Готовый перевод Молодой господин снова создает проблемы / Молодой господин снова создает проблемы: Глава 6. Молодой господин не хочет работать

- Добро пожаловать, дорогой Уильям, на самый бесполезный урок в этой Академии, которому нужно как минимум разделиться на три дисциплины, чтобы начать приносить пользу. Урок, который ведет ваш покорный слуга, которому запретили выходить за рамки разработанной программы. Урок у самого непопулярного класса в этой Академии, с настолько не внушающими перспектив студентами, что руководство над ними дали человеку, от которого ждут меньше чем от этих детей. Познакомься, на ближайшие четыре года эти дети под моей опекой. Храни их Господь.

- Вы преувеличиваете, Милорд, - привычно спокойно ответил Уильям на очередную тираду. С тех пор, как Граф поссорился с виконтом, доказывая ему свою невиновность, прошел почти месяц. Каждый день Филипп жаловался на безделье, но с приближением начала Академии пришлось сдаться и признать, что он готов просидеть дома еще пару лет. Недовольный преподаванием и недовольный своим классным руководством, Филипп начинал день с ворчания. Плохое же настроение господина портило настроение всем в доме. Если бы Тереза заглянула в имение за это время, она могла бы подавиться дурной атмосферой дома, решившись никогда сюда больше не приезжать. Но Тереза не приезжала. Даже виконт, сделав привычкой еженедельный обход проблемного графа, старался покинуть его как можно скорее.

И вот долгожданная осень настала. Кто-то ждал ее с ужасом, кто-то с нетерпением, но вся прислуга предвкушала те благословенные месяцы, когда беспокойный господин начнет занятия и переедет поближе к Академии.

Узнав, что Филипп получил травму и теперь передвижения для него затруднительны, Академия участливо предложила решить все формальности перед началом года. Продолжая сыпать бессмысленными оправданиями, руководство навесило на Филиппа все, от чего он прежде отказывался, поставив его перед фактом. Из двух набранных классов, один будет курировать Филипп. Экскурсия в Клинтоне, от которой Грейсы всегда отрекались как от чумы, состоится в октябре. Открытая лекция весной. Роль экзаменатора на итоговой аттестации. Возможно, было что-то еще, что Филипп пропустил, утомившись слушать нестройное чтение Уильяма. Каллиграфический почерк секретаря Академии давался юноше тяжело, но Амалия, шепчущая за его спиной подсказки, таких проблем не испытывала.

Снова отвлекаясь от послания, Филипп решился просто выкинуть письмо. Конечно, Академия рассчитывает, что в его состоянии он не сможет поругаться с ними, добиваясь отмены всех планов. Хоть один или два пункта останутся в любом случае, а для Академии это уже можно назвать победой.

- Скажем, сгрызли собаки, - пробормотал Филипп, невольно прерывая слуг. – Потерялось. Не дошло.

Тщетно. Бесполезно. Не получится.

Тц.

За несколько дней до начала учебного года досада Филиппа перекинулась на исследовательскую лабораторию Грейсов. Если бы у этих парней были хоть какие-то успехи, ему бы не приходилось преподавать, пытаясь поддерживать репутацию семьи. Ведь какой позор! он, граф Филипп Грейс, потомок выдающегося рода Грейсов, всего лишь маг среднего уровня, не способный ни на что великое.

Несколько дней молодой граф портил настроение своим ученым, после чего поспешно уехал в Роял, не дожидаясь гнева выведенного из себя виконта.

Меньше всего легкомысленный с виду Филипп походил на мудрого школьного учителя, поэтому долгое время Уильям не мог избавиться от беспокойства. Если его господин будет вести себя с детьми так же, как ведет себя во время его обучения, то Академия уволит его после первых трех занятий.

Накануне первого дня эти переживания достигли своего предела, и даже Филипп заметил их, решив, что его помощник ревнует.

- Не переживай так, что бы ни произошло, ты мой ученик номер один, - заверил он полным доверия голосом.

- Я не.. не переживаю. Вы можете брать в ученики, кого хотите, - Уильям зарекся впредь вовсе не думать о будущем.

- Конечно, Уильям, - молодой граф не поверил ни единому слову. - В моем сердце ты все равно номер один.

До самого отъезда Уильям старался молчать.

Территория Академии поражала воображение своим простором. Пять высоких зданий выстроились в разных концах все еще покрытого зеленью парка. Уильям мог только глазеть по сторонам с раскрытым ртом, молча жалея о том, что не может видеть, как выглядит Академия сверху. Его господин был настроен менее радостно. Не способный обойти запрет на въезд машин и экипажей на территорию, ему приходилось идти пешком слишком долго. Не позволяя гневу исказить его лицо, Филипп пытался сохранить видимость благородства и не задохнуться от долгой прогулки. У него не осталось ни сил, ни желания полюбоваться прелестной архитектурой и живописной природой. Он игнорировал Академию до последнего и пришел лишь к самому началу своего первого урока.

Путь от ворот до здания занял меньше времени, чем могло потребоваться хромому молодому мужчине, и больше, чем выдерживали нервы лентяя. С другой стороны, Уильям был изумлен. Такое восхищение не вызывало даже имение Грейсов, первое аристократичное место, в котором он побывал.

В класс Филипп зашел один, успев в последнюю минуту. Уильяму пришлось под оглушающий звон, знаменующий начало занятия, самому искать кабинет, отведенный его господину, чтобы принести ему программу, учебник и какие-то схемы. Пусть Филипп и сказал ему поторопиться, Уильям уверен – приветственная чушь займет детей, если не на весь урок, то на половину точно.

Отчасти юноша угадал. В полупустом кабинете нужные бумаги нашлись быстро. Стряхнув с них скопившуюся пыль, Уильям поспешил в класс, чтобы застать прелюбопытнейшую картину. В маленькой комнате его господин был подобен статуе божества перед своими послушниками. Четкий голос рассказывал о нелегкой жизни магов и о более сложной – студентов-магов. К восхищению Уильяма, произведенное впечатление стоило всех трудностей его господина. Дети слушали с вниманием и интересом, почти не свойственными подросткам. Но сколь величественной не была бы осанка молодого графа, его помощнику хватило одного взгляда, чтобы понять, в каком напряжении находится его господин. Пусть травмы и затянулись, но здоровье Филиппа сильно подорвалось. Стоя за дверью, Уильям мог сказать, что спина Филиппа болит без долгого отдыха, ногу сводит судорогой, а настроение упало ниже дна самого глубокого карьера Королевства.

Заметив возвращение помощника, молодой граф добавил несколько пожеланий счастливой учебы, подавил желание уйти домой и начал заранее (в прошлом году) составленную лекцию, наконец, перебравшись за письменный стол.

Он чувствует себя утомлённым, читая заново тот же курс, что и Уильяму летом. Стоит отдать должное помощнику: учить его приятнее, чем группу унылых, незаинтересованных детей, потерявших воодушевление пять минут урока спустя.

Ему приходится говорить медленнее обычного, чтобы парочка ответственных детей смогла вести конспекты. Трогательно, но так хлопотно. Если все есть в их учебнике, зачем вообще эти лекции, эти записи?

Стараясь отвлечься от ненужных мыслей, Филипп внимательней принялся изучать своих подопечных. Три ряда, по пять парт в каждом. Кабинет не заполнен, и три места пустуют. В первом ряду сидит только одна девочка. Маленькая девочка, слишком маленькая, чтобы учиться в Академии. Будь она обычным человеком, то пошла бы класс в первый или во второй. Филипп понятия не имеет, за какие заслуги она оказалась в его классе, или из какой она семьи. На ее скромном сером платье небольшая нашивка: «Пени», и граф думает, что уже не забудет ее.

Будто почувствовав его взгляд, девочка подняла голову так, что Филиппу стали видны узорные каракули в ее тетради. Что ж, этого он тоже не забудет.

Более старательной оказалась девушка, сидящая от Пени по диагонали. Единственная особа, чьи волосы не были заплетены в косу, а веером лежали на плечах. Она старательно записывала каждое слово лекции, в паузы бросая отрешенные взгляды на Филиппа. Ее восточные глаза и кукольное лицо казались столь непривычными для этих мест, что у молодого графа возникали опасения по поводу ее семьи и ее происхождения.

Еще одна девочка, сидящая по диагонали от Пени, была более знакома графу Грейсу. Джен Торинфолд, очередной потомок Торинфолдов, славящихся своим презрением к магии и интересом к технологиям. Филипп Грейс был знаком с ее отцом, который часто вызывал его на дискуссии по поводу того, является магия наукой или нет. Нынешнему Филиппу было что сказать на этот счет, но прежний Филипп молчаливо принимал все нападки.

Третий ряд студентов оккупировали парни.

Очередное знакомое лицо. Если Филипп помнит правильно, то мальчика зовут Артуром. Его назвали так в честь известного исторического рыцаря, правящего Королевством тысячелетие назад, в те далекие времена, когда оно еще входило в состав Империи и вело войны с соседями. Мать Артура на каждом приеме жалуется на полное отсутствие столь ожидаемых талантов в фехтовании. Что ж, раз он здесь, то хотя бы склонность к магии у него есть. Судя по мрачному лицу юноши, сам он своим пребыванием в Академии не особо доволен.

Единственный из мальчишек, кто что-то записывал (или делал вид), крупный подросток в простоватого вида одежде пришелся по вкусу Филиппу. Если он не совсем глупый, молодой граф даже не против дать ему поблажку на экзамене. А при желании можно перевести на домашнее обучение. Всех. И не ездить в Академию до самых экзаменов. Оу, он снова отвлекся.

По продолжительности уроки длились не дольше часа, но Филипп не был уверен, что малышка Пени выдержит столько. В следующий раз он заранее запланирует перерыв середине лекции, но сегодня можно и пораньше закончить.

Продолжая речь, Филипп перевел взгляд дальше, сдерживая горестный вздох. И снова ему попадается знакомое лицо. Имени мальчика граф не помнит, но в прошлом году тот уже был на его уроках. Прекрасный образец влияния капитала на «неподкупную» Академию, которая не дает второго шанса. В начале это была девчонка леди Греттель, а теперь вот, пожалуйста, второгодник как-бы-там-его-не-звали.

Прислушавшись к расслабляющему шороху скользящих по бумаге ручек, Филипп подавил досаду и снова осмотрел класс. Заскучавшие и постные лица. Конечно, кому понравится слушать самые основы, которые некоторым уже известны.

В самом дальнем от преподавателя углу кабинета спрятался мальчишка, кляксой растекшийся по всей парте. Выглядел он ужасно. Будто ребенок несколько дней не спал и теперь пытается наверстать упущенное. Филипп его понимал: последние дни было полнолуние, и сам Граф не мог уснуть из-за серебряного шарика в небе. Прискорбно, что такие проблемы бывают у столь юных людей, но это не повод спать на лекциях. Впрочем… пусть хоть кто-то из них двоих выспится.

Сбоку от него сидели две девушки. Филипп не назвал бы их близнецами, но фамильное сходство видно невооруженным взглядом – одинаковые густые брови, носы с горбинкой. И чистая сестринская неприязнь, так и сквозящая в каждом их взгляде друг на друга. Внезапно Филипп почувствовал в них родственные души. Возможно, их с Терезой разговоры со стороны выглядят также.

И на этом приятные лица кончились. Оставшиеся трое откровенно не занимались ничем, пытаясь гневным взглядом прожечь в самом Филиппе дыру. Или испепелить его. Вначале пытки, потом смерть. О, да. Особенно это читалось на лице Марси. Возможно, ему стоит считать себя виноватым, и прощать ей все грехи и все неуважение, но нет. Он не хочет и не будет это делать. Он знает биографию Филиппа Грейса лучше своей собственной, и полностью поддерживает его решения. По крайней мере, в отношении Марси.

И ненависть малышки Аделины он тоже понимает. Когда-то ее мать была любовницей старшего Грейса, а сама малышка, по слухам, считалась ублюдком семьи Грейс. К счастью, подтвердить это не удалось, да и реальный отец Аделины быстро нашелся, но слухи надолго заклеймили ее мать как даму «легкого поведения».

На самом деле виной такого внимания стал тот размах огласки, который возник из-за незаконной связи первого в Королевстве Алхимика. Семья Грейс в то время была на слуху, и все старались найти как можно больше интересных подробностей их жизни. Что ж, им удалось раздобыть лишь такие пошлости.

Последнее яростное лицо вызывало у Филиппа больше вопросов чем ответов. Оставшийся парень, который сверлит графа таким ненавидящим взглядом, что хочется закрыть его голову книжкой. А ведь именно этот ребенок смотрел на мага самыми восторженными глазами, когда преподаватель вошел в кабинет. Чувства поменялись на 180 градусов, стоило Филиппу попросить Уильяма перечертить на доску все основные формулы первого занятия. Да, у помощника выходило ужасно, но тот старался. Филипп мог бы и сам сделать это магией, но Уильяму нужны тренировки. А вот студент, казалось, воспринял это как издевательство. Мысленно пометив, что ребенок либо из трущоб, либо помешанный на гуманности идиот, граф проигнорировал его.

Филипп не сдержал вздох. И вот снова. Его единственная отрада - это довольный Уильям, который наивно радуется тому, что уже знает материал этой лекции. Подожди, дорогой, скоро мы будем с тобой учить заклинания.

Звонкий язвительный голос вернул молодого графа в реальность. Высокомерное лицо стоявшей у своей парты Марси так и светилось вызовом. Вопреки ожиданиям девушки, Филипп не столько разозлился на то, что она его перебила, сколько не мог вспомнить, о чем именно он только что говорил. Увидев его пристальный раздраженный взгляд, она нервно облизала губы и проговорила вопрос снова, разжевывая слова.

- Оживление мертвых не просто табу в большинстве религий. Это просто напросто невозможно даже со всем могуществом магии. Почему вы так уверены, что мертвого можно оживить?

- Если это не получилось до сих пор, нет никаких оснований, что это невозможно в принципе, - вздохнул Филипп, поняв, насколько сильно отклонился от темы урока. - Когда-нибудь слышала легенду о призрачном всаднике? Когда он только появился в окрестностях Эркска, его называли «всадник без головы», подражая всем известной легенде. Вот только вскоре его удалось разглядеть получше, и всадник стал призрачным. У нашей легенды не было не только головы – отсутствовала вся верхняя часть тела. Узнав об этом, неравнодушное население решилось выследить «бедный труп» и предать его земле. И тогда начались проблемы. Естественно, отделенные от остального ноги и есть мертвое тело, но эти ноги шевелились. Словно разрубленный пополам червяк, этот человек продолжал двигаться своей не самой приятной половиной, шпорами направляя лошадь в лесу. Возможно, это служит слабым доказательством возможности воскрешения, но, как минимум, возможность приведения труп в действие уже доказана.

- Я слышала эту историю, - хмыкнула Марси, обводя взглядом одноклассников. - Признайте, это бред. Даже магия на такое не способна.

- И очевидцы, по-твоему, подверглись массовой галлюцинации?

- Нет, но это нормально, когда слухи преувеличивают действительность. Чужие слова вовсе не показатель правдивости. И также не может быть достаточным доказательством проведения опытов над людьми, о которых вы упоминали.

- Возможно, я бы тоже не поверил, если бы не был там в то время. Однако, как маг и как адекватный человек, я не имею никаких причин не доверять себе. Поговорим об этом, когда вы, мисс Мунлэйк, станете квалифицированным и опытным магом. Кроме того, вам, как моей студентке не пристало подвергать слова преподавателя сомнению. Думается мне, такая непочтительность от отсутствия воспитания и магического образования. К сожалению, исправить это могут только дополнительные усилия. К следующему занятию вы прочитаете учебник полностью и перескажете его всему классу. Вам ясно, мисс Марси?

- Нет! Вы злоупотребляете…

Девушка в возмущении открыла рот и оборвалась. Она вновь и вновь что-то говорила, но из ее губ не вырывалось ни слова. Студенты с испугом и интересом пытались понять, что происходит, и вопросительно уставились на преподавателя.

- Если есть какие-то жалобы, я выслушаю их после урока. Теперь, помолчите, - Филипп устало потер висок. Один звуконепроницаемый барьер съел большую часть его запаса маны. Молодой граф нашел этот трюк не так давно в спрятанных в кабинете отца документах и не успел еще упростить его под себя.

- Итак, на доске представлены базовые структуры маны, известные на данный момент. Перепишите их в свои конспекты, и можете быть свободны.

Разобрать наскальную живопись Уильма было сложно, но Филипп не собирался помогать всполошившимся студентам. Некоторые впервые за урок открыли тетради, и молодой граф отметил для себя их лица. Впечатленные магическим наказанием одноклассницы, дети не решались вести себя вызывающе и торопились закончить задание.

Чувствуя себя униженной перед всем классом, Марси не смела пошевелиться, продолжая стоять возле парты. Только проснувшийся Бронт, нерешительно дернул ее за руку и попросил не мешаться: из-за ее фигуры ему не было видно.

Шорохи в конце кабинета игнорировались Филиппом, полностью сосредоточившимся на единственном ребенке, сидящем перед ним. Пусть Уильям и гордился своими каракулями, разобрать там что-то было трудно, а для десятилетней малышки и вовсе невозможно. На самом деле Филипп даже не оборачивался, боясь растравить душу. Дети точно не перепишут все верно, но графу все равно: кому это необходимо, тот откроет учебник. Но эта малышка так старается, так щурится, все выше и выше задирая и без того курносый нос…

Легкий взмах руки, и учебник Пени открывается на нужной странице.

Что ж, он ведь не зверь.

Незапланированное задание заняло студентов до конца урока, и уйти раньше не получилось. К тому моменту, когда Филипп без угрызений совести мог встать и выйти, большая часть детей уже разошлась. Ему же вновь пришлось вернуться в кабинет, когда Уильям напомнил о неснятом барьере. Марси предпочла бы молчать остаток жизни, чем самой просить Филиппа Грейса.

Из-за этой задержки, в комнате остались только они трое (Уильям стоял в дверном проеме, старательно делая незаинтересованный вид).

- Я не шутил по поводу учебника, - заметил Филипп напоследок. – Если ты этого не сделаешь, я начну накладывать штрафные баллы. Соберешь много – отчислят и на имя семьи не посмотрят.

- Я не собираюсь учиться у убийцы и подонка, - прошипела в ответ девушка, уставившись на графа злобным взглядом из-под низко сдвинутых бровей.

- Впредь воздержись от подобных комментариев, - строго проговорил Филипп, невольно понизив голос. – Если бы от твоего мнения хоть что-то зависело, ты бы не оказалась в моем классе.

- О, вы ошибаетесь, лорд Грейс, - с вспыхнувшим высокомерием девушка улыбнулась нехорошей улыбкой. – Это я настояла на посещении вашего класса. Я собираюсь портить вам жизнь, насколько это возможно. Я хочу иметь возможности каждый день смотреть в глаза человеку, перерезавшему моей несчастной матери шею. Буду с нетерпением ожидать в них следы сожаления и раскаяния. Можете даже убиться мне на радость.

- Ваши фантазии, мисс Марси, могут привести вас в сумасшедший дом. Будете выставлять себя посмешищем и дальше, и я этому поспособствую. Всего наилучшего.

Только успокоившееся настроение Филиппа снова испортилось. Потратив десяток минут на поиск несуществующих бумаг, он дождался, пока девушка отойдет далеко.

- Милорд, вы в порядке? – обеспокоенно спросил его Уильям, увидев, как господин устало потирает лицо. Если он что и услышал, то понятливо делает незнающий вид. Со слабой улыбкой Филипп покачал головой, вслух заметив, что не привык к такому режиму.

- Надеюсь, расписание не изменят, и мне не добавят второй урок подряд. Даже один утомителен. Едем домой.

- Слушаюсь, Милорд.

Уехать без происшествий не получилось. Словно Вселенная в этот день готовила заговор против молодого графа, у самого выхода его ждала новая неприятность в лице еще одной прелестной девушки.

- Мисс Луиза, чудесно выглядите, - вслух поприветствовал Филипп неземное наваждение, решив про себя выписать из Обсерватории гороскоп и готовиться к проблемам заранее.

- Лорд Грейс, пожалуйста, уделите мне немного своего времени. Прошу, выслушайте!

- Я в вашем распоряжении, но хочу заметить, что у вас уже начинается второй урок, - Филипп сделал шаг к стене, не намереваясь искать уединенное для разговора место. Заметив это, девушка смущенно покраснела. Луиза, любимая дочь леди Гретелль, доставившая кучу неприятностей прежнему Филиппу в прошлом году. Очаровательная русая девушка семнадцати лет, которой за ее выразительные оленьи глаза прощается вся наивность и невежество. В отличие от красоты восточной куклы в его классе, прелесть Луизы была живой, как у человека, которого любят и оберегают всем сердцем.

- Ах, я извинюсь за опоздание позже, - пролепетала она, напряженно кусая губу, и замолчала. Нервные и заинтересованные взгляды, которые она бросала на трость, натолкнули Филиппа на мысль, что в обществе пошли новые сплетни, о которых он не в курсе. Вопреки всем возможным ожиданиям, девушка принялась его ругать.

- Лорд Грейс, как вы могли так поступить? – всплеснув руками, воскликнула она. Филипп подавил порыв спросить у нее, как здоровье леди Гретелль, и не умерла ли старуха от каких-нибудь подозрительных проклятий.

- Что вызвало в вас столь бурную реакцию? – с недовольством уставшего человека пробормотал Филипп. Луиза услышала в этой безобидной фразе признание во всех грехах и начала свое наступление.

- Мой экзамен, мистер Грейс, мой экзамен! Как вы могли взять деньги моей матушки, чтобы, о ужас! даже не проверить мою работу, но поставить совершенно необъяснимую оценку. Вы ведь преподаватель, учитель, мастер! Если вы так поступаете, то как мы, ученики, можем на вас полагаться?

- Я не собираюсь признавать ваши обвинения, но мне крайне любопытны ваши мотивы. Вы хотите, чтобы виновный в столь «страшном» проступке раскаялся и вернул деньги? Если думаете, что оценка прошла несправедливо, вам стоит обратиться к руководству Академии. Храни вас Господь.

- Но я…

- До свидания, мисс Луиза. Вы теперь второкурсница, вам не пристало пропускать занятия или опаздывать на них. Идите же.

Радуясь концу своего первого учебного дня, Филипп, наконец, смог попасть домой.

http://tl.rulate.ru/book/95401/3264624