Готовый перевод Naruto: For a Chance at Happiness / Наруто: Ради шанса на счастье: Глава 30

Приведя себя в более приличный вид и убрав развевающиеся на ветру волосы, Кента провел нас в главный конференц-зал, который уже был наполнен шиноби и представителями кланов. Атмосфера разрядилась, как только мы подошли к тете Мей, стоявшей в стороне от группы. Она окинула нас быстрым взглядом, а затем повернулась к входу, где ждали несколько Хьюга, тех, кого отправили на поле боя. Среди них не оказалось моих родителей. Я заметила Хиаши или Хизаши — не могу сказать точно из-за налобного протектора, но он стоял среди вернувшихся Хьюга. Несмотря на то что все они сохраняли профессиональный вид, я была бы слепа, если бы не заметила темноту под их глазами и свежие шрамы на открытой коже. Одна из куноичи взглянула на нас, и Кента с Сатоми тут же выпрямились, устремив на нее любопытные взоры. Хотя большинство Хьюга отличались белыми глазами, бледной кожей и земляным цветом волос, она напоминала мне моего отца и тетю Мей. Я хорошо знала этот тонкий морщинистый изгиб уголков глаз. Должно быть, она их мать.

В зал вошли еще несколько человек из клана, и когда все расселись, Хидэёси начал говорить: — «Как многие из вас знают, война представляет собой постоянную угрозу для всех. Мы потеряли многих из наших соплеменников». Мое сердце упало в желудок, когда я осознала это. Видения, кошмары, тела моих родителей, гниющие где-то вдали... Нет... пожалуйста, нет. Я вцепилась в край юкаты, пытаясь удержать себя в руках, но не могла унять дрожь, сотрясавшую мои кости. Я напомнила себе, что нужно дышать, когда старейшина начал перечислять имена павших, и в комнате воцарилась тишина. — Харуки... Мегуми... Сабуро... Имя за именем звучало, но ни одно из них не было мне знакомо. Впрочем, я и сама не знала многих своих сородичей. И хотя это было эгоистично, и хотя я потом буду корить себя за это, в моей груди зародилось крошечное облегчение и надежда, когда не назвали ни одного имени моих родителей. Я ослабила хватку на своей юкате, разглаживая складки. Но где же они? Воздух был тяжелым, в комнате почти душно. Я слышала вокруг себя тяжёлые вздохи тех, кто потерял своих близких. Хьюга не оплакивали своих родных открыто; это должно было произойти позже, когда они уединятся в своих домах. Таковыми были правила Хьюги.

— «Однако не все потеряно, — продолжил Хидэёси после минуты молчания по усопшим. — Благодаря постоянным усилиям Конохи и ее союзников мы движемся к окончанию этой войны, и в данный момент я отзываю несколько взводов». Он кивнул в сторону стоящих за ним Хьюга. — «Эти Хьюга, стоящие позади меня, и те, что идут с поля боя, — яркие примеры того, что значит быть шиноби клана». Может, мне показалось, но я поклялась, что он бросил взгляд в мою сторону. Я не придавала этому значения. — «Всегда помни об этом». На этом собрание было закрыто, и я осталась с пустыми глазами, наблюдая, как вернувшиеся шиноби расходятся, чтобы воссоединиться со своими семьями.

Куноичи, которая была раньше, подошла к нам, стоящим на краю толпы. Суровый профессионализм исчез с её лица, и она улыбнулась. Прямо как мой отец. — «Я дома, Кента, Сатоми», — поприветствовала она их, и оба быстро, но вежливо подошли к ней, чтобы обнять. В груди у меня защемило от этого зрелища, но улыбка все равно расплылась по лицу. Они не виноваты ни в чем, и я была рада за них, потому что могла им сочувствовать. Я не знала прежде, что их мать была на поле. Мэй также радовалась и приветствовала женщину с улыбкой, которую я давно не видела. Группа, казалось, находилась в своем собственном мире, пока они догоняли друг друга, а я стояла в стороне, забыв о них. Я не хотела этого видеть. Я была рада за них, но больше всего испытывала зависть, а также злость и разочарование. Где мои родители? Их не было почти год. Одиннадцать месяцев, две недели и три дня без единого слова. Я знала, что просила их не беспокоиться обо мне, но разве они и меня совсем забыли? Какая эгоистичная мысль. Я покачала головой и взяла сумку, которая все еще висела у меня на плечах.

Мои кузины и тети выглядели такими счастливыми, разговаривая друг с другом, куноичи ласково гладила Сатоми и Кента по головам, а они весело рассказывали о своем пребывании в академии. Счастье, которого они заслуживали, и которое я не хотела разрушать. Поэтому никто из них не заметил, как я выскользнула из конференц-зала, скрывшись в массе движущихся тел. Задыхаясь, с туманными глазами и отчаянно пытаясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания, я направила свои стопы прочь от комплекса. Я никого не замечала, и никто не замечал меня, пока шла по смутно знакомым улицам, не узнавая ничего. Мягкий полуденный свет мерцал сквозь деревья, когда я оказалась в одном из лесов, которыми была усеяна деревня. Лесные существа разбегались во все стороны, а я шла по веткам, никуда не сворачивая. Как бы я ни старалась, я не могла избавиться от своего пессимизма. Какой смысл было везти меня туда? Возлагать на меня надежды, чтобы потом их разбить? По крайней мере, могли бы избавить меня от душевной боли. Я чувствовала себя для этих людей кем-то второстепенным, и сколько бы я ни совершенствовалась и ни подчинялась их воле, так будет всегда. Им не имело значения, что мне всего четыре года. Я была вундеркиндом, а вундеркинды считались символом власти и престижа клана. Возможно, было бы лучше скрывать свой интеллект. По крайней мере, тогда не было бы такого напряжения между мной и моими кузенами, и я не чувствовала бы себя такой изолированной дома.

Все, чего я хотела, — это простое письмо, чтобы знать, что мои родители живы. Но я ничего не получила. Я задумалась... неужели моим родителям все еще не все равно? Разве они не хотели бы знать, как поживает их единственный ребенок? У меня перехватило дыхание, и я споткнулась о заросший корень. Это была неправда! Они заботились обо мне; я знала, что они любят меня, иначе зачем бы они стали беспокоиться о том, чтобы основная семья приняла меня как свою в их отсутствие? Но они все равно бросили тебя. В голове множились негативные мысли, а под кожей бурлил гнев. Когда я вышла на поляну, деревья вокруг стали редкими. Они могли заблудиться или погибнуть, а я думала о них плохо, когда они сделали или уже сделали все, что могли. Но все равно...! Я плотно закрыла глаза и сжала руки в кулаки. С криком и рыданиями я ударила кулаком по ближайшему дереву. В чем был смысл? Во всем этом? Где было мое счастье? Где моя благодать? Я сделала все, что от меня требовалось. Разве вселенная не может как-то отплатить мне за это? Все, чего я хотела, — это вернуть родителей. Письмо, что угодно!

У меня болели кулаки и горло, когда я продолжал бить и кричать. Не знаю, как долго продолжалась эта истерика; как только костяшки пальцев начали кровоточить, я инстинктивно сосредоточил чакру на онемении и продолжал бить и бить, все сильнее и сильнее, пока в дереве не образовалась глубокая вмятина. Однако это не принесло мне облегчения.

— Дзюнко-сан... — раздался сквозь туман в голове голос, и я, взмахнув кулаком, обернулась к нему. Темное пятно едва успело убраться с дороги, как я снова ударила кулаком в другое дерево, от которого отлетели куски коры. Я дрожала, дыхание вырывалось с одышкой. Сквозь затуманенное зрение я разглядела черные волосы и темные глаза на бледном лице. Это был Шисуи. Он бросил на меня осторожный взгляд, не зная, как себя вести; должно быть, я выглядела неважно, но мне было все равно. Я отвернулась от него.

Я должна была чувствовать себя неловко, оказавшись в таком состоянии: одежда испачкана, руки в крови, лицо, несомненно, в пятнах и слезах. Но я ничего не чувствовала. Только пустоту и усталость. Усталость от всего. Хотя он звал меня, я отошла в сторону, уткнувшись лицом в землю. Я хотела побыть одна. Он попытался схватить меня за руку, но я отстранилась: почему он беспокоит меня сейчас? Разве он не может просто оставить меня в покое? Если бы я была в здравом уме, я обратила бы внимание на шум стремительной воды вдалеке или на то, что земля заканчивается всего в нескольких метрах от меня. Но я не была в своем уме. Я этого не заметила. Земля исчезла под ногами, и, сделав шаг в небытие, я начала падать.

http://tl.rulate.ru/book/114033/4335236