Готовый перевод Wait For Me Yesterday in Spring / Жди меня во вчерашней весне: Глава 1. Часть 3.

Глава 1. Часть 3.

«Ой, да ладно. Не позволяй этому расстроить тебя» попытался я ее успокоить.

«Говорит парень, который сам это начал… Это отстой», — надулась она.

«Почему бы нам не сменить тему? Ты сейчас в младших классах старшей школы, да? (прим: это где-то 7го по 9й класс). Сложно поверить. Занимаешься спортом или внеклассными мероприятиями?»

«Как будто тебе не все равно. Почему ты никогда не звонил и не приезжал в гости за последние два года, если тебя так интересует моя жизнь?»

«Ну, я … это было немного неловко, понимаешь? Особенно после того, как ты боролась изо всех сил, чтобы помешать мне переехать в Токио. Я не был уверен, что ты захочешь услышать что-нибудь, что я скажу».

«Вау, я и не знала, что ты такой слабак, — усмехнулась она. — Да, иногда общение с людьми может быть довольно неловким, Канаэ, но это не значит, что ты должен вычеркнуть члена семьи из своей жизни. Я не могу поверить, что ты такой дурак. Мы даже не говорим здесь о простой вежливости — это просто здравый смысл».

«Блин, ты действительно так по мне скучала?»

"Хм?" – усмехнулась она. «Ты что, совсем дурак? Конечно, нет. Видишь ли, это именно то, о чем я говорю: у тебя хронический случай, когда ты всегда выбираешь самое худшее, что можно сказать в любой сложной ситуации. Я предполагаю, что у тебя, вероятно, не так много друзей в Токио, не так ли?»

«Не понял?» рявкнул я, больше раздраженный тем, что она была права, чем чем-либо еще. «Послушай, я признаю, что должен был стараться оставаться на связи. Конечно. То же самое можно сказать и о тебе, понимаешь! Ты знала мой номер телефона. Ты могла бы позвонить мне, когда захочешь, но не сделала этого».

"Не поняла? Почему это я должна была связаться с тобой, когда ты сбежал и бросил нас? Любой, у кого есть хоть немного мозгов, согласится, что это твоя работа — зарыть топор войны, Канаэ. У тебя действительно нет ни грамма чувствительной в теле, не так ли?»

«Это не имеет ничего общего с моей бесчувственностью, и ты это знаешь. В любом случае, не могла бы ты перестать произносить мое имя таким снисходительным тоном? «КУ-НЬЕ». Ты звучишь глупо. Пришло время тебе перерасти эту маленькую мятежную фазу и вернуться к тому, чтобы называть меня «старший Брат», как хорошая младшая сестра. Или мне следует сказать: «Сталший блат»?

«Эй, что?! Это ты про то, когда мне было лет пять?! Меня сейчас стошнит. Если кто-то и переживает здесь бунтарскую фазу, так это ты. Разве ты не староват, чтобы убегать из дома, потому что папа тебя разозлил?»

«З-заткнись! Ты не знаешь, что случилось! Он вынудил меня!»

"Умоляяю. Тебя, наверное, поймали за прогулом в школе, и он тебя об этом уведомил!»

«Это была не школа! Это был просто дополнительный курс, понятно?!»

«Вы двое наболтались?!»

Громкий голос моей бабушки прозвучал, как раскат грома, когда она снова вошла в гостиную, неся поднос с несколькими чашками и маленьким чайником.

«Эри! Перестань пытаться так взбесить своего брата!»

«Что… Нет, это он…» пробормотала Эри.

«А ты, Канаэ! Ты ее старший брат; ты должен быть здесь зрелым! Ты не можешь позволить ей, так легко тебя спровоцировать!»

«…Отлично. Как скажешь, бабушка» вздохнул я, встал из-за стола и направился к двери.

"Куда ты идешь?" — позвала она меня.

«Надо немного остыть, — ответил я, даже не оборачиваясь к ней, затем быстро надел туфли и вышел за дверь.

***

«Ну, я точно не тратил время зря, и все испортил…» бормотал я себе под нос, спускаясь по холмистой дороге возле нашего дома. Насколько нелепо было ввязаться в очередной спор менее чем через час после того, как я прибыл сюда? Эри была на сто процентов права насчет меня, и этому было доказательство. Я не хотел признаваться ей в этом, поэтому разгорячился и попытался все отрицать.

Я был своего рода одиночкой в старшей школе в Токио. Там было и, когда я учился в средней школе здесь, в Содешиме, поэтому я не мог винить в этом исключительно культурный шок. Мой относительный недостаток социальных навыков означал, что в детстве у меня было не так много друзей, но потом, в восьмом классе, произошел инцидент, когда я вступился за другого одноклассника, над которым издевались, из-за чего все «крутые ребята» начали игнорировать меня и распространять неприятные слухи за моей спиной. В конце концов, даже запуганный ребенок, за которого я заступился, присоединился к ним из-за страха, что они могут снова обратить на него свое внимание. Именно в этот момент у меня впервые возникли некоторые (по общему признанию, довольно легкие) проблемы с доверием.

Тем не менее, это не значит, что я ничему не научился из того неудачного опыта. Самый важный урок, который преподали мне мои младшие школьные годы, состоял не в учебной программе, а в том, что изоляция себя в эхо-камере людей, которые слишком боятся высказываться или идти против течения, только порождает ограниченность. Вот почему мне так не терпелось принять предложение отца перевезти меня в большой город. Моя главная цель состояла в том, чтобы уйти из замкнутой и недалекой Содешимы. Я полагал, что в месте с таким разнообразием, как Токио, в городе, в котором я изначально родился, я обязательно найду место, которое смогу найти своим, какую-то группу людей, которые примут меня в свою нишу. Увы, эти надежды быстро рухнули.

Сначала люди в моей новой школе очень интересовались мной, потому что мой образ жизни на отдаленном острове был чем-то, что они даже не могли понять. Их любопытство длилось недолго. Моя природная неловкость проявилась довольно скоро, а разница в жизненном опыте мешала общению с одноклассниками, так что постепенно я снова стал изгоем. Потом, после того как я провалил несколько контрольных подряд, некоторые ученики стали обращаться со мной так, как будто я какой-то неграмотный деревенщина. Ничего хорошего в моем пребывании там не было. Я все равно упорствовал в надежде, что однажды встречу кого-то, кто будет готов принять меня таким, какой я есть. Вместо этого мое разочарование продолжало расти и расти, я становился все более и более нетерпеливым, и после вчерашнего инцидента все достигло точки кипения.

« Я знал, что было ошибкой привезти тебя с собой в Токио».

Когда эти слова слетели с его губ, мне показалось, что весь Токио насмехается надо мной, высмеивая меня за то, что я думал, что когда-нибудь смогу вписаться в общество. Я больше не мог там оставаться, поэтому и сбежал в дом бабушке в Содешима так быстро, как только мог. И вот я убегаю от того места, куда сбежал.

«Чувак, я хочу домой…»

Не в Токио и не в Содешиму — в какое-то неопределенное понятие слова «дом», в какое-то место, где я мог чувствовать себя своим. Где на земле могло быть это место, я не знал. Наверное, где-то под прохладными льняными простынями бодрым весенним утром, где я мог бы проспать весь день назло миру. Хотя я прекрасно понимал, что это несбыточная мечта, мне все же не хотелось в ближайшее время возвращаться в дом моей бабушки. К счастью, дневного света еще оставалось достаточно, поэтому я решил немного побродить по острову.

Какое-то время я хандрил, жалея себя, пока наконец не вышел на бетонную дорожку, идущую вдоль побережья. Там меня встретил мощный порыв морского ветра, от которого мои волоски встали дыбом — и на затылке, и в ноздрях. Как и в случае с большинством небольших островов, ветры вокруг Содешима были довольно сильными в течение всего года, в основном из-за отсутствия каких-либо значительных наземных барьеров, препятствующих им. В конце концов, открытый океан был местом, где рождались сильные ветры, что делало Содешиму сидячей уткой прямо посреди бури.

Когда я шел вдоль береговой линии, защищаясь от порывистого ветра, я, в конце концов, наткнулся на молодую девушку, сидящую на дамбе высотой по пояс, ее ноги свесились над океаном, и она с тоской смотрела на материк. На ней был тонкий, слегка негабаритный свитер и пара простых черных удобных повседневных брюк. Ее вымытые каштановые волосы были уложены в лохматый боб средней длины, и я мог сказать только по ее лицу в профиль, что у нее был гладкий бронзовый цвет лица. За исключением того, что я уже знал, что ее волосы были настолько вымыты только из-за обесцвечивания, и что ее цвет кожи был результатом не искусственного загара, а естественного пигмента, с которым она родилась. Ее звали Акари Хошина. Она была младшей сестрой звездного спортсмена острова, а также моей лучшей подругой детства.

http://tl.rulate.ru/book/77601/2337300