Готовый перевод Qian Jie Mei / Лик тысячи невзгод: Глава 3.2. Силы зла и отступники

- Этот старикашка Сюэ Сяньцзы! Знает ли он, сколько повозок едет с востока на юг? Я должен останавливать всех и каждого, чтобы проверить наличие внутри ядовитых тварей? Мир такой большой, с чего нам стоит начать поиски?

Выйдя из Денежного дома Ваньсинь, Чи Юн всю дорогу оставался в скверном настроении. Он придирался ко всему: небо было слишком ярким, растения слишком зелеными, Шэнь Ланьгун слишком тихим, а Тан Лици слишком безжалостным.

- Сюэ Сяньцзы сумел так быстро найти твою невесту. Должно быть, это больше удача, чем мастерство, - сказал Тан Лици. - Я подозреваю, что он просто случайно столкнулся с этой красивой девушкой по дороге, проследил за ней до поместья Юй Цифэна, а затем заметил карету Бай Суче, которая привела его к ее местонахождению.

Чи Юн презрительно фыркнул:

- В тот момент, когда я поймаю эту женщину, она умрет от одного удара моего клинка.

Шэнь Лангун хранил молчание, не проявляя никакого интереса к беседе своих попутчиков. Забрав Фэнфэна, который оставался с кормилицей в городе, Тан Лицы нанял карету, и они отправились на юг.

Внутри кареты Шэнь Лангун неподвижно, словно статуя, сидел в медитативной позе. Его глаза были сосредоточены на кончике носа, а внимание было обращено внутрь[1]. Чи Юн вытянулся на противоположном сиденье, небрежно закинув ноги прямо на Шэнь Лангуна, который, похоже, не возражал. Тан Лици сидел рядом с Чи Юном, но благодаря тому, что карета была достаточно просторной, он находился на достаточном расстоянии от своего лежащего соседа.

Повозка медленно двинулась прочь от Дяньчэна, и им предстояло проехать около ста миль, прежде чем достичь Гуаньаня, на окраине которого располагалось поместье Меча семьи Юй.

- Брат Шэнь, - обратился Тан Лици, держа Фэнфэна на руках.

Ребенок был явно взволнован раскачиванием кареты, поэтому схватил мужчину за воротник настолько сильно, что стянул его одежду, обнажив правое плечо. Однако Тан Лици это совсем не беспокоило - его плечо было идеальной изогнутой формы, гладкое, и четко очерченное. Мужчина внезапно повернулся к Шэнь Лангуну, и сказал:

- Я хотел бы спросить тебя кое о чем.

Шэнь Лангун молчал, сидя с закрытыми глазами.

- Брат Шэнь, ты сможешь задать мне ответный вопрос, - добавил Тан Лици.

Услышав эти слова, Шэнь Лангун резко открыл глаза. Обычно тусклые, они теперь были подобны сверкающим жемчужинам, или драгоценным камням, которые заставляют трепетать сердца людей. Он спросил ровным голосом:

- Что ты хочешь знать?

Тан Лици указал на след красной змеи на щеке Шэнь Лангуна:

- Как ты получил эту отметку?

Шэнь Лангун не ответил, его сияющие глаза оставались прикованными к стене кареты. После долгой паузы он наконец спросил:

- Ваши боевые навыки приобретены с помощью "Великой техники обмена"?

Тан Лици и глазом не моргнул, и с улыбкой ответил:

- Не плохо.

Глаза Шэнь Лангуна внезапно вспыхнули, и он резко поднял голову, чтобы посмотреть на Тан Лици:

- Очень хорошо!

Тан Лици встретился с ним взглядом. Если глаза Шэнь Лангуна были подобны молниям, то глаза Тан Лици представляли собой водоворот эмоций, как будто мириады чувств были вылиты во вращающуюся чашу, делая их совершенно неразличимыми.

Чи Юн открыл глаза, глядя на потолок кареты. Он с самого начала знал, что боевые способности Тан Лици не были получены путем бесконечных тренировок, и совершенствования навыков.

"Великая техника обмена" была запрещенным искусством.

В мире боевых искусств одно упоминание об этой технике заставило бы побледнеть любого, особенно после сражения при Бай Наньчжу, произошедшего несколько лет назад. Вместе с техниками "Снежное облачение"[3] и "Кости красавицы"[4], "Великая техника обмена" возникла из утраченного руководства "Перерождения"[2]. Но, хотя "Снежное облачение" и "Кости красавицы" были его основополагающими техниками, "Великая техника обмена" была его опасным отклонением.

Легенда гласит, что несколько десятилетий назад во время практики "Перерождения", у темного практикующего произошло отклонение ци[5]. В отчаянии он передал свои навыки ученику, а затем умер. Однако его ученик приобрел беспрецедентное боевое мастерство, став грозным злодеем, угрожающим всему миру. Это открытие потрясло боевое сообщество, поскольку стало известно, что передача навыков через "Перерождение" может невероятно усилить способности. Если человек, передающий свою внутреннюю силу уже был мастером высокого уровня, то получатель обретал невообразимую, потрясающую мир мощь, и все это без главного недостатка техники "Перерождение" - практикующие редко достигали возраста 25 лет, непременно умирая. Если бы руководство не было потеряно, кто знает, сколько еще злодеев появилось бы в мире боевых искусств?

Шэнь Лангун имел наметанный глаз, поэтому он сразу понял, что боевые навыки Тан Лици не были приобретены им самим. Тем не менее, услышав подтверждение своей догадки, мужчинв все равно оказался потрясен.

Невозмутимый, всегда красивый и улыбающийся, Тан Лици спросил:

- Так откуда у тебя на лице эта красная метка?

Шэнь Лангун на мгновение замолчал, а затем тихо сказал:

- Кое-кто нарисовал это на мне.

- Кто? - спросил Тан Лици.

- Кто передал тебе свои навыки? - Шэнь Лангун задал ответный вопрос.

- Друг, - ответил Тан Лици, даже не вздрогнув.

- И он… - продолжил Шэнь Лангун.

- Он мертв, - мягко сказал Тан Лици.

Грудь Шэнь Лангуна поднималась и опускалась, выдавая его эмоции:

- Как он нашел руководство "Перерождения"?

Тан Лици помедлил минуту, прежде чем тихо вздохнул:

- Он случайно наткнулся на это руководство, а после его смерти книгу забрали. Брат Шэнь, прав ли я, предполагая, что ты потерпел поражение из-за "Великой техники обмена", после чего эта метка была набита на твоем лице?

Глаза Шэнь Лангуна стали мрачными, когда он медленно поднялся на ноги. Несмотря на раскачивание кареты, он стоял твердо, выпрямив спину. Он долго смотрел в окно, прежде чем, наконец, нарушил молчание:

- Да… Этот мужчина превзошел меня одним движением, парализовал мои меридианы, и потратил целых два часа на то, чтобы с помощью шпильки и румян моей жены запечатлеть эту красную метку на моем лице.

Чи Юн, который вполуха слушал, выпалил:

- Какого черта, этот человек хуже животного! Что он сделал с твоей женой?

- Он отправил мою жену… в Желтые источники[6], - сказал Шэнь Лангун, четко произнося каждое слово.

Заметив налитые кровью уголки глаз Шэнь Лангуна, Чи Юн вздохнул:

- Не печалься. Моя собственная жена сбежала с другим мужчиной, а я даже не заплакал. Почему тебя это так волнует?

Слабая улыбка мелькнула в уголках рта Шэнь Лангуна:

- Я с ним не ссорился, просто мы случайно пересеклись. Он увидел, что я владею боевыми искусствами, и намеренно провоцировал меня… Я… Меня просто превзошли.

- У человека, который дрался с тобой, были очень красивые глаза? - спросил Тан Лици, перебивая его.

Шэнь Лангун на мгновение поколебался, словно затаив дыхание, а затем тихо сказал:

- Значит, ты его знаешь.

- Не многие в этом мире осмеливаются практиковать "Перерождение", и еще меньшее количество людей страдает от отклонения ци при этом. Навыки боевых искусств, которыми я обладаю, и навыки человека, который запечатлел этот знак на твоем лице, действительно исходят от одного и того же человека, переданного с помощью одной и той же запрещенной техники, - ответил Тан Лици, а его тон был таким же спокойным и нежным, как и всегда. - Но я не могу раскрыть, кто он. Я не знаю ни его текущего местонахождения, ни его имени.

Шэнь Лангун резко обернулся и ответил:

- Но ты ведь знаешь, как он выглядит. Какие у вас с ним отношения? Твой друг научил его этим навыкам? Как ты можешь говорить, что не знаешь, кто он?

Чи Юн, который слушал, внезапно ледяным тоном вмешался:

- Ты никогда раньше ничего не говорил мне об этом.

- Если бы ты спросил, я бы ничего не сказал, - ответил Тан Лици. - Однако, здесь речь идет о стремлении Шэнь Лангуна отомстить за свою убитую жену. Как бы мне не хотелось это обсуждать, я вынужден это сделать.

Лицо Шэнь Лангуна побледнело, а глаза тревожно загорелись:

- Кто он для тебя?

- Он… Возможно, носит фамилию Лю, - сказал Тан Лици, глядя в глаза Шэнь Лангуна. - Я думаю, что он напал на тебя не из-за твоих навыков боевых искусств, а скорее из-за твоих глаз. Твои глаза...

- Что такого особенного в его глазах? - спросил Чи Юн, теперь тоже пристально смотрящий в глаза Шэнь Лангуну.

- Никто раньше не делал тебе комплиментов по поводу твоих глаз? - задумчиво спросил Тан Лици.

Шэнь Лангун выглядел озадаченным:

- Что ты имеешь в виду?

Чи Юн разразился недоверчивым смехом:

- Так ты говоришь, что он заклеймил лицо Шэнь Лангуна из зависти к его красивым глазам? Это абсурд.

Тан Лици вздохнул:

- Если бы он просто завидовал твоим глазам, он мог бы их выколоть. Я думаю, он нашел твои глаза очаровательными, но посчитал, что остальная часть твоего лица ничем не примечательна. Поэтому он отметил твое лицо, чтобы ты выделялся.

Чи Юн и Шэнь Лангун обменялись озадаченными взглядами. Наконец Чи Юн фыркнул:

- Что это за чушь, я на это не куплюсь!

Тан Лици слегка улыбнулся:

- Верить или нет - решать вам.

- Кто он на самом деле? А твой друг, кто он? - Шэнь Лангун нажимал, подчеркивая каждое слово. - А что насчет тебя? Кто ты?

Тан Лици ободряюще похлопал его по спине, и улыбнулся:

- Садись. Если я что-нибудь о нем узнаю, я обязательно об этом сообщу, это тебя устроит?

Чи Юн резко сел:

- Ты уже много лет путешествуешь вдали от столицы, утверждая, что ищешь кого-то. Ты ищешь этого человека?

- Нет, я ищу кое-кого другого, - заверил Тан Лици, подталкивая Шэнь Лангуна.

Сев, Шэнь Лангун, обычно такой стойкий и сдержанный, казался странно уязвимым. Его тело слегка дрожало - это было редкое проявление эмоционального потрясения.

Тан Лици полез в свою накидку, и достал небольшую нефритовую флягу размером с ладонь, изящно украшенную узорами облаков. Когда он откупорил ее, воздух наполнился насыщенным ароматом алкоголя, настолько сильным, что Чи Юн чихнул. Во фляжке было достаточно спиртного, чтобы сделать несколько глотков. Тан Лици передал ее Шэнь Лангуну, который заглянул внутрь, и обнаружил темную кроваво-красную жидкость.

- Бисюэ[7]! - воскликнул Шэнь Лангун.

- Ты хорошо разбираешься, - лениво заметил Чи Юн. - Этот напиток на вес золота, а по вкусу он почти как вода с перцем чили. Пить его сродни желанию смерти.

Шэнь Лангун поднял голову, и выпил напиток за один глоток, после чего выбросил нефритовую флягу из кареты. Снаружи раздался металлический звон. Чи Юн закатил глаза:

- Ты понимаешь, что выбросил флакон, стоимостью как минимум пять тысяч таэлей серебра?

- Если он предложил мне выпить, то был готов расстаться и с флягой, - небрежно ответил Шэнь Лангун, а затем взглянул на Тан Лици. - Хорошее вино!

Тан Лици продолжал сидеть с легкой улыбкой, как будто, когда он дал Шэнь Лангуну нефритовую фляжку, он уже прекрасно знал, что ее выбросят:

- Чувствуешь себя лучше?

Шэнь Лангун слегка выпрямил спину, и снова спросил:

- Кто он на самом деле?

- Три года назад, - начал Тан Лици, - мой близкий друг играл на цинь в Башне Чжоу Ди. У него был непревзойденный талант.

- Башня Чжоу Ди? - вмешался Чи Юн. - Ты имеешь ввиду знаменитого Фан Чжоу "Три призыва"?

- Верно, - подтвердил Тан Лици.

Чи Юн и Шэнь Лангун многозначительно переглянулись. Три года назад Фан Чжоу "Три призыва" из Башни Чжоу Ди прославился на всю страну. Ходили слухи, что любой, кто слышал его музыку, невольно вздыхал "Фан Чжоу, Фан Чжоу, Фан Чжоу…" три раза подряд, и таким образом появилось его прозвище.

- Кажется, вы составляли компанию некоторым из самых известных талантов нашего времени, - сухо прокомментировал Шэнь Лангун.

Тан Лици слабо улыбнулся:

- Разве я так же не являюсь талантом нашего времени? Во время одного из выступлений моего друга, в Башне Чжоу Ди присутствовал загадочный гость, половина его лица была белого цвета, а другая - красного. Послушав игру на цинь, он подарил моему другу книгу, отметив, что тот выглядит неважно. Он сказал, что если мой друг когда-нибудь окажется в отчаянной ситуации, он должен открыть книгу и прочитать ее.

- Это было руководство "Перерождения"? - спросил Чи Юн.

Тан Лици мягко улыбнулся, и тихо вздохнул. Несмотря на его обычное утонченное и достойное поведение, этот вздох казался таким теплым, что тонко касался ушей тех, кто его слышал:

- Мой друг никогда не читал эту книгу, но я читал. Это действительно было руководство "Перерождения". В то время мой друг был тяжело болен, и у него оставалось совсем мало времени. Даже игра на цине уже была для него тяжела. Я провел его через техники, изложенные в руководстве. Как только он овладел ими, он передал свои способности мне…

В этот момент Шэнь Лангун слегка улыбнулся:

- Господин Тан, вы действительно являетесь воплощением безжалостности, что полностью соответствует статусу главы дома Ваньцяо.

Тан Лици не обиделся, продолжая улыбаться:

- Все шло гладко до того дня, когда мы должны были завершить передачу навыков. Внезапно в комнату Фан Чжоу в Башне Чжоу Ди ворвались два человека, нарушив процесс переноса. В возникшем хаосе способности Фан Чжоу были переданы трем разным людям, а затем он скончался.

- Значит, один из этих людей - тот, кто убил мою жену? - спросил Шэнь Лангун.

Тан Лици кивнул и вздохнул:

- После смерти Фан Чжоу руководство "Перерождения" было захвачено этими двумя злоумышленниками. В то время я был ранен, и с тех пор не могу его найти.

Пока мужчина говорил, его пальцы слегка прижались к животу, а по лицу пробежала вспышка боли.

Чи Юн все это время молчал. Шэнь Лангун сказал приглушенным голосом:

- Ты разочарован тем, что способности были разделены?

Тан Лици улыбнулся, и взглянул на Чи Юна. С тех пор, как он сделал свое предыдущее замечание о прозвище Фан Чжоу, Чи Юн полулежал с закрытыми глазами, и выглядел так, как будто заснул, и не слышал ни слова, сказанного Тан Лици. Но после вопроса Шэнь Лангуна в уголках его рта появилась ленивая ухмылка:

- Я всегда знал, что этот седовласый лис Тан не очень хороший человек. Если бы я был на его месте, я бы, наверное, сделал то же самое. Мы все когда-нибудь умрем, верно? Лучше оставить кому-то свои боевые способности, чем умереть напрасно. Подводя итог, я - злой еретик, этот лис Тан Лици - демон, а ты, Шэнь Лангун, тоже вряд ли хороший человек. Мы все одного поля ягоды.

Шэнь Лангун тихо усмехнулся, после чего отвел взгляд от Тан Лици и Чи Юна, и резко спросил:

- Почему вы преследуете Юй Цифэна?

- Потому что Юй Цифэн - плохой парень, - со смехом ответил Чи Юн. - Ты когда-нибудь слышал, чтобы плохие парни ловили других плохих парней?

- По сравнению со мной и молодым господиом Таном, ты не такой уж и плохой парень, - ответил Шэнь Лангун. При этих словах все трое рассмеялись.

Фэнфэн, который все это время внимательно их слушал, будто понимая, теперь слегка зевнул, и уткнулся в руки Тан Лици, закрыв глаза.

Тан Лици вытащил носовой платок, и осторожно вытер слюни вокруг рта малыша:

- Нам еще несколько дней ехать до поместья меча семьи Юй. К завтрашнему дню мы должны добраться до усадьбы Яцзин, где сможем насладиться домашней едой, и заслуженным отдыхом.

Шэнь Лангун сел, скрестив ноги, и закрыл глаза. За три года работы наемником его ни разу не перевозили в паланкине, и не угощали домашней едой перед выполнением работы. Для него это определенно было впервые.

__________________________________

[1] 眼观鼻、鼻观心 [Yǎn guān bí, bí guān xīn] - "Глаза наблюдают за носом, нос наблюдает за сердцем". Относится к медитативному состоянию, когда глаза сосредоточены на кончике носа, а нос (или внимание человека) через нос) фокусируется внутрь, к сердцу или уму. Это распространенная техника медитации, позволяющая сосредоточиться, и успокоить ум.

[2] 往生谱 [Wǎngshēng pǔ] — руководство "Перерождения". Более дословно - руководство о том, как уйти (в иной мир) и возродиться.

[3] 衮雪 [Gǔn xuě] - "снежное облачение"

[4] 玉骨 [Yù gǔ] - "кости красавицы", "дерево сливы".

[5] Отклонение ци - буквально означает "загореться и впасть в одержимость". Состояние, при котором база совершенствования становится опасно нестабильной, вызывая внутренние повреждения тела и симптомы психоза.

[6] 黄泉 [Huángquán] "Желтый источник" - традиционно загробный мир в Китае называется «хуан цюань» что переводится как "жёлтый источник", или, реже, "обитель мрака". "Достичь Желтого источника" или "Уйти к желтым источникам" = уйти в лучший мир, умереть.

[7] 碧血 [Bìxuè] - "кровь, пролитая за правое дело", или "кровь, превратившаяся в яшму" (обр. в знач.: бесценная кровь патриота; беззаветная преданность).

http://tl.rulate.ru/book/100880/3571777