Готовый перевод Дедушка П / Дедушка П (Гарри Поттер): Глава 72

Облака разошлись, и на землю пали неясные тени; наша компания словно окунулась в лунный свет.

Раздался грозный рык. Лицо Люпина вытягивалось, то же происходило и с телом; плечи сузились, руки обратились в когтистые лапы, прямо на глазах он оброс шерстью. Превращение произошло, и оборотень лязгнул страшными длинными зубами.

Снейп усилил магические путы, связав, как следует, уже монструозного волка, стянув верёвками ему пасть и лапы.

Я убедился, что зельевар справляется и моя помощь ему не требуется, поэтому со всех ног побежал в сторону замка. Скрывшись с глаз долой, перестал поддерживать заклинание Скрыта и убрал ставший видимым автомат в сумку.

— Попил пивка, называется… Тьфу… Точно не мой день!

Я спокойно добрался до общежития Пуффендуя, периодически приходилось становиться невидимым, чтобы не попасть на глаза завхозу и его кошке.

На следующий день по школе поползли слухи, из которых стало известно, что профессор Люпин оказался оборотнем и превратился в волка прямо во дворе замка, его мужественно пленил профессор Снейп и вызвал авроров, не ставя в известность директора. Авроры прибыли довольно быстро, пленили оборотня и поблагодарили Снейпа.

Директора сегодня в школе не было, видимо поехал получать по шапке от Министра, попечительского совета и Будда знает кого. Люпина должны осудить и ему светит от года до трёх лет Азкабана за то, что подверг детей опасности.

Драко Малфой сиял от счастья, до сих пор радуясь казни гиппогрифа. А Гриффиндорцев возмущало то, что Люпина посадили в тюрьму.

После завтрака в школу прибыл Министр магии и многие, я в том числе, стали свидетелями общения Снейпа с Фаджем, которое состоялось прямо в Большом зале.

— Потрясающе! — говорил Фадж. — Просто невероятно… Просто чудо, что никто не погиб… Ни о чем подобном не слышал… Какое счастье, что вы там оказались, мистер Снейп…

— Благодарю вас, министр, — ответил зельевар.

— Орден Мерлина второй степени, это я вам обещаю, — произнёс Министр. — Первой степени, если сумею пробить.

— Огромное вам спасибо, министр, — поблагодарил сияющий от счастья Снейп.

— Как вам это удалось? — спросил Фадж.

— Мне помог один сознательный студент, который обнаружил оборотня и тут же примчался сообщить об этом, — завуалированно ответил зельевар.

Вскоре примчался Дамблдор, который имел недовольный и слегка помятый вид, явно очень спешил, чтобы успеть.

— Добрый день, Корнелиус, Северус, — произнёс Дамблдор.

— Альбус, — протянул Фадж, — как же вы так могли поступить? Целый год держать на должности преподавателя оборотня…

— Ну что вы, Корнелиус, разве можно? — улыбаясь в бороду, вопросил Дамблдор. — Я бы ни за что не принял преподавателя, если бы знал, что он опасен для учеников. Для меня это стало большим сюрпризом.

— Альбус, — произнёс Фадж, — в следующий раз будьте внимательней, нанимая преподавателей…

О моём залёте Снейп благополучно забыл. Конечно, не в прямом смысле этого слова, но он был сегодня настолько счастлив, что, пожалуй, простил бы и более серьёзный косяк, чем попытка незаконно выбраться в Хогсмит.

Я так понял, что раньше у Снейпа из-за Люпина были серьёзные неприятности и зельевар был рад отомстить старому недругу. Честно говоря, Люпин мне никогда не нравился, и его безответственное поведение, подвергшее опасности мою жизнь, заслуживает тюремного срока в Азкабане. Возможно, будь на моём месте кто-то другой, то не был бы столь категоричен, но понимание того, что вот этот человек может в любой момент превратиться в опасную хищную тварь и кинуться на тебя с целью растерзать, никак не прибавляет всепрощения. Даже заряженный автомат не даёт стопроцентной гарантии на выживание, а его использование при свидетелях способно было подвести меня под исключение из школы.

***

В прошлые годы всем студентам вне зависимости от времени сдачи экзаменов приходилось ждать Хогвартс-экспресса, это примерно конец третьей недели июня. В этом году ничего не изменилось, так что нам пришлось куковать в Хогвартсе ещё пару недель. Я в это время старался вести себя максимально тихо, не высовывался, усиленно занимался изучением рун и ритуальной магии, тренировался в отработке заклинаний и в анимагии.

В последний день сдачи экзаменов у семикурсников был нереальный бум по продаже алкогольной продукции, народ устраивал отвальную вечеринку и лишь нынешние выпускники Райвенкло поскупились и купили в Хогсмите дешёвого вина. Но потом, во время празднования, некрасивые девушки скинулись и купили у меня для пацанов лучшего самогона…

В последний день семестра, несмотря на то, что и так всё и всем было известно, были объявлены результаты экзаменов. Надо было видеть, как опухшие после пьянки студенты, больше похожие на китайцев, стягиваются к стенду с оценками и, щурясь, пытаются найти свою фамилию. Глядя на некоторых студентов, складывалось ощущение, будто девочка с колокольчиком, что катается на плечах выпускников в советских школах, перебралась им с плеч прямиком в головы. Видимо не у всех хватило денег на антипохмельное зелье, или что вернее, после выпуска хороших студентов-зельеваров, наступил дефицит этого и других зелий.

Я не выдержал этого зрелища, встал возле стенда в пафосную позу, положив руки в подобие позы Ленина, когда он цеплялся большими пальцами за жилетку, только я использовал мантию. Оглядел студентов и решил задвинуть речь.

— Дорогие выпускники школы магии и волшебства. Вскоре вы покинете стены этого чудесного замка, в котором провели долгие семь лет.

Народ перестал возиться и обратил на меня пристальное внимание. Школьники притихли, и стали с интересом слушать речь.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь, волшебники и колдуньи! Теперь вас ожидает финансовый кризис, третья мировая война и похмелье по субботам!

По залу раздались смешки и стоны, последние раздавались от тех, кто как раз испытывал похмелье.

— Я слышал, что на Гриффиндоре две семикурсницы не поделили парня. Что-то плоховато у них с делением, вот на Райвенкло таких проблем у девушек нет…

Народ громко заржал.

— Все мы помним и скорбим о наказании попавшихся профессору Макгонагалл двух бесстрашных Пуффендуйцев, куривших под лестницей. Хорошо, что они успели одеться…

Народ вновь засмеялся.

Тут раздалось многозначительное покашливание. Толпа расступилась и мне предстала картина в виде суровой Макгонагалл, которая прожигала меня уничижительным взглядом.

— Прекратите балаган, мистер Адамс, — суровым тоном заявила профессор. — Вам повезло, что занятия уже закончились, иначе вам бы не миновать отработки у Филча.

— Таки уже ухожу-ухожу-ухожу!

Я, подняв руки вверх, попятился назад мимо стенда, вызвав очередную волну смеха студентов. Глядя на похмельные лица хватающихся за головы старших ребят, у которых явно головы болели ещё сильнее от их же громкого смеха, я порадовался неким садистским счастьем, что болит не у меня.

Все две недели до окончания семестра поведение Снейпа пугало школьников, ведь он весь светился от счастья.

В день отъезда из школы в Ежедневном Пророке была статья о самоотверженном обезвреживании профессором зельеварения другого профессора, который оказался оборотнем. За это Министерство магии наградило Снейпа Орденом Мерлина второй степени. Там же было упомянуто, что Люпина посадили на год в Азкабан, и то потому, что за него ходатайствовал Дамблдор, а так хотели впаять по полной катушке. В общем, оборотень на своей шкуре узнает, каково было его другу сидеть за несовершенное преступление.

Победа в ежегодном соревновании досталась Слизерину, но в основном из-за того, что они победили в соревновании по Квиддичу. Как по мне, то включать в факультетские баллы ещё и спортивные достижения — крайне глупо, но это же Англия, более того — магическая Англия, тут с логикой всё плохо.

Когда я прибыл на вокзал Кинг Кросс, то с радостью окунулся в мир обычных людей. Машины, электричество, выхлопные газы, толпы непонятно куда спешащих людей… Какая прелесть!

Выискивая взглядом кого-то из родителей, я их не замечал, вокруг все люди были высокие, поэтому разглядеть встречающих оказалось проблематично.

— Эй, — громко выкрикнул я, — карлик тут! Адамсы, встречающие карлика, если вы всё же пришли за сыном, то посмотрите вниз!

Вдруг одна полная дамочка, одетая в дорогие чопорные одежды, остановилась, укоризненно посмотрела на меня.

— Молодой человек, — обиженно-возмущённым тоном произнесла она, — это весьма оскорбительно, говорить слово «карлик»!

— Конечно, мадам, — отвечаю ей спокойным тоном, — у вас, наверное, есть родственники низкого роста?

— Нет, — сказала она после секундного раздумья.

— В таком случае, ваши дети — маленькие люди?

— Нет, — вновь ответила дама.

Я на мгновение замер, переваривая разговор и сильно разозлился. Нервное напряжение, которое копилось на протяжении года, получило выход и меня прорвало, как бракованную плотину.

— Тогда… Какого хрена тебя это имеет?! — громко закричал я, от злости подпрыгнув на месте. — Какое вообще твое дело? Это тебя совершенно не касается! Это не влияет на твою семью, на твою жизнь… Я понял бы, если каждый раз, когда я говорю «карлик», то это было бы чем-то сродни призыва к оружию для всех маленьких людей, чтобы восстать и дать отпор высоким протестантам… И когда вы приходите домой, то там карлики залетают к вам в окна, делают кувырки через плечо, жонглируют фамильным фарфором и пинают ваших щенят!

Я изобразил руками, как жонглирую невидимым фарфором, затем сделал пантомиму, как будто держу за шкирку щенка, отпускаю его и пинаю ногой.

— Тогда бы я понял. Но ты же просто подошла и сказала мне, карлику, что мне нельзя говорить слово «карлик»? Чёрт подери, женщина, ты в своём уме? С тобой ничего такого не происходит, ты нормального роста, твои родственники нормального роста, кто ты вообще такая, чтобы указывать мне, что я могу говорить о своей группе людей?!

Я возмущённо вскинул вверх руки и резко опустил их.

— Ты что, считаешь всех карликов тупыми, что мы не можем за себя постоять? Ты хоть понимаешь, что говоря за группу других людей, ты делаешь в миллион раз нечто более расистское чем то, что взбесило тебя изначально? Ведь, по сути, ты обращаешься к той группе людей, и такая: «Эй, малыш, я знаю, что ты слишком туп, чтобы понять, что тебя только что оскорбили, но не волнуйся, я-то поняла… Поняла, что над тобой смеются, и я кое-что сделаю… Нет-нет, не вставай… Сиди там, я сама справлюсь. Всё нормально, высшая раса скажет всё за тебя!».

Я гневно засопел и с пренебрежением посмотрел на дамочку, которая опешила от столь яростного напора.

— Я всю жизнь был маленького роста… Не было такого, что я родился двухметровым блондином, потом Бац, и усох до размеров лилипута… Так что знаешь что? Пошла на хер! Ты меня поняла, жирная расистская сволочь? Пошла на хер! Не беси меня!

Во время моего монолога дамочка краснела, бледнела, хлопала ртом и ресницами, и не могла выдавить из себя ни слова. Вокруг выросла толпа народа, которая с радостью и наслаждением слышала эту речь, словно рабочие и крестьяне выступление Ленина с броневика. Стоило мне поставить финальный аккорд, как толпа разразилась аплодисментами, громким смехом и улюлюканьем в сторону дамы, которая до меня фактически докопалась на ровном месте и получила совсем не то, что ожидала, а словесный аргументированный отпор, приправленный матом. Это ей ещё повезло, что не обложил русскими трёхэтажными конструкциями.

Дама громко фыркнула и быстро сбежала, расталкивая толпу локтями.

Из толпы доносились отдельные выкрики.

— Правильно, малец, так её!

— Шикарно, это что, карлик-комик выступает? Я бы сходил на его представление.

— Как он её опустил! Я с самого начала тут стою, эта дамочка сама до пацана докопалась, вот он и ответил.

http://tl.rulate.ru/book/109762/4268592