Готовый перевод The One Who Stayed / Владыка: Тот, Кто Остался: Глава 17

Люпус Регина стояла над плачущим Энфри и чесала затылок.

— Да что с тобой такое, я всего лишь сказала: «покопайся в вещах мертвеца и посмотри, нет ли там чего-нибудь полезного». Зачем лить столько слёз, она что, оказалась твоей подругой детства, которая потом стала маньячкой, или что?

Рука Энфри дрожала, волосы, свисающие на глаза, скрывали отчаянное выражение его лица, костяшки пальцев побелели от напряжения. Он не смотрел на рыжеволосую красавицу, а только смотрел вниз на сжатый кулак и всхлипывал.

Он услышал, как Люпу повторила свой вопрос, немного более резко, более властно. Его дрожащий кулак медленно разжался, чтобы показать, что было в нём. Жетон. Очевидно, очень старый, потёртый.

На нём было выгравировано имя.

— Лиззи Барел — прошептал Энфри её имя, как молитву, по его лицу побежали слёзы, и он повторил его снова. — Лиззи Барел. Так… так звали мою бабушку.

Лицо Люпус Регины нахмурилось.

«Единственная жертва за всё путешествие - один человек, которого даже не было с нами, ну и ну!».

Дрожащие пальцы Энфри выронили маленькую мифриловую пластину. Энри, однако, тут же поймала её и обняла его со спины, держа пластину вместо него.

— Бабушка, — пробормотал Энфри сквозь рыдания. — Должно быть, именно так эта, — он махнул рукой в ​​сторону тела женщины, назвавшейся Клементиной. — Нашла меня. Должно быть, она что-то сделала с бабушкой, магия контроля разума или что-то в этом роде, и узнала, что я буду здесь.

Люпус Регина Бета чувствовала, как в ней поднимается оргазмическое блаженство, когда она наблюдала за эмоциональными страданиями двух людей, которым она помогла сойтись вместе… в своей собственной игривой манере. За то короткое время, что она знала их, она нашла удовольствие в подшучивании над ними. Теперь они терпели одну из самых страшных утрат, с которой только могли столкнуться... и улыбающаяся садистка не могла чувствовать себя счастливее, чем сейчас.

«Да! Да! Ох… да!» — кричал разум Люпус, когда её захлестнуло наслаждение, от которого её тело начало дрожать, возбуждение, какого она никогда не испытывала раньше.

Ноги боевой горничной тряслись так сильно, что колени почти подкосились, и, наконец, она не выдержала и упала, ударившись коленями о землю и подняв небольшое облако пыли, она чуть не разрыдалась от переживаемого экстаза.

«Надо же, она едва знает нас… но она уже такой хороший друг, её так сильно затронуло то, что чувствует Энфри… она чувствует его боль, как свою собственную… какая хорошая женщина», — подумала Энри и, вложив пластину обратно в руку Энфри, осторожно протянула руку, чтобы положить ладонь на бедро Люпус. Энри осторожно надавила на мягкую зеленую ткань дорожных штанов.

— Госпожа Люпу… вы не могли знать, это не ваша вина, вы защищали нас, этого достаточно, вы не могли знать, что они охотятся за бабушкой Энфри.

Юноша кивнул, не поднимая глаз, его взгляд всё ещё был прикован к мифриловой пластине, которую Энри сунула ему в руку, прежде чем коснуться бедра Люпу. Хотя он всё ещё не мог найти в себе силы поднять глаза, он мог говорить, что и сделал.

— Да, н-не вини себя. Это просто… просто так получилось. И… и ты сделала всё правильно, как никто другой. Ты убила её убийцу ради меня, я… я… ты… Ты удивительна. Даже больше, чем просто удивительна. До конца своих дней я буду благодарен вам обоим.

Боевой горничной потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться после экстаза, когда она это сделала, она положила руки им на головы и нежно взъерошила их, прежде чем сказать. — Благодарите Момона, а не меня, — Люпу снисходительно ухмыльнулась. — Всё, что я делаю, я делаю в первую очередь для него.

— Вы - команда… этого и следовало ожидать. Но все равно, спасибо и тебе, — сказал Энфри, когда она убрала руку. — Я всё ещё… — он прервался, чтобы еще раз всхлипнуть, а затем снова продолжил говорить. — Мне всё ещё нужно обдумать это. Просто… просто дайте мне ещё немного времени.

Люпу вежливо кивнула ему, а когда Энри подошла к нему, чтобы утешить, он положил голову ей на грудь, выплёскивая вместе со слезами своё чувство потери.

— Я позабочусь о теле, не беспокойтесь, я знаю, что с ним делать, — Энфри услышал слова Люпу, но не спросил, да и ему не было дела до того, что она имела в виду.

Люпус Регина оглядела растерзанный труп и легонько присвистнула.

— Я действительно разорвала тебя прошлой ночью, не так ли? — сказала она мёртвому, бледному трупу с пустыми, тусклыми глазами, которые смотрели в пустоту. Труп ничего не ответил ей, мёртвые в принципе предпочитают молчать, и даже большинство нежити не способны ни на что большее, чем просто хрипеть.

Она пожала плечами и наклонилась, чтобы начать собирать части тела, чтобы забрать их, и подумала про себя:

«Думаю, мне нужно сохранить голову, доспехи и оружие для доказательства, наверняка ты чего-то стоишь в глазах местных, чтобы моего Владыку за тебя подняли в ранге. А вот твой труп… наверняка, Энтома захочет перекусить, и, может быть, Солюшн. Если только у Владыки Аинза нет планов на тебя, очень жаль, на самом деле. Если бы ты не встала на моём пути, мы с тобой, возможно, могли бы поладить».

— Ну что ж, ты действительно облажалась, — Люпус Регина продолжала болтать с трупом, когда тащила его к воротам, как раз в этот момент в деревню вошел Момон. Она остановилась, как только он подошел к ней.

— Люпу, что это? — спросил её Аинз, другие крестьяне начали ходить туда и обратно, а когда остальные достаточно протрезвели, они сразу же принялись за дело, выходя к другим воротам и начиная таскать кости дракона. В то время как всё больше телег использовалось для перевозки материалов, товаров или иным образом переоборудовано для дополнительного груза. Почти у каждого крестьянина была повозка и лошадь или, по крайней мере, мул, и ни один из них не расслаблялся сверх того, что требовалось, чтобы снова быть в состоянии стоять на ногах после вчерашнего веселья.

Люпус Регина ткнула большим пальцем через плечо в сторону Энри и Энфри.

— Та блондинка, — она подняла голову, — убила его бабушку, в вещах этого куска мяса был жетон авантюристки, оставшийся со времен её молодости.

— О, как жаль, — ответил Аинз, и в его душе поднялась волна жалости к юноше, который оплакивал потерю. — По крайней мере, он не одинок.

Когда всё было сказано и сделано, потребовалась большая часть деревенских повозок, чтобы погрузить драконьи кости, но когда с этим было покончено, их наниматель оказался не готов.

Вечером следующего дня после битвы, авантюристы и их клиент встретились в доме, предназначенном для «героя Момона».

Они сидели за столом, пока Люпу помешивала чугунный котелок, над столом витал ароматный запах вареного мяса и овощей, который, по мнению Аинза, несколько улучшился.

«Кажется, её кулинарные способности выросли, ненамного, но всё же», — подумал он и решил оставить эту мысль на потом. — «Мне нужно будет посмотреть, доступна ли ещё консоль навыков в комнате для создания, возможно, я не смогу создавать новых НПС, но возможность анализировать тех, что у меня есть, была бы очень полезна».

— Я просто прошу ещё два дня, вот и всё, конечно, я снова заплачу вам за ваше время, но мне просто нужно быть готовым к тому, что я увижу, когда вернусь. Я знаю, что бабушка мертва… Мне просто нужно подготовиться, прежде чем я заберу её тело, — сказал Энфри с тихой дрожью, которая показывала, что он всё ещё пытается подавить свои чувства.

— До тех пор, пока вы можете заплатить, я не против остаться здесь ещё на два дня, это уже было полтора приключения, так что оплачиваемый отпуск - неплохая идея, — признался Питер.

— Я тоже не против, хоть какой-то шанс пообщаться с любовью всей моей жизни, а, Люпу? — Лукрут подмигнул, и, даже не моргнув, Люпу сунула свой половник в котелок, достала крошечный кусок мяса, положила его на большой палец и с помощью указательного запустила его со скоростью выпущенной стрелы. Мясо влетело прямо в рот Лукруту, сбив его со стула и тот грохотом упал на пол.

Он ударил себя в грудь и закашлялся от неожиданного снаряда, пролежав так целых полминуты, он со стоном поднялся и поправил стул, чтобы снова сесть.

— Ты так безжалостна, Люпу, любовь моя…

— Лучше запомни это, — она сверкнула хищной ухмылкой.

— Мне будет этого не хватать, — сказала Нинья со вздохом.

— О чём ты? — спросил Дайн, его округлое лицо слегка покраснело, и она ответила ему.

— Я ухожу. Это моё последнее путешествие в качестве авантюриста Меча Тьмы, — ответила Нинья.

— Подожди, ты… ты серьезно? — спросил Питер. — А как же твоя сестра... разве ты не собирался что-то с этим сделать?

Нинья сжала свой посох, лежащий у неё на коленях.

— Да, я не отказался от этого, но эта поездка кое-чему меня научила. Я сильно рискую, но ничего не добиваюсь, так я никогда не верну свою сестру. Сколько времени прошло, и я даже не знаю, жива она или мертва? Насколько я знаю, она умерла год назад или больше. Даже если она жива, это не приближает меня к моей цели, Мне нужно сделать что-то иное.

— Что именно? — спросил Питер, остальные члены команды сузили глаза, подозревая, что сейчас будет сказано что-то безумное.

— Вам не о чем беспокоиться, кроме того, вы не допускаете женщин в команду, так что… Мне не следовало быть здесь с самого начала, — призналась Нинья. — Я… я лгала вам всем. Я девушка, и Лукрут, если ты попросишь меня доказать это…

Шуток не последовало, вместо этого они оглядели её с ног до головы и посмотрели на неё по-новому. Маленькие детали и различные мелочи начали вставать на свои места для всех них. Её привычка купаться в одиночестве, справлять нужду в одиночестве, свободная одежда, которую она всегда носила.

— Хм… понятно, — сказал Лукрут и почесал затылок. — Ну… думаю… я думаю, всё, что мы можем сделать, это пожелать тебе удачи в твоих начинаниях.

— Послушайте, ааах… Я собирался подождать, пока мы вернемся и получим оплату, но я тоже думал об уходе, — сказал Питер, и все взгляды были устремлены на него.

Он одарил тех, кто сидел за столом вокруг него, слабой улыбкой.

— Этот и предыдущий бой показали мне пределы, которых я никогда не смогу достичь: если я буду продолжать делать то, что делаю, я просто умру бессмысленной смертью и заберу свою команду с собой.

— Со временем ты можешь стать лучше, если приложишь для этого усилия, — сказал Аинз молодому человеку, который положил руки на стол и сложил их вместе, сцепив пальцы.

— Вы хороший человек, господин Момон, но то, что я увидел в вас и вашей напарнице — это знак, знак того, что некоторым людям не суждено подняться на вершину, а некоторые люди рождаются готовыми к этому... Я отношусь к первым. Я был лучшим бойцом в своей деревне, я хотел быть адамантовым авантюристом, и я думал, что если бы я только мог работать достаточно усердно, это было бы возможно, — Питер фыркнул. — У нас были большие мечты, Мечи Тьмы. Мы мечтали о большем, чем когда-либо имели право, — он достал маленький кинжал из чёрного камня, который был символом единства его команды.

— Теперь, когда я знаю, насколько далека эта мечта, я осознаю, что я лишь черепаха, мечтающая о крыльях, или рыба, мечтающая пройтись по улице или взобраться на дерево, — пальцы Питера судорожно сжимали друг друга, когда он обратил свое внимание на Энфри. — Мы отвезем вас домой, покажем гильдии, чего добились господин Момон и госпожа Люпу, посмотрим, как они получат ранг, который им положено иметь. А после этого? — Питер посмотрел в окно. — Похоже, этой деревне нужно больше рук, может быть, я смогу одолжить пару своих.

— Нам нужны хорошие люди. И это хорошее место для жизни, — сказала Энри с располагающей теплотой. Люпу зачерпнула тарелки с тушеным мясом и быстрым движением запустила каждую по столу, точно останавливая их перед каждым сидящим.

— Решение, конечно, твоё, и я могу его понять. Возможно, тебе следует передать свои навыки местным, — предложил Аинз, давая молодому человеку некоторую надежду, что он не зря потратил время.

Дайн и Лукрут обменялись взглядами.

— Мда, — сказал Лукрут и постучал ногой. — Слушайте, я… вы знаете, что я хотел сделать. Но… Люпу была права, на что я вообще рассчитываю, брошу трупы моих товарищей к ногам их родителей и успокою их? Я лишь принесу им ещё одну порцию горя. Может быть, это имело смысл много лет назад, но сейчас? Нет… и, правда в том, что я хочу быть со своей командой, даже с самым хитрым её членом.

Он подмигнул Нинье, которая закатила глаза.

— Вот почему я ношу тугие бинты на груди. Извращенец, — сказала она, и Лукруту хватило приличия покраснеть.

Дайн был последним из Мечей Тьмы.

— Я думаю… думаю, что хочу продолжать пытаться. Простите, но я слишком много работал над своей магией, чтобы остановиться сейчас. Когда я достигну предела своего мастерства, если наступит момент, когда я не смогу идти дальше, я вернусь сюда снова. Пожалуйста, оставайтесь в живых до тех пор, — он протянул руку, взял маленький чёрный кинжал и, положив его на стол, начал подвигать его Питеру.

— Нет, — сказал Питер и положил руку на дерево. — Оставь его себе. Пока один из нас там, Мечи Тьмы не исчезнут.

— Что ж, значит, у некоторых из вас появилась новая рыжая соседка, — сказала Брита с озадаченным выражением лица.

Лукрут ахнул и сложил руки вместе.

— Госпожа Люпу останется здесь! О, я так и знал! Ты меня любишь!

Брита дала ему подзатыльник.

— Нет, идиот! Я имею в виду себя.

Он посмотрел на нее с застенчивой, хитрой улыбкой, которая заставила её раздраженно вздохнуть.

— Я всегда ведусь на его шутки… — проворчала Брита, и собрание погрузилось в пустую болтовню, пока не пришло время отдыха.

Когда Аинз и Люпус Регина наконец остались одни, она подошла к нему и начала снимать с него доспехи. Она была на полпути, когда спросила его.

— Момон, что ты будешь делать с купанием.

Аинз поднял руку и погладил свою квадратную челюсть.

— Верно, я не могу вернуться в Назарик в таком виде… и я бы очень хотел принять ванну, — он поднял руку и принюхался. — Пот, да, мне определенно нужна ванна.

Люпус Регина опустила голову и инстинктивно приняла формальный вид.

— Мне нравится запах высшего существа. Мой господин не «воняет».

Аинз предпочел пропустить реплику мимо ушей и ответил только:

— Я все равно хотел бы принять ванну. Завтра я схожу к ближайшей реке.

Раздевшись до обычной одежды, он плюхнулся на кровать и, обратив свой взор на первую из слуг, заслуживших его безоговорочное доверие, твёрдо отдал единственный приказ.

— Охраняй меня.

Она едва заметно напряглась, и её волчья натура стала более очевидной. Это было похоже на то, как дух верной гончей выходит из тела одного из детей его друга.

«Если бы они только знали, они бы не ушли», — размышлял он и наконец погрузился в сон.

http://tl.rulate.ru/book/63718/2003815