Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 35. Ся Дун

Как и говорил Мэй Чансу, не прошло и дня, как драгоценная супруга Юэ была низвергнута, а наследного принца отправили под домашний арест, чтобы он как следует подумал о своих поступках. Новости об этом в тот же день разлетелись не только в стенах императорского двора, но и в народе. Все потому, что формулировка приговора, озвученная великим императорским секретариатом (*), была несколько расплывчата. Звучала она так: «За неповиновение воле императора и непочтительное отношение к старшим». Начали стремительно расползаться слухи, одни были удивительнее других. Сила человеческого воображения действительно была безгранична.

* Высший административный орган империи. 

Одни говорили, что новая любимица императора была беспричинно забита до смерти руками драгоценной наложницы. Кто-то говорил, что она  излишне вмешивалась в дела наследного принца, чем вызвала гнев Сына Неба. Были и те, кто утверждал, что драгоценную супругу поймали с поличным, когда она, в стенах Внутреннего двора, занималась колдовством. Нашлись даже те, кто говорил, что она должным образом не воспитала своего нового щенка и он укусил императора за руку... 

Чем больше людей, которые совершенно не имели к этому делу никакого отношения, тем больше предположений. В народе неустанно продолжали шептаться, старались напрягать мозги, чтобы придумать новую версию для перемывания костей драгоценной супруге. Чего не скажешь о тех, кого это дело коснулось. Слухи доходили и до них, но эти люди продолжали молчать, точно цикады зимой, не смея бросить хоть слово. Поскольку Сяо Цзинжуй и Янь Юйцзинь в тот день в Зале героев последовали плану Мэй Чансу, тогда они могли лишь догадываться о том, что все это было связано с великой княжной Нихуан. Они не знали деталей, но эти двое отличались сообразительностью, поэтому, пусть им и было любопытно, они не пытались узнать больше положенного. 

На следующий день был проведен письменный экзамен. Никто не собирался отменять или переносить его только на основании произошедшего конфликта. Вот только как для кандидатов, так и для организующей стороны, это грандиозное событие по выбору мужа для великой княжны превратилось в дешевое шоу. Никто не мог понять о чем думает великая княжна Нихуан. Если бы она с самого начала не хотела выбирать мужа именно таким образом, она бы просто лично отказала императору в проведении такого мероприятия. Однако, если сердце ее действительно было тронуто, и она понадеялась, что сможет найти среди этих молодых и выдающихся героев своего суженого, то по ее равнодушному отношению создавалось обратное впечатление. Она не проявляла интерес ни во время соревнований по боевым искусствам, ни после того, как было выбрано десять финалистов. Она не особо интересовалась ни качествами молодых мастеров, не интересовал ее ни их характер, ни достоинства и недостатки. Она даже не особо охотно разговаривала об этом, если с ней заводили разговор о ее замужестве. В отличии от энтузиастов из резиденции Му в Юньнани. Им, конечно, не следовало бы таким заниматься, но они навели справки о каждом финалисте, разузнав и то, что знать следует, и чего знать не следует.

Что касается кандидатов на ее руку и сердце, дошедших до этого этапа, они, конечно, не собирались так просто сдаваться. Кто знает, может великая княжна нарочно ведет себя сдержанно и отчужденно, не желая показывать свои истинные чувства. Вполне возможно, что она раскроет их в ходе личной встречи. Понаблюдать за письменным экзаменом пришло не так много людей. Тем не менее, многие участники, за исключением Сяо Цзинжуя, который по большей части пришел для массовки, отнеслись к экзамену со всей серьезностью.

Все участники были с совершенно разными помыслами, но среди них были и те, кто, прибыв с большими надеждами, покинул состязание с глубоким разочарованием. Среди них оказалась делегация из Северной Янь. В Великую Лян они прибыли со своей гордостью и радостью — выдающимся воином, мастером боевых искусств Байли Ци. Среди всех кандидатов он был единственным, у кого был шанс одержать в поединке победу над великой княжной Нихуан. Кто бы мог подумать, что на их голову свалится болезненный господин в лице Су Чжэ. Никто не знал каким колдовством тот воспользовался, чтобы одолеть выдающегося мастера весьма удивительным способом. Проиграл — и ладно, это было не самое страшное. Их честь бы немного пострадала, да и все. Это можно было пережить. Если бы не тот факт, что, на следующий же день, по какой-то неведомой причине Байли Ци, потерпев поражение в сражении с детьми, просто исчез. Посол Северной Янь приказал своим офицером обыскать всю столицу и отыскать его, но от него не осталось и кусочка тени. Они стали посмешищем на всю Великой Лян. Им не удалось заполучить великую княжну Нихуан, они потеряли своего человека. Страшно представить какие унижения будут ждать главного посла делегации, когда они вернутся на родину. Сколько ему придется еще вкусить горьких плодов.

Безусловно, не может быть такого, что во время столь грандиозного события не найдется человека, который не получит хоть какую-то выгоду. Некоторые из участников изначально не рассчитывали на то, что они смогут добраться до финала. Не каждый пересекал горные хребты, ради того, чтобы сорвать цветок. Они лишь воспользовались возможностью продемонстрировать свое мастерство на площадке для соревнований по боевым искусствам, чтобы заявить о себе. Для того чтобы другие воины и зрители могли по достоинству оценить мастерство участников, не требовалось каких-то особых усилий. Однако, обратил на себя внимание далеко не причастный к состязанию. Им оказался неожиданно появившийся откуда-то Су Чжэ.

Для начала, у этого неприметного и изможденного болезнью молодого господина был юный телохранитель, обладающий невероятными боевыми навыками. Ввиду этого его мастерство по достоинству оценил главнокомандующий Мэн, что связало их крепкими дружескими отношениями. Затем он обучил троих детей необычному построению и они, продемонстрировав свои реальные возможности, смогли победить в поединке воина, занявшего в состязаниях первое место. Он также возглавлял проведение письменного экзамена. Он был подобен утонченному высокоинтеллектуальному ученому, одаренность и блестящий талант которого высоко оценил Его Величество. Говорят, он был человеком без чинов и званий когда его пригласили к императорскому двору. Тогда он вел беседу с Его Величеством два больших часа (*). Не смотря на то, что никто не знал о чем они разговаривали, после этой беседы Су Чжэ был осыпан наградами и ему пожаловали титул "кэцин" (*). Все тогда поняли, что не стоит недооценивать этого господина. Нашлись даже те, кто прикидывался "хорошо информированным лицом". Они категорично заявляли, что этот Су Чжэ уже давным-давно был назначен единственным кандидатом в цзюньма (*) для великой княжны, а все остальные прибыли так, просто поразвлекаться.

* Большой час — одна двенадцатая часа суток, один большой час равен двум часам.

* Кэцин — иностранцы (уроженцы другого княжества) на высоких (сановных) постах.

* Муж великой княжны.

Стремительно распространявшиеся в народе сплетни вызвали немало потрясений, поднялась настоящая буря. Пусть даже подавляющее большинство участников не рассчитывало на брак с великой княжной, однако, использовать их только для создания массовки — не повод для смеха. Внимание всей столицы было приковано к этому многообещающему талантливому молодому господину. Если бы он не остановился в тщательно охраняемом поместье Нинго-хоу, вероятно, что с него бы уже давно сняли слой кожи для изучения. К воротам поместья то и дело приходили с визитом выдающиеся дети аристократов, желая хоть глазком увидеть этого особенного Су Чжэ.

— Великая княжна одолела последнего участника? — поправив на плечах меховую накидку, сказал Мэй Чансу и глубоко вздохнул. — Жаль, что столь грандиозное событие не принесло плодов.

Сяо Цзинжуй стоял перед ним нахмурив брови. Чем больше он узнавал этого человека, тем больше он не понимал его мыслей и мотивов. Нельзя было сказать, что он был плохим другом. Су Чжэ был заботлив и внимателен. Но, вместе с этим, нельзя было отрицать и то, что со временем между ними будто появилась стеклянная стена, через которую к своему другу невозможно было прорваться. В тот день Сяо Цзинжуй сорвался и потерял над собой контроль, а сейчас ему было из-за этого несколько неловко. И он никак не ожидал, что то, что сказал тогда Янь Юйцзинь, что Мэй Чансу действительно не заметит его скверного настроения, окажется правдой. 

Вот только подобное отношение можно было заметить у него не только в сторону Сяо Цзинжуя — с великой княжной он обходился точно так же. Похоже, что Мэй Чансу принял все слишком близко к сердцу, потому и вмешался, стараясь оказать посильную помощь. И именно из-за этого он обратил на себя внимание всей столицы. Если взглянуть на всю ситуацию внимательнее, он, похоже, действительно не преследовал какие-либо личные корыстные цели, и совершенно искренне, с нетерпением ожидал, когда великая княжна сможет выбрать себе достойного мужа.

В этот момент, с противоположной стороны узкой тропинки среди цветов, донесся странный звук. Как будто что-то бросили. Сяо Цзинжуй посмотрел в сторону звука и, вздохнув, покачал головой. Они сейчас были не в снежном павильоне, где постоянно проживал Мэй Чансу, а недалеко от поместья Нинго-хоу, в укромном павильоне. Строение было спрятано в тени декоративных цветов и деревьев, разделяющих множество садовых дорожек. Рядом также было проложено несколько узких тропинок, соединившихся в центральную дорогу. Такие тропинки явно не предназначались для людей малоподвижного образа жизни. За последние несколько дней появилось слишком много желающих, требующих повидаться с Мэй Чансу. Если, получив отказ, им не удавалось поглядеть на него с первого захода, они обязательно искали повод, чтобы добиться своего в следующий раз. Это могло продолжаться бесконечно. Чтобы не возникло проблем, Мэй Чансу нашел укромное, весьма удобно расположенное, местечко, где может спокойно переждать эту бурю. Закутавшись в меховую накидку, сидя возле тлеющей жаровни, он неторопливо перелистывал книжные страницы. Поглядеть на него хотели многие — любопытных зевак сопровождал Се Би. Им было достаточно взглянуть на него издалека. Удовлетворившись, они как можно быстрее удалялись. Но были и те, которым и этого было недостаточно. Эти недовольные, всеми правдами и неправдами, находили способ, как обойти препятствующего им Се Би, чтобы подобраться к Мэй Чансу ещё ближе. Вот только они не знали, что телохранитель Мэй Чансу, способный противостоять главнокомандующему Мэну Чжи, был рядом с господином не забавы ради. Тех, кто осмелился подойти ближе дозволенного, он ловил и выбрасывал прочь. За последние дни это стало любимой игрой Фэйлю. Главное, чтобы он не забыл, что людям нельзя причинять вред.

— Думаю, что сегодня больше никого не будет. Тут слишком холодно. Брат Су, давай вернёмся в снежный павильон? — не удержался от предложения Сяо Цзинжуй, заметивший, как Мэй Чансу в очередной раз натягивал повыше меховой ворот накидки.

Мэй Чансу медленно покачал головой. Мягко улыбнувшись, он перевел тему разговора:

— Цзинжуй, у Тиншэна все хорошо?

— А?! — опешил Сяо Цзинжуй. — Утром ты просил проведать его. Как ты узнал, что я его уже навестил?

— На твоей подошве красный песок. Такой есть только на тренировочной площадке в поместье Цзин-вана. Если ты там не был, откуда ты ещё мог притащить такой песок?

Поскольку Мэй Чансу в очередной раз необъяснимым образом сказал то, чего от него не ожидали услышать, Сяо Цзинжуй почти не удивился тому, что тот с лёгкостью узнал, что красный песок был именно из поместья Цзин-вана. Подняв ногу, Сяо Цзинжуй глянул на подошву и сказал:

— Я думал рассказать тебе об этом вечером. У Тиншэна все хорошо. На заднем дворе в поместье Цзин-вана есть огромный дом, там живут сироты, дети погибших в бою солдат. Там живёт и Тиншэн. У него отдельная комната, есть свой наставник, который с ним занимается. Он хорошо спит и хорошо ест. Никто его не обижает. Тебе незачем беспокоиться.

В глазах Мэй Чансу промелькнули нотки одобрения. Цзин-ван действительно был умен, он не обращался к Тиншэну как-то по-особенному, укрывал его от посторонних и иногда, втайне, лично занимался его обучением. Несомненно, это лучшее, что он может дать этому ребенку.

— Тиншэн из тех детей, которые помнят о проявленной к ним доброте. Он даже подошел ко мне, чтобы узнать, как твое здоровье, с надеждой, что он когда-нибудь снова сможет навестить тебя, чтобы получить наставления. Да, кстати, еще он передал для тебя подарок...

Сяо Цзинжуй спокойно достал небольшой сверток и, раскрыв его, показал на свет вырезанного из древесного корня орленка. Не смотря на то, что фигурка была исполнена достаточно грубо, бесхитростная фигурка была даже несколько забавной.

Мэй Чансу взглянул на предмет в руках Сяо Цзинжуя, улыбнулся и сказал:

— Он очень внимателен. Фэйлю там, на старом кипарисе. Можешь сам отдать ему игрушку.

— А? — снова задумался Сяо Цзинжуй. — Откуда ты знаешь, что это подарок для Фэйлю?

— Я понял это с первого взгляда, — не удержался от улыбки Мэй Чансу. — Если бы он хотел сделать подарок для меня, он бы выбрал что-то другое. Фэйлю два дня обучал детей этому построению. Фэйлю понравился Тиншэну и я видел, как они вместе вырезали эти безделушки.

— От тебя действительно ничего не скрыть, — Сяо Цзинжуй посмотрел ему в глаза и улыбнулся.

Если как следует подумать, со дня их встречи, манера общения с людьми и методы ведения дел у Мэй Чансу не изменились. А поскольку Мэй Чансу оставался тем же человеком, каким его помнил Сяо Цзинжуй, то выходит, что это навязанное самому себе недовольство было односторонним. Как смеет он после такого винить его? Янь Юйцзинь был прав. Сяо Цзинжуй всегда относился к брату Су как к самому близкому человеку, самому доброму наставнику и надежному другу в целом мире. Потому что брат Су действительно всегда был именно таким человеком, он всегда отличался выдающимися способностями. Но, с другой стороны, если в сердце брата Су Сяо Цзинжуй не занимал такое же место, то это уже его личные проблемы и винить этого человека в равнодушии действительно несправедливо.

Подумав об этом, на сердце Сяо Цзинжуя стало немного спокойнее, тревога начала отступать. Он перевел дыхание и вздохнул. В груди сразу стало легче. Мягкий взгляд и нежная улыбка брата Су были, как и прежде, исполнены добротой и теплом. Взглянув на старый кипарис, на который указал брат Су, Сяо Цзинжуй сжал вырезанного из древесного корня орленка, развернулся и направился к дереву. Остановившись возле него, он запрокинул голову и громко позвал:

— Фэйлю! Спускайся! Посмотри что у меня есть!

Зашелестела листва кипариса, зашевелились его ветви и вскоре между ними показалось прелестное личико мальчишки. Фэйлю широко раскрыл глаза и посмотрел вниз.

— Вот! Это подарок от твоего друга, — Сяо Цзинжуй поднял руку и пару раз махнул ею.

— Какой?

— Спускайся, а! Спускайся и узнаешь!

Они уже давно были знакомы, а Сяо Цзинжуй даже почти стал "старшим братом" Фэйлю. Цзинжуй решил немного подразнить его, прекрасно зная, что за этой холодной маской на лице мальчика скрывался совершенно чистый душой, очаровательный юноша.

— Какой? — из-за того что его начали дразнить, Фэйлю задал тот же вопрос, но уже более сердитым голосом.

— Не будешь спускаться? Тогда я заберу это себе... — Сяо Цзинжуй спрятал игрушку в сверток, и, развернувшись, с важным видом собрался уходить.

В следующее мгновение Фэйлю спрыгнул на землю и бросился на Сяо Цзинжуя. Тот оступился и попытался уклониться от стремительного мальчишки. Затем он развернулся и прыгнул в воздух. Несколько раз развернувшись вокруг себя, он метнулся в противоположную сторону. Если говорить о боевых искусствах, то людей стоит обучать разным приемам, тем самым оттачивая и свое мастерство. А если говорить о технике отработки движений, то нет ничего лучше, когда один мастер старается оторваться от другого мастера. Благодаря такой отработке раскрывается весь потенциал, и самые неожиданные стороны скрытого мастерства.

Мэй Чансу наблюдал за этой погоней со стороны. В конце концов Сяо Цзинжуй сдался — Фэйлю схватил его и стащил сверток. Вытащив из него орленка, он отскочил в сторону и скрылся в тени между деревьями. Мэй Чансу почувствовал на сердце приятное спокойствие и губы его медленно растянулись в улыбке.

Вот только улыбка эта вскоре померкла. В душе неожиданно появилось странное, гнетущее чувство. Он интуитивно поднял голову и взглянул в сторону узенького мостика, возле восточной тропинки.

С мостика за Мэй Чансу наблюдал высокий человек. Силуэт его был так далеко, что сложно было разглядеть лицо незнакомца. Единственное, что можно было сказать о нем наверняка, что этот человек очень внимательно изучал Мэй Чансу.

Гость, которого он ждал весь день, наконец-то прибыл. Мэй Чансу медленно встал. Белоснежный мех чуть соскользнул с его плеч и порывы холодного ветра коснулись его обнаженной кожи за воротником. Пусть некогда подобные ощущения были ему привычны, когда он путешествовал по ту сторону границы своей страны, сейчас это прикосновение было болезненным, будто по коже полоснули острым ножом.

Заметив, что Мэй Чансу начал подниматься, человек развернулся и зашагал по мостику, ступая под киноварный карниз в переходе в павильон. С каждым шагом, чем ближе подходил человек, тем яснее глава союза Цзянцзо понимал, кто перед ним.

На этот раз Ся Дун была в женской одежде, в отличие от того, во что она облачилась в западных предместьях столицы. Не смотря на то, что одежда ее все же отличалась прочностью, рукава были узкими, а на ногах ее были сапоги чуть ниже колена, однако, вышивка на ее поясе и пушистая кисточка на конце шнурка несколько смягчила ее непостижимый, зловредный нрав. Она выглядела более миловидной и даже несколько соблазнительной. Ее длинные, гладкие волосы были по-прежнему туго перевязаны шелковой лентой. Не было в волосах шпилек, не носила она серьги. Полоска седой пряди ярко выделялась в ее волосах, что были чернее тучи.

Женщина офицер ступила в павильон под пристальным, спокойным взглядом Мэй Чансу, но тут она совершенно неожиданно грациозно развернулась. Кончики ее волос метнулись в воздухе следом, пушистые, точно перья, ресницы прикрыли тенью холодный, точно осенний паводок, застывший взгляд. Женщина подняла руку, подпрыгнула в воздух и, пролетев, точно плывущие облака, отразила несколько упавших на нее тенью рубящих ударов, которые умело нанес Фэйлю. Удары были настолько быстрыми и точными, что ладонь ни на мгновение не потревожила даже воздух. 

Среди бесчетного множества молниеносных ударов, Ся Дун рассмеялась и воскликнула:

— Какая хорошая техника! — в бескомпромиссной битве между ведущими мастерами боевых искусств дыхание и выдержка были жизненно важны. Тот факт, что Ся Дун смогла выкрикнуть похвалу во время натиска Фэйлю только лишь подчеркнул ее природный гордый темперамент, а также она явно провоцировала противника открыть рот, чтобы она смогла воспользоваться этой возможностью для атаки и найти его слабое место.   

К ее сожалению, Фэйлю не совсем обычный противник. Он с ранних лет научился молча терпеть, тщательно скрывать свои эмоции, всегда оставался непреклонным и решительным. В поединках он всегда пользовался невнимательностью противника, его слабостями. Когда Ся Дун только начала говорить, дыхание ее тут же чуть сбилось, для Фэйлю это было подобно сети из золотых нитей, которую с легкостью прорезал нож и он этим, разумеется, воспользовался — в тот же миг он оттолкнул ее к восточной стороне павильона.  Что касается провокации в голосе женщины — так этого мальчишка даже не понял. 

В это же время к Мэй Чансу поспешил Сяо Цзинжуй. Увидев, кто сражается с Фэйлю, он воскликнул:

— Брат Су, скорее, останови Фэйлю! Это же...

— Боевые искусства, мастерство о которых из поколение в поколение передаются в управление Сюаньцзин, поистине невероятны, — растягивая слова сказал Мэй Чансу и слабо улыбнулся. — Даже если кто-то совершит ошибку, он сможет отступить, но это будет не поражение. Если бы императорский двор не направил в Ланъя тайный указ, запрещающий включать в списки офицеров управления Сюаньцзин, боюсь, что кто-нибудь бы из них обязательно попал в список из десяти лучших мастеров по боевым искусствам.

— Неужели офицеры управления Сюаньцзин не могут попасть в этот список? — спросил Сяо Цзинжуй. Он никогда не слышал об этом правиле, потому очень удивился. — Хотя, в этом нет ничего удивительного. Я всегда думал, что это связано с тем, что они всегда вели свои дела в тайне, и именно поэтому в Ланъя нет никакой информации об их боевых заслугах. 

Мэй Чансу сказал со смехом:

— Ты слишком недооцениваешь архивы Ланъя. Офицеры практически не занимаются делами цзянху, они действительно работают в тени, но все их дела в основном в стенах дворца. То, что их запретили вносить в списки Ланъя — верное решение.

— Но Фэйлю тоже нет в этом списке. Почему?

— Фэйлю практически никогда не покидал дома, он попадет в список в следующем году, — вздохнул Мэй Чансу. — Если бы я мог найти способ поговорить с главой архива Ланъя, чтобы он не включал его в список... Фэйлю же еще совсем дитя...

— Это не так то просто. Фэйлю уже успел сразиться со многими столичными мастерами. Боюсь, что его уже... А! — Сяо Цзинжуй вдруг прервался на полуслове и воскликнул. — Раз брат Су знает, кто эта женщина, скорее попроси Фэйлю остановиться, а! Да как я вообще мог... Вот так вот впустую начать болтать с тобой...

Вот только на его просьбу Мэй Чансу лишь покачал головой и твердо сказал: 

— Пусть сражаются. Я не буду их останавливать.

— Брат Су...

— Фэйлю приказано не причинять людям вред, о чем ты беспокоишься? — равнодушно поинтересовался он. — Техника офицеров управления Сюаньцзин непредсказуема. Я могу приказать Фэйлю остановиться — он послушается и немедленно остановится. Но что если противник продолжит атаковать — не причинит ли это вреда Фэйлю?   

Сяо Цзинжуй растерялся. Мэй Чансу медленно опустился обратно на скамью и натянул меховой воротник, который то и дело сползал с его плеч. Он двигался медленно и беззаботно. Сяо Цзинжуй понял, что Мэй Чансу точно не остановит поединок. У него тоже не выйдет остановить Фэйлю. Кашлянув, Сяо Цзинжуй подбежал к дерущимся и громко сказал:

— Сестра Ся Дун, может ты остановишься?

Однако, в этот раз в поединке сошлись достойные противники. Не в характере Ся Дун было так просто останавливать поединок, поэтому она проигнорировала эту просьбу. Она отступила на шаг назад и взмахнув рукавами, вызвала сильнейший поток ветра, вложив все свои силы в атаку "Речной поток", которому ее в свое время научил ее наставник. Начав размахивать руками, она очертила вокруг себя круг и ладонью направила огромный поток энергии прямо на Фэйлю. Наконец непроницаемое, холодное выражение лица мальчишки чуть изменилось, но это не было волнение, скорее напротив — он немного расслабился. Столкнувшись с настоящим циклоном, он даже не попытался как-то увернуться или крепче встать на ноги, напротив, вдруг все его тело стало невероятно легким и он поддался порыву ветру, точно увядшая листва, сорвавшаяся с верхушки дерева. Совершенно неожиданно он смог слиться с вихрем, закружился в нем и, подобно пугающему наваждению, он поймал незримую в движении ладонь Ся Дун, схватив ее за запястье. 

Все закончилось неожиданно быстро. В затихающих порывах ветра еще можно было увидеть силуэты двух мастеров. В следующее мгновение два человека опустились на землю, пристально смотря друг на друга. 

Фэйлю стиснул запястье левой руки Ся Дун. Выражение ее чуть побледневшего лица лица оставалось спокойным. Она незаметно старалась выровнять дыхание. Что касается Фэйлю — его выражения совершенно не изменилось, он оставался таким же, как и прежде — равнодушным и хмурым, в его глазах не было и проблеска эмоций. Он показал пальцем на ноги Ся Дун и сказал:

— Стоять тут! Можно!

Сяо Цзинжуй ошарашенно наблюдал за ними. Он сначала посмотрел на Ся Дун, затем на Фэйлю. На какое-то время он лишился дара речи. Если бы перед ним сейчас стояло зеркало, он бы увидел на своем лице всего одно слово: шок!

Несмотря на то, что Сяо Цзинжуй прекрасно знал, что у Фэйлю выдающиеся навыки в боевых искусствах, молодой господин также знал, что его мастерство совершенно несопоставимо с телохранителем Мэй Чансу, но... но... он сражался с Ся Дун, офицером  управления Сюаньцзин, навыки которой уже на протяжении десяти лет признавали не только в столице, но и в цзянху. И этот мальчик, Фэйлю, разум которого не отличался от разума ребенка, которого частенько можно было увидеть прильнувшего к коленям старшего брата, он... Кто бы мог подумать, что он победил Ся Дун! 

В сравнении с Сяо Цзинжуем, который даже не попытался скрыть свое изумление, Ся Дун сохраняла бесстрастное выражение лица. Она направила энергию в поврежденное запястье, затем пригладила взлохмаченные длинные волосы и уголки ее губ тронула слабая улыбка. 

— Ся Дун повела себя безрассудно, прошу у господина Су прощения. 

До них долетел спокойный голос Мэй Чансу:

— Фэйлю, пожалуйста, позволь старшей сестре пройти. 

Фэйлю тут же задрал голову, указал в направлении Мэй Чансу и сказал женщине:

— Туда!

Те, кто знал Фэйлю, ясно понимали, что он всегда так себя вел. Но вот если человек был не знаком с его нравом, его поведение могло показаться вопиюще грубым. Сяо Цзинжуй бросился к Ся Дун и сказал:

— Сестра Ся Дун, не злись, Фэйлю всегда так говорит, он и не думал дерзить.

Ся Дун отличалась проницательностью. Она наблюдала за Фэйлю во время поединка и успела отметить его странное поведение. Поэтому она совершенно на него не рассердилась. Из коридора она шагнула в просторный павильон. 

Мэй Чансу поднялся, чтобы поприветствовать гостью. Улыбнувшись, он предложил Ся Дун присесть на скамью с парчовым тюфяком возле низенького столика. Он поднял крышку медного чайника, стоявшего недалеко от него на раскаленной жаровне. Заглянув в чайник, он сказал со смехом:

— Семь частей сливового снега, три части чистой росы. Вода готова, желаете утолить жажду?  

— Благодарю, — спокойно ответила Ся Дун.

Фэйлю скрылся из поля зрения — скорее всего он запрыгнул на дерево, на котором ему можно было играть. Сяо Цзинжуй был человеком внимательным и чутким, он прекрасно понимал, что Ся Дун пришла не просто из любопытства, как другие посетители. У нее явно были какие-то личные причины. Сяо Цзинжуй извинился, сказал что пойдет к друзьям и быстро откланялся. В просторном павильоне осталось двое. 

Когда чайные пиалы из темно-красной керамики нагрелись, Мэй Чансу зачерпнул деревянной ложкой немного чайных листьев и высыпал их в чайную чарку, затем медленно доверху залил ее кипящей водой. Сняв пенку, он налил чай в первую чарку. Затем он наполнил вторую чарку, также снял пенку, подождал несколько секунд и обеими руками протянул гостье. Ся Дун приняла чарку обеими руками, медленно вдохнула сладкий аромат и осторожно сделала глоток, позволяя вкусу ненадолго задержаться на ее языке. Затем она почувствовала, как терпкая и вяжущая жидкость превратилась в сладкий напиток. Закрыв глаза, Ся Дун безмолвно наслаждалась вкусом напитка, будто ее просто пригласили на чай.

Они молча, улыбаясь, наслаждались чаепитием. Стоило Мэй Чансу выпить горячий напиток, его бледные щеки едва заметно заалели. Молодой господин отличался изяществом и превосходными манерами. Ся Дун взглянула на него, затем едва заметно вздохнула и сказала: 

— Я хотела бы сказать вам несколько откровенных слов. Надеюсь, господин простит меня. 

— Офицер Ся, не надо церемониться, — приветливо попросил Мэй Чансу. — Если вам есть что сказать — говорите.

— Господин Су, безусловно, человек незаурядный. Я не могу понять истинных намерений господина, но... Не так важно, кто вы на самом деле, но вы, неизбежно, один из двух типов людей.

— А-а, — мягко улыбнулся Мэй Чансу. — Хотелось бы услышать подробности.

— Вы либо просвещенный, талантливый господин, которого волнует лишь мелодия циня, да аромат чая; либо вы проницательный, хитрый стратег. Так или иначе, вы не тот человек, которого великая княжна Нихуан взяла бы в мужья. 

Мэй Чансу по-прежнему продолжал улыбаться. Он сказал:

— Неужели офицер Ся пришла сегодня, чтобы получить некоторые разъяснения, поскольку до нее дошли слухи о том, что великая княжна выбрала себе в мужья этого Су?

Ся Дун усмехнулась и ответила:

— Я действительно хотела бы узнать — так ли это, однако, дело тут совсем не в слухах. 

— О?

— Я знаю великую княжну Нихуан много лет и знакома с ее характером. Даже если будет какой-то особый повод, даже если вы стоите на хорошем счету у Его Величества или в глазах его сыновей, это не значит, что и она будет относиться к вам с почтением, — в глазах Ся Дун промелькнул холодок. — Однако, даже не смотря на то, что господин любезно обходится с великой княжной, ответ господина меня разочаровал. Я до сих пор не могу понять, откуда такая любезность. В резиденции Му тоже есть люди, которые, как и я, считают, что господин высокомерен и на самом деле совершенно не любезен.

Мэй Чансу горько улыбнулся. Он поднял чарку и сделал глоток чая, прежде чем неспешно ответить:

— Офицер Ся... Этот Су хотел бы тоже быть откровенным с вами. Вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь?

— Великая княжна красива, она отличается изяществом и бесподобным нравом. Этот Су не глух и не слеп, как я могу оставаться равнодушен? Вот только... Этот Су, с одной стороны, слаб и немощен, вряд ли я проживу долго, к тому же я не собираюсь жениться. Я не желал бы такого мужа ни одной молодой девушке, не говоря уже о великой княжне. С другой стороны, даже если бы этот Су рассчитывал бы на что-то, боюсь, у великой княжны не было бы желания связываться со мной. Как вы и сказали, офицер Ся, независимо от того, какой я человек, я не подхожу великой княжне. Офицер Ся знает об этом, так как же великая княжна не может о таком не знать? Человек, которого она могла бы полюбить всем сердцем, непременно должен быть непоколебимым воином, смелым молодым господином, который будет пересекать с ней поле боя и сражаться с ней плечом к плечу, давая отпор врагу. Как может она даже взглянуть на кого-то вроде этого Су — слабого и медлительного?

— Но, великая княжна Нихуан очевидно, что она...

— Великая княжна Нихуан действительно относится к этому Су с необычайной почтительностью, но причина эта не в том, о чем все думают, — Мэй Чансу оставил чайную пиалу и протянул пальцы к огню. — Как офицер управления Сюаньцзин, вы пользуетесь необычными методами и, должно быть, тщательно изучили прошлое этого Су, верно?

Ся Дун уверенно кивнула головой и ответила:

— Верно. Глава союза Цзянцзо очень молод. Меня это немного удивило.

Мэй Чансу смотрел на белёсый пар, который выдыхал из-за холода. Взгляд его был немного рассеян и он спокойно сказал:

— Великая княжна тоже об этом знает. Именно поэтому она так относится к этому Су, и не из-за чего другого.

Ся Дун вскинула брови и в глазах ее мелькнуло недоумение:

— Союз Цзянцзо действительно крупнейший союз во всей Поднебесной и у него есть некоторое влияние. Надеюсь вы не рассердитесь на мои слова, но это всего-лишь союз из цзянху. Великая княжна выдающаяся женщина, она возглавляет стотысячную кавалерию. Чем же ваше положение может удивить великую княжну?

— Удивить великую княжну? — со смехом сказал Мэй Чансу. — Я не думал об этом. Но, как этот Су и сказал, великая княжна проявляет ко мне такое отношение только потому что я — глава союза Цзянзо. Это — правда. 

Ся Дун нахмурилась и сказала:

— Не все в этом мире такое же умные, как господин. Может ли господин говорить яснее?

Мэй Чансу медленно привстал, достал из рукава несколько связок душистого угля и бросил их в огонь, тлеющий в фиолетовом треножнике возле него. Затем взял в руки небольшую жаровню, поднял ее крышку и положил внутрь железными щипцами несколько кусков раскаленного угля. Затем крепко обхватил ее руками, сел поудобнее и, улыбнувшись, наконец сказал:

— Пусть погода хмурая, но с благовониями, в тепле и с хорошим чаем тут достаточно уютно. Если офицер Ся не торопится, не согласитесь ли вы остаться еще ненадолго и послушать рассказ этого Су?

http://tl.rulate.ru/book/6026/1456800