Готовый перевод Step Down, Let Me Come! / Прочь с дороги! Дело за мной!: Том 1. 036. Возвращение к прежнему ремеслу (часть 3)

Том 1. 036. Возвращение к прежнему ремеслу (часть 3)

Чайная комната была оформлена в стиле минимализма.

Шэнь Тан, ожидая артиста, вертел в руках чайную чашку. У него была лёгкая форма гиперактивности, ему было некомфортно в тишине, он увидел, что хозяин тоже скучает, и не выдержал, задал вопрос, который мучил его уже давно.

— Хозяин, у меня есть вопрос, можно ли его задать?

Хозяин, услышав его слова, вздрогнул, его мысли, унесённые вдаль, вернулись в тело, он пошутил:

— Какой вопрос нельзя задать? Только не спрашивай старика о том, что происходит у него дома с женой.

Шэнь Тан: «...»

Он и не хотел знать.

Кому нужны твои истории о супружеской жизни!

Хозяин, увидев странное и сложное выражение лица Шэнь Тан, вдруг понял, что перед ним всё ещё юная девушка лет двенадцати, даже если она мастерски рисует эротические картины, не стоит шутить на такие темы. Он быстро перешёл к другому вопросу, спросив:

— Что ты хотел спросить, юный гость? Задавай, я отвечу на всё.

Шэнь Тан спросил:

— А княжество тоже поддерживает этот бизнес? Ведь, по идее, государственные служащие должны держаться от этого... подальше?

Хозяин подумал, что это за вопрос.

Услышав этот элементарный вопрос, он был удивлён «наивностью» Шэнь Тан, ведь это общеизвестный факт. Но потом он подумал, что этот юноша очень красив, на его руках нет следов тяжёлого труда, и он мастерски рисует, значит, раньше он был из богатой семьи. Возможно, его родственники скрывали от него эту грязь.

Думая об этом, он посмотрел на Шэнь Тан с жалостью — этот юноша, должно быть, очень нуждается в деньгах, раз он ищет работу, рисуя эротические картины. Если эта сделка будет успешной, то в будущем он сможет оставить ему заказы на другие картины.

Хозяин сделал глоток чая и вздохнул:

— Это долгая история. В последние годы случаются природные катаклизмы, повсюду идут войны, люди не могут прожить. У кого есть земля, те боятся её обрабатывать, боятся, что их ограбят бандиты, а у кого нет земли, те просто умрут с голоду. Скажи, как можно прокормить семью, если у тебя много детей, а ты сам еле сводишь концы с концами?

Шэнь Тан покачал головой:

— Конечно, нельзя.

Хозяин сказал:

— Поэтому, приходится продавать. Княжество увидело, что так продолжаться не может, и сказало, что нужно строить больше борделей, во-первых, чтобы привлечь больше торговцев из других городов, заработать денег, во-вторых, чтобы пристроить этих детей, в-третьих, налоги такие высокие, что княжество не справляется, и им нужно отчитываться. Вот так они сделали... с одной стороны, это выгодно всем.

У Шэнь Тан от этих слов лицо побледнело.

Он сдерживал себя, но чувствовал отвращение.

Он спросил:

— Это правда, что княжество так считает?

Хозяин указал на центр Сяочэна и сказал:

— Конечно, об этом написано на объявлениях. Что мы, простые люди, можем сказать о том, как думают эти богачи? Честно говоря, если бы не было войны, всё было бы хорошо! А сейчас, когда всё так плохо, продать своих детей в бордель — это благодеяние от этих богачей.

Из-за сложной ситуации и активной поддержки княжества, в Сяочэне плохо шли дела у всех, кроме борделей, их бизнес процветал, каждый день у них было много клиентов.

Люди, которые не могли прокормиться, были вынуждены продавать своих детей, заработанных денег едва хватало на еду на несколько дней, а вот торговцы людьми и владельцы борделей разбогатели. Поскольку детей продавалось много, у них был большой выбор, они договорились о низких ценах, и родители детей могли только слёзно продавать своих детей.

Красивого ребёнка можно было купить за 20-30 монет, а что будет с ним дальше, решала судьба.

Хозяин, закончив свой рассказ, вздохнул, он заметил, что Шэнь Тан задумался, и вдруг понял, что сказал ребёнку не то, что нужно, и попытался исправить ситуацию:

— Эх, это всё в прошлом. Сейчас главное — выжить.

Неважно, будешь ли ты голодать и скитаться, или будешь работать в борделе, жизнь простых людей дешевле травы, у них нет выбора.

Честно говоря, в борделе хотя бы можно сохранить жизнь — если повезёт, и у тебя будет красивая внешность и телосложение, ты сможешь стать главной звездой, и тогда ты будешь жить в роскоши, даже если ты молода, ты «уже насладилась жизнью» — страшно то, что тебя могут убить бандиты или отправить на войну пушечным мясом, или заставить работать на скудной земле, и в итоге вся семья умрёт с голоду.

Шэнь Тан чувствовал себя подавленным.

Хозяин, увидев его грустное лицо, решил сменить тему, спросил:

— Как ты думаешь, сколько борделей для мужчин, а сколько для женщин на этих пяти улицах?

Шэнь Тан понятия не имел.

Он ответил:

— Половина на половину?

Хозяин покачал головой:

— Борделей для мужчин больше!

Он показал число «семь».

То есть, семь из десяти.

Шэнь Тан: «...»

Хозяин сам себе ответил:

— Ты наверняка хочешь знать, почему так? Ответ прост, знаешь ли — нынешний император был когда-то любимым «наложником» императора Синь, его звали «Нюцзяо». Как только он появился, стало больше борделей для мужчин, и они стали процветать. Теперь он император, как же он силён!

Хозяин чуть не вручил «Нюцзяо» приз «Самый вдохновляющий любовник в истории», ведь он добился таких высот, работая любовником!

Чжэн Цяо был кумиром всех артистов в борделях для мужчин.

Шэнь Тан: «...»

Вскоре из-за двери послышались ритмичные стуки.

Хозяин встал и открыл дверь, перед ним стояли три незнакомца, два высоких и один низкий. Тот, что в середине, был скрыт за вуалью, лицо его закрывала черная ткань, по бокам стояли два высоких охранника с угрожающими лицами.

Не нужно и говорить, что тот, что в середине, был главным.

Войдя в комнату, он снял вуаль, обнажив белое, изысканное, даже несколько хищное лицо. Скорее, это был юноша, чем мужчина, с несколько юным видом. Он окинул Шэнь Тан взглядом, убедившись, что посторонних нет, спросил хозяина:

— Где художник?

Шэнь Тан подняла руку:

— Я здесь!

Он даже не взглянул на Шэнь Тан, выплеснув свой гнев на хозяина:

— Неужели денег мало дали? Зачем ты прислал мне такую неопытную девчонку? Ты знаешь, насколько важна эта картина?

Хозяин не ожидал, что этот фаворит будет таким вспыльчивым, но ради бизнеса ему пришлось сгибаться в поклоне и заверив, что Шэнь Тан не хуже предыдущих художников:

— Не смотрите, что она молода, но её мастерство ничуть не хуже, чем у тех, кто рисовал раньше.

Шэнь Тан кивнула в знак согласия.

Ведь когда-то она зарабатывала на жизнь этим.

Доверяйте её профессиональным навыкам!

Услышав это, тот пристально посмотрел на Шэнь Тан.

В этот момент Шэнь Тан уже встала, её подвешенный к поясу вэньсинь-печати спускался вместе с её движением, прозрачная печать под светом едва заметно переливалась всеми цветами радуги. Юноша застыл, затем неожиданно сменил тон:

— Хорошо, пусть она попробует. Если не сможет меня удовлетворить, то я заменю её! Но у меня есть одно требование!

Шэнь Тан, полная уверенности, ответила:

— Говорите.

Юноша:

— Ты должна рисовать на моих красках, бумаге и кистях.

Шэнь Тан, услышав это, поняла, что это хорошая возможность, и тут же согласилась.

Небо было тёмным, звёзды кипели, как вода.

В этот день Ци Шань чувствовал, что чего-то не хватает.

Услышав, как за соседней дверью снова послышались шаги, он понял, что Шэнь-сяоланцзюнь вернулся. Он взглянул на новые книги, которые собрал на столе, подумал немного и, обняв их, постучал в дверь Шэнь Тан.

Шэнь Тан только что закончила набросок и собиралась взяться за кисть.

— Подожди, сейчас.

Шэнь Тан встала и открыла дверь.

— Юаньлян, что-то случилось?

Говоря это, она отодвинулась в сторону, пропуская Ци Шань внутрь.

— Я одолжил у друга несколько копий, посмотри, может быть, тебе…». Он не успел договорить, не успел даже опустить книги, как увидел лежащую на столе Шэнь Тан работу, и вскрикнул: «Шэнь-сяоланцзюнь, кто же научил тебя этому «рисовать» из «искусств игры на музыкальных инструментах, игры в шахматы, каллиграфии и живописи»?

На бумаге был изображён человек с чёрной круглой головой, кривыми линиями нарисовано тело, как будто это скрученная верёвка, лежащая на чём-то, что, возможно, является «креслом».

На голове торчит бугор, непонятно, это причёска или цветок, воткнутый в волосы, «правая рука» сжимает веер, левая опущена… Должно быть, это человек, лежащий на кушетке, старательно принимающий эффектные позы, всё, что нужно, выпирает, всё, что нужно, вогнуто.

Небрежно, странно, от него исходит странная аура.

Самое главное, на белой бумаге был не один «человек», если смотреть последовательно, то движения персонажа от расстёгивания одежды до того, как он залез на кровать и принял позу, а на незавершенном фрагменте должна была появиться вторая странная «фигура»… Он почувствовал странную «тревожную» атмосферу.

Ци Шань…

Ему было очень трудно сказать, что это «картина».

http://tl.rulate.ru/book/109723/4132068