают друг другу. Я кормил солдат, а солдаты кормили меня".

Сяо Лю сказала: "Неудивительно, что твоя земная аура так сильна. Ты, должно быть, сделал много разных вещей".

Чжуань Сюй сказал: "Дедушка и учитель сказали, что нужно больше опыта. Раз уж я не могу заниматься чем-то серьезным, можно попробовать себя в чем-то другом".

После ужина и мытья посуды служанка принесла миску с водой, чтобы вымыть руки. Чжуань Сюй засмеялся, взял ее и поднес к губам Сяо Лю: "Разве ты не хочешь ее выпить? Если не хватит, можешь выпить и мою".

Сяо Лю увернулась и начала смеяться, как и Ши Ци. Чжуань Сюй ткнул пальцем в Сяо Лю: "Ты! Слава богу, у учителя хватает терпения".

Даже после трехсот лет разлуки, возможно, потому что их кровь была связана, и потому что каждый укрывал другого человека глубоко в сердце, эти двое не испытывали неловкости и могли шутить друг с другом без стеснения.

Стемнело, и служанки зажгли светильники в зале. Все трое облокотились на нефритовые подушки и стали пить на топчане. Ши Ци молчал, а Сяо Лю украдкой смотрела на него.

Чжуань Сюй отставил вино и пошел переодеться, но потом долго не возвращался, очевидно, чтобы дать Сяо Лю и Ши Ци время поговорить наедине.

Сяо Лю знала, что Ши Ци догадывается о ее настоящей личности, но видеть своими глазами - это все же совсем другое. Она знала, что Ши Ци не хотел, чтобы она была дочерью Великого Императора, внучкой Желтого Императора. Так же, как она не хотела, чтобы он был сыном клана Ту Шань. Но единственное, что человек не может выбрать - это рождение.

Сяо Лю сказала: "Что бы ты ни хотел спросить или сказать, говори".

Ши Ци сказал: "Вообще-то, мне все равно, кто ты. Ты - это просто ты. Вот только все становится все сложнее и сложнее".

Сяо Лю подняла бровь: "Что? Теперь ты боишься?".

Ши Ци улыбнулся: "Я всегда боялся. С желанием приходит беспокойство, с любовью приходит страх. Было бы странно не бояться".

Ши Ци под лампой был такой теплый, такой спокойной, такой умиротворенной, что даже Сяо Лю почувствовала, как потеплело ее сердце. Она засмеялась: "Я не понимаю".

Ши Ци поиграл со своим вином и улыбнулся: "Как мне теперь тебя называть? Когда я увижу твое настоящее лицо?"

"Мой отец - Великий Император. Моя мать - дочь Желтого Императора, принцесса Сюань Юань. Мое полное имя Гао Синь Цзю Яо. Поскольку у меня на лбу родимое пятно в виде цветка персика, родители дали мне прозвище Сяо Яо, из стихотворения о том, как распускается цветок персика. Но пока ты можешь называть меня Сяо Лю".

Сяо Лю ответила только на первый вопрос и долго не отвечала на второй.

Чжуань Сюй вернулся и сказал: "Сяо Яо, теперь нас только трое, я хочу увидеть твое настоящее лицо".

Сяо Лю откинулась назад и посмотрела на небо, а затем сказала: "Это прошлое я расскажу только один раз. Если позже папа и дедушка спросят об этом, то гэгэ, ты расскажешь им!".

Чжуань Сюй сел рядом с ней: "Хорошо!"

Сяо Лю начала: "Во время последней битвы между Желтым Императором Сюань Юань и генералом Шэн Нонг Ци Йо, моя мать умерла во время битвы. Перед тем как отправиться на битву, она оставила меня с Королевской Матерью на Нефритовой Горе. Я хотела вернуться домой, но год за годом я ждала, а отец так и не пришел за мной. Тогда я была очень незрелой, а Королевская Мать редко разговаривала и никогда не улыбалась, каждый день заставляя меня практиковать свои духовные силы. Я ненавидела ее, и однажды, когда отец попросил слугу принести мне подарок, я спряталась в карете и сбежала с горы. Сначала я хотела спрятаться в карете до самого дома на Горе Пяти Богов, чтобы напугать папу и спросить, почему он не забрал меня домой. Я хотела, чтобы он сказал мне, что мама не умерла. По дороге домой двое слуг сплетничали обо мне. Они говорили много плохого о моей маме и обо мне. Они называли меня внебрачным отродьем. Они говорили, что я такая жалкая, хочу вернуться на Гору Пяти Богов, но отец никогда не примет меня обратно. Это была его милость, что он не приказал меня убить. Тогда я узнала, что моя мама развелась с отцом! Она больше не была женой моего отца!"

Голос Сяо Лю стал таким мрачным, что даже Ши Ци и Чжуань Сюй поняли, что она поделилась лишь частью услышанного, потому что остальное было слишком ужасно, чтобы обсуждать это снова. Что она могла чувствовать, когда слышала все это и была еще так молода?

"Я не помню точно, что я чувствовала - отчаяние, разочарование, ярость, неверие - я ненавидела свою маму, ненавидела своего отца, голова кружилась. Когда слуги остановились отдохнуть, я улизнула и не знала, куда идти, но знала, что не могу вернуться на Гору Пяти Богов. Но это был единственный дом, который я знала, я не знала, куда еще идти. Я пошла по дороге в И Чжоу, потому что слышала, что там умерла моя мама. Я не знала, что делать, и просто шла. Наверное, потому что я была такой милой, люди были добры ко мне и кормили меня. Однажды дядя дал мне покататься в своей повозке и сказал, что едет в ту же сторону. Я села, и он отвез меня в свою резиденцию. Он был добр ко мне, рассказывал мне истории и смешил меня. Мне казалось, что я больше не нужна отцу, и я решила, что он может стать моим папой. Но однажды он попытался снять с меня одежду, и хотя я не понимала, что происходит, я помнила, как Королевская Мать говорила, что девушка не должна снимать одежду. Я сопротивлялась, поэтому он ударил меня, и я случайно убила его. Я была…". Сяо Лю жестом показала рост восьмилетней человеческой девочки: "Вот такого роста. Я не могла поверить, что у человека может быть так много крови, моя одежда была пропитана его кровью".

Теперь Чжуань Сюй знал, почему мастер не мог найти Сяо Яо, ее спрятал человек в своей резиденции.

Сяо Лю было холодно, но она не хотела двигаться и только свернулась калачиком, продолжая рассказывать о своем прошлом. Ши Ци встал и расстелил одеяло, слегка накрыв ее им. Он хотел сесть обратно, но Сяо Лю схватила его за рукав, и Ши Ци сел рядом с ней.

"Папа и дедушка объявили всему миру, что ищут меня. Многие люди стали искать меня. Одни хотели привести меня за награду, другие хотели убить. Я видела, как убили маленькую девочку моего возраста. Некоторые демоны хотели съесть меня, потому что ходили слухи, что при рождении я искупалась в святой воде долины Ян и прожила в Нефритовой горе 70 лет. Королевская мать была очень сурова в моем обучении, но щедра, и я ела все сокровища, что попадалось под руку. И вот прошел слух, что, съев меня, они увеличат свою силу в несколько раз. Я испугалась и стала убегать и прятаться. Однажды я спряталась с нищими, но люди, преследовавшие меня, загнали нас в угол. Я была так напугана и мечтала, что если бы я могла изменить свою внешность, если бы я была в оспинах, глаза кривые, нос плоский, лоб без родимого пятна, то они бы меня не узнали. Они проверили всех детей, и когда они добрались до меня, я думала, что мне конец, но они посмотрели на мое лицо и отпустили меня. Я не знала, почему, пока не добрался до реки и не обнаружила, что я изменила свое лицо. Мое лицо стало именно таким, о котором думала. Пробуя это снова и снова, я узнала, что могу менять не только лицо, но и пол. После того как я узнала, что у меня есть эта способность, я редко подвергалась опасности".

У Чжуань Сюя было так много вопросов, но он не задавал их и только слушал.

Сяо Лю посмотрела на небо и спокойно продолжила.

"Вначале я была так взволнована и меняла свое лицо каждые несколько дней. Через год количество преследующих меня людей постепенно уменьшилось, и я почувствовала себя в безопасности. Я постоянно меняла свое лицо и путешествовала по бескрайней пустыне. Однажды я посмотрела в зеркало и обнаружила, что забыла, как выглядит мое настоящее лицо. Я отчаянно пыталась вспомнить и собрать его заново, но ничего похожего не было. Поначалу я старалась не нервничать, я знала, что магическая трансформация никогда не сможет уничтожить истинное лицо. Я попытался научиться магии, чтобы трансформироваться обратно, и обнаружила, что нет такой способности к трансформации, как у меня. Как бы я ни старалась, я больше не могла найти свое настоящее лицо".

Сяо Лю закрыла глаза: "Те дни были похожи на кошмар, мое лицо постоянно менялось. Я шла по улице, а навстречу мне шла девушка, и если ее глаза были красивыми, и я думала об этом, то мои глаза становились как у нее. Я так нервничала каждый день, а по ночам переживала из-за этого, и мое лицо менялось даже во сне, так что я просыпалась с новым лицом. Я постоянно менялась, и каждое лицо было ложным. Я слишком боялась смотреться в зеркало или видеть кого-либо. Однажды я ела в ресторане, когда услышала, как девочка зовет бабушку, вспомнила свою бабушку, и мое лицо изменилось, все увидели это и закричали. Я выбежала из ресторана и бежала, пока не оказалась в гоорах. Я спряталась там, никого не видя. У меня не было зеркала, и когда я мыла лицо в реке, я закрывала глаза. Если я не смотрела на себя, то не имело значения, во что превратилось мое лицо, потому что я оставалась собой".

Ши Ци и Чжуань Сюй были очень расстроены. Они знали, что Сяо Яо пережила очень плохие вещи, но они никогда бы не подумали, что она потеряет свое лицо. Все завидовали богам за то, что они обладают духовной силой и могут менять свою форму, но потерять себя - это самый большой кошмар.

"Я жила как зверь, и благодаря суровым тренировкам Королевской Матери у меня были довольно приличные силы, и обычные звери ко мне не подходили. В горах было свободно, но не с кем было поговорить, и мне было очень одиноко. Но я не решалась уйти, поэтому начала разговаривать сама с собой. Позже я разговаривала с демоном-змеей во время тренировок, но он не хотел со мной разговаривать. Я украла его яйцо, и он каждый день преследовал меня, чтобы убить. Я убегала и разговаривала с ним. Он понимал, что я говорю, но еще не мог говорить, поэтому я говорила за него и разговаривала сама с собой. Там сформировалась моя привычка разговаривать. День за днем, год за годом, я не знала, сколько прошло времени, и только позже узнала, что прошло 20 лет".

Чжуань Сюй крепко сжал ее руку, словно желая поддержать ее. Он спросил хриплым голосом: "Как ты сохранила свое лицо?".

"Однажды я встретила человека, и он откровенно признался, что он демон, тяжело ранен и ищет лекарства. Он заговорил со мной, и я заговорила с ним. Поначалу я была очень насторожена поэтому сидела далеко от него и убежала после нескольких слов. По прошествии долгого времени, когда я продолжала испытывать его, он не высказал никаких скрытых мотивов по отношению ко мне. Поэтому я больше разговаривала с ним, и он не боялся, что я изменюсь в лице. Он изменил свое лицо, я изменила свое лицо, и мы устроили соревнование и очень смеялись над этим. В его присутствии я не чувствовала себя чудовищем, не испытывала страха, поэтому постепенно стала доверять ему. Однажды ночью он поймал меня и хотел забрать. Демон-змей разозлился и хотел остановить его, но он убил его. Он унес меня в далекое южное место, где горы были высокими и опасными. Он спрятал меня в отдаленной пещере, где построил гнездо и клетку, чтобы вырастить меня. Он сказал, что он Девятихвостый лис, сто лет назад подруга моей матери отрубила ему один из хвостов. Он сильно пострадал, и его силы сильно уменьшились. Из-за моего особенного тела он хотел вырастить меня, чтобы я стала лучшим лекарством".

Лицо Чжуань Сюя изменилось, и он достал свой ранец с пушистым хвостом белой лисы: "Это его?"

Сяо Лю кивнула, и Чжуань Сюй хотел уничтожить хвост лисы, но Сяо Лю выхватила его, обернула вокруг запястья и продолжила говорить.

"Этот демон-лис ненавидел мою маму, и не только потому, что она ранила его. Это было также потому, что моя мама убила моего девятого дядю, а он был его лучшим другом. Всякий раз, когда он думал о моем девятом дяде, он проклинал мою маму самыми злобными оскорблениями. Но мама была мертва, поэтому он мог только мучить меня. Я росла у него 30 лет, 30 лет он меня мучил. Однажды ночью он сказал, что еще через два полнолуния он сможет меня съесть. Он спел грустную песню, напился и не закрыл клетку до конца. Я 30 лет придумывала, как убежать, поэтому открыла клетку, вышла и незаметно отравила его напиток, а потом пробралась обратно в клетку. Он не почувствовал ничего странного, и на второй день я попыталась напоить его, нарочно упомянув моего девятого дядю. Он избил меня, снова начал пить и проглотил яд, который я создала из всех тех странных вещей, которыми он меня кормил. Он рухнул на пол и вернулся в свою истинную лисью форму. Я вылезла из клетки, он открыл глаза и посмотрел на меня. Я взяла нож и отрезала каждый из его хвостов. После того как я отрезала хвост, я показывала его ему. Вся его пасть была в крови, но в его глазах было чувство освобождения. Он закрыл глаза, а я разожгла костер и сожгла всю пещеру".

Он запер меня в клетке на 30 лет, проклинал и мучил, лишил всех моих способностей, развитых на Нефритовой горе, и превратил меня в бесполезного человека. Но он научил меня многим вещам. На горе мы были только вдвоем. Когда у него не было приступов безумия, он объяснял мне различные способности к трансформации и подарил бесценное сокровище. Это было зеркало, сделанное из души мистического зверя гориллы, которое могло записывать прошлое. Он сказал мне использовать зеркало для записи своего лица, чтобы, если оно изменится на следующий день, я могла использовать зеркало, чтобы измениться обратно. Постепенно я научилась сохранять свое лицо, и когда он иногда брал меня с собой, он учил различать растения и рассказывал о различных демонах и зверях, которых он убил. Он рассказал мне обо всех слабостях различных типов. В конце концов, когда я убила его, отрубив каждый из его 8 хвостов, мы с ним закончили нашу месть. Я уже давно перестала его ненавидеть, так что оставь себе этот хвост!"

Сяо Лю передала хвост Чжуань Сюю: "Девятихвостая лиса - такой же редкий зверь как феникс. Я могу превращаться, поэтому этот хвост мне ни к чему. Оставь его себе, в будущем ты сможешь использовать его, чтобы помочь себе в трансформации и прорыве мистических чар".

Чжуань Сюй с отвращением бросил хвост на землю: "Мне он не нужен".

Сяо Лю знала, что Чжуань Сюй сейчас в ярости, поэтому указала Ши Ци, чтобы он подобрал его. Она сказала ему: "В ту ночь в гостинице, когда ты попросил меня показать тебе мою истинную форму, я отказалась не потому, что собиралась бросить тебя и исчезнуть навсегда. А потому, что я не могла показать тебе свою истинную форму. Та кукла правильно насмехалась надо мной, если я не знаю, как я выгляжу, как он может превратиться в меня?"

Чжуань Сюй был так зол, что его гнев даже передался Ши Ци, носителю рода Девятихвостой лисы: "Говорят, Девятихвостая лиса искусна в превращениях, какая проблема у Сяо Яо, что она не может вернуться к своей истинной форме?"

Ши Ци задумался и понял, что детское лицо Сяо Яо, вероятно, уже было ложным. Если у нее было ложное лицо с момента рождения, значит, Великий Император и принцесса Сюань Юань должны были использовать невероятно сильную магию или помощь магического предмета, чтобы изменить лицо новорожденного младенца, у которого еще не было сил. И сделать это так, чтобы другие не заметили. Но почему? Этот необъяснимый поступок должен был скрывать какую-то огромную тайну, но сделанную для того, чтобы они могли защитить Сяо Яо. Ши Ци медленно сказал: "Я тоже не знаю. Ты должен пойти и спросить Великого Императора, возможно, он знает, почему".

Чжуань Сюй был очень озадачен и обратился к Сяо Лю: "Я не могу видеть твою истинную форму, поэтому мне кажется, что ты прячешься в скорлупе. Я боюсь, что если я открою раковину, ты снова убежишь".

Сяо Лю поддразнила его: "Как ты хочешь, чтобы я выглядела? Я приму любую форму для тебя. Ты можешь иметь младшую сестру, какую захочешь".

Чжуань Сюй был в ярости и поднял кулак: "Тебе не терпится подраться?"

Сяо Лю рассмеялась: "Я больше не могу победить тебя в драке", затем повернулась к Ши Ци: "Когда мы были детьми, он никогда не мог победить меня в драке".

Чжуань Сюй вспомнил, как у Сяо Яо насильно отобрали все ее силы, какую боль она должна была пережить, и как она больше никогда не сможет развить свои силы. Весь его сдерживаемый гнев вырвался наружу, и он больше не мог притворяться, что его это не беспокоит. Он резко встал и бросился к своей комнате: "Я пойду отдохну".

Сяо Лю посмотрела на его удаляющуюся спину и пробормотала: "Теперь все в прошлом".

Сяо Лю встала и сказала Ши Ци: "Я тоже пойду отдыхать".

Ши Ци сказал Сяо Лю: "Не волнуйся, ты найдешь свою истинную форму".

Сяо Лю рассмеялась. Все они хотели увидеть, как она выглядит, но больше всего в этом мире она хотела узнать, как выглядит сама.

http://tl.rulate.ru/book/11488/1855955