Готовый перевод Worth the сandle / Стоит Свеч: Глава 42: Приятная интерлюдия в Канзасе.

Глава 42: Приятная интерлюдия в Канзасе.

Тифф вызвалась отвезти меня домой после D&D. Она жила не поблизости от меня, но она сказала, что живёт в такой глуши, что пара лишних миль роли не играет, и я, естественно, согласился, потому что это же Тифф.

- У меня есть вопрос о единорогах - сказала она.

- Единорогах в общем? - спросил я.

- Нет, о твоих единорогах, жутких монстрах-насильниках - сказала она.

- Они на самом деле не насильники - сказал я. - Только на грани насилия. И это было давно, так что я не уверен, что смогу всё вспомнить.

- Ну, в таком случае ты можешь придумать что-то для меня - сказала она. - Тут такое дело, я не въезжаю в эту абилку со временем.

- О - произнёс я. - Ну, единорог, типа, сливает альтернативные реальности, чтобы оказаться в позиции…

- Нет, извини, я имею в виду как оно физически работает понятно, или по крайней мере мне так кажется, я просто не понимаю, почему у единорогов такая способность - сказала Тифф. Она смотрела на тёмную дорогу перед нами, а я - на неё. Она сосредоточенно морщила лоб, и это был один из её наиболее привлекательных видов. - Не нужно слишком поднимать вуаль, и не говори Артуру, что я спрашивала, но почему ты дал им способности, связанные со временем? Я думала, что это просто от балды, но ты обычно так не делаешь.

- Эм, это тупо, и вообще-то не имеет отношения к нам - сказал я. - Просто, как бы, фишка такая, бывает.

- Можете приступать - сказала Тифф тоном капитана Звёздного Флота.

- Ну, у меня единороги, типа, сверхмужественные, одержимые чистотой собственники, так? - спросил я. - Это было заметно?

- Угу - сказала Тифф. - Мне это реально понравилось.

- Ну, способность с временем должна была больше указывать на манипуляцию и затенение - сказал я. - В смысле, у меня была идея об единороге как о чуваке, который издевается и бьёт свою жену или дочь, а потом делает вид, что ничего не было, или говорит, что это потому, что он их так любит, или… ну, вроде того. В том духе, что жертвы задаются вопросом, что реально, наверное?..

- Ладно, но мы спасли девушек, и ты сказал, что с ними всё нормально - сказала Тифф. Она подрулила к моему дому, непримечательному синему зданию, вид из окон которого по большей части закрывали пара деревьев. Была поздняя ночь, и свет не горел.

- Угу - сказал я, глядя на свой дом. - Я струсил. Мы приближались к концу сессии, и я просто не хотел оставлять такую стрёмную, сложную концовку, от которой у всех останется негативное ощущение. - Я не спешил выходить из машины. - У меня такие часто бывали, и, думаю, они только мне нравились, потому что это было, типа, как в реальном мире - нет хороших концовок, и иногда даже если кого-то спасаешь, то у них остаются проблемы, может и не обязательно шрамы, но им нужно разбираться самостоятельно. Не всегда есть панацея.

- Не хочешь заходить? - спросила Тифф, поскольку я продолжал смотреть на свой дом.

- Эх - сказал я. - Завтра церковь. Отец перестал туда ходить, и это постоянно…

На этом я остановился, поскольку не видел смысла продолжать. Последние несколько лет я хотел, чтобы мои родители просто развелись уже наконец, но непохоже, чтобы они уже дошли до этой точки.

- Не хочешь провести ночь у меня? - спросила Тифф. Я повернулся взглянуть на неё. Под отражённым светом фар автомобиля её почти не было видно.

- Угу - сказал я. Машина снова пришла в движение, и я отвёл от неё взгляд лишь настолько, чтобы написать отцу СМС-ку, которую, как я знал по опыту, он не прочитает до утра, избегая подробностей. - Твои родители не будут возражать против этого?

- Они в Тулузе до конца недели, так что я одна - сказала Тифф. Она прочистила горло. - Только, эм, не пойми не так. В смысле, я знаю что там у твоих родителей, и уже поздно, так что ты можешь этого избежать. Просто не забывай что для девушки это уязвимая позиция.

- О - произнёс я. Моё сердце забилось быстрее, и я стал глубже дышать. Тифф только что пригласила меня провести ночь с ней, родаков нет, и она не хочет, чтобы я "думал что-то не то", но всё в моём подростковом мозге вопило, что если у меня есть шанс с ней, то это он.

Какие бы ни были проблемы дома, внезапно у меня в голове для них не осталось места.

- У меня реально плохо с сигналами - сказала Тифф. - Я сама это о себе понимаю. Но стыдно же прямо говорить, верно?

Обычно она более многословна.

- Угу - сказал я. - Или нет. "Стыдно" - это не то, что я чувствую. По мне это как идти по минному полю, и очень напрягает, потому что такое чувство, словно один неверный шаг, и подорвусь нафиг.

Какое-то время мы ехали молча, удаляясь в глушь, лишь временами мимо проплывали яркие знаки, отражающие свет.

- Я не хочу делать ситуацию в группе неловкой, но я в тебя втюрился по уши - сказал я. Я мысленно репетировал это три или четыре раза, и мою грудь словно сдавило, когда я это сказал. - Я просто думаю, что ты должна знать, потому что, возможно, для нас обоих будет проще, если я не буду у тебя на ночь, так что я не буду мучать себя мыслями о минном поле.

- О - сказала Тифф. Повисла долгая пауза. - Ну, ты мне тоже нравишься.

Повисла ещё одна пауза, и на моём лице начала расплываться ухмылка.

- В смысле, нравишься.

- Ну, - сказал я - это хорошо. Рад слышать.

Я был уверен, что моя улыбка слышна в голосе. Меня окатило облегчением, поскольку я шагнул на минное поле и ногу не оторвало, по крайней мере пока что.

- Когда я говорила, что не хочу, чтобы сейчас, сегодня, думал что-то не то, я имела в виду - Тифф говорила быстро, её голос был неровным - я имела в виду, что когда девушка приглашает парня на ночь, когда её родителей нет дома, определённо будут мысли, тем более если они только что признались в чувствах друг к другу. И я не хочу, чтобы ты думал, не то, чтобы ты это делал, что это некое предложение, или обещание с моей стороны, на некое согласие - она вздохнула. - Вот видишь? Чрезвычайно стыдно. Я словно растаять готова.

- Ты говоришь, что мне не следует пытаться тебя поцеловать, или что-то в этом роде - сказал я. Моё сердце трепыхалось в груди, как рыбка на берегу, потому что фундамент оставался ненадёжным. Было ли достаточно, что я ей нравлюсь? Она не говорила, что хотела бы сходить на свидание, и я не спросил её, и я могу представить множество причин, почему это было бы плохой идеей, вроде того как оно будет, если не сложится, и того факта, что Артур по уши в неё втюрился - все это знали, но что насчёт неё? Я понятия не имел, как ему всё объяснить, если мы с Тифф окажемся, да не может такого быть, парой, о чём я месяцами фантазировал но ни слова никому не говорил.

- Я скорее думала о "или что-то в этом роде" - сказала Тифф. Она прочистила горло. - Ты можешь попытаться меня поцеловать.

Так что я потратил следующие пять минут нашей поездки на то, чтобы убедиться, что моё дыхание свежее, губы не потрескались, вспоминая всё, что знал о поцелуях (немногое), планируя, составляя стратегии и отыгрывая сценарии, пока голова не закружилась.

А потом, когда мы остановились на клочке земли, служившем парковочным местом, я вышел, подошёл к её стороне, где она меня ждала приподняв подбородок и приоткрыв губы, и, может, это было предвкушением в поездке, или перспективой не только провести ночь вместе, но и всех ночей, что могут лежать перед нами, но поцелуй с Тифф каким-то образом сумел не просто превзойти мои ожидания, а превысить настолько, что я вообще забыл о том, что у меня были ожидания.

А потом мы целовались ещё в её доме, и она отвела меня на крышу, где мы смотрели на звёзды, и я время от времени целовал её в голову, потому что теперь мог это делать. Я не пытался зайти дальше поцелуев, даже когда при поцелуе ощущал, как её тело прижимается к моему, или её руки прикасались к моей шее, когда мой язык входил в её рот.

Утром она подбросила меня до дома, после того как я поспал на диванчике, и всю дорогу я не мог перестать смотреть на неё и улыбаться.

* * *

Это может показаться тупым, но мы так и не рассказали Артуру или группе, что мы встречаемся. Сперва - потому что не хотели, чтобы что-то вышло не так. Мы предполагали, особенно поначалу, что это может не продлиться долго. Частично причиной было желание приватности, или сегрегации социальных ролей, поскольку если мы вдруг будем встречаться во всех контекстах, то это поместит нас под большое давление, все начнут расспрашивать и выяснять. И да, частично это было из-за Артура.

- Угу, я знаю, что я ему нравлюсь - сказала Тифф однажды ночью, когда мы вместе лежали на диване, а за его углом мелькали картинки в DVD плэйере. - Обещаешь не ревновать?

- Разум - странная штука - ответил я.

- Он мне нравится - сказала Тифф. Говоря это, она смотрела на моё лицо. - Особенно поначалу, когда у нас были те большие споры, он был таким страстным относительно всех этих глупых мелочей.

Она положила палец на мою ключицу.

- Ты тоже такой был, но о других глупых мелочах, и это временами сложно заметить, потому что твои мысли - как айсберги, и ты демонстрируешь только верхушки.

- Только верхушки - сказал я. - Только чтобы взглянуть, как оно чувствуется.

Она игриво шлёпнула меня, а потом поцеловала.

- Я говорила. О, и как твой странный разум?

- Нормально - произнёс я. - Ты говорила, что он тебе нравился.

- Да - сказала Тифф. - И я знала, что я ему нравлюсь. Я всё ждала, пока он меня пригласит на свидание, или просто признается, но шли месяцы, а он этого не делал, и мой интерес начал увядать, поскольку был и другой симпатичный парень, так что что тут сделаешь?

- Проявить инициативу? - спросил я.

- Не проявлять инициативу - женская привилегия, которой я с удовольствием воспользуюсь - сказала Тифф. - Я холодею от одной мысли об этом. Вот, потрогай, как похолодела.

Она протянула руку, и я сжал её в своей.

- Не сказал бы, что ты похолодела - заметил я.

- Нет, но мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься - сказала она с притворно-застенчивой улыбкой.

- Тебе никогда не становилось плохо от переизбытка милоты? - спросил я.

И в любом случае, всё это были игры и развлечения. Было что-то очаровательное в секретных свиданиях в духе "плаща и кинжала", передавании друг другу кодовых сообщений, в том духе, и никто не догадывался, что означало, что нам не нужно говорить группе или Артуру и делать ситуацию неловкой или болезненной для всех. Мы продолжали так пять месяцев.

А потом Артур попал под машину, через одиннадцать дней после этого умер, и всё полетело к чертям.

* * *

Мы играли в доме Реймера, и я появился на полчаса раньше, поскольку нужно было подготовиться к сессии. Мы начали новую, временную кампанию, когда с Артуром случился этот инцидент, поскольку никто не хотел, чтобы он пропустил сессии начатой кампании (и если бы он не был в коме, мы бы, наверное, постарались играть во время посещений). Я решил, что это будут Длинные Лестницы, Том 2, поскольку то, как армейские ребята продвигаются по бесконечному фэнтезийному подземелью, казалось как раз той фигнёй, которой можно занять время. После того, как он умер, я продолжил эту кампанию, поскольку от одной мысли о том, чтобы вернуться к нашей старой кампании и просто зарубить его линию истории мне хотелось разрыдаться.

- Ну, и как долго вы с Тифф встречаетесь? - спросил Реймер, пока я просматривал свои записи.

- Несколько месяцев - сказал я. Я не спрашивал его, как он это узнал, да и меня это не особо интересовало. Я даже не пытался отрицать. Привлекательность "плаща и кинжала" себя изжила, так что мы особо не заморачивались.

- По-моему, это то, о чём нужно было всем рассказать - сказал Реймер.

- Отвянь - ответил я.

- Ты хотел бы сказать Артуру, прежде чем он умер? - спросил Реймер.

Я подобрал новенький чёрный d20, твёрдый акрил, размером с мой кулак, и изо всех сил швырнул в него. Он прикрылся рукой и крякнул от боли, когда он врезался ему в руку.

- Ну ты и засранец - прорычал я.

- Угу, я такой - сказал Реймер, потирая руку. - Разница между нами в том, что я знаю, что я засранец, а ты ведёшь себя так, словно ты был его лучшим другом в мире. Вы с Тифф могли бы и сказать ему, он бы обиделся, но по крайней мере вы бы не выставляли его дураком. Он умер девственником, оставаясь нацеленным на неё, а вы просто смеялись за его спиной, какой он дурак.

- Ты знаешь, что было не так - сказал я. Я ощущал, как накапливается ярость, и прошло не больше недели после того, как меня арестовали за нападение на Виктора Кларка за ту фигню с " у бога есть планы". Но на фоне смерти Артура словно ничего не имело значения, и я задумался о том, как было бы неплохо дать Реймеру в рожу. - Он был моим лучшим другом.

- Возможно, ты это перерос - сказал Реймер. - И после этого твоим лучшим другом была Тифф, поскольку ты выбрал её, а не его.

Вскоре после этого появился Том, молча вошёл и спросил, всё ли в порядке, на что мы оба ответили, что всё нормально. Сказанное Реймером глубоко резануло, поскольку я сам уже думал об этом, и не то, чтобы можно было делать заявку на девушку, они же не чья-то собственность, но в то же время, почему я не сказал ему, если знал, что он всё ещё был нацелен на неё?

В этой сессии я убил персонажа Реймера восемь раз, рекорд за всё время, с большим отрывом. Иногда даже не глядя на кости, а один раз даже вообще не дав ему бросить их. После второй смерти он перестал создавать новых персонажей и просто возвращал старых с новыми именами, а я продолжал его убивать различными способами, не обращая внимания на правила, повествование, или всё более некомфортную атмосферу в комнате. Реймер просто принимал это, ничего не говоря, и партия продолжала брести, сражаясь с бесконечными ужасами Длинных Лестниц, пока не находили его очередного персонажа, заблудившегося морпеха или ещё что-то столь же притянутое, который умирал через несколько минут.

- Весёлая сессия - сказал Реймер в конце, без следа юмора или теплоты во взгляде. - В то же время на следующей неделе?

Когда Тифф спросила, что это было, я отмахнулся от её вопроса, потому что не хотел повторять то, что он сказал мне.

Что забавно, хоть мы с Реймером так и не помирились, но мы продолжали играть, и в итоге, к тому моменту как я покинул Землю, он и Том оставались единственными, кто ещё хотели играть со мной. В случае Реймера это было потому, что он был немного мазохистом в плане настолок, не говоря уж о том, что упрямым засранцем, а Том, полагаю, потому что он был славным парнем, считавшим, что окончательная смерть группы до того, как мы все отправились в колледжи, была бы неправильна, или, может, просто оскорблением памяти Артура.

Оглядываясь на то время, я задаюсь вопросом, насколько Реймер был засранцем, и насколько просто пытался по своему перенести скорбь, так же как я набрасывался практически на всех по малейшему поводу, который можно было счесть неуважительным по отношению к Артуру. Я был его лучшим другом, а он - моим, так я видел себя после его смерти, и я наложил на наши отношения максимум краски, так что становилось сложно вспомнить, что я был чем-то иным нежели идеальный друг.

Мои отношения с Тифф были одной из первых жертв. Было сложно радоваться её поцелуям, когда я ощущал, что не заслуживаю их. Было сложно утешать её, когда это ощущалось предательством памяти Артура. Он мог бы хотеть, чтобы я был счастлив, но я не хотел, чтобы я был счастлив, и это, вероятно, было смертельным ударом нашим с Тифф отношениям. Мы по дюйму отплывали друг от друга, пока она не сидела на ланче поодаль, и последнее текстовое сообщение от ней (безответное "Как ты там?") было месяцы назад.

http://tl.rulate.ru/book/11234/315921