Готовый перевод After Shedding My Armor, I Await Marriage / Сбросив свои доспехи, я жду замужества: Глава 5. Это было действительно красиво, но холодновато в разгар зимы

Луна, похожая на крюк из белого нефрита, висела высоко над башней Цицянь, казалось, что до неё можно дотянуться. Но более чистым и непорочным, чем яркая луна, был человек, купавшийся в лунном свете на вершине башни. Мужчина в белой одежде и с белыми волосами, его широкие рукава и шелковистые волосы мягко развевались на ветру, казалось, поглощая всё великолепие мира и пленяя взгляд Гу Фу.

Гу Фу не была уверена, что отчётливо видела лицо этого человека, но тишина вокруг резко контрастировала с биением её собственного сердца.

На мгновение человек на высокой башне пошевелился и поднял руку, в которой держал серебристо-белый лук. Хотя лук был необычного дизайна, Гу Фу только что испытала его силу на себе и не посмела недооценивать её.

Мужчина вытащил стрелу и наложил её на тетиву. Когда тетива была натянута, наконечник стрелы отразил ослепительный звездный свет.

Вжик… щёлк!

Гу Фу увернулась, и стрела вонзилась в крышу под ней. Кто-то внутри проснулся от шума, открыл глаза и, увидев стрелу, воткнутую в его кровать, закричал от ужаса. Они выбежали полуодетые, крича:

– Убийца!

В особняке принца началось оживление, и Гу Фу, подтвердив свои подозрения, планировала сбежать, но была заблокирована охраной особняка. Выхватив меч у одного из охранников, она попыталась прорваться наружу.

Неожиданно оказалось, что охранники были высококвалифицированными и явно хорошо обученными, а некоторые даже владели боевыми искусствами, что затрудняло побег Гу Фу. Ей пришлось вступить в продолжительный бой.

К счастью, как только появились стражники, человек в башне Цицянь прекратил стрельбу, избавив её от беспокойства о стрелах, когда она была окружена.

Стражники налетали волнами, казавшимися бесконечными, как саранча. Как раз в тот момент, когда Гу Фу почувствовала себя расстроенной, в неё под углом ударил меч. Стражники разбежались, опасаясь причинить вред фехтовальщику.

После обмена несколькими ударами Гу Фу обнаружила, что фехтовальщик очень искусен, но слишком формален. Это указывало на то, что он сражался только на соревнованиях и у него не было настоящего боевого опыта, где выживание было приоритетом.

Гу Фу не сразу победила фехтовальщика, зная, что, если он отступит, окружавшие её охранники сокрушат её. Ей нужно было удержать его, думая о том, как сбежать.

В этот момент холодная стрела пронзила плечо воина и с вибрирующим звуком вонзилась в землю.

Внезапная, яростная стрела застала всех врасплох, даже Гу Фу, которая была рядом.

Ошеломленная, Гу Фу повернулась к башне Цицянь, но её встретила ещё одна стрела, на этот раз нацеленная прямо в грудь…

Гу Фу резко проснулась, тяжело дыша и уставившись в потолок.

Слабый аромат в воздухе и тишина в комнате убедили её, что она одна. Снаружи щебетали птицы, и метлы подметали землю.

Она подняла правую руку и прикрыла глаза тыльной стороной ладони. Прошлой ночью она сбежала, когда воин был тяжело ранен стрелой. Следуя своему инстинкту, она сбежала, не оглядываясь, оставив поместье принца в хаосе. За ней гналось всего несколько охранников, но она легко от них оторвалась.

Мужчина в башне Цицянь перестал стрелять в неё, поэтому она вернулась к семье Гу без дальнейших происшествий. Она даже зашла к своему третьему брату, чтобы переодеться, прежде чем пробраться обратно во двор Му Цинь Яо.

Подождите, она же не была ранена, так почему же в груди было так тяжело и немного больно?

Гу Фу опустила руку и посмотрела вниз, только чтобы увидеть круглую, пухлую птичку, сидящую у неё на груди. Пухленькая птичка наклонила голову в сторону Гу Фу, затем слегка приподнялась и опустила её, беспрестанно поклевывая её воротник своим маленьким острым клювом.

Гу Фу: «...»

Неудивительно, что во сне она была ранена стрелой в грудь.

Гу Фу вынула маленький восковой шарик из когтей птицы и отложил его в сторону, чтобы рассмотреть позже. Она не хотела сминать его сейчас и разбрасывать кусочки воска по всей кровати Му Цинь Яо, иначе сестрица могла бы игнорировать её в течение полугода.

– Проснулась? – спросила Му Цинь Яо, входя в комнату, минуя занавеску из бисера. Она увидела, что Гу Фу широко раскрытыми глазами смотрит на пухлую птичку, сидящую у неё на груди, и озадаченно спросила: – Что это такое?

Гу Фу ответила:

– Почтовый голубь. По какой-то причине он не улетает, доставив сообщение.

Гу Фу попыталась прогнать птицу, но та не унималась, словно намеревалась свить гнездо у неё на груди, возможно, потому что была слишком толстой, чтобы летать.

– Давай пока оставим её. На улице так холодно, мы не хотим, чтобы она замерзла насмерть, – сказала Му Цинь Яо.

Му Цинь Яо обхватила пухлую птицу обеими руками, и та не стала дергаться, а осталась вполне послушной.

Расправившись с птицей, Му Цинь Яо попросила Гу Фу:

– Встань и прими ванну.

Прошлой ночью Гу Фу бегала на улице в чужой одежде. Когда она вернулась, то не стала мыться – не из-за лени, а потому, что она уже сняла одежду, когда Му Цинь Яо внезапно сказала ей подождать с купанием до завтра. Гу Фу это показалось странным, поскольку сестра была очень требовательна к чистоте. Если бы Гу Фу спала в постели Му Цинь Яо, не купаясь, сестрица обязательно сменила бы все постельное белье после этого.

Как и ожидалось, пока Гу Фу принимала ванну за ширмой, пришли несколько горничных и убрали всё постельное белье с кровати Му Цинь Яо. Они дочиста вытерли каркас кровати и заменили всё свежим бельем.

Эти горничные были новичками в течение последних пяти лет. Меняя постельное белье, они двигались тихо и говорили очень мало, опасаясь, что Гу Фу заметит, что они меняют простыни, на которых она спала, и это будет выглядеть так, будто они избегают её.

Гу Фу, однако, привыкла к этому. Когда она была маленькой, она лазала по деревьям, чтобы добыть птичьи яйца для Му Цинь Яо. Получив яйца, Му Цинь Яо обнаружила на своих руках птичий помёт и несколько раз вымыла их, даже терла руки о стену, пока кожа не содралась. Наконец, она очень серьезно спросила Гу Фу, отрастёт ли кожа на её руках, если она её срежет.

Представление Му Цинь Яо о «чистоте» несколько отличалось от представлений большинства людей. К счастью, когда она выросла, её одержимость чистотой стала не такой сильной, как в детстве, и её терпимость к Гу Фу была намного выше, чем к другим.

Му Цинь Яо принесла чистую одежду, чтобы Гу Фу могла переодеться. Пока Гу Фу отмокала в горячей воде, она спросила:

– Почему ты не позволила мне искупаться вчера? Теперь нам придётся постелить новое бельё.

Му Цинь Яо, не говоря ни слова, повесила одежду на ближайшую вешалку.

Вчера, когда Гу Фу разделась, Му Цинь Яо увидела, что её тело покрыто множеством шрамов. От некоторых шрамов остались только тёмные отметины, от других – неровные выступы, а некоторые выглядели так, словно с них только что сошли струпья, и приобрели ярко-розовый цвет, который выглядел особенно пугающе.

Увидев эти шрамы, Му Цинь Яо внезапно почувствовала, что Гу Фу необязательно мыться, и не стала заставлять её переживать.

Му Цинь Яо не захотела подробно объяснять ход своих мыслей, а Гу Фу не стала настаивать. Она вымыла волосы водой с мылом, отчего на них образовались мелкие пузырьки.

Когда она мылась, то вдруг спросила:

– Башня Цицянь – это резиденция императорского наставника?

Гу Фу забеспокоилась, что, возможно, неправильно запомнила, или что за последние пять лет в башне Цицянь сменился владелец, отсюда и её вопрос.

Му Цинь Яо попросила служанок за ширмой покинуть комнату и вместо ответа спросила:

– Убийца, который прошлой ночью пробрался в особняк принца Ина, – это ты?

Гу Фу была ошеломлена:

– Откуда ты знаешь, что прошлой ночью в особняке принца Ина был убийца? – затем она поняла: – Неужели это распространилось так быстро?

– Принц Ин был ранен в плечо, и его люди вызвали императорского лекаря из дворца на ночь глядя. Теперь весь город знает, что прошлой ночью в особняк принца Ина проник убийца. Итак, этим убийцей была ты? – спросила Му Цинь Яо.

Гу Фу не догадывалась, что мечником был принц Ин. Она объяснила:

– На самом деле я не была наёмным убийцей. Я просто пошла посмотреть на башню и не ранила принца Ина.

Му Цинь Яо кивнула:

– Я знаю. Это императорский наставник ранил его.

Гу Фу удивилась:

– Откуда ты также и это знаешь?

По логике вещей, разве не следовало во всём винить её, «убийцу»? Откуда даже Му Цинь Яо узнала, что принц Ин был ранен императорским наставником?

Му Цинь Яо сказала:

– Сегодня рано утром принц Ин со своей травмой отправился во дворец, чтобы попросить императора восстановить справедливость в его отношении. По пути, когда кто-нибудь спрашивал, принц отвечал откровенно. Ещё до того, как он покинул дворец, новость о том, что императорский наставник ранил принца Ина, распространилась по всему городу. У императора не было времени убедить его уступить императорскому наставнику.

Гу Фу выслушала её с большим интересом и спросила:

– Дала ли сторона императорского наставника какие-либо объяснения?

Му Цинь Яо кивнула:

– Император издал указ, в котором говорилось, что императорский наставник случайно ранил принца Ина, пытаясь убить убийцу, который в то время сражался с принцем. Наказан был не только императорский наставник, но и стражники принца, которые не смогли защитить его прошлой ночью.

Это было явно предвзятое отношение, которое никто не пытался скрыть.

Что касается так называемого случайного ранения, Гу Фу готова была поспорить на ту жирную птицу, что стрела императорского наставника, ранившая принца Ина, была выпущена абсолютно намеренно.

Кто знает, что за обиды были у этих двоих? Позже, когда Императорский наставник больше не выпускал стрел, чтобы преследовать её, возможно, это произошло потому, что он был в хорошем настроении после того, как ранил принца, и намеренно отпустил её.

Гу Фу с любопытством спросила Му Цинь Яо:

– Сколько лет императорскому наставнику в этом году? Когда я видела его вчера вечером, я запомнила только его седую шевелюру. Хотя он выглядел молодо. Интересно, овладел ли он какой-нибудь техникой долголетия?

Му Цинь Яо на мгновение потеряла дар речи, а затем сказала Гу Фу:

– В этом году императорскому наставнику исполняется двадцать пять.

Гу Фу не поверила своим ушам:

– Как такое возможно? У него седая шевелюра.

Му Цинь Яо объяснила Гу Фу:

– Говорят, что императорский наставник родился с белыми волосами.

Гу Фу тихо пробормотала:

– Я не знала, что люди могут родиться с белыми волосами. Каждый день узнаешь что-то новое...

Легкий ароматный пар задержался, заставив кожу Гу Фу покраснеть.

Му Цинь Яо некоторое время смотрела на Гу Фу в ванне, затем внезапно вытянула тонкий, похожий на нефрит палец и ткнула в мягкую плоть с левого бока Гу Фу, спокойно спросив:

– Они такие большие, как ты их прятал?

Гу Фу, без тени смущения, спросила в ответ:

– Они большие?

В армии было много мужчин крупнее её. У некоторых было крепкое телосложение, от природы с особенно крепкими и выпуклыми мышцами, в то время как другие были мясистыми, с мягкой, как подушка, грудью, которая на ощупь ничем не отличалась от женской, если прикоснуться к ней с закрытыми глазами. Поскольку в Северной пограничной армии было строгое управление и не было борделей, солдатам разрешалось находить проституток в городе только во время перерывов между дежурствами, чтобы справить нужду. Многие голодные солдаты, которые не могли дождаться, отправлялись потрогать своих мясистых товарищей, чтобы удовлетворить свои желания.

Гу Фу не только увидела это, но и с любопытством потрогала, искренне полагая, что у некоторых мужчин грудь намного больше, чем у неё.

Му Цинь Яо посмотрела на свою собственную и сказала:

– По крайней мере, она больше, чем у меня.

Гу Фу с отвращением посмотрела на неё:

– Быть большим – это не обязательно хорошо. Если не быть крепко перебинтованной, это причиняет боль при беге.

Му Цинь Яо спокойно посмотрела на неё:

– Я не занимаюсь боевыми искусствами.

– Может, мне тебя научить?

– ...Мы отклонились от темы.

Пока Гу Фу неторопливо принимала ванну и непринужденно беседовала с Му Цинь Яо, император покинул дворец и направился в башню Цицянь.

Император находился на троне девять лет. Первые два года он терпел ограничения и подавлял свою гордость. Начиная с третьего года, он начал постепенно освобождаться от оков старых министров из влиятельных семей. Теперь он был настоящим монархом, чье слово было законом, и обладал властью над королевством.

Император отпустил своих приближённых и сидел в одиночестве на вершине башни Цицянь, заваривая чай и распивая его с императорским наставником.

С верхнего этажа башни Цицянь открывался неповторимый вид. На севере можно было увидеть весь императорский город и даже мельком увидеть великолепные павильоны и башни дворца за его пределами. На юге располагался самый процветающий район столицы. С восточной и западной сторон открывался беспрепятственный вид на восход и закат солнца.

Императорский наставник привык открывать все четыре раздвижные двери, и пейзаж был разделен только колоннами, как серия постоянно меняющихся пейзажных картин.

Это было действительно красиво, но немного холодновато в разгар зимы.

Император, закутанный в плащ и державший в руках горячий чай, заметил на соседнем столе листок бумаги. На нем был набросок тушью пары смутно знакомых глаз. Он спросил:

– Это тот самый убийца, которого ты видел прошлой ночью?

Императорский наставник сидел напротив Императора, его серебристые волосы были небрежно стянуты сзади тёмной лентой с золотыми нитями. Его голос был подобен холодному горному источнику, пробиравшему до костей:

– Она не убийца.

Она отправилась в особняк принца, скорее всего, для того чтобы убедиться, что человек, который преследовал её, осыпая стрелами, находился на вершине Башни Цицянь.

Император спросил его, и в его тоне слышался тонкий намек на попытку угодить, как у отца, пытающегося подбодрить своего замкнутого сына:

– Тогда мне послать людей, чтобы усилить поиски и поймать её для тебя?

Императорский наставник перевел взгляд на бумагу, посмотрел в эти слегка приподнятые глаза, полные жизненной силы и вызова, и сказал:

– Я сам поймаю её.

http://tl.rulate.ru/book/113414/5142046