Готовый перевод Step Down, Let Me Come! / Прочь с дороги! Дело за мной!: Том 1. 044. Фрагмент правды

Том 1. 044. Фрагмент правды

Если бы Шэнь Тан могла сейчас думать, то, наверное, только стандартный крик отчаяния смог бы выразить её чувства.

Почему мне не дали гарантию на переселение?!!!

Ладно, она не получила воспоминания тела, но зачем ей постоянно встречаться с людьми, связанными с её телом? Сначала был Тян Шоуи, который ошибочно назвал её «племянницей», а теперь Гун Цзынь, который заявил, что она его «шурина». Если бы это был кто-то другой, то, наверное, уже поверил им.

Шэнь Тан сжала кулаки, её жевательные мышцы напряглись, лицо было мрачным, как будто с него могла капать вода. Со стороны казалось, что она сдерживает гнев, который вот-вот вырвется наружу, и этот гнев был вызван только Гун Юньчи. Увидев это, артист сделал шаг вперёд.

Он встал между Шэнь Тан и Гун Цзынем.

Он наклонился и спросил:

— Брат Юньчи, эта девушка — твоя шурина?

Он знал, что в день свадьбы Гун Цзыня вся его семья погибла, их сослали, а женщин отправили в бордель, среди них была и невеста, которая ещё не успела поклониться три раза. По слухам, родня невесты, Шэнь, была ещё несчастнее, Чжэн Цяо приказал казнить их всех, более ста человек покрасили эшафот кровью.

Гун Цзынь ответил:

— Должно быть.

Шэнь Тан резко повысила голос.

— Гун Юньчи, что значит «должно быть»?

Её просто переполняла злость, он же должен знать, сколько человек было в его семье, когда он женился?

Даже если это был договорной брак, он был слишком беспечным!

Шэнь Тан не хотела упрекать, но сказанное без задней мысли, услышано с задней мыслью, в ушах Гун Цзыня это прозвучало совсем иначе.

Гун Цзынь подумал, что каждое слово Шэнь Тан было полным сарказма и упреком, она, по сути, спрашивала: «Шэнь были казнены, а Гун только сосланы, теперь, когда ты говоришь о них, ты называешь их «должно быть», ты не признаёшь эту родню?»

Поэтому Гун Цзынь был до глубины души смущён. Он с трудом стоял на ногах, но сильно покачнулся и чуть не упал. Юноша и артист мгновенно его поддержали, один с одной стороны, другой с другой. Из-за резкого движения рана снова открылась, алая кровь пропитала повязку.

Артист с тревогой сказал:

— Брат Юньчи, успокойся!

Юноша:

— Ещё больше ранишь себя, даже если придёт сам бог медицины, он не сможет тебя спасти, обо всём можно поговорить спокойно.

Шэнь Тан, у которой нет сценария и воспоминаний: «...»

Поскольку чертов сюжет не шёл по сценарию, ей пришлось полагаться на свою актёрскую игру, она делала вид, что знает, и импровизировала.

Сообразительный слуга уже вывел хозяина.

В комнате остались только они четверо.

Можно было говорить откровенно.

Она холодно фыркнула, сложив руки за спиной:

— Гун Цзынь, ради твоей раны, я не буду придираться к мелочам...

Она передумала и начала играть.

Гун Цзынь сейчас был самым осведомлённым о её прошлом, он был свидетелем того, как их семью разгромили и уничтожили, он знал больше, чем Ци Шань, который слышал только слухи. Шэнь Тан решила его разыграть, чтобы узнать, кто она была и кем была.

Возможно, она узнает какие-нибудь секреты от Гун Цзыня.

— Спасибо, шурин.

Услышав эти слова, лицо Гун Цзыня немного посветлело, он с трудом сел на подушку и поклонился Шэнь Тан.

Шэнь Тан не повелась на это, она по-прежнему была холодна:

— Раз ты называешь меня «шурином», то ответь мне, где она?

Кто эта «она», понятно и без слов.

Шэнь Тан скривилась, когда услышала слово «шурин».

Лицо Гун Цзыня, которое только что посветлело, снова стало бледным.

Он собирался ответить, как артист сказал:

— Я с господином Гу спас брата Юньчи, по его просьбе, мы немедленно отправили людей в тот бордель, чтобы найти его сестру, но... но мы опоздали, среди тех женщин её не было. Говорят...

— Она умерла в пути. — Юноша договорил за артиста, добавив: — Месяц идти в кандалах, для обычного взрослого мужчины это уже смертельно опасно, не говоря уже о юной девушке, которой ещё не исполнилось пятнадцать...

В пути им грозили не только кандалы, нехватка еды и воды, дикие звери и насекомые, но и конвоиры, которые везли преступников.

У женщин шансов на выживание было меньше, чем у мужчин.

Смерть в пути была ожидаема.

— Значит, это я была неправа?

Шэнь Тан воспользовалась моментом, когда её эмоции изменились, и нарочно повернулась к ним спиной, чтобы не выдать себя. Только её спина, лёгкая дрожь плеч и несколько глубоких вдохов, которые заставляли её лопатки двигаться, могли выдать её чувства.

Актёрство действительно требует сильной веры!

Артист не выдержал и сказал:

— Шэнь были казнены по приказу Чжэн Цяо, что тут общего с братом Юньчи?

Он практически сказал, что Шэнь Тан «просто не права».

Шэнь Тан говорила с Гун Юньчи так, чтобы каждое слово было с иронией, он, как слушатель, тоже почувствовал, что это было неприятно, а юноша молчал.

Шэнь Тан холодно фыркнула и спросила:

— Ты был там?

Артист был в замешательстве.

Гун Цзынь тоже тихо остановил его, смущённо сказал:

— Вэньчжи, это не касается меня, но касается Гун...

Шэнь Тан закрыла глаза и постаралась не думать, не анализировать.

Этот парень, который может читать мысли, просто ужасен.

Артист сделал то, что хотела Шэнь Тан, и спросил:

— Правда?

Гун Цзынь:

— Да, иначе почему свадьба была такой спешной?

Загадка в голове Шэнь Тан постепенно прояснялась, она рискнула и сказала:

— Если бы это было не так, то ты бы видел, чтобы какая-нибудь знатная девушка из благородной семьи выходила замуж до пятнадцати лет? В таком юном возрасте, зачем её отдавать замуж? Чтобы она была нянькой?

Артист замолчал.

Этот вопрос действительно...

Невеста была слишком молода.

Он посмотрел на Гун Цзыня, тот был вынужден тихо объяснить:

— В то время Чжэн Цяо хотел вернуться на родину, отец, чтобы его расслабить, притворился, что поддерживает его, тайно связался с несколькими образованными людьми, среди них был и твой отец, Шэнь. Шэнь и отец сговорились, отец был при дворе, а Шэнь использовал свои связи во дворце, чтобы объединиться с Чжу Цзи, которая тогда была в большой милости, и они планировали напасть на Чжэн Цяо. Но всё пошло не так, не только Чжу Цзи с сыном погибли, но и информация просочилась...

— Чжу Цзи, которая была на пятом месяце беременности, была оклеветана, она потеряла ребёнка и умерла, её родную страну уничтожили войска императора Синь, а её служанки, слуги, люди, которые управляли её имуществом, и клиенты, всего более двухсот человек, были обращены в рабство и проданы.

— Чжэн Цяо был мстительным, если Чжу Цзи постигла такая участь, то как он мог простить Шэнь, которые были в этом замешаны?

Юноша сомневался:

— Если Шэнь только помогали, а не были зачинщиками, то почему их всех казнили?

Ведь зачинщиками были Гун, а не Шэнь.

Гун Цзынь покачал головой:

— Этого я не знаю.

Если бы не многочисленные уговоры его отца, Шэнь, который всегда был сдержанным и умеренным, не стал бы вмешиваться, не стал бы привлекать внимание Чжэн Цяо и не стал бы подвергать свою семью опасности. Когда он узнал, что Чжэн Цяо возвращается с войсками, его отец понял, что дело плохо, и вместе с Шэнь решил выдать замуж старшую дочь Шэнь. Его отец хорошо спрятался, его не выдали, он всё ещё считался «благодетелем» Чжэн Цяо.

Если бы Чжэн Цяо отомстил Шэнь, то хотя бы сохранилась бы ниточка крови.

Но...

Чжэн Цяо не играл по правилам.

http://tl.rulate.ru/book/109723/4140278