Готовый перевод GOSICK / Готика: Часть 2 (2).

Часть 2 (2).

– Гхо, кха-кха… Нет, хоть ты и просишь рассказать в подробностях… – Казуя пересел поближе к Викторике, откашлялся, вытер выступившие на глазах от дыма слёзы и заговорил. – Я знаю совсем немного, из разговора с учительницей Сесиль. А она, кажется, узнала только со слов полиции и соседских сплетен… Ну, как бы то ни было, старушка купила себе небольшой уютный особняк и поселилась там примерно в то время, как началась Мировая война…

Роксана, гадалка.

Морщинистая старушка, которой, по слухам, было не то восемьдесят, не то девяносто лет, проживала в своём доме со слугой-индусом и горничной-арабкой. Инцидент произошёл вчера вечером, когда внучка решила её навестить.

– … Постой-ка. Почему слуга – индус, а горничная – арабка?

– Вроде как она отдавала предпочтение слугам экзотических наций. К тому же пожилая женщина была эрудированной, знала хинди и арабский на уровне повседневного общения, так что проблем с общением у неё не возникало. А, горничная говорила только по-арабски, но слуга, кажется, свободно владел английским и французским.

Той ночью старушку Роксану застрелили в её же комнате. Пуля пробила ей левый глаз, принеся мгновенную смерть.

Виновник по-прежнему неизвестен. Предположительно, подозреваются слуга, горничная и внучка, находившиеся в особняке той ночью, но пока что расследование ни к чему не привело.

– Почему?

– Эм-м, кажется… двери и окна были заперты изнутри, а пистолет – орудие убийства – так и не был найден. Все трое утверждают, что не совершали преступления.

– Хм-м… – Викторика молча смотрела на Казую, призывая продолжать. Тот же под её взглядом заёрзал в замешательстве.

Это всё, что я сумел выяснить из беседы с учительницей Сесиль. И даже учительница Сесиль вряд ли знала больше сказанного. Пускай она и просит рассказать больше, с этим возникнут некоторые проблемы, – пока он размышлял на этот счёт, со стороны входа в Великую библиотеку донеслись чьи-то шаги. Выглянув из-за перил, Казуя увидел спешно вошедшего Гревиля де Блуа, ранее названого учительницей Сесиль великим блюстителем закона полиции.

Снова он… здесь… – с недовольством на лице Казуя ткнул Викторику в плечо и сказал:

– Подробности узнаешь у того человека со странной причёской.

– … Хо? – лицо Викторики слегка омрачилось.

Инспектор Блуа вошёл в гидравлический лифт для преподавательского состава, и послышался грохот.

Бдум, бду-дум…!

Железная клетка поднималась, издавая ржавый скрежет и лязг.

А после взору мальчика открылись двое молодых людей в шапках из кроличьих шкурок – подчинённые инспектора. Они тоже вошли в Великую библиотеку, дружно шагая, взявшись за руки. Похоже, они решили дожидаться внизу: юноши подняли на него глаза и весело помахали свободными руками.

Нелегко приходится этим двоим в местном полицейском участке, куда инспектором насильно назначили Гревиля де Блуа – молодого аристократа со склонностью к криминалу; им приходится бегать за ним, вечно сующим нос в расследования в качестве хобби, – когда Казуя отвёл взгляд от двух подчинённых, – бдум! – лифт с грохотом прибыл на их этаж. В небольшой холл перед ботаническим садом вышел инспектор Блуа.

За пышной зеленью и мягким светом, лившимся через стеклянную крышу, стоял странного вида мужчина.

Костюм-тройка с ярким галстуком аскот. На запястьях сверкали высококачественные серебряные запонки. Он был воплощением образа молодого аристократа, но кое-что сей образ рушило.

• Представителем классического мужского костюма является костюм-тройка. Такой костюм состоит из брюк, однобортного пиджака и жилета, сшитых из одной ткани.
• Второе название аскотского галстука – шейный платок. Завязывают его под воротником рубашки, на коже, а узел фиксируют брошью или декоративной булавкой. Надо отметить, что в те времена галстук aскот надевался исключительно на торжественные приемы, различные публичные мероприятия и загородные встречи как элемент формальной мужской одежды.

Его причёска. По какой-то причине его яркие золотые волосы были забраны вперёд в причёску, по форме напоминавшую обтекаемый клин. В зависимости от использования, эту голову вполне можно обратить смертоносным оружием.

Он встал в элегантную позу, опёршись всем телом о дверную раму, скрестив руки на груди, и заговорил:

– Йо, Кудзё!

– … Здрасьте.

Пребывавший в радостном настроении инспектор Блуа приблизился и дружелюбно заговорил с Казуей. На Викторику он и вовсе не взглянул. Та и сама отвернулась, продолжая курить трубку.

– Некогда мой блестящий ум спас тебе жизнь. Ну и ну-у, ужасный был случай. До сих пор его вспоминаю-ю…

– Кажется, разгадала его Викторика…

– Я подумываю рассказать тебе об ещё одном деле. По какой-то причине в голове у меня проясняется, когда слушаешь именно ты. Так работает разум знаменитого инспектора полиции, видишь ли.

…Ранее Казуя стал подозреваемым в деле об убийстве, свидетелем которому стал по дороге в школу, и инспектор Блуа едва его не арестовал. Когда Казуя мучился мыслями о том, депортируют ли его на родину или же осудят за убийство здесь, на помощь пришла загадочная красавица Викторика, встреченная им в ботаническом саду.

Конечно, Викторика спасла Казую не из заботы о нём. «Источник мудрости», как она его называла, определил имевший место инцидент фрагментом хаоса, необходимым для реконструкции, и раскрыл истину. Фактически, даже по итогу своих выводов Викторика не пожелала озвучивать их в доказательство невиновности Казуи. Казуе самому пришлось пересказать инспектору доводы Викторики, тем самым очистив своё имя.

… От одних только воспоминаний о том случае меня до сих пор прошибает холодный пот.

Но с тех пор проницательный инспектор Блуа посещал ботанический сад всякий раз, как сталкивался со сложным делом, и рассказывал Казуе его детали. Викторика, слушая его, «восстанавливала кусочки хаоса», а инспектор возвращался обратно и успешно раскрывал дело.

Иными словами, он вовсе не был каким-то великим инспектором. Он, так сказать, просто полагался на человека-шпаргалку…

– Инспектор, будьте так добры обсудить его с Викторикой. Даже расскажи Вы мне всё, я ничегошеньки не подскажу.

– О чём это ты? Разве мы здесь с тобой не одни?

– … – Казуя изумлённо переводил взгляд с одного на другого.

Судя по всему, Викторика и инспектор Блуа были знакомы ещё до первого инцидента. Однако ни та, ни другой не желали смотреть друг другу в глаза, и инспектору, видимо, претило просить о помощи Викторику напрямую. Думал, будет лучше, полагайся он на неё сам, но, видимо, он иного мнения.

Викторика вдруг вскинула голову и сказала Казуе:

– Не страшно, Кудзё. Я просто здесь почитаю. А вы продолжайте общаться. Если стану время от времени говорить сама с собой, не обращай внимания. Даже если случайно брошу некий намёк, к вам он никакого отношения не возымеет.

– Нет, но ведь это неправда…

– Так-с, слушай. Видишь ли… эй, смотри на меня, – инспектор Блуа взволнованно засучил рукава.

Казуя сдался, решив молча слушать.

Инспектор Блуа вынул из кармана трубку и ловким привычным движением поднёс её ко рту. Казуя безучастно наблюдал за белым дымом, что поднимался из уст инспектора и его трубки, впоследствии исчезая в его обтекаемой формы чёлке.

Викторика по-прежнему смотрела в сторону, пыхтя своей трубкой.

Выдохнув изо рта дым, инспектор заговорил:

– Гадалка Роксана была убита прошлой ночью. Люди в особняке уже закончили ужинать и отдыхали порознь. Гадалка отдыхала в своей комнате на первом этаже. Слуга был у неё под окном, по его словам, загонял выпущенных в сад зайцев обратно в загон.

– … Зайцев? – переспросила Викторика, и инспектор Блуа вздрогнул.

После чего кивнул Казуе:

 – Гадалка держала кроликов и охотничью собаку. Время от времени она выпускала их и натравливала гончую. Уж не знаю для чего, но кроликов, похоже, делили на две категории: тех, кого готовили на убой, и тех, которых растили с заботой до естественного конца, но критерии мне неизвестны. Слышал, старушка была со странностями.

– Ясно, – ответила Викторика, и пускай говорили они явно друг с другом, взглядом друг друга не удостоили. Казуя был промежуточным звеном… впрочем, как и всегда.

– Горничная убиралась в соседней комнате. Внучка расположилась комнатой выше, поставила пластинку проигрываться на полной громкости и танцевала. В этот момент раздался выстрел, и удивлённые жители особняка собрались в коридоре. В беспокойстве за гадалку горничная постучала в дверь и громко её окликнула, но ответа не последовало. Дверь была заперта. Слуга запаниковал и предложил принести топор и выломать дверь. Дверь была сделана из материала лёгкого и тонкого, чтобы даже старушке в инвалидной коляске было по силам её открывать-закрывать, и он решил, что одного взмаха топора будет более чем достаточно. Но тут внучка с визгами стала решительно протестовать. Говорила, что после смерти бабушки этот дом станет её собственностью и поэтому рушить его нельзя. Слуга отступил, но горничная-иностранка и слова не поняла из сказанного внучкой, так что принесла из соседней комнаты пистолет для самообороны и выстрелила в дверной замок прежде, чем кто-то сумел её остановить. Внучка взъярилась и накинулась на горничную, и женщины подрались. Тем временем слуга-индус вошёл в комнату, один. По его словам… гадалка сидела, едва не падая из инвалидного кресла, в котором всегда передвигалась. Получила пулю в левый глаз и мгновенно отдала Богу душу. Окна также были заперты изнутри. И орудие убийства не обнаружили.

– Хм-м.

– Понятия не имею, что на самом деле произошло… – стоило инспектору пробормотать, как Викторика отозвалась:

– Ох. Вот как.

Со скучающим видом она широко зевнула, вытянув свои тонкие ручки как ленивая кошка. И снова зевнула.

Инспектор Блуа вперил в её профиль взгляд в неожиданно сильной ненависти. Затем резко отвёл взгляд.

– Ну-у, я знаю, кто преступник. Слуга под окном определённо вызывает подозрения. Но вот улики…

– … Гревиль, виновник – горничная, – раздался приглушённый зевком голос Викторики. Инспектор резко осёкся, удивлённо на неё уставившись.

Но поспешно отвёл взгляд, вновь переведя его на Казую.

– Чего. Что это значит!?

– Понятия не имею! И не трясите меня так, голова сейчас оторвётся!

Викторика тихо произнесла:

– Горничная говорила только по-арабски. И понять её могла только гадалка.

– Э…? – Казуя и инспектор Блуа, не меняя позы, уставились на Викторику. – Что ты имеешь в виду, Викторика?

– Всё просто. Это даже хаосом не назвать. Слушайте же. Горничная постучала в дверь и крикнула по-арабски. Когда ответа не последовало, она ушла, а после вернулась в коридор с пистолетом из соседней комнаты. Выстрелила в дверной замок и сломала его.

– Мгм-мгм.

– Только горничной и гадалке было известно, что она тогда кричала.

На тихий голос Викторики Казуя повернулся к ней лицом.

– И что же она кричала?

– Наверное, что-то вроде этого. Уж не знаю, кого из них она избрала на роль злодея – внучку женщины или её слугу. «Госпожа, Вам грозит смертельная опасность. Вы же слышали выстрел? Отойдите от окна и подойдите к двери. Сейчас я Вас спасу».

Казуя с инспектором невольно переглянулись.

– Что? То есть… что ты имеешь в виду? У-у~… – инспектор взволнованно схватился за голову, и Казуя занял его место.

– Это… то есть в то время гадалка была ещё… жива?

– Разумеется, – рассеянно кивнула в ответ Викторика.

Она собралась было снова зарыться в книги, но вдруг подняла глаза.

Казуя и инспектор уставились на неё, неловко склонив головы вбок. Солнечный свет лился с крыши над их головами. Пышные ветви оранжереи и шевелюра инспектора Блуа покачивались на лёгком ветерке.

После минутного молчания Викторика звучно зевнула: «Уа~а…».

Поняв, что её объяснения оказались для них непостижимыми, девочка, хоть и сочла это чрезвычайно хлопотным, произнесла:

– … Неужели объяснений не хватило?

– Очень не хватило. Прошу тебя, Викторика.

– Тогда объясню иначе. Гадалку убило не первым выстрелом. Это была обманка. Горничная напрямую застрелила гадалку на глазах у свидетелей, примчавшихся узнать, что случилось. Она обманула гадалку, крикнув ей по-арабски, заставила её встать перед дверью, заверив, что там безопасно, и выстрелила в неё через замочную скважину. Левый глаз гадалке прострелили, вероятно, потому, что старушка пыталась заглянуть в замочную скважину. А по ту сторону оказалось дуло пистолета.

– Погоди-ка… Тогда к чему был первый выстрел, Кудзё?

– Инспектор, в деле разбираюсь не я, а Викторика.

– Первый выстрел… – Викторика снова не сдержала зевка. – … Был сделан в соседней комнате. Чтобы напугать гадалку и созвать всех в особняк. Уж не знаю, куда именно она выстрелила. Рекомендую проверить соседнюю комнату. Не сомневаюсь, что обнаружишь свежее пулевое отверстие.

– … Ясненько, – инспектор Блуа поднялся.

Как ни в чём не бывало он одёрнул подол своего костюма-тройки, пригладил ладонью обтекаемой формы причёску и быстрыми шагами направился к лифту, будто сбегая.

Глядя ему в спину, Казуя в порыве праведного негодования окликнул мужчину:

– Инспектор!

– … Чего тебе?

– Разве Вам не следует поблагодарить Викторику? Она же помогла Вам в расследовании, поэтому…

– О чём это ты, чёрт возьми? – на лице обернувшегося инспектора полиции читалось высокомерие. Мужчина расправил плечи, вскинул подбородок и вперил в Казую пристальный взгляд. После чего медленно вынул изо рта трубку и выпустил в лицо Казуе клубы дыма.

– Гхо, кха-кха…

Инспектор спешно направился прочь, бросив:

– Кудзё, я пришёл к тебе. Беспокоился, что спасённый мной мальчик-азиат места себе не находит после произошедшего, вот и пришёл проведать. Рад знать, что у тебя всё в порядке, но знаешь, сколь возмутительное обвинение ты…

– … Гревиль, – тихо позвала его Викторика, подняв очи.

Инспектор Блуа, уже зашедший в железную клетку лифта, взволнованно обернулся. Он в нервном трепете взглянул на юную Викторику с видом кролика под носом у волка.

Казалось, в тот момент взрослый и ребёнок по щелчку поменялись местами… Странное зрелище.

Казуя молча переводил взгляд с одного на другого.

– Тайна мотива убийцы должна быть сокрыта в том, куда он выпустил первую пулю.

– … То есть!?

– Подумай над этим сам, Гревиль.

Бдум…!

Лифт пришёл в движение.

На щеголеватом мужественном лице инспектора Блуа проступило сожаление. Железная клетка ухнула вниз, и фигура инспектора скрылась из виду.

– Уа~~~а! – Викторика громко зевнула. Она завалилась на пол и стала кататься, как кошка, жалобно скуля. – Всё так быстро кончилось. Мне снова скучно. А-а, а-а-а~…

– Эй, Викторика, – Казуя пребывал в скверном настроении.

Но Викторику его настрой, разумеется, ничуть не волновал. Она продолжала кататься перед раскрытыми книгами.

– Не сомневаюсь, что этот инспектор с нелепой причёской вновь припишет все лавры себе. Хотя на самом деле разгадывала все дела именно ты, Викторика.

– … А тебе не всё равно? – удивлённо спросила девочка.

Казуя решительно кивнул:

– Не люблю всё нелогичное. Да и не слишком ли у него дурное обращение с человеком, на которого он всегда полагается?

Викторика выглядела абсолютно равнодушной, продолжая всё так же кататься туда-сюда. Казуе вдруг подумалось:

– Кстати… Эй, а вы с инспектором, похоже, знакомы? Почему-то кажется… что ладите вы не очень…

Викторика не ответила.

Так что Казуя решил сдаться и легонько пожал плечами.

Но тут Викторика резко вскочила:

– Кудзё, станцуй.

– … Ха-а!?

– Не считай ворон, а встань и сейчас же начни танцевать.

– С чего бы!?

Викторика ответила с видом, будто это было очевидно:

– Развеять мою скуку.

– … Не хочу. Я ухожу! А, скоро начнутся дневные занятия, так что…

– Кудзё.

Под пристальным взглядом зелёных глаз Викторики Казуя растерял все свои силы под стать лягушке под пристальным взглядом змеи. В него пахнуло новым облачком дыма, отчего Казуя снова зашёлся в кашле.

– Гхо…! Знаешь что, Викторика.

– Кудзё, давай быстрее… – не сводя с него пронзительного взгляда, Виктрика повторила. – Танцуй.

– … Да.

Сплетя воедино разрозненные нити своих воспоминаний, Казуя начал исполнять танец с летнего фестиваля своего родного города. Будучи сыном военного, он всегда уклонялся от легкомысленных занятий вроде танцев и пения.

– … Хм-м. Что это за танец?

– Танец «Бон Одори». Хочешь, научу?

• Обон (яп. お盆) или Бон (яп. 盆) — японский трёхдневный праздник поминовения усопших. Нередко его называют Праздником фонарей, потому что с наступлением темноты они вывешиваются родными, дабы души усопших могли найти дорогу домой. Бон одори (яп. 盆踊り) — традиционный японский танец, исполняемый во время празднования Обон и символизирующий выражение благодарности предкам. https://yandex.ru/video/preview/13204405858441314478, https://yandex.ru/video/preview/3290063600077923699.

– Ни в коем разе. А-а… скука смертная.

– Ты, в самом деле… просто ужасный человек.

– Вот же, лучше просто пойду вздремну… – вздох Викторики эхом разнёсся по всему ботаническому саду.

http://tl.rulate.ru/book/100917/3465723