Готовый перевод The Dragonwolf / Драконий волк: Глава 6.2.

***

Джон.

Когда он направлялся к оружейной, чтобы продолжить свои эксперименты по созданию заклинаний, Скорбный Эдд отвел его в сторону.

- Я был с тобой в Суровом Доме. Мы видели, что там происходит. Мы знаем, что оно приближается сюда! Как ты можешь оставить нас сейчас, когда ты нужен нам больше всего, Джон? - отчаянно взмолился Эдд.

- Я сделал все, что мог, как Лорд-командующий. И ты это знаешь.

- Ты давал клятву Дозору!

- Да. А теперь мой дозор окончен. Он закончился после моей смерти. Если ты пропустил, я совсем недавно был мертв, - терпеливо объяснил бывший Лорд-командующий.

- Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и во все грядущие ночи! – возразил Эдд.

- Эдд, меня убили собственные братья. Я второй Лорд-командующий подряд, убитый во время мятежа. У меня просто нет ни желания, ни причин оставаться здесь дальше. Я умер на своем посту, и свободен от бремени клятвы, - Джон смиренно вздохнул. - Не похоже, чтобы мы могли победить Короля Ночи и его армию только силами Ночного Дозора. У нас осталось несколько сотен братьев, в основном разбросанных по трем замкам. И не все из них бойцы. Ты сам видел - югу наплевать на Ночной Дозор, они не помогут нам. Станнис действительно пытался, но он был на последнем издыхании, и теперь его нет.

- Так, значит, ты сдаешься? - недоверчиво спросил Эдд.

Правда заключалась в том, что Ночной Дозор развалится и умрет сам по себе. Со времен Завоевания он находился в неуклонном упадке. Джон Сноу изначально имел несколько предвзятое отношение к древнему и якобы почетному ордену, но Гарри Поттер обладал опытом и мудростью очень долгой жизни и умел читать между строк.

Дозор почти полностью зависел от Севера, и после того, как Таргариены пришли к власти, они методично сокращали экономическую и военную мощь Севера. Отдача плодородных земель Нового Дара Дозору была очень коварной мерой, значительно уменьшившей способность Севера прокормить себя и заставившей его со временем терять ценное население. Сам Дозор был обременен слишком большим количеством земли и слишком малым количеством людей, что истощало их, и они не могли использовать Дар Алисанны.

Новый Дар и большая часть Старого Дара стали пустыней. Не говоря уже о практике, начатой Королем Джахейрисом. Отправлять в Дозор самых обычных преступников и членов расформированной Воинствующей Веры, он впоследствии создал большие проблемы для Севера и начал менять видение Ночного Дозора с почетного Ордена на вид Исправительной колонии. Это сильно уменьшило интерес вторых и третьих сыновей к славе или почету службы в Дозоре, теперь заполненном обычными подонками или ревностными религиозными фанатиками, что также удерживало простых людей от добровольного поселения в Даре.

А с менее доступной едой и землей Север не мог позволить себе заботиться о Ночном Дозоре, когда они едва могли заботиться о себе. И теперь, когда Север был истощен после того, как его втянули в южную войну, а затем разграблен пиратами, Дозор был на последнем издыхании, они просто еще не знали об этом. Может быть, если Джон вернет себе контроль над Севером, он сможет направить часть помощи на Дозор. Он решил развеять некоторые опасения своего друга.

- Я не сдавался. Но, с Ночным Дозором я покончил. Я заберу Север у Болтонов. Надеюсь, найду драконье стекло, и когда мои драконы вырастут, Король Ночи и его армия встретит свой конец. Но я не могу сделать ничего из этого, если застряну у Стены.

Эдд вздохнул и смиренно кивнул.

Джон озорно улыбнулся и похлопал друга по плечу.

- С другой стороны, Эдд, теперь, когда ты Лорд-командующий, ты можешь поручить уборку другим. И он направился к оружейной, оставив позади ошеломленного Скорбного Эдда.

Четыре дня прошли как в тумане.

В конце концов, Бриенна Тарт оказалась несколько заслуживающей доверия. На его вкус, слишком идеалистична и наивна, но она была верна и достаточно умела с мечом. Поскольку она поклялась Сансе, ее верность была обеспечена. Знание того, что Лед, великий меч из Валирийской Стали предков Дома Старков, был расплавлен и перекован в два клинка для Дома Ланнистеров, заставило его кровь закипеть. Это было и оскорблением, и заявлением. Заявлением о том, что Дому Старков пришел конец, и он больше не существует, оскорбление их древнего Дома.

Это было сродни открытой краже и присвоению семейной Мантии Поттеров в его старом мире. И такой поступок заставил бы Гарри расплатиться смертью и кровью. По крайней мере, один из мечей теперь защищал Сансу Старк.

Подрик Пейн был довольно дерьмовым бойцом, но с практикой он мог стать лучше. Парень был достаточно упрямым и преданным, несмотря на то, что был из ветви Дома Пейн, а может быть, и поэтому. После суда над Тирионом Ланнистером Королевская Гавань больше не была для него безопасной. Подрик был пажом известного родственника и цареубийцы, поэтому Джейме отправил его с Бриенной Тарт.

Их заточение закончилось, и они снова служили его кузине. Он видел ее гнев и чувство предательства из-за того, что ее бросили в Винтерфелле, но ей удалось обуздать свои эмоции и спокойно принять их обратно себе на службу.

Его распорядок оставался в основном таким же, как и раньше, за исключением посещения Сансы, здоровье которой быстро восстанавливалось. Он проводил ночи, дремля на стуле в комнате Сансы, чтобы избежать повторения предыдущего вечера. Она совсем не протестовала и даже почувствовала облегчение, когда он появился в ее комнате после захода солнца. Сансе снилось меньше кошмаров каждую ночь и, соответственно, она лучше спала. Его влекло к ней физически, вероятно, из-за влечения Джона Сноу к рыжим.

Гарри Поттер нашел утешение от своих кошмаров только в объятиях своей жены, которая приходилась ему троюродной сестрой. После ее смерти он был достаточно опытен в окклюменции, контролировал свое подсознание, чтобы избегать их. Кто бы мог подумать, что безжалостное истребление Пожирателей Смерти Волдеморта подростком, у которого было жестокое детство, принесет ему много бессонных ночей? О, он ни капельки не сожалел об их убийстве, особенно после того, как увидел их творения рук или то, как они использовали свои деньги и влияние, чтобы несколько раз избежать тюремного заключения. Но, несмотря на то, что он был безжалостен, отнявший так много жизней подросток не смог бы легко справиться, независимо от его суждений. Однако когда он вырос, у него не было такой проблемы после убийства своих врагов.

Отношения между двоюродными братом и сестрой в Вестеросе были в порядке вещей. Волшебный мир ничем не отличался, и было много споров о том, как кровосмешение повлияло на магическое общество, тем не менее, все часто женились на своих родственниках, как близких, так и дальних. Но, с другой стороны, в Вестеросе вся знать вступала в смешанные браки на протяжении тысячелетий, а валирийцы вообще выдавали сестер замуж за братьев без каких-либо проблем. Если бы здесь все было так же, как на земле, здешняя знать давно не могла бы размножаться, а если бы и могла, то выглядела бы как нечто прямо из фильма ужасов, еще более гротескная версия последних Гонтов. Но по какой-то причине это было не так. Джон сильно подозревал, что здесь задействована какая-то магия.

В исходном мире якобы были известные способы избежать последствий инбридинга, но они были запрещены после образования Министерства Магии. Знание о них постепенно забылось и исчезло, как и многие другие магические отрасли и дисциплины.

В конце концов, у Джона не было абсолютно никакого намерения действовать из-за чувства влечения. В то время как его тело было на пике молодости, его разум был стар. Он знал, что такие вещи, как романтические отношения, слишком усложняют жизнь. По опыту он знал, что секс никогда не бывает без условий в долгосрочной перспективе. Кроме того, Санса подвергалась насилию, и она была его единственной семьей, поэтому он не хотел портить отношения.

Он также начал пытаться менять кожу на час каждый день, чтобы исследовать пределы своих новых способностей. Джон мог легко проникнуть в разум своих драконов или лютоволков независимо от расстояния, но попытки сделать это со случайными животными без предварительной связи были очень тяжелым испытанием как для его разума, так и для магии. И чем дальше животное отдалялось, тем слабее становилась связь. Он мог улететь максимум на двадцать миль, как птица, прежде чем полностью терял ее. После четырех дней практики радиус медленно увеличился до двадцати пяти миль.

Джон даже попытался сформировать более слабую версию связи, которую он имел с драконами, чтобы расширить диапазон, но что бы он ни делал, связь с другими животными не появлялась. Он бы полностью отказался от этой способности, если бы она не укрепляла его разум. И как бы он ни старался, он все еще не мог разделить свой разум, чтобы одновременно управлять своим телом и животным, несмотря на то, что мог проскользнуть в разум всех трех своих драконов одновременно. Таким образом, способность была бы в основном полезна для разведки и шпионажа, если бы ему удалось ее развить. В бою же, его собственное тело и магия были величайшим оружием Джона.

Тем временем Бладфаер и Штормрайдер выросли до размеров крупной собаки, а Винтер был уже размером с маленького пони. Они начали выходить ночью на охоту за едой. Их рост был настолько смехотворно быстрым, что ему пришлось внимательно следить и проверять, что было причиной этого. Очистив свой разум и расширив свои чувства, Джон, наконец, нашел причину. Драконы питались магией самой Стены. Он чувствовал, что магия Стены была втянута в ритуал воскрешения, но не думал, что это создаст такую связь с Драконами. Сама Стена кишела магией, поэтому маленький ручеек, тянувшейся к дракончикам ни чуть не уменьшал ее количество. Однако, это, вероятно, изменится, как только они станут еще больше.

Джон не пренебрегал тренировками во дворе, и он продолжал доводить себя до предела, сражаясь с несколькими противниками одновременно. Руны сопротивления творили чудеса, и теперь он чувствовал себя в этом теле совершенно комфортно, хотя все еще медленно рос.

Что изменило кузнечное дело, так это текст о литье бронзового оружия, написанный кем-то по имени Луг. Бронза имела гораздо более низкую температуру плавления по сравнению со сталью, и расплавленную жидкость также можно было отливать в формы вместо того, чтобы многократно нагревать и ковать. Оказалось, что формовать глиняную форму было намного проще, чем многократно придавать оружию правильную форму.

Бронза также была мягче, гораздо более хрупкой и менее прочной по сравнению со сталью. Но если под рукой была бронза, для изготовления функционального оружия требовалось гораздо меньше навыков. Не говоря уже о том, что это был лучший проводник для магии. Помимо своих обычных тренировок, Джон проводил каждый свободный час, экспериментируя с литьем бронзового оружия и пытаясь разными способами навсегда наполнить его магией. Все недостатки бронзы можно было бы легко устранить, если бы ему удалось разработать правильный кузнечный сплав.

***

Королевская Гавань.

Любые беспорядки в Королевской Гавани были полностью подавлены двадцатью тысячами мечей Тиреллов, размещенными внутри, еще двадцатью тысячами расположившимися лагерем снаружи, и суровым Лордом Рэндиллом Тарли в качестве Мастера Законов. Люди могли спокойно ходить по улицам, а Воробьи перестали доставлять неприятности.

К сожалению, во время прогулки по Стальной улице к Дикону Тарли пристала группа мужчин, одетых в лохмотья с вырезанной семиконечной звездой на лбу, и забили его до смерти.

Услышав, что он потерял своего идеального наследника от рук Воинствующей Веры, Рендилл Тарли, по понятным причинам, пришел в ярость. Увидев изломанное тело своего любимого сына, Рэндилл окончательно потерял свое легендарное самообладание. Взорвавшись от ярости, Лорд Тарли приказал убить каждого члена Воинствующей Веры, обнажил свой родовой меч Погибель Сердец и бросился на ближайшего Воробья.

Если бы он подождал, чтобы отправить сообщение каждому солдату под его командованием, он мог бы без особых проблем перебить всех Воробьев, Мечей и Звезд. Однако при виде изуродованного трупа Дикона Тарли от него ускользнуло все разумное, и, имея за спиной менее пятидесяти человек, он напал на Воробьев.

После того, как их жизни были разрушены войной и голодом, большинство бедных и голодных простых людей в Королевской Гавани и даже за ее пределами были соблазнены реформацией старого религиозного ордена, и их число исчислялось десятками тысяч. Как только на них напала городская стража и свита Рэндилла Тарли, они, в свою очередь, отомстили.

Увидев, что их командир в опасности, солдаты Тиреллов, находившиеся поблизости, присоединились к бою. Вскоре полный хаос и бои охватили улицы Королевской Гавани. За исключением Рэндилла Тарли и его пятидесяти человек, большинство людей даже не знали, из-за чего идет бой, но присоединялись к драке при виде сражающихся товарищей. Некоторые межевые рыцари, наемники и местные мошенники просто воспользовались хаосом и начали грабить трупы или нападать на гостиницы и богатые лавки. Улицы были красными от крови. В какой-то момент кто-то поджег хижину в Блошином дне. Из-за сильного ветра огонь распространился на близлежащие районы, в конечном итоге приблизившись к одному из тайников с диким огнем Эйриса Таргариена.

***

Мирцелла Баратеон.

Вдалеке виднелась Королевская Гавань. Ей было плохо, но внутренне Мирцелла была рада, что ее брат Джоффри мертв. Он всегда был высокомерным и надоедливым, а временами – откровенно жестоким. Часть ее задавалась вопросом, обратит ли мать внимание на нее теперь, когда Джоффри мертв. Но в глубине души Мирцелла подозревала, что Серсея просто не заботилась о ней или Томмене и вполовину так сильно, как о Джоффри.

По правде говоря, она страстно ненавидела Королевскую Гавань. Город по-прежнему вонял дерьмом и мочой, и большинство воспоминаний Мирцеллы были о том, как Джоффри властвовал над ней или мучил ее. И Роберт Баратеон, и Серсея Ланнистер совершенно не интересовались ею. И печальный факт заключался в том, что ей от этого определенно стало лучше. Она своими глазами видела результат безраздельного внимания Серсеи к ее старшему брату. И чем меньше будет сказано о Роберте Баратеоне, тем лучше.

Мирцелла лениво провела пальцем по своему новому шраму. Она, что ее красота была одной из ее самых сильных сторон, но теперь ее лицо было навсегда отмечено мечом Темной Звезды, не говоря уже об отсутствии одного уха. Будет ли ее мать вообще заботиться об этом? Ее жених, Тристан Мартелл, посетил ее только один раз с тех пор, как она получила шрам, и даже тогда он ушел так быстро, как будто она была в огне. Ей пришлось долго размышлять над этим, но единственная истинная причина, о которой она могла думать, заключалась в том, что ее жених больше не интересовался ею, теперь, когда ее лицо было изуродовано.

Пока она была погружена в свои мысли, они подошли к докам Королевской Гавани. Нимерию Сэнд отправили занять место в Малом Совете, а также сопроводить Мирцеллу в Столицу, чтобы навестить ее брата Томмена. Она внутренне фыркнула при этой мысли. Зная свою мать, она никогда не вернется в Дорн, получив там почти тяжелое ранение. И Принцесса Баратеон надеялась, что ей удастся как можно быстрее уйти от Нимерии. Женщина всегда смотрела на нее холодными, а иногда даже злыми глазами. Мирцелла старалась держаться подальше от своей компании, насколько это было возможно.

Как только корабль был пришвартован, Принцесса последовала за Нимерией и ее небольшой свитой из стражников Дома Мартелл.

- Может быть, мы прибыли слишком рано? Странно, что нас ни кто не встречает. Я думаю, нам следует добраться до Красного Замка самостоятельно, - пробормотала Песчаная Змея и после недолгого колебания повела свою свиту через Речные Ворота. Они были открыты, по какой-то причине их не охраняли.

Дорога к Красному Замку была почти пуста, хотя неподалеку слышался шум.

- Стражники! - Нимерия вдруг закричала и вытащила спрятанный кинжал из-под своей лиловой мантии.

Звук боя быстро приблизился. Дорога к Красному Замку была заблокирована. Простолюдинами, одетыми в лохмотья, вооруженными копьями, мечами и дубинами с шипами. У большинства из них на лбу или груди была вырезана семиконечная звезда. Их противником была разношерстная команда межевых рыцарей, наемников, городской стражи и солдат Дома Тирелл, которые даже сражались между собой. Бой был кровавым и хаотичным. Маленькие улочки вокруг также были наполнены звуками лязга стали и криками боли и смерти.

- Отступайте к кораблям, пока они не преградили нам путь! - крикнула Нимерия и без колебаний побежала обратно к докам. Ее свита быстро последовали за ней, а Мирцелла была сбита с ног одним из бегущих стражников.

Падая на землю, Принцесса почувствовала острую боль в локтях, а на глаза навернулись слезы. Но звуки боя приблизились, и страх наполнил ее сердце. Она не хотела оставаться здесь. Стиснув зубы, Мирцелла встала и побежала обратно к докам так быстро, как позволяло ее платье. Вдалеке она видела дорнийцев, но они удалялись слишком быстро. Ей было всего четырнадцать именин, и как Принцессе ей никогда в жизни не разрешалось, да и не приходилось быстро бегать. Это было маленькое чудо, что она поскользнулась и упала всего лишь раз, ушибив при этом колени и руки.

Через несколько минут ее легкие словно горели, а ноги отяжелели, но Речные Ворота были близко. Скорость бега Мирцеллы резко снизилась, но она упорно двигалась вперед. Через минуту она уже была в доках, тяжело хватая ртом воздух. Глаза жгло от высохших слез, но, к ее ужасу, корабль со знаменами Дома Мартелл уже отплыл и виднелся лишь вдали.

Она стояла в оцепенении несколько мучительно долгих ударов сердца, не зная, что делать, пока приближающиеся звуки боя не заставили ее снова сосредоточиться. Мирцелла дико оглядела доки, пока хаос выливался из Речных ворот. В гавани был только один корабль. Она накрыла голову капюшоном, собрала последние остатки сил и поспешно побежала к нему. Корабль готовился к отплытию, и она отчаянно рванула к нему.

Облегчение охватило ее, как только она попала на палубу.

Мирцелла оказалась лицом к лицу с дородным мужчиной с грязно-каштановыми волосами и длинной густой бородой.

- Каюта стоит десять лун, - голос мужчины был низким и имел знакомый акцент, который она не могла точно определить.

К счастью, ее кошелек с монетами все еще был на поясе. Она молча дала мужчине десять серебряных монет с выгравированной на них луной. Затем Мирцеллу отвели к маленькой каюте. Она чувствовала себя очень усталой. С каждым шагом ее ноги становились все тяжелее, а глаза закрывались. Принцесса быстро заперла дверь и беззаботно рухнула на грязное постельное белье и уснула, не обращая внимания на свои раны и синяки.

Вдалеке Королевская Гавань была охвачена зеленым пламенем, и Мирцелла не знала, что это будет последний раз, когда она видела Столицу.

http://tl.rulate.ru/book/78273/2710428