Готовый перевод Молодой господин снова создает проблемы / Молодой господин снова создает проблемы: Глава 10. У молодого господина очень хорошее настроение

«Террариум», - промелькнуло в голове Уильяма. Он вычитал это слово не так давно, и словарь определяет его как «искусственное помещение для содержания земноводных». Каждый раз, когда эта аристократическая троица собирается в одной комнате, поток взаимных колкостей и язвительности грозится сбить его с ног.

С нападения прошло четыре дня. Экскурсию пришлось прервать по настоянию виконта, который появился в гостинице только к середине ночи и попал на незапланированную лекцию к молодому графу.

Изначально Филипп пытался отослать подопечных спать, чтобы самому заняться преступниками, но девочки наотрез отказались уходить и подняли крик. Пытаясь отвлечь их внимание и вразумить, молодой граф принялся комментировать полное отсутствие магического воспитания в благородных семьях. Двух предложений оказалось достаточно, чтобы Филипп снова загорелся преподавательским вдохновением. Похвалив Лоуренса за старания, молодой граф, наконец, перешел на успевшего расстроиться Уильяма.

Из-за того, что первокурсники не понимают, как использовать магическую энергию, молодой учитель решает показать им это на примере Уильяма, заставляя помощника окрасить прозрачную энергию, окутывающую его кулаки в синий цвет. Придумав все в своей голове, граф не допускал мысли, что окружающие его не понимают.

Здесь стоит отдать должное сообразительности Уильяма, уже знакомого с ходом мышления своего господина и разобравшего все тетради для магов-новичков, которыми его снабдили. Поэтому, когда ему действительно удалось изменить цвет маны, позволяя детям увидеть дымку энергии вокруг его тела, из всех присутствующих только Джин не выглядел удивленным. Для мальчишки из трущоб любая осознанная магия была волшебным чудом, а когда живешь в «стране чудес» способность удивляться быстро отмирает.

Ни тогда, ни теперь Уильям не чувствовал стыда за то, что они с господином оставили преступников на попечение работников гостиницы, пока сами мешали детям спать. Выражение лица виконта Мауса, торопившегося по вызову слуги, говорило об обратном. Разбуженный ночным донесением, мужчина был не в настроении возиться с неуемным графом и быстро разогнал всех по комнатам. Утром вместо экскурсии по озеру и чудесного водопада учеников ждал автобус до Академии, с которой виконт успел связаться.

Посчитав Филиппа не более чем помехой, которая все равно ничего не скажет (или и впрямь не знает), виконт Маус отправил его вместе с подопечными в Роял разбираться с перепуганным руководством школы.

И только теперь, когда мистер Коллинз, так и не получивший от родителей выговоров и недовольства, обрел хрупкое душевное спокойствие, Филипп смог вернуться в Клинтон, где крепко обосновалась Тереза. А где живет Тереза, там непременно шесть дней в неделю можно встретить и виконта Мауса.

- Ты действительно мой брат? – усмехается мисс Грейс, недовольно поджимая губы. Она переехала обратно в имение в начале учебного года и осталась крайне недовольной обстановкой. С нападающими разбираться не ей – конец истории друг потом расскажет, а вот куда делась половина антикварного имущества, ее действительно беспокоит. Ничто не выдало душевного волнения, подскочившего в сердце Филиппа, стоило звукам голоса сестры стихнуть.

- Я знаю все о жизни Филиппа Грейса. У меня память Филиппа Грейса. У меня тело Филиппа Грейса и его имущество. Если я не Филипп Грейс, то кто я? – он демонстративно поднял бровь, пытаясь показаться не перепуганным, а негодующим.

- Злой дух, появившийся, чтобы разорить меня, - фыркнула Тереза в ответ.

- Исчадие преисподней, выползшее, чтобы проверить мои нервы на крепость, - вторил ей виконт.

Филипп съязвил им в ответ, а Уильям не сдержал вздох. Троица обменивалась недовольствами уже час, но так и не договорилась ни до чего стоящего. Он мог бы потратить это время с пользой, но господин опасался оставаться с беспокойными родственниками наедине.

- Скажи Томасу, чтобы он сообщил Академии о моем отсутствии, - бездумно попросил Филипп своего помощника, неудачно пытаясь перевести тему. Напоминание о его работе снова всколыхнуло в виконте недавние воспоминания, и новая волна колкостей не заставила себя ждать. Вскоре не только брат, но и сестра почувствовала себя утомившейся.

- Прекрати давать Уильяму работу лакеев, - выдохнула Тереза.

- Я хромой инвалид. Хожу с тростью. Как, в твоем представлении, я должен передавать слугам свои приказы? Я не экстрасенс. Уильям моя правая рука и левая нога, без него мне останется только лечь и умереть.

- Уильям, признайте честно, сколько вы получаете за выполнение его прихотей? – на памяти юноши виконт впервые обратился к нему с праздным вопросом. От мысли об этом Уильям запаниковал и не сразу нашелся с ответом. Присутствующие же восприняли его молчание за страх перед господином, и даже Филиппу пришлось с недоумением посмотреть на помощника, ожидая ответа.

- Милорд мне не платит, - выпалил Уильям, как нечто само собой разумеющееся. Зачем нужно ему платить, когда граф позволяет брать любые суммы из своего кошелька? Сам Филипп тоже не видел в этом ничего плохого – ученик как сын, кто платит детям деньги? Виконт, уже предугадавший ответ юноши, только усмехнулся.

- О Господь… - выдохнула в ужасе Тереза, прикрыв разболевшуюся голову рукой.

Приближался обед, и девушка поспешила уйти первой, чтобы проверить слуг и «не сойти с ума рядом с безумным братцем». Уильяма Филипп отпустил с ней, и, наконец, граф осмелился дать волю своему любопытству.

- Кто такой Томас? – раздраженно спросила Тереза у смущенного Уильяма. Она хотела бы разозлиться на брата, но понимала, насколько это бесполезно. – Я узнала всех слуг в Клинтоне, не припоминаю никакого Томаса.

- Его не существует, - поспешил ответить юноша. Ему пришлось пояснить, когда девушка вопросительно подняла бровь. – Несколько лет назад у господина был лакей Томас, но уже больше года, как он уволен. И господин, вроде как, запомнил его. Теперь каждый раз, когда ему что-то требуется, он зовет этого Томаса. Для всех слуг это сигнал, что бы хоть кто-нибудь выполнил эту работу. Неважно, кто именно.

- И почему я не удивлена, - пробормотала Тереза, кивнув парню.

- Что ты нашел? – меж тем спросил Филипп, не успел Уильям закрыть за Терезой дверь. При звуках его радостного голоса, девушка снова раздраженно закатила глаза, а помощнику пришлось скрыть смущение за кашлем.

Не то чтобы Филиппа беспокоило случившееся – скорее праздное любопытство человека, которому не терпится увидеть окончание спектакля.

- Кое-что интересное, - помедлив с ответом, задумчиво проговорил виконт. – Уверен, ты знаешь о внуках Тифоны, верно? Изначально их культ появился как ответвление от религиозной группы «Дети Тифоны». Они еще называют себя первозданными.

- Это довольно логично, - не сдержался Филипп, когда молчание виконта Мауса затянулось. – Я думал, что они скрываются где-нибудь в лесах или горах. Как они оказались в наших местах?

- Да, скрываются. Из шести парней, что пытались напасть на тебя, трое покончили с собой еще до допроса, а остальные – обычные наемники. И от них я… ничего не узнал. По их словам, их нанял культ, но у них не должно быть столько средств.

Выдавив из себя несколько неохотных слов, виконт Маус снова недовольно сомкнул губы, не испытывая особого желания откровенничать с другом.

- Если бы проблема была в Грейсах, то первой бы напали на Терезу, а не меня, ты думаешь об этом? – с прежним легкомыслием весело спросил Филипп.

- Да, - не стал скрывать виконт. – Если бы эти религиозные фанатики мстили вам за магию, они бы не стали ждать так долго, и тем более первой пострадала бы Тереза со своей привычкой одиночных конных поездок.

- Будь здесь сестра, она бы обвинила во всем отца, но раз ее здесь нет, то эту важную роль придется взять мне. Итак, лично я считаю, что во всем виноват отец.

- Конечно, Филипп, - Маус раздраженно закатил глаза. – Он тебя ненавидит, поэтому сбежал в культ и на украденные из семьи деньги пытается убить тебя. Звучит правдоподобно, сдайся и прекрати сопротивляться – сэкономь деньги отцу.

- Ах, вероятно я приемный, - Филипп театрально возводит глаза к потолку. - Прекрасное объяснение всей нелюбви отца ко мне.

Так и не дождавшись ответа от снова впавшего в рассеянность виконта, молодой граф начинает терять терпение.

- Ах, нет, Филипп, как ты мог так подумать. Он всегда любил тебя, и мы тоже… Я могу так часами, Маус, скажи, что ты думаешь о происходящем, и пойдем на обед. Тереза нас ждет.

От недавних манипуляций в глаз Филиппу попала пылинка, и теперь он никак не мог проморгаться. Он пытался вытереть соринку рукой, но от этого только выступили слезы. Глядя на детское поведение молодого графа, дождавшегося, пока все выйдут, чтобы начать валять дурака, Генри и сам был готов разразиться слезами досады.

- Я уверен в этом процентов на девять из десяти, - холодный голос виконта прервал чужое ребячество.

- В чем? – не сразу понял ход разговора Филипп, успевший наговорить слишком многое за последние десять минут.

- В том, что ты приемный, - серьезность Мауса должна была передаться и его собеседнику, но молодой граф только невинно сморгнул остатки слез и улыбнулся невесомой улыбкой.

- Я пошутил.

- А я нет.

- Что ты хочешь этим сказать? – Филипп не поверил ни единому слову виконта, уверенный, что знал бы о таком важном факте. Но и Маус специально издеваться над ним бы не стал.

- Я проверял ваше родство, - решившийся сказать о том, что скрывал годами, виконт больше не мог молчать. - Тебя и графа Грейса, тебя и Терезы. Даже с собой всех перепроверил на случай ложных результатов. Вы родственники, это факт, я знаю. Но я знаю еще кое-что. На самом деле, ты последний человек, с кем я бы хотел это обсуждать.

- И почему же?

- Боже, просто… посмотри на это.

Достав давно приготовленную фотографию, виконт протянул ее Филиппу. Снимок можно считать одним из первых существующих в этом времени. Предполагается, что такие памятные вещи хранятся в лучших условиях, но бумажка выглядела так, будто пережила нечто страшное. На черно-белом кадре, истрепанном от частых прикосновений и покрытом старыми пятнами чего-то влажного и следами горения, нежная женщина грустно улыбалась в камеру. Повертев в руках фотографию, Филипп вопросительно посмотрел на виконта.

- Прости, Маус, у нее слишком мертвые глаза. Не в моем вкусе…

- Храни тебя Господь, - в ужасе виконт уставился на друга. – Это твоя мать.

- Оу, - молодой граф вновь перевел взгляд на фотографию. Изображенная на нем женщина не вызывала в нем ровно никаких чувств или воспоминаний. Красивое человеческое существо, печаль которого вполне объяснима, вспоминая, кто ее муж. Темное платье изящно облегало стройную фигуру, а прямые волосы веером лежали на плечах.

- Фото сделано за две недели до твоего рождения. Дата на обороте.

- Но она.. не беременна? – молодой граф не мог не спросить, даже понимая, насколько некоторые вещи очевидны.

- Вот именно, Филипп! – виконт сурово тряхнул бакенбардами, и вся рассеянность Филиппа мгновенно исчезла. Даже если он не ребенок своей матери, он все еще Грейс и брат Терезы, нет нужды переживать. Заметив, что столь шокирующее известие не произвело на Филиппа какого-либо впечатления, виконт раздраженно указал пальцем на шею женщины с фото.

- И ещё посмотри на это. На её подвеске тот же знак, что был при себе у нападавших. Она точно была в этом же культе. Я не знаю подробностей. У мисс Грейс была жуткая депрессия после смерти Виктора, ее старшего сына, и у нее просто не получалось зачать ребенка. А потом в семье Грейс появился ты. Я более чем уверен, что ты внебрачный ребенок Графа, которого он вернул в дом. Это не совсем законно, но ему нужен был наследник. Я понимаю.

- И, по-твоему, моя предполагаемая мать может быть связана с обществом? – Филипп помахал снимком перед лицом виконта. У молодого графа простая картинка не вызывала таких бурных чувств, как у его друга. – Где ты вообще нашел этот снимок?

- Я думаю, что мать Терезы была связана если не с этим обществом, то с чем-то подобным, - вздохнул виконт. - Когда-то я лично видел у нее амулет, похожий на тот, что был у нападавших.

- Где ты взял этот снимок? – настойчиво повторил Филипп.

- В моем разрушенном доме, - выдохнул виконт. – После пожара уцелело кое-что, о чем я раньше не говорил.

- В ее вещах его не осталось? – промолчав несколько минут, Филипп снова постучал по снимку. - Было бы разумно проверить.

-Все вещи у Терезы, - как нечто само собой разумеющееся, развел руками виконт. - Но мы же не хотим чтобы Тереза знала об этом? Боюсь, мне она не расскажет всего.

- Хорошо, я поговорю с ней о матери, - вздохнул Филипп, не особо горя энтузиазмом. – Скоро годовщина смерти старшего брата. Если в этом году вместо тебя, ей компанию составлю я, возможно, мы узнаем кое-что любопытное.

- У тебя есть хоть что-то святое?

- Этот человек был мертв столько, сколько я себя помню, не понимаю, почему я должен проявлять к нему уважение.

http://tl.rulate.ru/book/95401/3313251