Готовый перевод Рефлексия бродячего ёкая / Рефлексия бродячего ёкая: Хищник и Охотник. Часть 1.

— Вот, прошу. Эти обереги должны защитить твой сон от неприятных сновидений, — сказала девушка, передавая пару недавно законченных дощечек с вырезанными символами. — Повесь их рядом с собой, когда соберёшься спать.

— Ох, спасибо вам большое! Я уже с десяток ночей выспаться нормально не могу! Уже не знал, что и делать, — сердечно поблагодарил кицунэ мужчина в возрасте с синяками под глазами, не забыв отсыпать ёкаю монет.

Кагами могла сказать, что стоит сначала проверить их действие, прежде чем благодарить, но естественно промолчала, принимая деньги. Пузатый мужчина-торговец поклонился и наконец ушёл, оставляя девушку сидеть, поджав ноги в одиночестве под деревом сакуры. С ветвей сорвался розовый лепесток и приземлился прямо на треугольное лисье ухо Кагами, отчего то инстинктивно дёрнулась, стряхивая неожиданную помеху.

Подняв голову, кицунэ слегка прищурилась из-за лучей вечернего солнца, проникающих сквозь крону дерева, и некоторое время просто любовалась цветущей сакурой. Да, недаром среди знати ханами стало популярной забавой - есть в этом нечто возвышенное и символичное. Ах, весна… наверное, её любимое время года.

Впрочем, Кагами сейчас сидела здесь не совсем за этим - цели у неё были скорее приземлённые и меркантильные. По пути на юг она набрела на процветающий торговый городок и решила немного подзаработать. В своих странствиях у кицунэ накапливалось множество различных вещей, имеющих как большую ценность, так и не очень. Не сентиментальную, а вполне материальную. Поэтому Кагами была не против избавиться от них, набив свой кошелёк звонкой монетой, тем более в торговом городке они явно имелись. А то смысл ей менять свои вещи на мешок риса?

Разумеется, ёкаям в принципе не обязательно было использовать деньги и платить за что-то - те же тэнгу, например, предпочитали похищать ремесленников и мастеров, если им нужны были какие-то качественные вещи. Однако, кицунэ поняла для себя, что порой проще кинуть людям пару монет, чем утруждать себя другими способами получения необходимого. Кагами до сих пор слегка удивляло, насколько важными для смертных могут быть эти круглые куски металла. Настолько, что они иной раз готовы резать друг другу глотки за мелкую монету. И это в то время, когда другие отказываются от человеческих желаний, становясь на путь возвышения. Поистине натура смертных непостижима… Кагами, разумеется, представляла, как работает денежная система, и что за эти монеты, имеющие номинальную стоимость, люди могут приобрести себе различные вещи. Однако, она понимала это умом, но для её натуры это всё ещё было немного чуждо. 

На этот раз кицунэ не собиралась скрываться, а явилась прямо к воротам города в своём настоящем облике, щеголяя шестью хвостами. И её поначалу даже почти не пытались остановить, хотя дозорные всерьёз насторожились. Как оказалось, причиной их бездействия был барьер, который окружал город и защищал его от проникновений таких, как Кагами. Однако, в отличие от такового в столице, местный не обладал достаточной силой, чтобы остановить шестихвостую лису, тем более что она не имела злых помыслов. Вот в Хэйан-кё попасть было действительно сложно, а здесь кицунэ вошла если не совсем беспрепятственно, то без особых проблем.

Видя провал своей защиты, стража тут же похватала оружие, однако с ними всё же удалось договориться, заверив их в своих добрых намерениях. Можно лишь порадоваться репутации лисьих ёкаев, которая хоть и была неоднозначной, но не откровенно плохой. Да, одна девятихвостая кицунэ натворила немало дел в прошлом, порождая опасения и страх в сторону ёкаев-лисиц, да и другие известные случаи были. Но в то же время распространение веры в Богиню Инари, которая выставляла лис в целом и кицунэ в частности в качестве божественных посланников, даровало им некоторую степень доверия.

Так или иначе, Кагами обосновалась на время в городе, открыв свою импровизированную лавку в стороне от рынка, где она привлекала слишком много внимания. Впрочем, это совершенно не помогло - слухи о появлении кицунэ распространились очень быстро, так что вскоре около одиноко стоявшей на окраине города сакуры было не протолкнуться. Хотя поначалу народ собрался просто поглазеть - покупать вещи ёкая люди благоразумно опасались. Однако, стоило им немного привыкнуть к её присутствию, как количество покупателей начало резко расти.

Первые дня три Кагами продавала различные безделушки и некоторые простые рисунки, которые не имели в себе много магии и были выполнены с минимум цветов в связи с дороговизной красок. И несмотря на то, что ажиотаж на четвертый день стал понемногу спадать, запасы начали подходить к концу. Но вскоре появились и новые способы заработка. 

Как-то так получилось, что жители города, убедившись в доброжелательности ёкая, начали приходить к ней за советами или с проблемами магического характера. Вот так Кагами начала делать на продажу разные талисманы, обереги и амулеты, а также помогать с небольшими просьбами за плату, сразу сказав людям, что за чем-то серьёзным пусть идут в храм. На удивление, местные жрецы - или кто ставил вокруг города барьер, - даже не удостоили кицунэ визитом ради проверки и тому подобного. Не то, чтобы Кагами испытывала от этого разочарование.

И вот, спустя десять дней, присутствие лисы перестало быть в новинку, и люди стали всё реже что-либо покупать - в основном сейчас подходили путники, которые останавливались в городе и узнавали про кицунэ от местных. Видимо, пора было ей покидать этот гостеприимный городишко и идти дальше. Денег уже и так было достаточно, чтобы припеваючи жить полгода. Но это если жить правильно и как обычный человек. Кагами могла как растянуть их на многие зимы, добывая желаемое иначе, так и потратить за сутки.

Отвлёкшись наконец от любования цветами, кицунэ начала собирать вещи - время близилось к закату, а значит ей пора отправляться в гостиницу, где она остановилась. В конец концов, если взаимодействуешь с людьми, то приходится соответствовать их графику, иначе могут возникнуть подозрения. А лисе так хотелось побродить под полной луной… Да и было желание напоследок сотворить что-нибудь эдакое, подняв на уши весь город.

— Добро пожаловать, кицунэ-сан! — на входе в рёкан её встретило дежурное приветствие от дочери хозяина, Хисако.

За время пребывания в городе Кагами так никому и не назвал своего имени, так что все звали её просто "Кицунэ", хотя довольно скоро, к удивлению самой лисы, многие стали произносить это слово с уважением. Не то, чтобы лисица стеснялась своего имени и не хотела известности - в конце концов для ёкая она может стать источником силы. Однако, Кагами не желала закончить, как её девятихвостая соплеменница. Хотя в данном случае она скорее просто хотела навести таинственности - это помогало продажам.

В городе она в основном общалась только с этой Хисако - дружелюбной и открытой девушкой пятнадцати зим от роду, которая помогала отцу с обслуживанием гостиницы. За каким-то десять дней Хисако, похоже, привязалась к кицунэ, испытывая от их общения смесь интереса, восхищения, радости и уважения. Скрывать свои эмоции она не умела, и демонстрировала их весьма ярко, порой даже слишком. Однако, когда дело доходило до её обязанностей, то она была весьма компетентной, особенно в готовке.

— Привет, Хисако. Баня свободна? — поздоровалась Кагами с девушкой, с которой они утром не пересеклись.

— Да, конечно! И она уже нагрета - мы вас ждали, — прощебетала она с улыбкой.

— Тогда я сразу пойду помоюсь.

— Хорошо. Мы пока подготовим вам ужин.

Кицунэ прошла в свою комнатку и сбросила элегантное красное кимоно с белым узором. Она была рада перейти на более красивую одежду с окончанием холодов, а также получить большую свободу в выборе причёсок в отсутствии необходимости носить головной убор. Хотя ей по-своему нравились сугэгасы - в них была какая-то простая красота. Но высокие причёски со шпильками больше подходили кимоно, а шляпы хорошо смотрелись с походной одеждой. Конечно, сложные причёски по большей части уже вышли из моды, во всяком случае в столице, и им на смену пришли длинные распущенные волосы, но Кагами порой могла быть несколько старомодной. Качество, которое было вполне простительно, учитывая её возраст.

Переодевшись в серую полосатую юкату, Кагами направилась в баню. Она любила долго лежать в горячей воде, расслабляясь телом и душой. Горячие источники подходили для этого, конечно, лучше, чем офуро, впрочем, в этой конкретной гостинице бани были вполне большими и удобными. Единственная проблема водных процедур для кицунэ в её облике ёкая заключалась в количестве хвостов, каждый из которых обладал пышным мехом, что впитывал влагу, как губка, превращаясь в жалкое зрелище. И приведение их в порядок - та ещё морока. Без использования способностей процесс мог растянуться на долгие часы.

Помывшись и высушив волосы с хвостами, лиса отправилась ужинать. Заметив появления кицунэ, Хисако подала ей блюдо из жареного тофу. Кагами не знала, откуда пошёл слух, что ёкаи-лисы обожают данное яство - сама она находила его просто достаточно вкусным, но уж никак не любимым блюдом. К счастью, Кагами подавали не только еду на основе тофу - разнообразие трапез здесь было неплохим, и готовили вкусно.

За неспешным приёмом пищи между кицунэ и дочерью хозяина завязался разговор, как это часто бывало в последние дни.

— Как ваша торговля? — поинтересовалась Хисако.

— Хуже, чем вчера, но приемлемо, — ответила Кагами. — У тебя, кстати, я могу спросить о том же. Как успехи?

— Отец говорит, что прибыль очень хорошая. Слухи о вашем пребывание в нашем рёкане отпугивают некоторых клиентов, однако привлекает куда больше. Вчера у нас вообще закончились места - пришлось отказывать постояльцам, — проговорила она и вздохнула.

— Хех, надо же, сколько людей жаждет посмотреть на скромную меня, — усмехнувшись, сказала кицунэ, постепенно заканчивая с ужином.

— Так уж и скромную… — промолвила Хисако и хихикнула.

— На что это ты намекаешь, моя дорогая? — прищурившись, медленно поинтересовалась Кагами с шутливым недовольством.

— Ох, ничего такого, кицунэ-сан! Просто ваш внешний вид совершенно не вяжется со скромностью, — подняв руки в защитном жесте, спешно ответила девушка. — Такие роскошные вещи я видела разве что у изредка проезжающей через наш город знати. — Её глаза загорелись при взгляде на украшения, которые подчёркивали красоту лисицы.

Кагами на её слова покачала головой. Хисако была права, но вместе с тем ошибалась. Кицунэ никогда не пыталась выглядеть роскошно. Для людей роскошь ассоциировалась с богатством, в то время как для Кагами оно не имело особого значения. Что же для неё было важно в выборе вещей, так это красота и удобство. Но так уж получилось, что эти свойства зачастую шли рука об руку с дороговизной. Хотя простые вещи тоже могут быть красивы.

— Тебе так нравятся эти безделушки? — задала вопрос Кагами, достав одну из украшенных цветочным узором шпилек из своей высоко уложенной причёски и задумчива на неё посмотрев, прижав уши к голове под разными углами. — Тогда можешь считать это подарком, — после паузы продолжила она, протягивая шпильку девушке, которая неверяще уставилась на украшение большими глазами.

— Вы отдаёте её мне? Правда? — вымолвила Хисако, переводя вопросительный взгляд на лису. — Это очень дорогой подарок… 

— Конечно, бери, — ответила кицунэ, и девушка наконец приняла вещицу, прижав её к груди. Видя, что Хисако не торопиться использовать шпильку, лисица добавила. — Давай, примерь.

Дочка хозяина, сняв с головы рабочий платок, попыталась собрать волосы в пучок, но получалось у неё довольно неумело. После третьей попытки к процессу подключилась лисица и показала, как нужно, зафиксировав причёску шпилькой. После этого Кагами выставила перед девушкой своё зеркало, чтобы та могла полюбоваться собой. Судя по счастливому лицу, Хисако была довольна. 

"Какая доверчивая…" — подумала тем временем Кагами. — "Так просто брать вещи от ёкая. А вдруг на нём проклятие? Кто знает, что может задумать кицунэ, втёршаяся человеку в доверие."

— Я… я даже не знаю… Спасибо огромное! — Хисако сбивчиво поблагодарила лисицу, не догадываясь, какие мысли блуждают у той в голове. — Она очень красивая. Жаль я не смогу ходить с ней постоянно - она будет мешаться при работе.

— Мило. Тебе идёт, — заметила Кагами без всякой лжи, задумываясь о том, не нарисовать ли дочь хозяина с её обновкой. Хисако бы принарядить слегка и получится весьма симпатичная девушка.

Она выглядела немного младше своего возраста, обладая небольшим ростом и звонким голосом. Рабочая одежда с фартуком, которую она постоянно носила, не способствовала привлекательности, будучи мешковатой и незамысловатой. Чёрные волосы обычно были почти полностью скрыты платком и не отличались опрятностью. Но вот личико Хисако было довольно миленьким, пусть и немного детским. Как Кагами успела понять за время их знакомства, девушка немного переживала из-за своей внешности и боялась, что не сможет найти себе мужа. Кицунэ не думала, что в этом будет проблема - жениться на единственной дочери владельца успешной гостиницы захотят многие. Через пару-тройку зим так точно.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила та лису. — Мы знакомы всего ничего, но вы подарили мне такую вещь! Но даже без этого наши разговоры с вами - наверное, лучшее, что со мной случалось за последний год. С вами так легко общаться! Я прямо отдыхаю душой.

— Фу-фу, рада, что кто-то находит меня приятным собеседником, — посмеиваясь, ответила кицунэ, прикрыв рот рукой.

— Теперь действительно чувствуется скромность, — тоже хихикнув, заметила Хисако, но вскоре её улыбка потускнела. — Знаете, я ведь раньше очень сильно боялась ёкаев… Когда я была маленькой, меня похитила страшная старуха в грязных обносках, которая точно не была человеком и собиралась меня съесть. Но мне повезло - прохожие заметили, как меня схватили, и созвали людей. Собравшись в группу и вооружившись, они стали преследовать похитительницу, нагнав её уже в логове. Под напором толпы она была вынуждена сбежать. Мне потом сказали, что это была онибаба… После того случая я ещё несколько зим до ужаса боялась, что на меня что-то нападёт из темноты, и не могла заснуть без света, — рассказала свою историю девушка, заметно поёжившись, и немного помолчала. — Когда я впервые увидела вас, то сначала испугалась, однако быстро поняла, что зря. Вы совсем не страшная. И я подумала - может зря я так тряслась при упоминании любых ёкаев, может с некоторыми можно подружиться?

Кагами сильно хотела поморщиться, однако не позволила себе измениться в лице. Вместо этого она спросила:

— Ты действительно хотела бы, чтобы я стала тебе другом?

— Да! — обрадовано воскликнула она, но тут же помрачнела и невесело спросила, догадавшись. — Но вы ведь скоро уходите, верно? — и не дождавшись ответа от лисы, девушка продолжила. — Могу я хотя бы напоследок узнать ваше имя? 

— … Кагами, — сказала кицунэ, когда Хисако уже не надеялась получить ответ. — Можешь звать меня просто Кагами.

— Спасибо, Кагами. Я не забуду… — проговорила Хисако и хотела ещё что-то сказать, но с кухни раздался возглас её отца.

— Хисако! Хватит бездельничать - иди помоги мне!

— Иду, отец! — крикнула она в ответ и вернула внимание кицунэ. — Простите, мне нужно бежать. 

— Ничего страшного. Я тоже уже закончила с ужином.

— Я бы хотела ещё поговорить, но… — извиняющимся тоном проговорила девушка, разведя руками.

Кагами махнула ей с улыбкой, мол "ничего страшного". Стоило дочери хозяина скрыться, как улыбка исчезла с лица кицунэ, сменившись на серьёзное, задумчивое выражение. Просидев так ещё пару минут, она отправилась в свою комнатку. Но спать она пока не планировала.

***

Кагами разбудил шум на улице, источником которого были чьи-то крики. Чуткие лисьи уши уловили множество голосов, которые звучали рассерженно, однако изнутри ёкай не могла точно разобрать, о чем они говорят. 

Кицунэ не любила, когда кто-то тревожит её сон, тем более утром. Будучи ёкаем, она была больше привычна к ночному образу жизни, поэтому первая половина дня воспринималась её организмом как время сна. Несмотря на малую необходимость в отдыхе по сравнению с людьми, Кагами любила спать больше, чем требовалось, иногда просто валяясь под одеялом в состоянии полудрёмы. По крайней мере, если спальное место было для этого подходящим. На голой доске не особо-то поразлёживаешься.

По этой причине вынужденное пробуждение совершенно точно не прибавило ей хорошего настроения. Быстро одевшись, кицунэ направилась на выход с недобрыми намерениями. Уже подходя к дверям, она уловила обрывки спора, разгоревшегося снаружи.

— … уйди с дороги! Последний раз говорю!

— Пожалуйста, успокойтесь! Не нужно безрассудства. Подождите хотя бы пока отец не вернётся. Я уверена мы сможем всё разрешить!

К удивлениюКагами, отвечала неизвестному никто иная, как Хисако. Звучала она испуганно, но в то же время достаточно решительно.

— Ты хоть понимаешь, кого защищаешь?! — прокричал кто-то другой и ему вторили ещё пара голосов.

В тот момент Кагами отворила входную дверь со словами:

— Что тут происходит?

Перед рёканом собралась немаленькая толпа. Бегло пробежав по ней глазами, кицунэ узнала немало своих покупателей, причём многие были вооружены кто чем и выглядели, мягко говоря, недовольно. Даже вчерашний торговец присутствовал, красуясь ещё большими синяками под глазами. Помимо обычного люда наблюдалось несколько солдат, которые охраняли город, и вот они были вооружены получше, а также имели какие-то доспехи. Хисако же стояла напротив всего этого сборища, заслоняя собой входную дверь. Увидев кицунэ, она просияла, но всё ещё выглядела сильно взволнованной.

При появлении Кагами, толпа на пару секунд затихла, а потом на лису посыпались обвинения.

— Ты продала мне серебро, а когда я принёс его домой, это оказались камни!

— Твои талисманы - это простые листья!

— Ты нас обманула своими мороками!

— Ты вломилась в мой дом!

— На меня напала ночью тень с шестью хвостами!

— Мы тебе эти хвосты отрежем!

— Долой обманщицу!

Многие другие возгласы потонули в этом гвалте. Так или иначе, видя свою цель, жаждущая крови толпа медленно двинула вперед. Хисако же наоборот сделала шаг вперёд и, разведя руки в стороны, проговорила запинаясь от волнения:

— Я в-вам не позволю…  

Но не успела она договорить, как позади неё раздался смех, от которого по спине пробежали мурашки, а толпа резко остановилась, разом почувствовав себя неуютно. Передние ряды так вообще испытали необъяснимый страх. Некоторые даже попятились.

— Ха-ха-ха! Вы, людишки, быстро разгадали мой обман, — изрекла Кагами, отсмеявшись, и окинула людей глазами хищника. Несмотря на то, что говорила она негромко, её голос звучал словно у самого уха каждого из собравшихся здесь. — Жаль. А я хотела поиграть с вами ещё немного… 

— Д-думаешь, мы позволим тебе сбежать?! — нервно выкрикнул кто-то самый смелый.

— А разве нет? В конце концов, — сказала кицунэ и обхватила когтистыми пальцами шею стоявшей совсем близко Хисако, — вы ведь не хотите, чтобы девочка рассталась со своей головой? — продолжила она, нависая над дочерью хозяина гостиницы.

Та вздрогнула от прикосновения и резких слов лисицы. Она боялась не то, что повернуться, а даже пошевелиться, но Кагами могла сбоку увидеть, как в уголках её глаз наворачиваются слёзы. Девочка выглядела жалко, словно попавший в зубы хищника кролик. Испуганная и шокированная столь вероломным предательством, она прижала руки к груди и мелко дрожала, совершенно не сопротивляясь, когда кицунэ медленно повела её в сторону городских ворот.

Сборище напуганных людей не препятствовало продвижению ёкая. Даже если бы кто-то был готов рискнуть жизнью Хисако, страх, который кицунэ вызывала своим присутствием, не позволял им начать действовать. Поэтому за Кагами на некотором расстоянии следовала процессия из вооружённых людей.

От рёкана до ворот было рукой подать, так что долго это не продолжалось. Выйдя за пределы города, Кагами прошла ещё с десяток метров вместе со своей пленницей, после чего наконец отпустила её. Хисако провела пальцами по своей шее, где не осталось и следа от когтистой хватки, и повернулась к кицунэ. Её выразительный, полыхающий многими эмоциями взгляд заплаканных глаз встретился с невозмутимым взглядом лисы.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего, не сказав ни слова, ёкай обогнула человеческую девочку и быстро удалилась, исчезая среди иллюзий. Хисако же осталась стоять на месте даже когда группа взволнованных людей. Её о чём-то спрашивали, но она не слышала, сжимая в руках цветочную шпильку.

Кагами же тем временем уходила глубже в ближайший лес и замела следы, однако не стала сильно отдаляться от города. Бесстрастная маска на её лице рассыпалась, открывая истинные чувства, среди которых особенно ярко ощущалось недовольство.

"И кто это решил притвориться мной?" — про себя спрашивала она, пытаясь унять злость. — "Хотя у меня есть некоторые подозрения…”

*** 

Посреди леса на небольшой поляне стояла пара молодых людей: парень и девушка. И последняя хохотала во весь голос, что продолжалось уже несколько минут.

— А-ха-ха! Ты это видел, Йоичи?! На неё полгорода ополчилось! — стуча себе по животу от смеха, горланила девочка лет тринадцати или четырнадцати на вид. Хотя наличие здорового хвоста и небольших ушек на голове говорило о том, что к людям она не имела отношения. — Как она улипётывала!

Невысокая бакэдануки имела растрёпанные тёмно-коричневые волосы, достигающие только до верхней части шеи, и того же цвета полукруглые уши. Очень пышный коричневый хвост в более светлую полоску сейчас ходил ходуном в такт её смеха. Ёкай не была толстой, но и худой её нельзя было точно назвать. Из-за простоватой и совсем не женской одежды её можно было под определённым углом спутать с мальчишкой, однако широкое милое лицо всё же выдавало в ней девушку.

— Угу, — неуверенно вторил ей тот, кого звали Йоичи, с сомнением глядя на лежащую между ними котомку, наполненную украденными вещами.

Парень примерно того же возраста, что и тануки, напротив был худым и высоким. Почти все его отличительные черты скрывала свободная чёрная роба и слегка закруглённая большая соломенная шляпа. Из-под последней выглядывало довольно непримечательное лицо молодого человека с чёрными глазами. Разве что короткие русые волосы несколько выделялись.

— Это стоило того, что столько времени возиться с барьером!

— Угу, — повторил он, не разделяя энтузиазма подруги.

— Ты чего такой серьёзный? Всё же отлично получилось! Разве не весело?

— Мамия, ты уверена, что это была хорошая идея? — вместо ответа понуро и с опаской спросил он. — Злить шестихвостую может быть опасно.

— Пф, тоже мне! Отрастила хвостов и что - теперь сильнее всех? Я покажу ей, на что способны тануки! — бахвалилась девушка.

— И за что ты её так не взлюбила? — вздохнув, тихо проговорил Йоичи себе под нос.

— Да за всё! — заявила тануки, явно услышав своего товарища. — Вся из себя такая гордая, пренебрежительная! Ходит среди людей, как своя, и смотрит на всех свысока, а те ещё превозносят её. Было бы за что! Тьфу! — Парень молча слушал эту тираду и вдруг стушевался, испуганно глядя девушке за спину. — Мы, тануки, лучше во всём, что касается превращений, но нет, вся слава достаётся эти драным лисицам!

— Драным, говоришь… — позади раздался ровный женский голос, который не звучал угрожающе, однако тануки не только подскочила от неожиданности, но и резко вспотела. — Кажется, кое-кому следует на примере продемонстрировать, что в действительности означает это слово… 

Резко развернувшись, девушка обнаружила себя лицом к лицу с кицунэ, которая выглядела обманчиво дружелюбно и расслабленно. Но Мамия на такое не повелась, принимая защитную стойку. Однако удара не последовало - Кагами лишь окинула тануки насмешливым взглядом. Из-за этого та почувствовала себя глупо и попыталась сделать вид, что так и нужно, начиная горланить: 

— Явилась всё-таки! Что, хочешь подраться? Ну давай!

— Это ведь была твоя идея, верно, Мамия? Не мог же твой более разумный друг придумать такую глупость, — со слабой улыбкой проговорила Кагами, после чего обратила внимание на второго участника. — К слову, привет, Йоичи!

— З-здравствуй, Кагами, — вежливо и осторожно поприветствовал лису парень, слегка поклонившись.

Когда он поднял голову, его внешность разительно изменилась - под соломенной шляпой обнаружилась человекоподобная выдра с русой шёрсткой. У молодого каваусо ещё не очень хорошо получалось превращаться, поэтому, занервничав, он иногда терять концентрацию.

— Эй! Ты чего ей кланяешься?! — окликнула Мамия своего друга и тут же переключилась на кицунэ. — И ничего моя идея не глупая!

— Глупая, ведь ты не подумала о последствиях, — флегматично ответила Кагами и тут же без предупреждения атаковала.

— И-их! — взвизгнула тануки от неожиданности.

Ей едва хватило реакции, чтобы, упав ничком, уклониться от синего пламени, которое выдохнула кицунэ. Следом ей пришлось перекатываться в сторону от прыгнувшего на неё чернильного монстра, призванного лисицей. Оттолкнувшись от земли и вскакивая на ноги, она уже собирался чем-то отвечать, однако существо из чернил не собиралось так просто её отпускать. Перед неминуемым столкновением с когтями монстра, тануки превратилась в прочное дерево, благодаря чему подчинённый кицунэ пострадал даже сильнее, чем Мамия. Вот только она не учла, что дерево не устойчиво к огню и не очень-то способно на ловкие увороты.

Крупный лисий огонь выбил тануки из измененного состояния, и та отправилась в небольшой полёт в кусты, оставлял за собой дымящийся след. И как будто этого было мало, за ней сиганул монстр Кагами, который напоминал помесь волка и ящерицы. Настигнув временно неспособную сопротивляться Мамию, он вцепился в её полный подпалин хвост и начал его жевать, отхватив добрый кусок. Но к счастью, нацелился он только на мех - особого вреда тануки это не несло, пострадала только её гордость.

Чуть придя в себя, она впечатала существо из чернил в ствол соседнего дерева тем самым хвостом. От столкновения слуга развеялся, и тануки посчитала это возможностью для контратаки. Вот только за одиноко стоящей кицунэ среди кустов проглядывалось ещё с несколько таких тварей. Да и сама она была окружена множеством огоньков разного размера. Обычно они не опаснее, чем слегка горячий воздух, но способны становиться настоящим пламенем. Взвесив свои шансы, Мамия выпалила негодующе и плаксиво:

— Я ещё отомщу! 

И попыталась сбежать. Вот только позади тануки поджидали те же нарисованные чудовища, медленно но верно окружая её.

— Если ты будешь так продолжать, — тем временем спокойно проговорила Кагами, — то у тебя может и не быть шанса. 

— Это ещё почему?! — поджав губы, воскликнула та, поняв, что скрыться не получится.

— Видишь ли, даже у моего терпения есть предел. И я начинаю задумываться, каков на вкус хого из тануки… — невозмутимым голосом заявила кицунэ, окидывая Мамию оценивающим взглядом и с каждым словом медленно наступая на неё. 

Тануки замерла с широко распахнутыми от изумления глазами, после чего начала мелко дрожать, сжавшись под давлением более древнего ёкая и сказанных ей слов. Нависнув над притихшей Мамией, окруженная множеством огней и зловеще развевающимися хвостами, Кагами продолжила:

— Ты ведь не хочешь, чтобы наши отношения настолько испортились? — Тануки в ответ активно замотала головой. — Тогда ты сходишь ночью в город, извинишься перед дочерью хозяина гостиницы, в которой я останавливалась, за то, что устроила беспорядок, и всё объяснишь.

Дурацкая шутка тануки не только сорвала её планы порисовать, но и вынудила без повода причинить вред тем, под чьим кровом она остановилась. Ни оставлять за собой такие призрачные обязательства, ни, тем более, спускать подобное наглой малявке лиса не желала. 

— Что?! Извиняться? Почему я должна извиняться? — возмутилась было Мамия, но Кагами смерила её взглядом.

— Хм? Ты что-то сказала? — сделала она вид, что не расслышала.

— Н-нет, ничего… — сдувшись, пролепетала тануки.

— Вот и молодец, — похвалила её Кагами и погладила по голове. — Украденные вещи тоже возьми, отдашь девочке.

— Ладно… 

После этого она, с трудом сдерживая слёзы, подхватила мешок и удалилась, полыхая обидой и злостью. Глядя на скрывающуюся в лесу тануки с действительно драным и обгоревшим хвостом, Кагами тяжело вздохнула и развеяла своих слуг, кроме одного, после чего перевела хмурый взгляд на стоявшего в сторонке всё это время парня.

— Чего не помог подруге? — поинтересовалась она.

— Эм, ну я… — пролепетал Йоичи, стараясь выглядеть непричастным.

Кицунэ покачала головой.

— Всё с тобой ясно… 

— Я п-пытался её отговорить, — с честными глазами-бусинками на милой мордочке признался каваусо, чувствуя себя не в своей тарелки под взором лисы.

А та с минуту прожигала в нём дыру взглядом. Но её злость уже не была такой сильной, немного поутихнув.

— Эх, не могу я на тебя злиться… — после долгой паузы проговорила кицунэ и ещё раз вздохнула, приложив ладонь к лицу. Йоичи в ответ улыбнулся, как бы извиняясь. — Скажи ей, что она может доиграться, если будет так продолжать. Будь на моём месте кто-то менее терпеливый, она бы не отделалась так легко. Это не над простыми людьми подшучивать, да и те могут найти управу.

— Я уже пробовал, но на эту тему она меня слушать не желает, — ответил парень, оправдываясь.

— Иди уж, догоняй свою соучастницу. А то как бы она не натворила делов без тебя, — махнув ему рукой, сказала девушка.

— До встречи, Кагами, — попрощался каваусо и ещё раз поклонился перед уходом. — Прости, что так получилось… 

— Пока, Йоичи. Держи эту тануки в узде! — кицунэ крикнула ёкаю вслед. 

Оставшись на поляне одна, Кагами запрокинула голову, посмотрев на положение солнца. Время близилось к полудню. Погрузившись в раздумья, кицунэ определила направление и неспешно отправилась на юг, не планируя сильно отдаляться от города. 

С этой парочкой балбесов - Йоичи с Мамией, - Кагами познакомилась, наверное, уже больше десяти зим назад. Сначала они даже поладили, но потом молодая тануки почему-то избрала кицунэ своим заклятым врагом и периодически бросала ей вызов или донимала другими способами. У лисы было такое подозрение, что Мамия специально следовала по её пятам - слишком часто они сталкивались на просторах Ямато. А может быть их раз за разом сталкивала судьба? Однозначного ответа у Кагами не было.

Вообще, некоторые их встречи проходили гораздо менее враждебно, чем нынешняя. Во всяком случае они не всегда дрались… Если можно назвать дракой обучение молодого ёкая здравому смыслу посредством насилия. Как никак кицунэ была гораздо старше, и тануки почти не имела против неё шансов.

Кагами даже не могла сказать, что ненавидела её или хотя бы недолюбливала - Мамия скорее вызывала у лисы раздражение. Для кицунэ та была ребёнком, пусть и довольно талантливым, особенно в искусстве превращения. Кагами точно не знала возраст тануки и каваусо - возможно, пятьдесят зим или на несколько десятков больше, - но по человеческим меркам они по-прежнему были всё равно что детьми. Лисица надеялась, что хотя бы к первой сотне они наберутся ума.

Интересно, что в отличие от Мамии, Кагами умение превращаться, общее для кицунэ, тануки и многих других звериных ёкаев, давалось не особо хорошо. Можно было сказать, что в этом направлении она была посредственностью. Всё, на что хватало её навыков - это частичное или полное сокрытие звериных черт, а также небольших изменений свой внешности, например, цвета волос. В остальном она полагалась на иллюзии. Может ли быть, что тануки начала совершенствовать это умение потому, что на этом поприще она точно могла превзойти лису? Если это так, то она уже достигла головокружительного успеха.

Каваусо же в этом плане находился где-то на уровне Кагами или даже превосходил ей в каких-то аспектах, вот только у него плохо получалось удерживать контроль над превращением. Впрочем, учитывая его основную способность, Йоичи и не требуется уметь хорошо скрываться.

Вообще, этот юный ёкай-выдра в некотором смысле поражал Кагами. Во-первых, несмотря на примерно одинаковый возраст, он был куда более проницательным и взрослым, чем его подруга. Конечно, каваусо помогал ей устраивать розыгрыши, однако, в отличии от многих ёкаев, он не любил жестокие шутки, поэтому компенсировал порой теряющую границы Мамию. Во-вторых, будучи довольно слабым ёкаем, он получил удивительную способность. Он мог сделать себя или даже кого-то другого совершенно безобидным и непричастным в глазах других, что в теории позволяло ему творить всё, что заблагорассудится, без каких-либо последствий. Но это в теории - на практике же ему пока не хватало опыта и сил, чтобы реализовать весь потенциал своей способности. Да и характер у него был не тот, чтобы злоупотреблять данным умением. Хотя оно скорее всего позволит ему прожить долгую жизнь.

Что же касается произошедшего в городе, то Кагами всё ещё испытывала раздражение и злость, но понемногу она успокаивалась и даже попыталась найти положительные моменты. Несмотря на то, что ситуация вышла неприятная, такой исход событий, вероятно, был даже к лучшему. 

С наступлением ночи Кагами использовала глаза своего слуги, который незаметно проследовал за тануки, чтобы удостовериться, что та не решила обмануть кицунэ. Судя по всему, лисица оказалась достаточно убедительной, ибо Мамия действительно волокла мешок с украденными вещами в сторону города. Довольно много время ей потребовалось, чтобы обмануть барьер, и вот наконец она оказалась внутри. Шикигами кицунэ пробрался следом без особых проблем, ибо не являлся ёкаем, да и вообще назвать живым его можно было лишь с некоторой натяжкой.

Залезть в комнату Хисако для тануки уже не составило большого труда. Девочка сперва жутко испугалась, но по мере объяснений Мамии, она понемногу успокоилась. Наблюдать за тем, как тануки, скрежеща зубами, отдаёт краденное и извиняется, было забавно. Однако, обескураженное, но уже не испуганное лицо смотрелось ещё лучше. 

Кагами не стала смотреть, что произошло после того, как недовольная на весь свет тануки закончила и сбежала из города. Кицунэ не интересовало, как Хисако распорядится полученными вещами и информацией. В конце концов, они вряд ли встретятся вновь.

***

Шестихвостая лисица сидела на краю старинного даже по её меркам каменного моста через маленькую речку, безмятежно болтала ногами и смотрела, как быстрое течение, уходящие вниз по склону, создаёт замысловатые водные узоры. Приятный не сильно громкий шум плещущейся воды ласкал острый слух кицунэ. Помимо этого, слабо шелестели листья деревьев неподалёку. Взглянув на них, Кагами заметила вслух несколько меланхолично:

— Вот и сакура отцвела… 

Это был спокойный тёплый вечер. Данный мост в последние годы использовался не так часто из-за появление более удобной и короткой дороги. Почти за час, который кицунэ просидела здесь, мимо не прошёл ни один человек. Но оно было и к лучшему - никто не мешал наслаждаться коротким периодом умиротворения.

Кагами уже бывала здесь раньше, причём несколько раз. Именно по этой причине она сейчас не спешила запечатлеть красочный момент заходящего солнца в столь чудесном месте - у неё в коллекции уже имелось несколько изображений данного места в разные времена года, и не только во время заката. Несмотря на это она всегда останавливалась, проходя этой дорогой. Хотя бы для того, чтобы оставить подношение духу или мелкому божку, пристанищем которого был этот старый мост. Его уже почти никто не почитал, да и вообще мало кто помнил. А это одна из самых печальных участей для ёкаев и ками - быть забытыми. Для многих это было всё равно, что смерть.

Стук копыт был услышан кицунэ задолго до появления самой лошади в пределах видимости. Впрочем, этому сильно способствовала извилистость дороги, отчего конный путник показался из-за поворота всего в пятидеся метрах от моста. Не вставая с места и не поворачивая головы, Кагами скосила глаза на всадника, сразу обратив внимание на его внешний вид. Это был воин в дорогом доспехе, с луком, прикрепленном к седлу, и мечом, подвешенном на пояс. Да и сам конь своим видом прямо кричал о породе. 

Заметив кицунэ, всадник тут же остановил лошадь и спешился, привязав поводья к ближайшему дереву. Видя краем глаза его действия, Кагами наконец поднялась на ноги. Нависшая вдруг тяжёлая атмосфера лишила её созерцательного настроя.

"Не нравится мне это…" — подумала она, уже понимая, к чему всё ведёт. 

Воин двинулся в сторону лисицы, держа левую руку под цубой. Ёкай в свою очередь сделала всего несколько шагов, сходя с моста, после чего принялась ждать. Когда до кицунэ оставалось около пятнадцати метров, человек остановился.

— Тебя было сложно выследить, ёкай, — с ходу произнёс он холодно. Его голос звучал приглушённо и слегка неразборчиво из-за личины, которая скрывала нижнюю часть лица. На глаза же падала тень от шлема.

 — И зачем же ты искал меня, цувамоно? — спросила Кагами с пренебрежительной усмешкой.

Если его и задело такое обращение, то он не подал виду. Как, впрочем, он не отреагировал и на пугающую ауру, которую излучала кицунэ.

— Ты доставила людям много неприятностей. Но больше ты никому не навредишь, — безапелляционно изрёк воин, положив правую руку на рукоять клинка и встав в стойку.

— Вот так, значит… — тихо проговорила кицунэ, запустив одну руку в рукав другой.

Кагами знала - разговоры здесь уже не помогут. Она пару раз сталкивалась с такими людьми. Охотниками на ёкаев чаще всего становятся самые радикальные личности, которые не знают самого понятия компромисса. И из-за этого они выводили лисицу из себя.

Несколько секунд противники стояли неподвижно, словно обратившись камнем, но затем воин молниеносно выхватил меч и ринулся на ёкая, на ходу взмахом клинка посылая в её сторону серию светящихся дуг. Лиса в свою очередь без особого труда уклонилась и выбросила вперёд зажатые между пальцами бумажные листы необычной формы, выпуская своих слуг. Чернильные чудища совершенно причудливого вида не теряя времени атаковали охотника, который не ожидал появления стольких врагов. Впрочем, даже группой они оказались не ровня цувамоно. Разрывая дистанцию, Кагами могла наблюдать, как воин с нечеловеческой скоростью и силой методично рассекает призванных существ отточенными движениями, успешно избегая всех атак. Его меч слегка светился и проходил сквозь противников, как сквозь масло. Даже на расстоянии обнажённый клинок ощущался весьма неприятно для ёкая. 

"Ну разумеется всё не будет так просто!" — невесело подумала кицунэ, пока плела иллюзии. Охотник обладал способностями, выходящими за рамки обычного человека. Может быть, это была магия, может быть Ки или ещё что-то - его доспех каким-то образом мешал чувствам ёкая. Но у воина в запасе явно имелось что-то ещё, помимо физических данных и пары волшебных предметов.

Дееспособными оставалось всего пара слуг лисицы, когда та начала беглый обстрел врага небольшими огненными шарами. Тут охотнику уже стало несладко, однако ему удавалось уклоняться почти от всех огней, попутно разобравшись с оставшимися монстрами. Те немногие успешные попадания не причинили ему серьёзного ущерба, оставив разве что небольшие ожоги и подпалив доспехи с одеждой.

Стоило последнему чудовищу пасть, как в воина устремился особо крупный шар огня, который мог оказаться крайне опасным, даже не попадая точно в цель, а человек находился в зоне поражения. Вот только вместо того, чтобы быть охваченным пламенем, он в последний момент взмахнул чем-то в левой руке, и огненный шар распался от сильного потока ветра, обдавая всё вокруг горячим воздухом. С удивлением Кагами обнаружила, что цувамоно держит что-то вроде веер из больших черных перьев, которые скорее всего принадлежали тэнгу. Внутри лисы начинала закипать ярость…

Воин на бегу пустил ещё одну волн ветра, сбивая последующие снаряды, и сам ответил несколькими. Он запустил в кицунэ бумажные талисманы, что вопреки всему летели по прямой, причём очень быстро. Лиса успешно от них увернулась, встретив стремительно приближающегося охотника молниеносным ударом когтями, однако тот успел среагировать и, поднырнув под руку, нанёс колющий удар своим сияющим обоюдоострым тати точно в грудь ёкаю. Кицунэ не успела даже охнуть, как её тело с остекленевшими глазами начало оседать на землю, удерживаемое лишь выглядывающим из спины мечом… 

Прежде чем охотник начал вытаскивать клинок из трупа ёкая, ему сзади был нанесён удар, который превратил броню на спине в бесполезные ошмётки из металлических пластин. Что удивительно, человек пережил атаку и даже не остался с перебитым позвоночником, сохранив способность двигаться - всё же доспех его был далеко не простым. Однако, безболезненным этот удар, который должен был разрезать человека пополам, явно не был. Он вскрикнул от боли и сделал несколько неловких непроизвольных шагов, едва не упав и выпустив из рук меч, который должен был остаться в теле лисы. Вот только то начало рассеиваться прямо на глазах, нисколько не препятствуя клинку встретиться с землёй.

— А ты хорошо подготовился. Столько магических предметов, — голос Кагами, сочащийся злой насмешкой, раздался сразу со всех сторон. — Только они тебе не помогут.

Охотник повернулся и обнаружил вокруг себя пять копий кицунэ, каждая из которых держала в руке кисть, пропитанную чернилами. Человек намеревался было подхватить с дороги свой меч, но вот лисицы с небольшой асинхронностью взмахнули кисточками, будто бы хотели нарисовать прямую линию, и предчувствие цувамоно взвыло, вынуждая его отскочить с максимальной доступной скоростью. На протоптанной земле словно из ниоткуда возник разрез неизвестной глубины, даже не подняв в воздух дорожную пыль. Следующий взмах кисти, и дерево, что стояло за резко пригнувшимся охотником, оказалось чисто рассечено на высоте около метра.

Использовать магию картин для влияния на реальный мир было тяжело, и это в основном требовало много времени. Пока что для Кагами ни о каких-то тонких манипуляциях не могло быть и речи, однако вот такое деструктивное применение столь изящного искусства было возможно, пусть она почти никогда этим не пользовалась.

Охотники удивительным образом избежал ещё одного разреза в самый последний момент, попутно выхватывая танто одной рукой и какой-то предмет с помощью другой. Частично уклонившись от следующего удара, который срезал крепления наплечника и повредил край шлема, воин вскинул левую руку - в ней оказался спрятан маленький судзу. Мистический звон необычного колокольчика резанул по ушам кицунэ, но, самое главное, он разом разрушил все её иллюзии. Копии пропали, и осталась только настоящая лиса, которая до этого даже не была видима. Исчезновение иллюзий, а также ужасный для ёкая звук на мгновения сбили Кагами с толку. И этого мига хватило охотнику, чтобы призвать на помощь духа-шикигами. Его танто ярко вспыхнуло, пропуская через себя силу духа грозы, и превратилось в огромный меч, состоящий из искрящихся молний. Видя это, глаза кицунэ широко распахнулись в удивлении и понимания, что не она успеет создать ещё один разрез прежде, чем атака охотника её достигнет.

Можно ли убежать от молнии? Кагами не было желания проверять на собственном опыте. Как и не хотелось узнавать, сможет ли она выдержать такой удар. Само собой, ёкаи живучи, а старые вдвойне. Даже молодых не так просто убить обычным клинком, но вот особые вещи, магия или способности других ёкаев, духов и богов - совсем другое дело.

В буквальном смысле молниеносный удар настиг кицунэ, но попал по зеркалу, которое она всегда носила с собой. По округе разнёсся оглушительный раскат грома и оба противника разлетелись в разные стороны, падая на землю. Минуту они лежали неподвижно, но затем Кагами начала с болезненным стоном медленно подниматься. В одной руке она держала осколок расколовшегося зеркала, а другой хваталась за лицо. Оно сейчас напоминало потрескавшуюся с одной стороны лик статуэтки ханива. Из этих трещин не сочилась кровь, да и были они довольно тонкими, но всё равно заметными, создавая нереалистичную, жуткую картину.

Посмотрев на кусок зеркала в ладони, кицунэ скорчила целую часть лица и выбросила осколок, после чего наконец тяжело встала на ноги и слегка отряхнулась. Хотя толку с этого было мало - одежда была по большей части испорчена, но хоть на хвостах стало меньше грязи. Ёкай перевела взгляд на павшего воина и направилась в его сторону. По пути она заметила упавший танто, который несколько оплавился от столь грубого использования, не в силах выдержать силу духа молний. Кагами подняла его. Возможно, меч охотника она бы не рискнула трогать, но вот кинжал выглядел вполне обычным.

С оружием в руке она продолжила движение, вскоре нависнув над человеком. Существенную часть отражённого удара приняли на себя его нагрудник и шлем, поэтому Кагами почти не удивилась, обнаружив, что охотник ещё жив. Зато она удивилась другому…

— Женщина? — дребезжащими голосом озвучила свою мысль кицунэ, глядя на открытое и немного обожжённое лицо своего врага.

Повреждённый шлем слетел с человека, то же самое случилось и с личиной. Под ними обнаружилось лицо, пол которого было не так просто определить. Чтобы удостовериться, кицунэ посмотрела на горло, где не наблюдалось ярко выраженного кадыка, после чего заглянула под ламеллярный нагрудник, который от недавнего удара разлетелся на отдельные пластинки. Там обнаружилась перевязанная грудь, причём это были совсем не мышцы.

Ещё раз повнимательнее взглянув на свою противницу, Кагамиотметила, что та имеет рост достаточно высокого мужчины, что в купе с массивной броней и сбило сперва лису с толку. Но без доспехов становились заметны более узкие, чем у мужчин, плечи. То же касалось и более тонкой фигуры, пусть и довольно мускулистой. Лицо охотницы было и даже по-своему красивым, несмотря на андрогинность, а может как раз благодаря ей. Из-за плачевного состояния женщины Кагами затруднялась определить её возраст, но скорее всего той было около двадцати пяти зим. Черные волосы женщины были длинными, но это ни о чём не говорило - среди знати, к которым она безусловно относилось, было модно отращивать достаточно длинную копну независимо от пола, просто мужчины собирали её в стоячий пучок. У охотницы же большой пучок был плотно прижат к макушке, как это делали цувамоно для использования шлемов.

"Всё же женщина," — тем временем подумала Кагами, мысленно пожав плечами. — "Но что это меняет?"

Она поднесла танто к горлу воительницы, но в последний момент остановилась. Ненависть требовала закончить начатое. Инстинкты кричали, чтобы она не использовала нож, а растерзала человека собственными когтями и зубами, дабы вкусить ещё тёплой плоти. Но вот холодный разум…

— Тц, — цокнула Кагами, всё же убирая кинжал, после чего отстранилась и задумчиво пробежала глазами по округе, особенно остановившись на нескольких срезанных подчистую деревьев. — Эх, такое место испортили, — проговорила она, наблюдая последствия сражения, которое не заняла и пары минут.

Тут она обратила внимание на лошадь охотницы, а точнее на седельные сумки. На губах лисы растянулся недобрый оскал.

***

Охотница на ёкаев медленно приходила в себя. Всё плыло, мысли путались, веки не хотели открываться, а боль во всём теле была просто непередаваема. Воительница не могла понять, что произошло - очевидно, её атака не увенчалась успехом, но почему тогда она ещё жива?

Прислушавшись, она разобрала потрескивание костра, но более ничего. Попытка аккуратно пошевелиться, не открывая глаз, не увенчались успехом. То ли она была настолько ранена, что тело не слушалось, то ли…

— Очнулась наконец… — прервал все размышления женский голос. Голос того самого ёкая, как отметила охотница.

Притворяться больше не было смысла. Она распахнула веки и несколько раз проморгалась. Вокруг уже была ночь, горел небольшой костер, на котором что-то жарилось, и около него, всего в метре от человека, сидела кицунэ. Её одежда была потрёпана, однако никаких ранений на ней на первый взгляд не наблюдалось.

Охотница попыталась встать, но ничего не вышло - разве что тело прострелило болью. Это вынудило её обратить внимание на своё положение. А оно было незавидным - мало того, что ёкай связала воительницу, причём, похоже, её собственной верёвкой, так ещё и раздела. Путы оказалась прочными - даже не будь она в плачевном состоянии, освободиться было бы не так просто. Однако, это не значило, что она решила сдаться.

— Тебе понравилась моя работа верёвкой? — доброжелательно поинтересовалась лиса, с лёгкой улыбкой глядя на потуги человека. Эффект от её дружелюбной манеры был противоположным. — Я подсмотрела эти узлы в одной деревне. Её жители подняли восстание из-за грабительских налогов и вырезали своих чиновников с охраной при помощи крестьянского инструмента. У них даже образовалось своего рода боевое искусство по использованию слегка изменённых орудий труда для убийства или обезвреживания цели. Впоследствии выходцы из той деревни зарабатывали воровством, убийствами и похищениями, предпочитая действовать скрытно. Не знаю, как у них сейчас успехи, и выжил ли вообще кто-нибудь. Но люди могут быть очень находчивы, не считаешь?

— Чего ты хочешь? — хмуро проговорила охотница, бросив бесцельные попытки вырваться силой, что приносили лишь только боль, и стала пробовать найти слабость в узлах более аккуратно. Её голос оказался на удивление хриплым и слабым.

— Всего лишь поговорить! — заявила кицунэ, улыбнувшись ещё шире. — Речь - это ведь человеческая особенность. Многие считаю, что ёкаи переняли её у людей. Хотя это не совсем верно - некоторые виды ёкаев имеют собственные языки, разговорные и письменные. Например, тэнгу, — добавила лисица, поднимая веер из чёрных перьев. Улыбка пропала с лица кицунэ, а воительница ощутила, как от ёкая разошлась волна страх, как во время их сражения. — Но сейчас не об этом. Скажи мне, человек, ты встречала пару ёкаев - тануки и каваусо, - когда шла по моему следу?

Женщина могла промолчать или солгать. Страх, который нагоняла лисица, был сильным, но не настолько, чтобы охотница не могла с ним бороться - в конце концов, человек, решивший сражаться с ёкаями, должен уметь не поддаваться панике. Но, несмотря ни на что, она всё же пошевелила сухими губами: 

— Нет, не встречал.

— … Хорошо, — проговорила после долгой паузы лисица, возвращая подобие улыбки и прекращая излучать ужас. 

Ненадолго повисло молчание. Повернувшись к костру, кицунэ сняла с огня веточку, с жарящимися на ней кусочками мяса какого-то мелкого зверька, и, подождав немного, чтобы те остыли, вцепилась в них зубами. От запаха жареного мяса живот охотницы издал жалобные звуки, что не осталось незамеченным для ёкая. Усмехнувшись, она потрясла прутиком и проговорила:

— Знаешь, а ведь на их месте могла быть ты, но я вовремя заметила пробегающего неподалёку зайца. — Кицунэ съела последний кусочек и отбросила палочку. Воительница внешне никак не отреагировала на провокацию, и на некоторое время снова возникла пауза, которую вновь разорвала лисица, покачав головой. — Зачем ты охотилась на меня? — поинтересовалась кицунэ и выжидающе уставилась на человека. Та продолжала молчать, поэтому лиса добавила, задумчиво приложив палец к щеке. — Что ж, кажется, разговор заходит в тупик. Может ещё не поздно пустить тебя на кусияки… 

— А зачем ёкаи охотятся на людей? — наконец сказала хоть что-нибудь женщина.

— О, это на самом деле интересный вопрос! — добродушно произнесла кицунэ, проигнорировав на этот раз, что охотница ей не ответила. — Для каждого конкретного ёкая, скорее всего, ответ будет различаться. Например, многие из нашего вида питаются страхом, человеческим страхом, преимущественно. А на пороге смерти страх человека достигает пика. Тело же оказывается пропитано им и становится лучшим деликатесом - попробуешь, и уже тяжело остановиться. — Лиса вызывающе облизнула губы.

Женщина поморщилась от слов и действий лисицы, что не ускользнуло от последней.

— Тебя так коробит от разговоров про людоедство? — спросила кицунэ и не дожидаясь ответа взяла ещё один прутик с кроличьим мясом. — Интересно вообще работает человеческое восприятие. Вот это, — она указала женщине на шашлык, — считается совершенно нормальным. Но вот это, — лиса достала откуда-то второй рукой ещё один прут побольше, на котором была нанизана человеческая кисть, — уже вызывает отторжение. Хотя в глобальном плане это фактически одно и тоже - мертвая плоть, которая способна насытить хищника.

Глаза охотницы широко раскрылись при виде окровавленной руки. Но не успела она отреагировать как-то ещё, как кицунэ встряхнула веткой, и отрубленная конечность исчезла.

— Фу-фу, не волнуйся так, это всего лишь иллюзия! — посмеялась лиса над реакцией человека и предложила ей шашлычок. — Не хочешь мяску?

— Обойдусь.

— Как знаешь… — не стала настаивать она и откусила кусочек. — Возвращаясь к прошлой теме - сказанное мной не означает, что все ёкаи действительно едят людей - среди старых считается своего рода дурным тоном поддаваться низменным инстинктам. Некоторые вообще от природы не склонны вредить людям. Определённым ёкаям, конечно, нужна сама человеческая плоть, но таких на самом деле немного - большинство спокойно могут обходиться без человечины. Людоедством в основном занимаются дикие ёкаи - те, что ещё не обрели полноценного разума, находясь на полпути между разумным и животным. Они не имеют морали и движимы инстинктами. Но иногда зачатки разума делали их только чудовищнее, ибо одно дело глупый зверь, а другое - хитрый монстр, который может убивать ради удовольствия.

— И скольких ты убила?

— Сравнивать меня с каким-то примитивным ёкаем… И вообще, а скольких убила ты, цувамоно? — лиса покачала головой, после чего с ухмылкой ответила вопросом на вопрос. — Или хочешь сказать, что твои руки чисты от человеческой крови? — Охотница ничего не сказала, лишь сверлила ёкая взглядом. — Как я и думала… Почему же ты решила охотиться на ёкаев, коли сама являешься убийцей?

— Нужен ли повод, чтобы начать уничтожать чудовищ, что рассматривают людей, как на добычу? — огрызнулась женщина.

— О да, ещё как нужен. Одно дело, когда толпа крестьян собирается против мелкого ёкая, что мешает им жить, и совсем другое, в одиночку искать сражения с чудовищем, которое может быть тебе не по силам, — проговорила кицунэ и вдруг усмехнулась. — Хех, возможно, ты ближе к нам, чем к ним… 

— Что ты несёшь?! 

— Да так, просто мысль в голову пришла… — тихо проговорила лисица, после чего съёла последний кусок мяса и указала прутиком на женщину. — Значит ты решила начать истреблять ёкаев из-за своей кровожадности?

— Я пошёл по этому пути, чтобы защищать людей от вас! — распалялась охотница, выходя из себя. Однако, сделать она ничего, помимо слов, к сожалению, не могла.

— Вот как? Никакой трагической истории и жажды мести? Прошлые охотники на ёкаев всегда имели и то, и другое. Может ли это означать, что тобой движет чувство вины?

— Это всё пустая риторика… — холодно заявила воительница, постаравшись взять себя в руки.

— Ты права. Но ведь слова всё делают интереснее. Иначе зачем вообще появилась речь?

— Освободи меня от своих разглагольствований! — выдавила из себя она, поморщившись, пусть это действие и отдавалось болью в покрытом свежими ожогами лице. — К чему всё это, если ты собираешься меня убить? Хочешь развлечься за мой счёт? 

— Можно и так сказать. Иногда интересно пообщаться с собеседником, который изначально настроен к тебе недоброжелательно. Хотя у нас с тобой разговор как-то не задался. Может от того, что мы сперва не познакомились. Ну, это никогда не поздно исправить. Моё имя Кагами, — представилась лисица, ожидая, что охотница сделает то же самое, однако ответа не последовало. Кицунэ подождала ещё немного, но так и не дождалась какой-либо другой реакции от собеседницы, помимо враждебного взгляда. — Не хочешь даже называть своё имя? Тогда не думаю, что есть смысл продолжать… 

Растеряв всю напускную доброжелательность, Кагами поднялась со своего места и, достав из-за пояса танто, направилась к его прошлой владелице. Заметив оружие, та безуспешно задёргалась в путах. С пугающим видом наклонившись над своей пленницей, которая в последний момент замерла, кицунэ демонстративно замахнулась. Их глаза встретились, и воительница провалилась во тьму.

***

Посреди дня кицунэ подходила к небольшой деревеньке, ведя за поводья коня, который вёл себя в присутствии не скрывающего свою природу ёкая слегка испуганно, но хотя бы не брыкался.

— Вот мы и добрались, — остановившись в сотне метрах от ворот, заявила Кагами для своей не особо добровольно попутчицы, что сейчас была переброшена через седло собственной лошади, словно мешок. — Пора нам наконец расстаться… 

В ответ на это немного подлеченная охотница на ёкаев лишь злобно прорычала несколько ругательств. Проигнорировав их, Кагами стащила по-прежнему обнажённую, если не считать верёвок, женщину с седла и поставила ту на ноги.

— Ну-ну, не расстраивайся! Вон, впереди есть деревня, — проговорила лисица, наклоняясь, чтобы развязать верёвки на лодыжках воительницы. — Я уверена, что те самые простые люди, которых ты так стремишься защищать, обязательно тебе помогут! Ну не смогут же жители этой деревни оставить голую девушку в беде, правда? — с усмешкой спросила она и шлёпнула пленницу по мускулистой попке. — Удачи, цувамоно!

После этого Кагами развернулась и направилась обратно по дороге, уводя за собой коня со всей поклажей и оставляя свою противницу на произвол судьбы.

Ханами - традиция любования цветами.

Сугэгаса - название японской конической соломенной шляпы. Шляпы в целом называются Каса.

Онибаба - "Старуха-демон". Другое название Ямаубы. Пожилые женщины, что извратили свою натуру и превратились в чудовищ. Обитают в глухой местности - лесах и горах. Заманивают и похищают людей.

Бакэдануки - как и в случае с бакэгицунэ - название ёкаев-тануки.

Каваусо - название выдр-оборотней.

Хого - китайское блюдо. Оно же ХотПот. Японский вариант - набэ.

Шикигами - аналог фамильяра. Духи на службе у практика оммёдо. Оммёдо - оккультное учение, пришедшее в Японию из Китая, применяемая для гаданий, изгнания злых духов и защиты от проклятий.

Цуба - круглый аналог гарды (крестовины) европейских мечей.

Цувамоно - одно из ранних названий самураев. В среде аристократов того времени могло иметь пренебрежительный характер в связи с тем, что военное дело считалось нечистой профессией.

Тати - более ранняя версия катаны. Отличалась немного большим изгибом и длинной. Также тати подвешивался на пояс лезвием вниз, а не засовывался за него. Обоюдоострые тати ковались, когда только начался переход с прямых мечей на изогнутые.

Танто - японский кинжал. Выглядит, как маленькая катана.

Судзу - круглый полый синтоистский колокольчик. Используется в религиозный церемониях.

http://tl.rulate.ru/book/112935/4264055