Готовый перевод The One Who Stayed / Владыка: Тот, Кто Остался: Том 2 Глава 37

Королева Энри ехала в центре своего отряда. Джугем держал своё знамя у неё за спиной, Нинья шла справа от него, Энфри - слева, а Гоблин-Стратег - справа от Ниньи. Гоблин-Стратег поглаживал свою тонкую бороду и не сводил глаз с горизонта.

— Что вы можете рассказать мне о наших несчастных врагах?

— Тот, с кем мы сейчас сталкиваемся - идиот, — язвительно произнесла королева Энри, её руки сжали поводья лошади, позади её колонны стояли повозки, гружённые трофейными доспехами для новобранцев, которых она намеревалась призвать.

— Кроме того, он должен умереть, мучительно, — сказала сквозь стиснутые зубы Нинья.

— Мудрый противник наносит удар там, где его враг должен защищаться, — сказал Стратег.

— Глупец ищет битвы только для того, чтобы победить, — закончила Нинья, и старый гоблин краем глаза глянул в её сторону.

— Мне дали пару уроков, — ответила Нинья.

— Понятно, — старый гоблин продолжал поглаживать свою бороду. — Если то, что говорят наездники на волках, верно, у него есть ещё одна армия, идущая сюда, если он поведёт её, то он пойдет прямо на нас.

— А если нет? Или если он продолжит бежать? — спросила Энри.

— Тогда мы двинемся, чтобы перехватить его, если он попытается обойти нас, или мы начнём захватывать деревни и города, если он убежит. После того, как мы убьём первых нескольких дворян, им придётся дать нам бой, — объяснил своей призывательнице Гоблин-Стратег.

— Это очень быстро превратится в бойню, — сказал Энфри с немалой долей сожаления.

— Хорошо, — сплюнула Нинья. — Знать относилась к нам как к животным, как к побитым собакам. Им пора вспомнить то, что они забыли.

— Что именно? — спросила Энри, приподняв светлую бровь.

Что собака - это просто волк, который решил не нападать на тебя, — сказала Нинья с ненавистью в голосе.

— Волк… да… Думаю, ты только что выбрала штандарт Армии Карне, — сказал Энфри с приятной улыбкой на лице.

Его голос дошёл до чужих ушей и среди толпы поднялся шёпот, который звучал снова и снова, снова и снова. Через ряды гоблинов до жителей Карне и всех остальных.

— Король волков! Королева волков! Король волков! Королева волков! — этот возглас поднимался с каждым шагом и разносился по воздуху, пока глотки кричащих людей не ослабевали.

Так продолжалось несколько дней, клич превратился в маршевую песнь, и в каждой деревне, мимо которой они проходили, они предупреждали о восстании, и в каждой им достаточно было сказать одно:

— Мы восстали. Вы думаете, они пощадят вас? Вы все равно обречены, идите сражаться за свои семьи и дома … — и количество трофейного снаряжения только увеличивалось.

Деревня за деревней, не надеясь пережить гнев знати, вынуждала своих молодых людей вступать в ряды армии Карне.

И вот, клич:

— Король волков! Королева волков! — звучал всё громче, под звуки тысяч марширующих ног и рычание голодных волков.

Пока они не встретили свою цель.

— Да, — сказала Нинья. — Моя королева, ты была права, полный идиот, — она указала своим посохом на идиота-командира в центре новой армии. — Однако мы снова в меньшинстве.

— Это не имеет значения, — сказал Энфри и поднял руки так, чтобы они были вытянуты перед ним. — Мы подготовлены лучше, чем раньше. Теперь, моя возлюбленная, не хочешь ли ты обратиться к войску?

Энри оглянулась через плечо.

— Если он победит, то жизни ваших жён, сестёр и дочерей будут подобны жизни Цуаре, а ваша собственная будет подобна праху. Если вы победите, у вас будет собственное королевство. Помните об этом и идите только вперёд! — Энри подняла меч, которым едва могла пользоваться, но облачённая в тёмные доспехи с красным плащом, развевающимся на ветру, и стоя на стремёнах, с длинными светлыми волосами, которые колышет ветер, словно боевой штандарт, она представляла собой вдохновляющую фигуру.

Она знала, что это была не очень большая речь, но она затрагивала всё, что они ценили, и всё, чего они боялись.

— Король волков! Королева волков! Король волков! Королева волков! — клич усилился, и алебарды начали стучать по земле, создавая ровный грохот, от которого сотрясалась сама земля.

— Сколько времени осталось до того, прежде чем он прикажет атаковать? — спросила Энри.

Нинья и Гоблин-Стратег посмотрели на противоположную сторону, в отличие от гоблинов, которых они вели, чьи длинные копья стояли неподвижно и прямо, как шомпол, те, что были в Армии Королевства, колебались и покачивались, нервозность была очевидна, у них было мало воли.

— Недолго, — ответила Нинья, сузив глаза и оглядывая ряды. Принц построил своих солдат в широкие шеренги, чтобы придать им уверенности, чтобы казалось, что их больше, чем на самом деле. Но солдаты Королевства в большинстве своём были новобранцами, у них не было настоящего вкуса к битве, они могли получить небольшой подъём духа, но не более того.

— Он идиот, — вновь подчеркнул Гоблин-Стратег.

— Верно, значит, мы ждём, возможно, они побегут, а если побегут - мы пустимся в погоню, — Энри обвела взглядом местность: длинная пыльная дорога, по которой они шли, высохла после ливня, травянистое поле по обе стороны было открытым, виднелся только небольшой участок леса, едва достаточный, чтобы в нём поместился десяток человек, и в нём сейчас расположилась горстка наездников на волках, ожидая удобного случая.

Проходили минуты, пока две армии стояли друг напротив друга. Со своего места Энри могла видеть, как командир что-то обсуждал с кем-то из своих приближённых.

Что это было, стало ясно, когда поднялся белый флаг, и идиот-командующий поскакал вперёд.

— Я пойду вперёд. Подожди здесь, — сказал Энфри, и Энри посмотрела на него, нахмурив брови.

— Я уже говорил тебе раньше, что хочу защитить женщину, которую люблю, — Энфри улыбнулся ей смелее, чем в прошлый раз, и Энри почувствовала, как её сердце растаяло, но она задавила это чувство, заставив себя вспомнить о долге.

— Нет, мы пойдём вместе. Нинья, Джугем, идите с нами, — сказала Энри и, не дожидаясь ответа, тоже поскакала вперед. Мгновением позже Энфри и остальные были рядом с ней.

Они встретились почти точно между двумя армиями. Принц Барбро с презрением посмотрел на них, его лицо исказилось от гнева.

— Итак, крестьянский сброд, мне «предложили» отпустить вас домой, не наказывая. Мол, если отпустить вас по домам, то всё это закончится до того, как всё зайдёт слишком далеко. Я не стану этого делать. Но если вы сдадите своё оружие и доспехи и вернётесь домой, я повешу только каждого одного из пяти.

— Мы оба знаем, что ты не сделаешь даже этого, подонок, — сказала Нинья и, демонстративно набрав в рот слюны, сплюнула в пространство между ними, и хотя она не попала в принца, она попала в его лошадь. Этого было достаточно, чтобы его красивое лицо потемнело от нарастающего гнева.

— Это была моя сестра в твоей палатке… Я хотела, чтобы ты это знал, — прошипела Нинья. Её нежные глаза были жесткими и злобными, но это только рассмешило принца, когда он посмотрел на неё сверху вниз.

— Ты думаешь, что меня будет волновать, кем она была? Девочка, мужчина покупает себе игрушку не для этих целей, — принц Барбро усмехнулся.

— Нет, червяк, — снова зашипела она. — Я хотела, чтобы, когда всё это кончится, ты знал, трус, что это её сестра в конце концов убила тебя. Именно её сестру ты умолял о смерти, и будешь умолять.

На лице принца Барбро отразилась грозовая туча гнева и презрения.

— Ты будешь просить меня о пощаде также как и она… крестьянка.

— Она больше не крестьянка, — Энфри указал на это так, словно приводил логический аргумент на школьных дебатах. — Она генерал, и когда у нас будет собственное королевство, ей будет присвоен дворянский титул.

Рот принца открылся от этого почти кощунственного заявления.

— По какому праву, по какому…

— Потому что я король Энфри первый, а это, — он с любовью положил руку на Энри. — Королева Энри первая. Мы возвысим её до королевства Карне… а тебя... тебя мы скормим собакам.

Энри не раз испытывала гордость за Энфри, когда они были знакомы, но до этого момента она испытывала наибольшую гордость в момент наибольшей опасности… но сейчас всё это осталось позади. У неё возникло чувство, будто её сердце сейчас выпрыгнет из груди, и, словно чтобы дать ему выбраться, она начала смеяться. Хрустальная и прекрасная, Королева Волков Королевства Карне указала на Принца.

— Ты получил наш ответ, мы не собираемся сдаваться. Иди, беги назад, нам нужно разрушить королевство и построить новое, и мы не будем тебя ждать.

Барбро выругался и сплюнул, а затем развернул лошадь и галопом помчался обратно к своим рядам.

Когда они вернулись к своим, Энри спросила своих спутников.

— Теперь он достаточно зол?

— Думаю, да. Если бы он не был ещё и трусом, я бы даже ожидала, что он возглавит атаку, — сказала Нинья, когда они заняли свои позиции.

Она была права, барабаны Королевства загрохотали, и пехота начала двигаться вперёд.

Нинья оглянулась.

— Подайте сигнал гоблинам-магам.

Флаг начал развеваться, и Нинья подняла руку вверх.

[Огненный шар]

[Кислотное копьё]

[Бомбарда]

Заклинания исходили от Энфри, Ниньи и множества заклинателей за их спинами, огонь и кислота летели по длинной, смертоносной, неумолимой дуге в плотные ряды пехоты Королевства.

Люди падали, крича и корчась от боли, когда огонь и кислота пожирали их тела.

Обстрел повторился, и ходьба превратилась в бег.

— Лучники! — крикнула Энри, и стрелы были натянуты, а затем взлетели в воздух, чтобы снова приземлиться среди плотных рядов.

Люди с криками падали, когда им в шею вонзались древка, или тут же замолкали, когда их жизнь обрывалась стрелой, пущенной в глаз. Путь наступления измерялся смертями по мере того, как сокращалась численность армии Королевства.

В тылу Королевства протрубил рог, и кавалерия начала атаку. Тяжёлые копыта глухо стучали по земле, дополняя грохот марширующих ног.

— Наездники! — крикнула Энри, а её муж продолжал стрелять кислотой в лица встречных, не упуская возможности попасть в кого-то с каждым выстрелом.

Вой волков на мгновение заглушил всё остальное, а затем со звуком копыт стал соперничать топот больших лап массивных волков.

Гоблины верхом на волках были вооружены, бронированы и натренированы так, как кавалерия королевства могла только мечтать. Хотя их было меньше, наездники на волках стали наносить большой урон флангам, где кавалерия начала свою некогда гордую атаку.

— Отлично, сейчас, — сказала Нинья. — Пехота, и забейте в барабаны.

Гул боевых барабанов армии гоблинов послал волны ужаса в наступающие, редеющие ряды солдат королевства, их стальные доспехи не могли защитить их от собственной трусости. Они начали колебаться с первыми шагами тяжёлой пехоты гоблинов.

Энри обнажила свой меч, её пехота была уже близко. Сердце бешено колотилось в груди, страх был ощутим, но ещё хуже был страх отступить, страх проиграть, ничего не сделав.

«В прошлый раз, когда они пришли, всё, что я могла сделать, это убежать и умереть. Я не смогла защитить Нему! Я не смогла спасти своих родителей! Я не могла сделать ничего, кроме как умереть! На этот раз я могу что-то сделать, на этот раз, я «сделаю» что-то!» — её меч взмыл в воздух, её доспехи были одним из лучших комплектов в повозках, доставленных в её деревню господином Гоуном, и в полном комплекте единственными уязвимыми местами на её теле были лицо, голова и горло.

— В атаку! — закричала она и направила свой меч вперёд, Энфри, Нинья и Энри как один пришпорили своих лошадей, и ринулись в бой.

Скачка их лошадей затрудняла прицеливание, но кислотные копья Энфри и огненные шары Ниньи, всё же попадали хотя бы в некоторые цели.

Звон и лязг мечей, крики и смерть людей были неотличимы от криков диких зверей, тяжёлая пехота гоблинов относилась к войне как к рутинной работе, как к земледелию, а солдаты Королевства, несмотря на своё превосходство в численности, стали падать, как пшеница под взмахами косы. Люди с криками падали на взрыхленную землю, однажды высохшую, она стала мокрой от пота, страха, мочи и крови, превратившись в грязь, в которой люди начали вязнуть. Численное преимущество теперь перестало быть таковым, и гоблин-стратег дал последний сигнал.

Из маленького лесного клочка появилось небольшое количество спрятавшихся в тылу врага наездников на волках, они устремились прямо на командующего армией Королевства.

Его небольшой почётный караул увидел внезапную атаку слишком поздно и развернул своих лошадей, чтобы броситься навстречу угрозе, с которой они не могли сравниться.

**********

Барбро видел ужас, разворачивающийся перед ним: его армия, насчитывающая почти одиннадцать тысяч человек, десять тысяч, которые «подарил» ему его брат, и почти тысячу, что у него осталась, сокращалась с каждой секундой. Его рот раскрылся в неверии. Он почувствовал, как страх начинает подниматься в его могучей груди.

«Нет… не может быть. Я принц, чёрт возьми! Почему они не выигрывают! Это должно было быть легко! Это всего лишь гоблины и крестьяне... ну и немного наг и огров …» — признал он, когда увидел, как огры выбили десятки его людей из строя, а хвост наги врезался в группу и повалил их на землю.

«Но их так мало! Как это может происходить со мной?!» — принц Барбро хотел дёрнуть себя за волосы, но только княжеское достоинство, которое он всё ещё сохранял в окружении своего почётного караула, не позволило ему этого сделать.

Затем один из его людей издал тревожный крик.

— Засада!

Барбро повернул голову туда, куда указывал воин: дюжина волчьих всадников притаилась в маленьком клочке леса и мчалась на него во всю прыть.

— Бейте их! Перехватите их, идиоты! Защитите своего принца! — голос Барбро превратился в пронзительный визг страха, когда его воины повернулись, чтобы сделать то, что он сказал. Они издали храбрый боевой клич и подняли мечи для схватки, которая должна была решить судьбу их принца…

Лошади кричали и умирали так близко, что он чувствовал запах их страха, несколько охранников кричали, чтобы он бежал, пока наездники разрывали его охрану в клочья. Сверкающие белые зубы превратились в красные, когти волков раздирали лица и глотки лошадей, вырывая полоски плоти и бросая их в окрашенную в красный цвет траву.

Ещё до того, как призыв бежать достиг его ушей, принц Барбро начал делать именно это. Он развернул коня и пустил его в галоп. Позади него его армия, потеряв своего лидера, полностью разбилась, и солдаты бросились бежать, обменивая свою гордость и достоинство на несколько эфемерных драгоценных секунд жизни.

Сражение превратилось в бойню, и только принц остался в живых. Его лёгкие горели от тяжелого дыхания, бока лошади были в крови от того, что его ноги впивались в них, чтобы подстегнуть её бежать дальше.

А сзади его настигали волки.

— Нет! — вскрикнул и сбросил шлем, чтобы избавить свою лошадь от лишнего груза, пока он пытался убежать.

Слева и справа от него бежали наездники на волках, почти как его почётный караул, дразня его, смеясь и размахивая руками, их волки не отставали от коня принца, но и не пытались наброситься на него.

Они ехали дальше, и дальше, и дальше, страх лошади перед волками был сильнее её желания доставить своего пассажира-человека в безопасное место, и так продолжалось, казалось, целый час, пока, наконец, она не встала на задние копыта, дико брыкаясь, сбрасывая Барбро со спины и издавая последний вой боли и страха… прежде чем упасть. Она упала замертво, её мощное сердце перегрузилось от страха и напряжения.

Принц Барбро почувствовал, как из него вышибло воздух, когда он приземлился на спину. Он лежал, кашляя и хрипя, пытаясь сделать вдох, глядя на волков и их всадников, которые теперь окружали его.

— Приведите его обратно к Призывательнице, — наконец сказал один из них, и волчья пасть вцепилась в ногу Барбро, пронзив кожаный сапог и плоть под ним, ломая кость.

— Неееет! — закричал он и вцепился ногтями в грязь, а волк побежал, волоча его по земле, камням и траве обратно к месту бойни.

Победители всё ещё работали, а командиры стояли, ожидая, пока волк, всё ещё державший сломанную ногу, тащит Барбро по траве.

Он дёрнул челюстью вперёд и разжал хватку, принц со стоном приземлился и упал к их ногам. Он обнаружил, что смотрит на каштановолосую девушку, которая называла себя сестрой его питомца Лакюс.

— Можешь начинать… — сказала Энри. — Но не теряй времени, нам нужно построить Королевство.

— Да, моя королева, — ответила Нинья, она поставила ногу ему на горло и начала давить. Глаза принца выпучились. — Меня зовут Нинья Вейрон, ты изнасиловал мою сестру, приготовься к смерти.

Затем она посмотрела на наездников.

— Прикажите волкам начать грызть его конечности, сделайте ему больно, но не убивайте его. Ему не позволено умереть, пока он сам того не попросит.

Голова Барбро затряслась под сапогом на его горле, а затем он издал хриплый вой боли, когда волки вцепились в каждую конечность и начали разрывать его плоть, словно его доспехов и не было вовсе. Куски металла начали падать на землю, а вместе с ними плоть и кровь.

Нинья подняла ногу, чтобы его крик мог слышать весь мир, и вместе с его криками её сердце начало наполняться радостью

«Люпу была абсолютно права. Я должна буду что-то сделать для неё, когда снова её увижу», — Нинья сделала мысленную пометку об этом, когда их зубы начали прогрызать плоть до самых костей, обнажая их, он брыкался и боролся с массивными челюстями, но всё это приводило лишь к новым травмам, а увечий становилось всё больше.

Пока, наконец, он не взмолился.

— Пожалуйста! Хватит! Прости меня! Не надо больше! Я умоляю тебя! Убейте меня! Убейте меня! Убейте меняяяяяя...

Нинья подняла руку, и волки перестали его жевать.

Принц упал на траву, как окровавленный мешок картошки, и уставился на неё.

— Милосердие. Смерть… У-убей меня… Умоляю… Не надо больше боли…

Нинья вспомнила слова сёстры, как она умоляла, ползала и царапала ногами пол, как он заставил её смириться, словно она сделала что-то плохое. Как её сделали заменой его ненависти к кому-то другому.

— Не сейчас, — ответила Нинья. — Продолжайте.

Барбро снова закричал, когда волки вернулись к своему занятию.

Только когда Барбро уже не мог ни кричать, ни умолять, когда его горло потеряло способность даже хрипеть, с холодным удовлетворением Нинья сказала.

— Теперь ты можешь умереть, будь благодарен. Это большая доброта, чем та, которую ты когда-либо оказывал в своей жизни.

Глаза Барбро всё ещё могли видеть, и он увидел открытую пасть с острыми зубами, принадлежавшую одному из массивных волков, приближающуюся к его горлу. Его страх смерти, однако, уже давно, давно ушёл. Теперь Барбро боялся только одного, когда из пасти на его щеку начала капать горячая волчья слюна: он боялся, что ему не дадут умереть.

Зубы сомкнулись, они медленно пронзили его кожу, он почувствовал, как кровь хлынула из его вен и горячая жидкость побежала по коже, а его шея начала хрустеть, когда челюсти сомкнулись плотнее.

И тогда уже нечего было бояться, ибо принц Барбро, последний сын короля Ланпосы III, первенец и законный наследник трона Ре-Эстиза… был мёртв.

И с его смертью, мир возликовал.

— Король волков, королева волков, король волков, королева волков! — и над полем гордо взвилось зелёно-золотое знамя Карне.

http://tl.rulate.ru/book/63718/2373044