Готовый перевод Caspian the Great / Каспиан Великий: Глава 2

Турнир Десницы был чрезвычайно сложным мероприятием с кучей знамён, рыцарами в доспехах, поединками, пирами и постоянным разпитием вин. Король был весел, как обычно, и приказал, чтобы было больше подавальщиц, и больше вина, к неудовольствию своего нового десницы.

Во время турнира, и последовавшего за ним пира, Каспиан внимательно следил за Эддардом Старком. Этот человек, по меньшей мере, казался уравновешенным. Каспиан слышал от лорда Вариса, что тот решительно протестовал против турнира и пиршества на том основании, что корона сильно погрязла в долгах и должна другим абсурдное количество денег.

Каспиан знал об этом уже много лет и был глубоко возмущён тем, что его отец не интересовался королевством, отдавая предпочтение вину и шлюхам. В отличие от него, единственным человеком, с которым ему было интересно хотя бы поговорить, поскольку он так и не смог сблизиться с лордом Старком, была его дочь Арья.

Хотя она была на четыре года моложе Каспиана, в одном её пальце было больше мужества, чем во всём теле большинства королевских гвардейцев. После того как её учитель танцев уходил на целый день, Каспиан присоединялся к ней на террасе, где проходили её уроки, и помогал ей заниматься. Это его забавляло, а также отвлекало от суеты замка.

Арья, хоть и была вспыльчивой, поначалу говорила мало, и у Каспиана возникло ощущение, что она внимательно наблюдает за ним, пытаясь найти признаки обмана и понять, похож ли он на Джоффри. Бывали моменты, когда он хотел объяснить ей, но потом решил, что его действия скажут сами за себя. Она внимательно следила за его движениями во время спарринга и вскоре стала подражать ему, так что ему пришлось изменить свой стиль. Они всегда сражались деревянными мечами, и через несколько недель Арья потребовала объяснений.

– Ты не обучена настолько, чтобы уметь обращаться со стальным мечом, не поранившись, – объяснил Каспиан. – Ты занимаешься этим всего несколько недель.

– Ты же пользуешься стальным мечом, – возразила Арья.

– Да, но я держал меч в руках с тех пор, как был младше тебя, – ухмыльнулся Каспиан. – Я знаю, как с ним обращаться, не причиняя себе вреда.

– Мне почти десять! – возмущённо возразила Арья.

– Я знаю, – терпеливо ответил Каспиан. – И ты скоро справишься со стальным мечом. А теперь давай попробуем ещё раз?

Когда он не помогал Арье, Каспиан иногда присутствовал на заседаниях совета, где присутствовали его отец и лорд Старк. Его присутствие там было крайне необычным, но никто не мог придумать причину, по которой он не должен был присутствовать, и он часто молчал, так как ему не подобало говорить, ведь он был ещё ребенком.

Среди этих советников были евнух из Эссоса Варис, лорд Петир Бейлиш, великий мейстер Пицель и другие. По крайней мере, именно на них он обращал больше всего внимания.

Каспиан до сих пор помнил самый первый совет, на котором он присутствовал, когда новый десница прибыл из Винтерфелла. Варис отметил, как ему жаль, что Старк попал в беду на Королевской дороге, а Нед, похоже, был не слишком тронут тем, как он молился о благополучном выздоровлении Джоффри.

Каспиан очень тихо фыркнул на это и привлек внимание самого десницы. Лорд Винтерфелла повернулся в его сторону, и его глаза слегка расширились, когда он увидел принца.

– Ваша милость, – поприветствовал он с коротким поклоном. – Я не ожидал увидеть вас здесь.

Он говорил именно то, что думал, и Каспиан склонил голову в знак уважения:

– Я иногда присутствую на заседаниях Совета, лорд Десница. Мой лорд-отец не счел нужным прогнать меня, и вот я здесь.

– В самом деле? – Старк поднял бровь.

Через мгновение, когда оба посмотрели друг на друга, Нед ещё раз кивнул, после чего направился обмениваться любезностями с Ренли, Бейлишем и Пицелем.

После завершения этих расшаркиваний каждый занял свое место за столом, а лорд Старк расположился по правую руку от королевского кресла, которое, как обычно, пустовало.

Каспиан, сидевший на табурете у окна и наблюдавший за происходящим, поскольку ему не разрешалось сидеть за столом, заметил, что Старк не выглядит довольным отсутствием Роберта, равно как и тем, что он сам вообще здесь присутствует.

Лорд Бейлиш передал Старку повеление короля, который тот озвучил как срочное. Старк приподнял бровь, когда тот тихо сообщил, что король повелел устроить турнир в его честь. Расходы на него были бы абсурдными, что привело лишь к выяснению того, сколько корона задолжала Тайвину Ланнистеру.

– Вы хотите сказать, что корона задолжала три миллиона монет? – Старк выглядел просто потрясенным.

Это была огромная сумма, которая заставляла Каспиана содрогаться каждый раз, когда он о ней слышал. Роберт действительно был дураком.

После выяснения размера долга, о котором даже Каспиан не знал, лорд Старк, похоже, решил, что с него хватит, и попросил снисхождения, сославшись на усталость от путешествия.

Совет вскоре после этого закончился, и все мужчины покинули комнату, оставив Каспиана одного, никто из них даже не взглянул на него. Он не возражал, он привык к этому, в его возрасте присутствие на таких советах было редкостью. Джоффри было все равно, а Томмен и Мирцелла были слишком малы.

Подождав минут десять, чтобы обдумать увиденное, Каспиан встал и вышел.

Возможно, новый Десница постарается не разорять королевство, как это делал его отец. Но если Роберт не слушал даже Джона Аррена, то какова вероятность того, что он прислушается к лорду Старку?

«Надеюсь, новый десница будет экономно расходовать деньги» – думал Каспиан – «Думаю, они нам всем понадобятся».

После этого он решил присутствовать на всех малых советах и понаблюдать, что будет делать новый десница.

К сожалению, лорд Старк не добился своего, и турнир начался. Почти каждый день они ездили на турнир в повозках с шёлковыми занавесками, и их усаживали во главе турнира, прямо рядом с тем местом, где сидели десница и его дети.

За городскими стенами, у реки, были возведены сотни шатров, и простые люди тысячами ходили посмотреть на это зрелище. Каспиан, который уже видел немало турниров, не был особенно удивлён, но ему показалось забавным изумлённое выражение лица Сансы Старк.

Джейми Ланнистер, по прозвищу Цареубийца, выступал блестяще. Он одолел сира Андара Ройса и лорда-лучника Брайса Карона так же легко, как если бы он скакал по кругу, а затем в тяжелом поединке взял верх над седоволосым Барристаном Селми Отважным, который выиграл свои первые два поединка у мужчин на тридцать и сорок лет моложе его.

Сандор Клиган, по прозвищу Пёс, и его огромный брат сир Григор, по прозвищу Гора, также казались неудержимыми, в свирепом стиле повергая одного врага за другим. Самый тревожный момент дня для Каспиана наступил во время второго поединка сира Григора, когда его копье взлетело вверх и ударило молодого рыцаря из Долины, сира Хью, под кольчугу с такой силой, что пробило ему горло, мгновенно убив его. Юноша упал в десяти футах от места, где сидела Санса Старк. Остриё копья сира Григора вонзилось ему в шею, и кровь вместе с жизнью покидала медленными толчками, каждый из которых был слабее предыдущего. Его доспехи сияли новизной; ярко-огненная полоса пробежала по его вытянутой руке, когда сталь поймала луч света. Затем солнце скрылось за облаками, и оно исчезло. Его плащ был голубого цвета, как небо в ясный летний день, отороченный каймой из полумесяцев, но по мере того, как кровь пропитывала его, ткань темнела, а полумесяцы одним за другим становились красными.

После того как тело унесли, на поле выбежал мальчик с лопатой и засыпал землёй место падения, чтобы скрыть кровь. После чего поединки продолжились.

Сир Бейлон Сванн также пал под ударами Григора, а лорд Ренли – под ударами Пса. Ренли был сброшен с коня с такой силой, что, казалось, он полетел со своего коня кверху ногами. Его голова ударилась о землю со звучным треском, заставившим толпу вздрогнуть, но это был всего лишь золотой рог на его шлеме. Один из зубцов отломился под ним. Когда лорд Ренли поднялся на ноги, народ разразился бурными аплодисментами, ибо красивый молодой брат короля Роберта был любимцем публики. Он с милостивым поклоном протянул сломанный зуб победителю. Пёс фыркнул и швырнул сломанный рог в толпу, где люди стали бить и царапать друг друга за маленький кусочек золота, пока лорд Ренли не оказался среди них и не восстановил мир.

Позже, рыцарь в клетчатом плаще опозорился, убив коня Берика Дондарриона, и тот был дисквалифицирован. Лорд Берик пересел в новое седло, но Торос из Мира сбил его с него. Сиры Арон Сантагар и Лотор Брюн трижды безрезультатно состязались. Сир Арон впоследствии пал перед лордом Джейсоном Маллистером, а Брюн – перед младшим сыном Джона Ройса, Робаром Ройсом.

В итоге их осталось четверо: Пёс и его чудовищный брат Григор, Джейме Ланнистер Цареубийца, и сир Лорас Тирелл, который был назван Рыцарем Цветов. Сир Лорас был младшим сыном Мейса Тирелла, лорда Хайгардена и Хранителя Юга. В шестнадцать лет он был самым молодым всадником на поле, но в то утро, в первых трех поединках он одолел трёх королевских гвардейцев. Хотя надо сказать, что трое рыцарей не отличались искусством владения копьем.

Каспиану пришлось подавить желание закатить глаза на театральные представления сира Лораса после каждой из его побед, когда он расхаживал по полю и дарил какой-нибудь прекрасной девушке цветок из своей короны. Всё это было уловкой, потому что Каспиан знал, что Лораса гораздо больше интересует Ренли Баратеон, чем любая из красивых женщин в толпе. Его не волновали предпочтения этого человека, но лишь то, как он себя преподносил, давало понять, что это не так. Другими словами, Лорас был "шпагоглотателем" насквозь.

Но он всё равно хранил молчание.

Время от времени Арья поднимала голову со своего места рядом с сестрой, ловила взгляд Каспиана и делала такое лицо, будто не могла поверить, что её заставили здесь находиться. Он думал, что ей это понравится больше, ведь это не вышивание, которое, как он знал, она ненавидела. Он ухмыльнулся ей, прежде чем переключить своё внимание на поединки.

К сожалению, Джоффри заметил этот обмен взглядами и, наклонившись к нему, прошептал:

– Я думаю, что эта малышка влюбилась в тебя, брат. Она все время смотрит сюда, как влюблённая девица.

– По такой логике можно предположить, что она влюблена в тебя. Ты ведь сидишь рядом со мной, не так ли? – Каспиан вопросительно поднял бровь.

На лице Джоффри отразилась интересная смесь отвращения и недоумения. Каспиан закусил губу, чтобы не ухмыльнуться, и вернулся к турниру.

Наконец поединки подошли к концу, и начался пир на эту ночь, после того как король объявил, что три поединка начнутся следующим утром. Каспиан заметил, что Джоффри весь вечер был внимателен к Сансе, и она, казалось, впитывала комплименты и похвалы как губка.

«Если бы она только знала» – мрачно подумал про себя Каспиан.

С каждым блюдом король Роберт становился всё громче. Время от времени Каспиан слышал, как он смеётся или что-то приказывает сквозь музыку и звон тарелок и столовых приборов, но он не мог разобрать его слов – расстояние было достаточно большим.

Теперь же его слышали все.

– Нет, – прогремел он во весь голос, заглушившим все остальные звуки.

Каспиан был потрясен, увидев, что король стоит на ногах, с красным лицом и в ярости. В одной руке у него был кубок с вином, и он был пьян, как только может быть пьян человек.

– Не тебе указывать мне, что делать, женщина, – закричал он на королеву Серсею. – Я здесь король, ты поняла? Я здесь правлю, и если я скажу, что завтра буду сражаться, я буду сражаться!

Каспиан старался не кривиться. Нечасто ему доводилось видеть своего отца в таком глубоком опьянении. После неудачной перепалки с дядей Джейме, лорд Ренли снова наполнил кубок Роберта.

После этого Каспиан, страдавший от сильной головной боли, как от вина, так и от благовоний и громкого шума, удалился в свои покои. Он почувствовал на себе взгляд своей матери, но не обратил на него внимания. После ссоры с Робертом она часто приходила к нему. Он не знал, почему она всегда приходила к нему, но, возможно, потому, что он был достаточно взрослым, чтобы её понять, и, в отличие от Джоффри, мог её выслушать. Обычно она приходила либо к нему, либо к дяде Джейме.

Он закрыл двери и стал переодеваться к ночи, радуясь, что всё закончилось, и немного сожалея, что завтра ему не придется участвовать в поединках. С тех пор как десница прибыл в столицу, происходило множество странных событий. Его мать следила за всеми как ястреб, а Джоффри устраивал спектакль за спектаклем после инцидента на Королевской дороге.

Самыми интересными были Арья и лорд Старк, причём первая была единственной, кого он обычно видел, поскольку десница метался по городу по каким-то своим делам, о которых Каспиан не знал.

Переодевшись, второй принц вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Ложиться спать было ещё рано, а звуки со внутреннего двора и Красного замка были достаточно громкими, чтобы не дать никому уснуть в течение нескольких часов. Запах благовоний и горящих свечей был всё ещё силен, и Каспиану хотелось, чтобы подул ветерок, чтобы всё это выветрилось. Головная боль, которую он терпел, всё ещё мучила его, и он с шипением выпустил воздух сквозь зубы.

От такого количества людей в замке даже у самого терпеливого мейстера начинала болеть голова.

«Как там выражался иногда Роберт? Меня окружают льстецы и глупцы. Похоже, что такие люди прибывают сюда толпами» – подумал про себя Каспиан. – «Лорду Старку придется нелегко, чтобы справиться с ними со всеми».

Он вернулся в комнату с балкона и увидел книгу, лежавшую на столе у его кровати. Это был подробный рассказ о родословной Баратеонов, и Каспиан внимательно её изучал. Он хотел больше узнать об истории семьи своего отца и, возможно, убедиться, что остальные олени не такие бестолковые, пьяницы и глупцы, как его отец.

Много тысяч лет назад жил один из первых людей по имени Дюрран, который влюбился в морскую владычицу по имени Эленея, чей отец был богом моря, а мать – богиней ветра. Она посвятила себя Дюррану и тем самым обрела смертную жизнь, что разгневало её родителей, и они стали сеять хаос в прибрежном замке Дюррана. Они разрушали его шесть раз, но на седьмой он выдержал их атаку.

Дюррана прозвали Богоборец, потому что он преодолел ярость богов, а его замок навсегда остался известен как Штормовой предел. Станнис Баратеон был отправлен туда из Королевской Гавани и не вернулся, чтобы увидеть прибытие нового десницы.

Существовало несколько мифов о том, что из-за мистицизма Эленеи и того факта, что она была наделена божественностью от своих родителей, определенная доля магии перешла в род Баратеонов через Дюррандонов. Сама предполагаемая магия, судя по всему, была связана со штормом, водой и ветром, а также морем.

Каспиан не знал, насколько правдивы эти мифы, но мужчины из рода Дюррандонов до заключения брака Дюррана с Эленеей были превосходными моряками, и море, казалось, склонялось перед их волей, когда они шли по волнам. Однако Дюрран был первым Королём Бурь, как и все те, кто последовал за ним, так что, возможно, это имело какое-то отношение к происходящему. Но существовало предание, что когда наступает час нужды, божественная искра из рода Дюррана позволит Баратеонам обрушивать на врагов ярость бури.

Хотя Каспиан принял это сказание за чистую монету, иначе битва при Трезубце стала бы более легендарной, особенно из-за ярости его отца на Рейгара Таргариена.

Линия Штормовых королей закончилась, когда Орис Баратеон победил Аргилака Надменного, который затем взял в жены его дочь Аргеллу Дюррандон. Следовательно, Баратеоны произошли от Штормовых королей по женской линии.

Он как раз раздумывал над тем, чтобы продолжить при свете свечей, когда раздался звук отодвигаемого засова, и дверь его покоев распахнулась, явив его взору королеву.

Она всё ещё была одета в свои богатые одежды с пиршества, а её длинные светлые локоны были уложены в стиле южанок. Драгоценные камни украшали её голову, шею, пальцы и запястья. Её зеленые глаза сверкали в свете свечи, которую она держала в руках, пока она не окинула взглядом комнату и не увидела фигуру Каспиана.

Она всё ещё была очень привлекательной женщиной, некоторые говорили, что самой красивой в Семи Королевствах, даже после многих лет эмоционального унижения в качестве жены Роберта. Но эта красота была плохой маской для той мстительной женщины, которая скрывалась под ней.

Даже не оборачиваясь, Каспиан понял, что это она. Она никогда не стучалась, как это делали его младшая сестра или брат, а также слуги. Вместо этого, всякий раз, когда у неё возникали разногласия с его отцом, она приходила к нему.

Принцу казалось немного ироничным, что она хочет видеть его лицо после этих событий, потому что она всегда говорила ему, что он выглядит точь-в-точь как Роберт в молодости. Он никогда не знал, были ли эти слова комплиментом или оскорблением. От Серсеи можно ожидать и то, и другое.

Он не повернулся, и, судя по тихому скрипу кровати, она села на неё.

Они ничего не сказали друг другу, и Каспиан предпочел молчание. С матерью ему всегда приходилось следить за своими словами, потому что она легко обижалась, и не было смысла пытаться ей что-то объяснить.

– Король собирается завтра сражаться, – наконец сказала она, и Каспиан, всё ещё стоявший к ней спиной и смотревший на празднества во дворе, приподнял бровь.

– Я знаю, – сказал он. – Весь двор был свидетелем его слов.

Он знал, что именно это хотела услышать его мать, потому что разглагольствовать о Роберте в уединении закрытых покоев было одним из её любимых занятий.

– Этот человек – дурак, – конечно она поддалась на это. – Он больше не знает, как держать меч, не говоря уже о том, чтобы сражаться с молотом. А уж ездить на лошади – это вообще за гранью его разумного понимания!

Она сделала глоток вина из кубка, который держала в руках, и больше ничего не сказала. По правде говоря, ей это было и не нужно, потому что второй сын чувствовал, как от неё волнами исходит ненависть. Он стоял спиной к ней и продолжал смотреть на пиршество и факелы, освещавшие пир.

Когда Серсея была в таком настроении, не стоило и пытаться её переубедить. Она ненавидела Роберта, и это чувство было взаимным. Каспиан давно усвоил, что никогда не стоит пытаться стать связующим звеном между родителями. В детстве он пытался, но когда Роберт накричал на него, чтобы он убирался с глаз долой, он окончательно понял, что у него ничего не выйдет.

С тех пор ему было достаточно знать, что мать любит его, а отец не любит никого, кроме своих шлюх и выпивки. Время доказало, что это правда, и Каспиан смирился с этим. Но он всё ещё хотел узнать некоторые вещи, о которых у него никогда не было возможности спросить.

– Матушка, было ли когда-нибудь время, когда ты по-настоящему любила отца? – спросил он, не глядя на нее. – Ты ненавидишь его с лютой яростью, но была ли в твоих чувствах страсть любви?

Королева молчала так долго, что Каспиан уже начал думать, что она ушла. Спустя не менее минуты напряженной тишины принц обернулся и увидел, что королева так и сидит на кровати и смотрит на огонь свечей так пристально, что ему показалось, будто она сейчас растворится в них.

– Твой отец всю жизнь любил только одну женщину, – тихо сказала она, и в её голосе прозвучала горечь. – И хотя она уже много лет как умерла, он любит её до сих пор.

Каспиан внутренне поморщился, радуясь, что она не знает, о чём он думает. Похоже, было время, когда Серсея хотела полюбить Роберта, но он был так увлечен другой женщиной, которую Тирион назвал сестрой лорда Старка, Лианной Старк, что не мог и думать о любви к другой. 

Принцу вдруг захотелось, чтобы его дядя был сейчас рядом, чтобы он мог поговорить с ним, но карлик был на Стене с Бендженом Старком и бастардом Джоном Сноу. У него было несколько бесед с ним и Роббом Старком, пока их принимали в Винтерфелле, а также несколько тренировочных поединков на мечах.

Хотя оба мальчика были примерно его возраста, им всем в этом году исполнится по пятнадцать лет, между ними и самим Каспианом существовали огромные различия, связанные с тем, где они воспитывались. Он отвлёкся от своих мыслей и повернулся к матери, сидевшей на кровати. Она всё ещё потягивала из своего кубка, но ее лицо стало грустным, и это был один из редких случаев, когда ему было её жаль.

Он не любил ни одного из своих родителей, но бывали моменты, когда он видел её взгляд, с которым она жила долгие годы, и это был безрадостный взгляд. Он вздохнул и медленно подошёл к ней, пока не оказался у кровати и присел рядом с королевой, а затем взял её за руку.

– Ты когда-нибудь скучала по Утёсу Кастерли? – спросил он.

– В Утёсу Кастерли для меня ничего нет, – Серсея недоверчиво посмотрела на него.

– Но ведь ты там выросла, – возразил Каспиан. – Ты всегда говорила, что люди там тебе нравятся больше. Ты всегда говорил, что в Королевской Гавани пахнет дерьмом и помоями. Возможно, если бы ты вернулась туда, то это пошло бы тебе на пользу.

Он подумал, что если она побывает там, то её ненависть к Роберту поутихнет, а жестокая маска, которую она создавала вокруг своего сердца, растает.

– И оставить вас всех при дворе? – спросила она, приподняв бровь. – Томмен и Мирцелла слишком малы, чтобы я могла их оставить.

– Тогда возьми их с собой, – предложил Каспиан. – Там им в любом случае будет лучше. Там меньше шансов, что люди попытаются использовать их, чтобы подобраться к отцу. Я уверен, что мы с Джоффри справимся при дворе. Ну... по крайней мере, я смогу.

Серсея подняла бровь, и Каспиан понял, что она знает о его неприязни к брату. Когда они были младше, она втайне надеялась, что они будут близки, ведь их разделяли считанные месяцы, но она знала, что она сама, их дед и придворная жизнь разрушили эту возможность.

На мгновение показалось, что она обдумывает его предложение, но затем ясность вернулась, и она покачала головой:

– А кто будет присматривать за тобой и Джоффри, если меня не будет? Роберт точно этого не сделает.

– Я уверен, что дядя Джейме и дядя Тирион, когда он вернется, будут рады взять на себя эту ответственность, – её ноздри раздулись от отвращения при упоминании младшего брата, и Каспиан сразу же это уловил. Она ненавидела его почти так же сильно, как и его отца.

– Теперь ты только дал мне больше причин остаться, – сказала она несколько легкомысленно, но в её глазах читалась едва уловимая угроза.

Ей никогда не нравилось, что Каспиан и Тирион были близки. На самом деле карлик собирался назвать второго принца наследником Утёса Кастерли, поскольку тот ясно дал понять, что никогда не женится. Приятно было знать, что ему будет где укрыться, когда Джоффри станет королём и преуспеет в уничтожении королевства.

Он открыл рот, чтобы продолжить разговор, но Серсея поднялась на ноги, давая понять, что разговор окончен.

Она подошла к двери и открыла её, но прежде чем уйти, взглянула на него:

– Тебе лучше отдохнуть перед завтрашним турниром. Король будет участвовать в состязании, и это то, что никто не захочет пропустить. Возможно, если повезет с соперником, он пострадает от своей ошибки и спасёт всех нас от еще большего пьяного разврата.

Она закрыла дверь, и Каспиан пожалел, что она произнесла это вслух, несмотря на то, что она была в его комнате, когда говорила это. Одно дело – ненавидеть короля, другое – желать, чтобы кто-то ему навредил.

Но в её словах был смысл. Пора было готовиться ко сну, и он чувствовал, что не хотел бы пропустить завтрашние состязание.

***

Она оказалась права.

Поединки были незабываемым зрелищем, особенно с учётом того, с каким нравом сир Григор проиграл сиру Лорасу.

Санса Старк словно окаменела, когда огромный человек отрубил голову лошади прямо перед ней, и та упала в нескольких шагах от помоста, где находились король, десница и все королевские дети. Даже Арья выглядела изумленной, но про Каспиана нельзя сказать того же. Гора был известен своей вспыльчивостью, но проявление её в виде обезглавливания лошади было новой причудливой и нездоровой тенденцией.

К счастью, Роберт успел остановить его до того, как ему удалось сделать то же самое с сиром Лорасом, и все вздохнули с облегчением.

«Этого человека нужно усыпить» – думал про себя Каспиан, проходя по королевским коридорам. – «Пока он не убил кого-нибудь и не опозорил корону ещё больше, чем уже есть».

Он становившился у башни десницы и поднялся по лестнице на этаж, открыв дверь и войдя в соляр. В нём находилась Септа Мордейн, но лорд Старк и Джори Кассель ушли по неизвестным делам, хотя Каспиан видел, как он ускользнул с турнира ещё до его окончания.

Когда она подняла голову и увидела его, то удивлённо моргнула, а затем сделала низкий реверанс:

– Ваша милость. Я не ожидала вашего прихода.

– В мои намерения не входило беспокоить вас, уважаемая септа, – Каспиан слегка улыбнулся ей. – Могу я узнать, леди Санса здесь? Я хотел бы поговорить с ней.

Септа кивнула и поспешила по коридорам к соляру, где, по мнению Каспиана, находились обе девушки Старков. Через несколько минут она вернулась с Сансой, и на лице той появилось любопытное выражение, когда она увидела его. Он понял, что она ожидала его брата и поэтому удивилась, когда увидела Каспиана.

Она сделала реверанс, а он поклонился.

– Я хотел убедиться, что с вами всё в порядке после сегодняшнего турнира, и извиниться от имени сира Григора. С тех пор, как он у нас служит, это не приносит ему удовольствия, – это была ложь, и он знал это, а судя по выражению её глаз, у него было ощущение, что она тоже это знает.

– Я не из тех, кого легко напугать, ваша милость, – пробормотала она, и Каспиан понял, что это тоже ложь. Именно поэтому жизнь при дворе была так трудна, ведь нужно было постоянно отличать правду от лжи.

– Не желаете ли немного пройтись со мной? – спросил он.

Септа Мордейн захихикала, и Санса посмотрела на неё, спрашивая одобрения. Она выглядела немного удивлённой, но в то же время довольной. Он протянул ей руку, и Санса осторожно взяла её, словно боялась, что, только коснувшись его, она окажется неверной Джоффри.

Он вывел её из башни во внутренний двор и сад. С моря дул теплый ветерок, а солнце высоко поднялось в безоблачном голубом небе, предвещая наступление лета. В воздухе витал аромат экзотических фруктов, напомнивший Каспиану о том, что он не ел с самого утра и ему следовало бы сделать это, как только он закончит здесь свои дела.

Большинство гостей дворца все ещё находились у реки, и Каспиан ушёл немного раньше, чтобы укрыться от палящего солнца. Ему повезло, что Санса тоже вернулась, потому что он хотел поговорить с ней наедине, но так и не смог.

Санса, со своей стороны, была немного озадачена тем, что брат Джоффри явился с желанием поговорить с ней. Она не обращала особого внимания на второго принца, потому что он был таким тихим, но вспомнила, как отец говорил, что он был похож на молодого Роберта, когда он увидел его в Винтерфелле.

Как и его брат, он был красив, но в чём-то сильно отличался от Джоффри. Джоффри похож на ангела из-за своей золотой внешности, но у Каспиана были тёмные волосы и голубые глаза расчетливого человека, который привык наблюдать за людьми, а не разговаривать с ними.

Каспиан был вежлив с ней, когда она встретила его в Винтерфелле, но едва ли сказал ей пару слов, так что она была вынуждена только догадываться о нём, не имея никаких фактов.

– О чём вы хотели поговорить, ваша милость? – наконец спросила она после долгого молчания.

– Мне было жаль слышать о вашем волке на Королевской дороге. выдержав паузу сказал Каспиан. – Это было несчастье, которого не должно было случиться.

Лицо Сансы мгновенно помрачнело, и он понял, что это всё ещё больная тема. Он не хотел её расстраивать, но целью этого заявления было выяснить, кого именно она винит в случившемся, сестру или Джоффри.

– Да, если бы моя сестра не подстрекала Джоффри, этого могло бы и не случиться.

Она по-прежнему винила Арью в смерти Леди. Каспиан, получив необходимую ему информацию, с ужасом узнал, что Санса не видит причины смерти своего волка в том, что Джоффри тоже солгал.

Это было не хорошо.

Он хотел предупредить её, чтобы она была осторожна рядом с его братом, но не хотел говорить об этом напрямую, потому что это вызвало бы подозрения. Но, похоже, Санса Старк всё ещё была очарована его братом.

– Вам не стоит слишком сердиться на неё, – сказал он, и Санса посмотрела на него с недоумением.

– Если бы она не подстрекала Джоффри, то Леди была бы жива, – резко возразила она.

Каспиан задумался, что сказать дальше.

– Вы забываете, миледи, что в случившемся в тот день участвовала не только ваша сестра.

– Что вы имеете в виду? – это заставило Сансу задуматься.

Почувствовав, что ему удаётся добиться успеха, Каспиан подался вперед:

– У моего брата есть дар убеждения, когда он того пожелает, но так бывает со всеми нами. У Томмена и Мирцеллы его пока нет, но когда они подрастут, он у них появится. Его нужно иметь, чтобы выжить при дворе. Мой отец говорит, что его окружают льстецы и глупцы, и он не знает, кому доверять. И он прав. Когда ты здесь, ты не можешь никому доверять.

Санса недоумённо посмотрела на него. Ей казалось, что он предупреждает её о чем-то, но она не понимала, о чём именно.

– Всё, о чём я хочу сказать, это то, что королевский двор совсем не такой, как вы думаете, и люди здесь не такие, как вы думаете, и это означает, что вам нужно быть осторожной, – почувствовав её замешательство он поспешил объяснить. – Не доверяйте никому, кроме тех, кого вы привели с собой.

– Даже вам? – Санса внимательно посмотрела на него.

Сообразительная девочка.

– Даже мне, – честно ответил Каспиан. – Как я уже сказал, люди здесь не такие, какими кажутся, и чем раньше вы это поймёте, тем в большей безопасности будете.

Глаза Сансы слегка расширились, и он почувствовал, что его слова доходят до её сознания.

– Отбросьте все причудливые представления об этом месте, – продолжил он. – Это не то, что вы думаете, и чем дольше вы здесь остаётесь, тем больше будете понимать это.

В какой-то степени ему было жаль её. Ей было всего тринадцать лет, она собиралась обручиться с будущим королём и не представляла, во что ввязывается. Джоффри был виноват в смерти её любимицы, а она всё ещё была очарована им.

Ей нужно было столкнуться с реальностью, и как можно скорее. Но Каспиан знал, что не может заставить её сделать это, она должна прийти к этому сама, чтобы понять, что это за место.

Однако если ему удалось заронить в её сознание хотя бы зёрнышко сомнения в том, что всё блестящее не является золотом в Королевской Гавани, он мог считать это маленькой победой. Взяв её за руку, он проводил её обратно в покои, где их встретила септа Мордейн.

Каспиан попрощался с ними обеими и повернулся, чтобы уйти, но был остановлен, когда она тихонько окликнула его.

– Ваша милость?

– Да? – он повернулся и встретился с ней взглядом, но увидел, что она смотрит на него расчётливыми глазами. Похоже, он дал ей много пищи для размышлений.

– Благодарю вас, – она ответила ему небольшой улыбкой.

Каспиан кивнул и поспешил уйти. Он хотел сделать это как можно быстрее, чтобы слухи об этом не дошли до его брата. Только Семерым занали то, что Джоффри не делится своими игрушками, и в то же время, когда, согласно правилам, эта стадия закончится, Санса увидит, каким чудовищем он был на самом деле.

Каспиан в глубине души надеялся, что ей не доведётся узнать об этом, потому что Джоффри превратит её жизнь в ад. Но еще оставалось надеяться, что либо она, либо её отец изменят своё мнение.

А пока ему ничего не оставалось делать, кроме как ждать и наблюдать.

http://tl.rulate.ru/book/63490/1811933